be the light

Донхёк ловит на себе случайные взгляды, а смущаться не успевает, потому что Минхён живет в очень быстром ритме, который и Донхёка затягивает, постепенно. Донхёк ловит себя на мысли, что все как-то неумолимо правильно, а неумолимо – потому что хотелось бы помедленнее, в ритме самого Донхёка, который остался в его детской комнате, обклеенной плакатами One Direction. Теперь – новый дом, теперь – одна комната на двоих, теперь – плакаты с Зико и его группой, название которой у Донхёка вылетело из головы. Марк бы сказал «ну как так», включил бы свою любимую «be the light» и, может быть, заставил бы Донхёка наконец запомнить, какое же у них название. Песня пахнет весной и грустью, у нее лиловые и нежно-розовые цвета. Небо над ними затягивается прозрачными облаками, небо – лилового цвета. Донхёк поднимает голову и смотрит, останавливается. Минхён не смог больше тащить его за собой, остановился тоже и посмотрел туда же. Донхёк даже не замечает, в какой момент Минхён ловит его пальцы и сжимает. Розовая вишня на фоне такого вечернего неба, ощущение прохладных пальцев Минхёна и осознание, что не помнишь ни одной песни One Direction сейчас. Не то чтобы это Донхёка расстраивало. Когда затекла шея, Донхёк посмотрел на брата и подумал, что готов терпеть его тупой смех, периодическую холодность и такое же неожиданное «ничего не говори» на ухо, когда чужое (родное) тело прижимается ближе и пытается найти сон в объятиях наконец приобретенного близкого человека. Донхёк готов терпеть не самые вкусные панкейки на завтрак и «давай закажем пиццу», хотя это всегда либо гавайская, либо пепперони, а Донхёк любит с тунцом. Донхёк готов терпеть все это, потому что терпеть не приходится. Минхён ловит его взгляд и чуть улыбается. Они оба мечтали о связи, они оба ее получили. Только вот Донхёк даже не мечтал однажды сходить со своим братом на цветение вишни, а Минхён точно не знал, что однажды возьмет брата за руку и почувствует себя счастливо, словно больше ничего и не нужно. Можно отказаться от любимой пиццы и уступить Донхёку место у стены на кровати, но отказаться от собственных чувств невозможно. Да и не хочется. Донхёк – солнце, скрывшееся за линией горизонта. Минхён – тот, кто нуждается в солнце и потому будет ждать, сидя под этой линией и Карауля момент, когда первые лучи солнца коснутся продрогших от утреннего холода рук. Так его касается Донхёк, когда просыпается, чтобы убедиться, не исчез ли Минхён. Не исчез. Не исчезнет.