***
Я — Раммару Синдор, и я от жизни ожидал много чего и ко всему был готов, но не к тому, что моим Истинным станет мой сосед, омежка Стэн Элрик. Я точно не помню, почему мы враждуем с самого детского сада, но так было и, думаю, будет. Да, может в будущем мы сможем стать полноценной семьёй, но я уверен, он принесёт много бед на мою и так многострадальную голову. Этот мелкий засранец умудрился в последнюю нашу с ним драку сломать мне ребро. И вот откуда, спрашивается, у омеги такая сила? Но сейчас не об этом. Я крайне возмущён и раздосадован тем, что меня так природа наказала. ИМ наказала! Я вроде бы плохого ничего ей не сделал, а она — такую подлянку. А узнал я, что он мой истинный, вчера в школе и готов был порвать тех троих альф, которые к нему подкатили. До сих пор злоба бьёт, какого хрена, спрашивается, он в школу припёрся во время первой течки? А ведь вчера день начинался как всегда, и ничто не предвещало беды. Утро. Будильник. Подъём. Иду в ванную чистить зубы, умываюсь. Выхожу, надеваю спортивный костюм и иду на пробежку. И так каждое утро, независимо от погоды и времени года. Мой отец-альфа с детства заставлял меня заниматься спортом, а я и не против был. Зато теперь вон какой бугай. Папа-омега подшучивает иногда — «шкаф два на два», говорит. А я и не обижаюсь, я родителей очень люблю. Так вот, моя пробежка закончена, как всегда по парку бегал до приятной ломоты в мышцах. Прихожу домой, папа уже на кухне завтрак готовит. Отец, что-то бурча, спускается со второго этажа. — Доброе утро, — громко здороваюсь и направляюсь к себе. — Рамм, давай быстрее, а то завтрак остынет! — кричит папа с кухни. — Хорошо, — отвечаю, заходя в комнату. По пути в ванную, снимаю костюм и кладу в корзину для грязного белья. Захожу, принимаю прохладный душ, вытираюсь, останавливаюсь около зеркала и понимаю, что этот гад Стэн умудрился мне на шее две царапины оставить, чёртов ублюдок. Надеваю школьную форму: чёрные джинсы, белая рубашка и тёмно-синий свитер, и спускаюсь к завтраку. Мой папа очень вкусно готовит, хочу, чтобы и мой омега так же готовил. Быстро завтракаю, прощаюсь и ухожу в школу. А вот и мой друг, Том Бек, улыбаюсь и направляюсь к нему. У меня много друзей, и от омег отбоя нет, всё-таки внешними данными я не обделён, но Тому я доверяю как самому себе. Мы с ним во стольких передрягах побывали, что аж жуть. — О, Рамм, здоров, — протянул руку мне Том. — Здоров, — отвечаю на рукопожатие. — Ты чего такой кислый? — Да вот, меня Джон никак не признаёт, — эх, опять этот его истинный, вот только беда: Джон, как баран на новые ворота наткнулся и стоит, не подпуская к себе Тома. А Том уже извёлся весь, вечно тайком провожает его: в школу, из школы, и меня ещё тащит, а ведь Джо — лучший друг этого малявки. — Да ладно тебе, дружище, ещё признает, — хлопаю его по плечу и замираю, как истукан. Начинаю принюхиваться. — Рамм, ты чего? — удивляется друг моему ступору, а мне пока не до него, надо найти источник этого дурманящего запаха. Поворачиваю голову и вижу его… Стэна. Принюхиваюсь — ошибки нет, этот запах кисло-сладких яблок и молочного шоколада исходит от него. Да, странное сочетание, но оно просто крышу сносит, моя сущность выть от счастья готова, а это значит, что он — мой истинный. Кривлю лицо, как