* * *
— Мы могли бы просто прогуляться по Грело, а не жариться в машине, — предлагает Юта, открывая дверцу своего «Сатурна» 2002 года выпуска. Сын ютиного босса, Ченлэ, получает искреннее удовольствие, смеясь над возрастом автомобиля каждый раз, когда Юта забирает его и его приятеля Джисона из очередного клуба («Я не могу поверить, что твоя тачка старше, чем Джисон!»). — Даже не пытайся уговорить меня, — закатывает глаза Тэн перед тем, как перед ним приглашающе распахивают вторую дверцу. — Если честно, это точно было бы куда круче, чем поездка, — Юта плюхается на водительское место, и сразу же раскалённый воздух в нагревшейся машине заставляет его задохнуться, а на висках и верхней губе выступает пот. В бетонном муравейнике многоэтажной автостоянки можно открывать филиал ада: если бы Юта простоял снаружи ещё минуту, его сланцы точно вспыхнули бы. — О боже… твой кондиционер и здесь наебнулся, что ли? Вот же чёрт! — возмущённо вопит Тэн. — Он работает! Правда работает! Но… только временами… — Юта произносит последнюю фразу совсем тихо и заводит машину. Он надеется, что звук работающего двигателя заглушит чужие вопли. На самом деле, Юту забавляет, что Тэн жалуется на жару летом так же сильно, как и на холод, начинающийся уже в конце сентября. — Ладно, давай сначала просто прокатимся, — вздыхает Тэн наконец. — Мне совсем не улыбается быть сбитым какой-нибудь местной мамочкой на внедорожнике при попытке пересечь Хиллкрест пешком. — О, твой боевой дух вернулся! — Если я загнусь тут от жары, скажи моей семье, что это была страшная авария. — Договорились, королева драмы. — Ты должен был сказать, что не сможешь без меня жить!* * *
— Может, тебе стоит отдать машину в сервис, если хочешь, чтобы кондиционер барахлить перестал, — предлагает Тэн в течение тех четырёх минут, которые нужны им, чтобы доехать от дома Юты до торгового центра Винн-Дикси. Ветер развевает волосы Тэна, и Юта пытается смотреть на дорогу, а не иррационально любоваться чужим профилем. — Я что, выгляжу тем, у кого есть деньги на ремонт автомобиля? — смеётся он. — В этом семестре я даже учебники не смог себе позволить. В любом случае, уже поздно — автосервис остался за поворотом. — Кстати, я даже не уверен, что они кондиционеры чинят, — Юта считает, что там просто масло меняют, и больше ничего. По крайней мере, так было всегда, сколько он помнит. Юта думает, что придётся переехать, когда всё знакомое и вызывающее ностальгию станет вдруг чем-то новым и чужим, ибо ему будет слишком невыносимо. — Чинят, — рассеянно отвечает Тэн. — Моей маме недавно починили, хотя я был удивлён, что они вообще связались с таким хламом, — смех его тоже какой-то вымученный. — Её тачку вообще в девяностых собирали, она разваливаться начала ещё до того, как мама её купила. Блин, до сих пор помню, как это было. — Даже удивительно, что ты помнишь, — говорит Юта, заезжая на парковку возле Винн-Дикси, и убирает-таки чёлку Тэна с его глаз. — Ничего удивительного, — Тэн поворачивается к Юте и улыбается. — Я помню, как на следующий день она забирала нас из детского сада на своей новой машине. Тогда ты впервые побывал у меня дома. Такое вот моё самое первое воспоминание, — говорит он, обеими руками приглаживая волосы уже самому Юте, а потом легонько перебирая их. — Мы знаем друг друга так давно, правда? Чёрт возьми, я просто не могу в это поверить. И Юта сам начинает вспоминать о том, что уже начало тускнеть в его разуме, но по-прежнему кажется таким близким. О том, что раньше деревья казались выше, или о том, как одни и те же пейзажи в разное время суток выглядели какими-то совершенно волшебными. Или о том, как родители Тэна впервые встретились с родителями Юты. А ещё в его разуме проносится расплывчатая, но какая-то чуть ли не навязчивая мысль: когда-то они с Тэном откровенно стеснялись того, как члены их семей, бегло говорящие на родных языках у себя дома, на публике выражались по-английски с