Математика для чайников

– Честное слово, как ты заебал! Единственный выходной… – с чувством выдал Юра, лениво вплывая на кухню с кислой миной. Солнце только-только начинало проникать в квартиру сквозь неплотно задвинутые жалюзи, а по стене прыгали солнечные зайчики. Из открытой еще со вчерашнего вечера форточки подуло холодным сквозняком, и на столе заколыхался мрачный одинокий пакетик из-под чипсов. В кухне уже стоял нахмуренный Виктор, все еще гремя ключами в руке. В такие моменты Плисецкий начинал жалеть, что всучил их Никифорову на всякий случай. Юра прошлепал босыми ногами к включателю, и кухню озарило ярким светом. Теперь, хоть и приходилось щуриться, потому что глаза слезились спросонья, стало видно, что под руки Виктор держал детей и уже что-то агрессивно набирал в телефоне. Девочки при виде Юры сразу с визгами кинулись ему на шею, и он немного растаял, сбрасывая сонливость и обнимая их в ответ. – Юрочка, ну извини! – почти искренне сказал Виктор и взгромоздил на стол чемодан с детскими вещами. – Юри срочно вызвали в Хасецу, а у меня пресс-конференция буквально через час. Ты же сам знаешь, что сезон начинается, там такая головомойка… – мужчина активнее завозился в сумке, – да и сразу после конференции надо потренировать девочку от Лилии… Черт, где список?! Юра поморщился, услышав, как Виктор ругается себе под нос. Обычно, если он делал это при детях, то дела действительно шли плохо. Алиса и Мила отцепились от Плисецкого и на этот раз оккупировали старую больную Потю, но она была вовсе не против и только довольно тарахтела, свесив пухлявый хвост с дивана. – Людмила! – заорал Виктор, грозно, а на самом деле смешно упирая руки в бока. Одна из близняшек (если честно, Юра иногда до сих пор их путал) подняла на отца невинный взгляд, отрываясь от поглаживания Потиного пуза. Юра красноречиво закатил глаза, зная, что представление семейства Никифоровых-Кацуки только начиналось, и должно было продлиться еще как минимум минут десять. Путем долгих вымогательств и угроз, которые включали в себя недельное лишение сладостей и мультиков, Виктору удалось отвоевать список плана дня, который он тут же всучил Плисецкому в руки и, поцеловав детей на прощание, умотал в прихожую. Было слышно, как он возился со своими брэндовыми башмаками и пальто. – Пожалуйста, ведите себя хорошо и не портите дяде Юре нервы, у него их и так почти не осталось, – принялся раздавать Виктор указания, стоя на пороге, – и сделайте домашнее задание по алгебре! Люблю, – еще раз поцеловав девочек, на этот раз уже в лоб, он завертел ключом в двери. – Юра, спасибо огромное, ты так выручаешь. Дверь со стуком захлопнулась, и Плисецкий, несколько минут простояв в прострации в прихожей, почувствовал, как его дернули за руку. Виктора было даже немного жаль. Когда девочек только удочерили, он всегда светился от счастья и тарахтел без умолка, заткнуть его было невозможно, и Юра ему даже немного завидовал – казалось, что Никифоров, наконец, получил все, чего когда-либо хотел и был по-настоящему счастлив. Однако со временем стало заметно, как сильно дети выматывали его. Его ненаглядный Юри, а по-свойски Кацудон, все еще катал программы, которые ему ставил Виктор и не только он, а вот Никифоров со спортом на пару лет завязал, чтобы посвящать больше времени детям. И, хотя, безусловно, он ставил их на первое место, никто не был удивлен, когда Виктор снова появился под вспышками фотокамер, только теперь в одном единственном амплуа – тренера. – Я есть хочу! – требовательно послышалось снизу, и Юра оторвался от бесцельного сканирования двери. Мила настойчиво дергала его за руку, даже ее светлые лохматые волосы начали подскакивать, угоняясь за движениями хозяйки. Юра в очередной раз отметил, в каком же дерьме сегодня утром пребывал Виктор, даже детей не расчесал и не покормил. Небось, сразу запрыгнул в машину и погнал до самого Плисецкого, предупредив его одной несчастной смс-кой. – Пошли-пошли, – согласился Юра и вернулся на кухню, начиная рыться в холодильнике в поиске того, что можно предложить двум десятилетним девочкам. В итоге мирно сошлись на бутербродах и овсянке с молоком. Мила после завтрака сразу же потребовала идти на каток, но Юра, как приличный нянь, сверился с расписанием и обнаружил, что катания сегодня в списке не было. Обычно дети тренировались у самого Виктора или Милы, но первый был занят весь день, а вторая укатила в Испанию на Новый Год. Юра изредка тоже катался с псевдо-родней, но этот год на льду в качестве фигуриста у него был последний, поэтому все силы бросались на собственную подготовку. – Хочу мультики, – негромко и уныло требовала вечно сонная Алиса, валяясь с Потей на диване. Являясь полной противоположностью своей гипер-активной сестры, она почему-то зачастую умудрялась создавать столько же проблем, если не больше, поэтому Юра поспешно включил телевизор, надеясь, что под звуки