будто перец горький съел. Вот же попадос. — Рамм, ты меня слышишь? — трясёт меня за плечо Том. — А? Да, слышу. Я попал, Том… — обречённо сознаюсь другу. — Ты о чём? — вот, блин, а он и не понял. — Слушай, тут от Элрика течкой начинающейся пахнет, с ним, небось, сейчас кто-нибудь, да развлечётся, — после этих слов я как будто с катушек слетел и зарычал злобно Тому в лицо: — Никто к нему не подойдёт, ты понял? — хватаю Тома за грудки. — Рам, успокойся. Я понял. Ты бы шёл за ним. И отвёл домой, — спокойно говорит друг, и я прихожу в более-менее спокойное состояние. Отпускаю его и направляюсь в школу, к его классу, при этом ничего не ответив Тому. Я и так знаю, что он сейчас лыбу давит. Он понял, почему я так отреагировал на его слова, и поэтому не обижается. Захожу в школу и отправляюсь в класс десятого «Б». Когда я почти подхожу к кабинету, дверь открывается, и оттуда выходит Стэн с тремя альфами, которые его куда-то настойчиво тащат. Тут мне крышу сносит, но часть здравого рассудка всё же остаётся, я хочу узнать: сам он идёт с ними, или нет? — Да отвалите вы! — вопит и упирается Стэн. Ясно, значит, против воли. Иду за ними. Они подходят к туалетам, и тут меня накрывает — я решил защитить Моего омегу. Хотя от того, что он мой Истинный, мне аж плохо становится, при таких мыслях лицо превращается в гримасу отвращения. — Вы адресом ошиблись, мальчики, — говорю, пытаясь сдерживаться, но не получается, поэтому слова выходят с небольшим рыком. А эти остолопы оглядываются, не понимая, кто им угрожает. — Вали отсюда, он наш, — увидев меня, окрысился один из альф. Ну, сейчас я ему глотку перегрызу. — Я что же, непонятно сказал? Вы адресом ошиблись, — если бы взглядом можно было убить, я бы сделал это. А эти уроды так и стоят. — А ну брысь, — о, так-то лучше. Их как ветром сдуло. Смотрю на малявку, так и хочется его убить, но сдерживаюсь. — Жить надоело, малявка? — Я не малявка! — вот, блять, он ещё возмущается. — Да ну, — смотрю на него с пренебрежением. — Ну да, — и улыбается так… так… ми… мило?! И, главное, не понятно с чего. — Ты-ы-ы! — шиплю на него. — Какого во время течки в школу пришёл? Что, решил под первых встречных альф лечь? Учти — убью, если узнаю об измене, — не знаю, зачем я это говорю, но я уверен, что должен сказать, хотя сам злой, как дьявол. — Вообще оборзел? Я тебе не женушка, верность хранить, — вот пакость мелкая. Ну ничего, я научу тебя уму-разуму. — Что, решил против Истины попереть? Я сказал — не дай Бог тебе изменить мне, убью, — отходит от меня, и тут не везёт мелкому — стена. — Ты понял? — не знаю, почему я разозлился, но ударил со всей силы кулаком в стену около головы Стэна, да так, что крошка посыпалась. — Да понял я, — хэх, краснеет и взгляд отводит, так-то лучше. — Хороший мальчик. А теперь пошли, — отстраняюсь и ухожу, а этот мелкий как вкопанный стоит. Бесит меня. — Куда? — в шоке смотрит на меня, подпирая стенку. Такое чувство, что я его съесть собираюсь. Больно надо. — Что тут непонятного? — оборачиваюсь, зло смотрю на него, — Пойдём, я сказал, домой тебя отведу. — Ладно, иду, — соглашается, но явно боится. Это хорошо, лучше пускай боится. Нехрен ему со всякими альфами шляться. Трогать я его не буду… Фух, только мысль о том, чтобы заняться с ним сексом, мне уже