ужасным акцентом и этим словно бы позорили своих детей. У Юты смешанные ощущения от собственного прошлого… но, по крайней мере, в основном эти воспоминания не вызывают негатива. А главное — то, что Тэн был с ним всегда, с самого раннего детства. Даже теперь — он уже взрослый, но Тэн по-прежнему рядом. Юта реально не помнит ту жизнь, когда он не знал Тэна, и не может представить своё будущее без этого человека. — Хочешь сказать, со мной слишком сложно дружить? — всё ещё держа левую руку на руле, правой он легонько пихает Тэна, рассеянно отмечая, что, паркуясь, чуть не сбил какую-то одинокую тележку. — Что-то вроде того, — отвечает Тэн, улыбаясь и показывая ему язык. Он уже берётся за ручку, чтобы открыть дверь, но ведомый одновременно и инстинктом, и чем-то другим, куда более глубоким, Юта порывисто наклоняется к нему… только лишь затем, чтобы ткнуться лицом в решительно подставленную ладонь. — Перед нами только что припарковался какой-то фанат Трампа, радость моя, — фыркает Тэн, не глядя на Юту, который так и застывает на месте, полностью разочарованный. А потом Тэн таки покидает машину, и Юта медленно поворачивает голову: и правда, прямо перед ними автомобиль, в котором сидят какой-то долбаный американец со своим белобрысым сынком, а на переднем лобовом стекле у них красуется портрет Трампа (по мнению Юты, за это штрафовать надо). Юта улыбается им со всем возможным отвращением, прежде чем наконец-то заглушить двигатель.* * *
Тэн и Юта берут тележку прямо с парковки, а не выбирают одну уже в самом магазине (хотя так было бы куда разумнее). Юта крепко держит тележку обеими руками, чтобы Тэн без проблем мог туда забраться. Тот опирается на плечо Юты, чтобы не упасть, перекидывая ногу через бортик, и поджимает колени к груди. Юта понятия не имеет, почему они делают так каждый раз — Тэн совсем не против пешей прогулки (ну, по крайней мере, чаще всего не против), — но это становится чем-то обыденным, может, даже чем-то вроде традиции. Слава богу, никто не замечает, что они прихватили тележку снаружи, но, скорее всего, исключительно потому, что она стояла на улице менее десяти минут. — Боже, — ворчит Юта, — Почему каждый раз, когда ты залазишь в тележку, ты становишься таким тяжёлым, тогда как в любое другое время куда легче? — Это потому, что в магазине меня переполняют желания, — объясняет Тэн. — Окей, Джехён. Тэн смеётся, откинув голову назад, и от этого движения его волосы красиво колышутся. Юта думает, что восхищаться Тэном так легко. — Хочешь перекусить после этого? — спрашивает он, решительно толкая тележку по растрескавшемуся асфальту, из-за чего, кажется, к его кулакам аж кровь приливает. — Хочу ли я перекусить после того, как пришёл в магазин за едой? Прикинь, только об этом и мечтаю, вообще-то. — Эй, смотри, — говорит Юта, указывая в дальний конец торгового центра. — Маленький «Цезарь». Если честно, Юта делает это исключительно затем, чтобы полапать Тэна за коленку. — Тьфу, Юта, да я скорее умру, — кривится Тэн. Юта и сам прекрасно это знает. В конце концов, «Голодный Хоуи» — спаситель Тэна. Когда они учились на первых двух курсах универа, рядом с кампусом как раз приткнулась одна из таких пиццерий. Денег не было никогда, так что они могли позволить себе питаться только там и месяцами перебивались одним только фастфудом из «Голодного Хоуи». Юта готов поставить на что угодно, что тамошние работники до сих пор помнят Тэна. — Ты же знаешь, я скорее отсосу кому-нибудь прямо тут, чем зайду в это заведение. — Тогда мы можем пойти в ресторан, — предлагает Юта, когда они добираются до автоматических дверей. «Рестораном» гордо зовётся крошечная китайская забегаловка, затерянная в сомнительном торговом центре (и где Юту вечно припахивают мыть посуду забесплатно). — Почему бы и не да? Сегодня как раз мамина смена. Она очень хочет повидаться с тобой, постоянно о тебе спрашивает. И мы могли бы поужинать вечером все вместе, — пожимает