отвратительна, а дальше-то что будет? Ну за что мне достался именно он? За что? Я выть готов. Ну разве нельзя было мне другую Пару дать? Так, за размышлениями я и не заметил, что до его дома дошли. Я по пути рычал на всех и каждого, кто на него смотрел. Не, ну блин, собственность он моя, хоть и не особо желанная, но моя — вот и всё. Мой волк, моя сущность внутри, уже его принял и теперь защищать будет, как бы я этому не противился. Вот засранец, ушёл и даже не поблагодарил, ну ничего, я ему ещё нервы потреплю… Ну, или он мне. Смотрю на окна его комнаты. Слышу, как он закрывает все замки на окнах и дверях. Слух у альф всегда лучше, чем у омег. Даже пришлось немного обратиться, чтобы лучше слышать. Вот поднимается в комнату, подходит к окну, смотрит на меня. Я убедился, что он в безопасности, развернулся и ушёл. Пока переходил дорогу к своему дому, чувствовал, как он в моей спине дыру прожигает взглядом. Ага, сейчас, не дождешься. Я тебя ещё помучаю. Захожу домой, слышу телик работает. — Я дома! — кричу куда-то в темноту. — Рамм? Почему так рано? — из кухни появляется удивлённый папа. — Пап, я тут это… как бы сказать… — чешу макушку, даже не знаю, как объяснить. — Что случилось? — ну вот, он волнуется, а ведь ему нельзя. — Всё в порядке. Только не волнуйся. Подумай о своём ребёнке, о моём маленьком братишке, — подхожу и обнимаю папу. Ну, сейчас начнётся. Можно тазики готовить, или нас затопит. — Кай, успокойся. Сын, что случилось? — о, слава Богу, отец дома. — Юстас, а вдруг он чего серьёзного натворил? — теперь папа заливает слезами рубашку отца. — Да ничего я не натворил! Только Истинного встретил… — вот кто меня за язык тянул? Теперь начнется… — Правда? — ух, как быстро настроение поменялось. — Я так рад! — теперь папа душит меня в объятьях и сопливит уже мою шею. — Па… па, за… ду… шишь, — а-а-а, спасите, мне воздуха не хватает. — Ой, прости, — фух, выпустили, даром что папа — омега, теперь можно и отдышаться. — Кто он? — так и знал… — Стэн Элрик, — я обречён на вечные муки. — Да быть не может! Соседский мальчишка, с кем ты войну с детства ведёшь? - точно отец подметил, война. — Да. Он самый, — ну а потом началось: что, да как, когда и где. Я сдался и всё им рассказал. А потом, после охов, вздохов и заверений, что они всё-всё понимают и просто счастливы за меня, я принял душ и лёг спать. А сейчас, сидя на скучной истории, я думаю, как получше отметелить тех альф, что к Стэну лезли. Да, план мести готов. А вот нехрен к моему… нет, не могу пока этого произнести даже мысленно, ну, что за дурдом. Но, несмотря ни на что, я всё равно их побью, как бы не была мне отвратительна мысль о том, что Стэн мой… Так, соберись тряпка! Мой… омега… Кошмар! Спасите, люди добрые!!!Глава 1.
27 марта 2013 г. в 14:27
А вы когда-нибудь задумывались, хорошо ли живётся омегам? Вот если по-честному. Лично я — нет, до сегодняшнего дня. Вы спросите, что же случилось? А я возьму и отвечу.
Всё произошло вчера: утро, будильник, тёплая и мягкая кроватка, с которой так не хочется вставать. Вроде, всё как всегда. Встаю в семь утра, иду умываться, чистить зубы. Подхожу к зеркалу в ванной и... Эх-х, лучше бы я этого не делал. На меня из зеркала смотрит прям «лох-несское чудовище». Не верите? Ха, сейчас сами испугаетесь.
Значит так: волосы — не волосы, а взрыв то ли на сеновале, то ли на макаронной фабрике, хрен разберёшь. Шевелюра у меня цвета солнца, поэтому меня отец часто «солнышком» обзывает. Фу-у-у, что за слащавое прозвище? Я вообще не люблю, когда меня называют солнышком, зайчиком, цыпочкой и тому подобным. Я нормальный парень! И имя у меня есть — Стэн Элрик. Прошу меня называть именно так и никак иначе. Нехрен слащавить, аж тошнит! Ну, ладно отец - ему простительно, но когда альфы начинают сюсюкать: «Детка, не хочешь сходить на свидание?» или «Солнце, я думаю ты — моя пара!». И так похабно улыбаются, что аж тошно. Вот как они не поймут, что не нужен мне никакой альфа. Я и сам в состоянии за себя постоять.
Так, я, кажется, от темы отошел. На чём я остановился? А, точно, волосы — с этим разобрались. Переходим к моей моське — глаза опухли. Почему? Потому что я не выспался. А почему я не выспался? А вот нехрен с другом полночи в сетевые игры рубиться! Эх-х-х, хоть я и омега, но характер у меня отвратительный, как говорит отец. Ну, ничего, кому надо, тот вытерпит. У меня есть один-единственный лучший друг — это Джон Грин. Тоже омега, мы с детского сада вместе. Я, хоть и общительный, да и друзей у меня полшколы, но доверяю в полной мере только ему. А Джо, гад, этим и пользуется. Вечно у меня после школы зависает. Уже, по-моему, знает в моем доме всё гораздо лучше меня самого.
Так, я опять отвлекся. Рассматриваю свою моську в зеркале. Ничего особенного. Маленький аккуратненький носик, хоть и сломанный уже два раза. А кто мне его сломал, это я чуть позже скажу. Губки, хоть не бантиком, но меня устраивает. В общем, я — типичный омега. Правда фигура чуть подкаченная ради защиты от альф. Меня отец с детства тренировал. Конечно, шести кубиков нет, но животик плоский и подтянутый. Ноги тренированные. Я вообще очень бегать люблю, поэтому занимаюсь лёгкой атлетикой. О-о-о, а вот и следы от вчерашней драки. Слегка губа разбита. Я хоть и омега, но люблю драться с альфами. Нет, вы не подумайте, я не мазохист и не со всеми дерусь, а с одним конкретным альфой. Это наш сосед — Раммару Синдор. Сколько себя помню, мы всегда с ним друг друга ненавидели. Живём по соседству, начали ходить в один садик, потом начальная школа, средняя школа, а теперь и старшая. Хорошо, что в старшей мы хоть в параллельных классах, а то раньше были в одном. Мы всегда с ним дерёмся, и дня без подначек и драк не проходит. Ну не знаю я, чем он меня раздражает. Ну правда не знаю. Отец часто подшучивает: мол, окажется он моим истинным, и поубиваем друг друга ещё до свадьбы, — и смеётся. Я всегда говорю, что этого быть не может. Мы, омеги, не чувствуем свою пару, да и нас альфы не особо чувствуют до определённого момента — до течки. После первой течки мы начинаем различать запахи альф, а они — наши. И тогда мы начинаем искать Истинного или, если проще, свою Пару. Отец всегда говорит, что у каждого в этом мире есть только один партнер, предназначенный нам судьбой, он — Пара, но кто он, и как вы встретитесь, никто предугадать не может. Как бы ты не противился, если встретишь его, то никуда уже не денешься. Альфы на автомате начинают защищать Истинного омегу, если тому грозит опасность. И, несмотря ни на что, пусть они даже враги заклятые, их тянет друг другу. Альфы становятся очень ревнивы, они просто начинают преследовать своего омегу, если он игнорирует свою Пару.
Ну вот, я уже оделся, значит, можно выходить. Отца уже дома нет, его ещё ночью в больницу вызвали. Там какой-то сумасшедший альфа в аварию попал, вот отца и дернули на работу. Вроде бы ничего не забыл. В прихожей кидаю беглый взгляд в зеркало. На мне школьная форма, состоящая из чёрных брюк, ну или джинс — это на выбор, белой рубашки и тёмно-синего свитера. Всё скромно, но со вкусом, как того и требуют школьные правила. Я учусь в старшей школе, в десятом «Б» классе, а мой заклятый враг — в десятом «А».