плечами Тэн. — Да, звучит неплохо. И, думаю, мне действительно стоит повидаться с тёщей, — соглашается Юта, когда двери закрываются за его спиной. Ха-ха, со своей тёщей! Эта шутка кажется смешной даже при условии, сколько времени он проводит с Тэном, чья мать его просто «обожает». Но даже если Юта и шутит, то всё равно хотя бы отчасти, но серьёзен, когда говорит это. Может, где-то в глубине души он и правда хочет добиться расположения этой женщины. Поприветствовав на входе, на них больше не обращают внимания, и Юта решает, что здесь, видимо, и не к такому привыкли. Хотя он всегда странно чувствует себя в этом магазине. Может, слишком привык к тому, как здесь всё было раньше. А теперь, пусть даже магазин и по-прежнему вызывает ностальгию, но он превратился в типичный такой современный Винн-Дикси. Боже, но прямо сейчас тут охуенно. Юта безмерно счастлив наличию работающего кондиционера. — Я всегда чувствую себя странно, бывая здесь, — говорит Тэн Юте, пока тот катит тележку с ним по магазину. — Тот, что в Центре, совсем другой, но там-то мне привычно. Ну, знаешь, когда потолок слишком высокий, а полки наоборот, слишком низкие. Это… ну, норма же. — И «норма» — это странно? Правая рука Тэна ложится поверх левой руки Юты, и он поворачивается к нему. — Разумеется. Юта в ответ только фыркает. — Разумеется так разумеется. С чего начнём? — спрашивает он, кивая в сторону проходов между стеллажами. — Мне нужна кокосовая вода, иначе я загнусь, — буквально стонет Тэн. Юта в ответ кривится. — Чересчур сексуально, — фыркает в ответ Тэн. — Просто кокосовая вода на вкус как дерьмо, — выражает свою точку зрения Юта, всё же разворачивая тележку в нужном направлении. А Тэн высмеивает его голосом Джонни: — Откуда ты знаешь, какое дерьмо на вкус? — Бляяяять, — Юта просто не может перестать смеяться. — Ты реально похоже пародируешь его! — У меня за плечами пятнадцать лет практики, — закатывает глаза Тэн, всё ещё цепляясь за Юту, как за последнюю соломинку. — И всё это время он думал не головой, а задницей… — мимике Тэна позавидует любой драматический актёр, а его голос так и сочится преувеличенно наигранными эмоциями. — Мне очень жаль, но, боюсь, нам придётся принять его таким, какой он есть. Тэн внезапно выпускает ладонь Юты и чинно складывает свои собственные руки у себя на коленях — это слишком быстро и слишком бесит. А потом Юта понимает причину такого поведения, но всё равно улыбается этой самой причине. — Только помяни чёрта… — с улыбкой тянет он. — Привет! — здоровается с ними Джонни, выглядящий шикарно даже в дурацком фартуке. — Что вы тут забыли? — Пришли полюбоваться на наш секс-символ, — важно вещает Тэн со своего места в тележке. — Но если честно… полка с кокосовой водой в той стороне? — Не, вам туда надо, — указывает Джонни верное направление. — Но тебе не кажется, что лучше бы пойти своими ножками? — Ну вот, Джонни, ты только что потерял сто очков крутизны, — Тэн цокает языком и неодобрительно качает головой. — Попробуй обогнать нас. Тогда я вылезу из тележки, а ты частично восстановишь свой счёт. Юта занимает позицию «на старт» и крепче сжимает ручки тележки. — На мне сегодня сланцы, так что у тебя все шансы на победу. — Я не занимаюсь подобным на работе! — Фу, ты скучный. — Слабак! Джонни вздыхает. — И мне некогда. Поговорим позже, если захотите повидаться вечером. — Мы будем у мамы, можешь приходить после пяти, — предлагает Тэн. — Я напишу остальным. Когда соберёмся, тогда и решим, чем время убивать. — Договорились! — кивает Джонни и убегает обратно на своё рабочее место.* * *