Выхожу из дома, закрываю дверь. Поворачиваюсь, и в лицо дует приятный прохладный ветерок. Сейчас только начало осени, и это прекрасно. Я очень люблю осень, а осенний дождик — особенно. Под него можно о многом подумать, и он расслабляет, ну, по крайней мере меня. Мы с отцом живём в частном доме: он двухэтажный и очень уютный. Живём вдвоём, потому что папа погиб, когда мне было три года. Мы с ним возвращались от его родителей, и на встречку вылетел грузовик. Я тогда только переломом ноги отделался и несколькими ссадинами и синяками, а папа умер, не приходя в сознание, через неделю после аварии. Отец очень переживал, но меня не бросил, как обычно альфы поступают в таких случаях. После этого мы переехали, вот тут вся вражда с Раммару и началась. Сперва это была вражда миров, а потом, наверное, в привычку вошло, но всё равно осталось враждой миров.
О-о-о, а вот и он. Шатен, стрижка, да это и не стрижка, а так, неизвестно что. Так и хочется иногда подойти и дать ему телефон салона красоты для альф, нет, ну а что, смотреть невозможно: волосы во все стороны, будто он не знает, что такое расчёска.
Так, что-то мне не нравится, как на меня альфы поглядывают. Пойду-ка я побыстрее в класс. Заваливаюсь в кабинет и плюхаюсь на своё место рядом с Джо, да-да, с тем самым Джо, с которым рубился полночи в стрелялки. Он, как обычно, в телефоне ковыряется, да и выглядит, как и я, не очень. Вот чёрт, опять эти взгляды... Да что ж они пялятся, будто я окорочок, политый соевым соусом? Бесит! Бросаю на альф убийственный взгляд. А они как-то хищно улыбаются. Да, что-то творится сегодня непонятное. Поворачиваюсь к Джо, а он без подготовки на меня информацию вываливает:
— От тебя начавшейся течкой пахнет, — и такой спокойный, как будто о погоде говорит. Ну да, что я удивляюсь, у него течка с тринадцати лет — это нормально, но у меня, как сказали врачи, задержка с половым созреванием из-за аварии. И поэтому, хотя мне уже 16, это моя первая течка. Так ещё и в школе началась. Сижу и туплю, перевариваю информацию. Смотрю на Джо своими огромными голубыми глазами и пытаюсь понять, может, он шутит? Но лицо его вполне серьезно. Вдруг он поворачивается и смотрит куда-то вперёд. Я тоже поворачиваю голову. И тут пролетает не такая уж и радостная мысль: «Я ПОПАЛ!». Перед моей партой, хрен знает откуда, выросло трое наших одноклассников, которые были альфами, причём самыми сильными в классе.
— Детка, пойдём развлечёмся, — начинает красноволосый альфа. Меня аж дрожь пробивает от такого предложения.
— Спасибо за предложение, но я никуда не пойду, — и это мой голос?! Какого хрена он сел так?
— Да ладно, не ломайся. Сам же хочешь, — уговаривает второй из подошедших парней. Сглатываю ком, вставший в горле, и молю всех богов, чтобы кто-нибудь да помог мне непутёвому. Я хоть и неплохо дерусь, но тут три альфы в два раза больше меня, и, как на зло, никто даже помочь не сможет. Я один с ними не справлюсь, а Джо — от него толку, как от козла молока. Хиленький он у нас омежка.
— Пошли, — не выдерживает третий альфа, поднимает меня за локоть и тащит к выходу из класса. Все с сожалением смотрят. Это полный абзац, капец, попе конец — да как хотите называйте!
— Да отвалите вы! — была не была, но лучше бы была, начинаю дёргаться и колотить руками и ногами этого упыря. А ему хоть бы хны, тащит и ухмыляется. Омежья сущность так и орёт: «Беги, беги, ты должен сделать это только с Истинным!». Да я и не против съебаться, только вот куда?