— Окей, Тэн, а теперь скажи мне, чего ты хочешь, и мы наконец-то свалим отсюда, — устало тянет Юта, разворачивая тележку для последнего круга по торговому центру. Они здесь уже почти полтора часа, и Юте кажется, что у него вместо желудка какой-то полуразумный монстр. — Господи Исусе, этот пакет с молоком вот-вот мне яйца раздавит, — ворчит Тэн, ёрзая в тележке и пытаясь раздвинуть колени максимально возможным образом. Так как он сам занимает практически всё место, продукты пришлось в прямом смысле укладывать ему между ног. Юта закатывает глаза. — Итак, что мне для тебя купить? — Я хочу ямс, — со странной уверенностью заявляет Тэн вдруг. — Нафига? — Миссис Керри поделилась со мной рецептом! — Тэн даже достаёт телефон, чтобы показать переписку с шестидесятипятилетней начальницей Джонни. — У тебя даже её номер есть? — неудивительно, при общительности-то Тэна. Не то чтобы Юта осуждает его, просто это реально странно: двадцатилетний таец и дряхлая «южная леди» из алабамской глубинки скорешились и обсуждают, как лучше приготовить грёбаный ямс, охренеть. — Мы подружились, — отвечает Тэн, прижимая телефон к груди. — И как же это случилось? — смеётся Юта, рассеянно пробираясь к полкам с консервированными овощами. Он был здесь так много раз, что двигается практически на автопилоте. — Помнишь, как мы пришли сюда, когда ты страдал от похмелья? Юта прикрывает глаза и шумно выдыхает. Если честно, его воспоминания о той ночи слишком расплывчаты — он помнит только то, как, мучаясь похмельем (или всё ещё будучи до чёртиков пьяным), блевал в туалете Винн-Дикси в полвосьмого утра. После он был очень удивлён, что на него не наорала уборщица. — Да. — Мы разговорились, пока ты отбрасывал коньки в уборной, — поясняет Тэн. Юта родился и вырос здесь, как и Тэн, собственно, и он знает Тэна всю свою жизнь. Но он, блять, понятия не имеет, где тот нахватался тех выражений, которые вечно использует. Хотя миссис Керри всё же вряд ли обогатила бы его лексикон подобными фразочками. — И с тех пор подружились. Видимо, всё дело в моём убийственном обаянии. — Да, да, — соглашается Юта с улыбкой, протягивая руку, чтобы потрепать Тэна по волосам.* * *
Тэн здоровается на тайском и говорит, что пришёл с Ютой, а тот знает перевод исключительно потому, что за время их дружбы бывал здесь несчётное количество раз. Даже сейчас Юта легко вспоминает, как почти каждый день после школы тусовался здесь с Тэном. Ресторан ещё закрыт, потому что на часах одиннадцать, а он начинает свою работу в полпервого, но некоторые из сотрудников уже тут, занимаются своими делами или прохлаждаются за столиками в самой глубине. В ресторанчике (мамы) Тэна Юта всегда чувствует себя уютно, даже если интерьер украшен в совершенно невообразимом, не принадлежащем ни к одной известной культуре стиле. Но Тэн смотрится здесь более чем органично. Над кассой даже висит старое семейное фото в большой позолоченной рамке, и Юта привычно пялится на него. Родители Тэна красивые и элегантно одетые, но сам Тэн, которому тогда было пятнадцать, с жутко выкрашенными выпрямленными волосами и уродливой банданой, выглядит так, словно долбаные Panic! at the disco испортили ему всю жизнь (так и есть). Юта смеётся. — Ты чего? — Тэн с подозрением косится на него. — Помнишь, как мечтал выступать на сцене? Тэн фыркает. — Помнишь, как мечтал о «Сперри»? Тьфу, блять, никогда не напоминайте об этом обувном ужасе. — Это был удар ниже пояса, — щурится Юта. — Я могу и ещё ниже, — произносит Тэн достаточно громко и даже как-то чувственно, и Юта резко поворачивается к кассе, дабы убедиться, что никто их не слышал. — Пожалуйста, не говори о таких вещах в одном помещении с твоей матерью, — просит он, закатывая глаза. Тэн в ответ всего лишь смеётся и откидывается на спинку сиденья прямо напротив него. На них по-прежнему всё те же уродские шмотки, и они так и не приняли душ, хоть и возвращались в квартиру Юты, чтобы оставить там продукты. От них обоих воняет, как от несвежего белья. — Она на кухне и не может услышать меня, — говорит Тэн. Он закидывает ноги на сиденье Юты по обе стороны от его бедёр и чуть сползает вниз. — Ты всю жизнь предпочитаешь ходить по краю, — лукаво произносит Юта, поигрывая бровями. — Когда ты рядом, это всегда особенно волнующе, — отвечает ему Тэн.