— Вы адресом ошиблись, мальчики, — слышу голос, когда мы почти подошли к туалетам, куда они меня тащили насиловать. И знаете, я рад почему-то, что именно он здесь оказался. Альфы ошарашено головами закрутили, не понимая, откуда раздаётся голос.
— Вали отсюда, он наш, — отвечает один из альф. Тогда из тени выходит до безумия злой Раммару. Меня аж в дрожь бросает. Я его таким ещё не видел.
— Я что же, непонятно сказал? Вы адресом ошиблись, — спокойный как удав, а аура такая, как у убийцы. Альфа, тот, что держал меня, как ошпаренный отскакивает от меня, и другие отходят на шаг.
— А ну брысь, — с рыком произносит Рам, и альфы, поджав хвост, испаряются со скоростью капель воды с раскалённой сковороды. Он посмотрел на меня. Если бы можно было убить взглядом, то я бы уже умер, и не раз. Я никогда не видел в его фиалковых глазах столько злости и раздражения.
— Жить надоело, малявка? — вот гад, если он выше меня, это не значит, что я малявка, хотя я почти на полторы головы ниже него.
— Я не малявка! — зло отвечаю ему.
— Да ну? — и он с пренебрежением осматривает меня с ног до головы. Убью этого гада, точно убью.
— Ну да, — и вдруг, внезапно даже для себя самого, миленько ему улыбаюсь — получи, фашист гранату, нефиг меня обижать.
— Ты-ы-ы! — злится он. — Какого во время течки в школу пришел? Что, решил под первых встречных альф лечь? Учти — убью, если узнаю об измене, — и шагнул ко мне, прям как в фильме, за один шаг расстояние почти в два метра преод… А-а-а? Я не понял! Измене?!
— Вообще оборзел? Я тебе не женушка, верность хранить, — хотя, о чём я, моя омежья сущность так и ликует, я так понял, что он мой истин… А-а-а, да меня сейчас вырвет от этих мыслей!
— Что, решил против истины попереть? Я сказал, не дай Бог тебе изменить мне, убью, — отхожу от него и тут… Какой урод здесь стену построил?! — Ты понял? — и бьёт со всей дури, а у него её много, кулаком в стену около моей головы.
— Да понял я, — какого чёрта я краснею и отвожу взгляд? И сердце так бьётся, я не здоров что ли?
— Хороший мальчик. А теперь пошли, — отстраняется и уходит.
— Куда? — в шоке стою на месте и подпираю стеночку.
— Что тебе не понятно? — оборачиваясь, зло смотрит на меня. — Пойдём, я сказал, домой тебя отведу.
— Ладно, иду, — деваться мне некуда, придётся идти домой с ним.
Да, блин, если он мой исти… А-а-а, не накручивать себя! Вот отец, убью. Ведь он докаркался, бля-я-я. До дома топали молча. Он шёл сзади, и я заметил, что когда на меня альфы бросали заинтересованные взгляды, он рычал. Я не оборачивался, не хотел на него смотреть. Ну вот за что меня матушка природа наказала? Ну почему именно он? Когда мы дошли до моего дома, я с ним даже не попрощался, даже не повернулся. Просто влетел в дом, как ураган, и закрыл на замок двери и окна. Я поднялся в свою комнату и посмотрел в окно. Рамм стоял внизу и смотрел на мои окна. Увидев меня, видно убедившись, что я у себя в комнате, просто взял и ушёл. Я вздохнул с облегчением, хотя как с облегчением, в штанах уже был конкретный стояк, а трусы намокли от смазки. Я разделся и залез под одеяло, это будет ужасная неделя. С такими мыслями я и заснул. Ну, вот как-то так и прошёл мой вчерашний день: с потрясениями, ужасом и началом моей новой, уже половозрелой жизни.