тарахтящего ящика они все втроем заснут до обеда. К его счастью, так и произошло. Когда они поднялись, было уже около часа дня, и Юра вдруг вспомнил, что это все было не по списку, и у Виктора на день имелись свои планы. Ради приличия посмотрев туда снова, он отмел всякие мелочи вроде зарядки и похода в школу и заметил, что в полтретьего у детей репетитор по математике. – Бля-я-ять, – с чувством протянул парень, выгребая из бездонного чемодана, который притащил Никифоров, учебник и тетради. – Юра ругается, – сразу же заверещала Мила, вскакивая на стул и с ожиданием смотря на Плисецкого, словно бы он вот-вот должен был выдать еще что-нибудь неприличное. Юра даже не устыдился, только кинул хмурый взгляд на девчонку и, потирая стриженный затылок, к которому до сих пор не привык, принялся искать задачи из домашнего задания. Алиса вошла в комнату только, когда Юра позвал ее, крича на всю девятиэтажку, заспанная и понурая. Парень до сих пор удивлялся, как такому спокойному ленивому человеку удавалось выживать в обществе Виктора и Милы. Наверное, у них с Юри был свой союз лентяев и сонь, которые валялись в постели до двенадцати дня. – Нам нужно быть у… – Юра сверился с бумажкой и в замешательстве нахмурился, – Отабека Владимировича? – он вопросительно уставился на девочек, и они синхронно кивнули. – Полтретьего, – закончил парень. – Поэтому вы пока делайте домашку, а я найду что-то на обед, и мы поедем. – Мы не умеем сами, – протянула ему вслед Алиса, укладываясь головой на стол, – папа делает с нами и объясняет. – А нахрена вам тогда репетитор? – буркнул Юра и сел за стол между близняшками. Мила уткнулась в учебник с задумчивым лицом, а Алиса грызла карандаш, пока Плисецкий пытался понять, в чем суть задачи. Подобную трактовку он последний раз видел, наверное, тоже в пятом классе. – Точно не знаете? – спросил он, корявым почерком черкая на тетрадном листе условия задачи. Алиса покачала головой и снова уронила ее на стол, а Мила вот что-то писала в тетради. Юра заглянул. Оказалось, она что-то считает. – А ты? – спросила его Алиса. – Ну так… – неуверенно протянул Юра, зависая на условиях. Дальше в голову ничего не шло. Пункт А, пункт Б, лодка, расстояние, время. Вроде что-то знакомое. – Юр, это задача для пятого класса, – Мила показала ему язык, – я решила. Плисецкий щелкнул ее по носу и тоже показал язык, а потом сверился с ответами в конце учебника. И правда, получилось. – А ты тогда чего? – спросил он у Алисы. Она пожала плечами и вынула карандаш изо рта. – Не умею. Юра понял, что к репетитору ходит скорее Алиса, а Мила для компании и общего развития. – Ладно, сейчас… – он посмотрел на решение Люды и, когда разобрался, в предельно общих понятиях попытался объяснить принцип решения второй близняшке. Она неуверенно сказала, что поняла, и Юра, убедившись, что все задачи, а потом и примеры однотипные, оставил девочек за уроками, а сам принялся за обед. Порезал салат, достал курицу с овощами и принялся все тушить. Когда он вернулся в спальню, Мила уже играла с планшетом на кровати, а Алиса… уснула. Прямо за столом, сложив голову на руки и неслышно посапывая. Юра заглянул ей через плечо, чтобы посмотреть в тетрадь, и ужаснулся. Она больше ничего не решила! Разбудив ее, Юра отправил обеих есть, а сам уселся за алгебру. Это был какой-то ад. Он не понимал ровным счетом ничего и пожалел даже, что отчитал Алису за пренебрежение. За такими примерами и самому недолго было уснуть. – Блин, ну ваш этот дед репет вам же объяснит, да? – с надеждой спросил Юра, пытаясь заплести Миле ровный хвост, но она постоянно вертелась. – Он не дед, – ответила девочка, кривляясь перед зеркалом, – он молодой. Как папа Юри. В университете работает. – А чё он с вами тогда возится? – невнятно пробормотал Плисецкий, зажимая между зубами резинку. – Папа Виктор попросил. – Ясно, короче. Все, полетели! – он одел близняшек, вручая каждой портфель, и влез в собственную куртку, второпях захлопывая дверь.

***

Они опоздали на десять минут, потому что Юра не мог разобраться с адресом и вилял по проспекту, пока не понял, что дом находится в частном секторе. Когда они приехали, пришлось снова будить Алису, и она нехотя вылезла из машины, едва ли не плюхнувшись в снег. Мила захохотала и принялась играть в снежки. Юра почти за шкирки волок девочек к воротам: одна не могла успокоиться, вторая проснуться. Неудивительным образом он сам оказался по уши в снегу, когда они добрались до порога, и настойчиво позвонил в дверь. Позади них заливалась собака на цепи, и Юра начинал откровенно нервничать. Слава богу, ждать долго не пришлось. На пороге показался мужчина лет 30, одетый в темные джинсы и серый свитер. Глаза с явным восточным разрезом изучающе остановились на лице Юры, а затем скользнули к близняшкам. Плисецкий понимал, что стоять молча на пороге и пялиться было тупо и грубо, но захотелось неожиданно отчитать Милу за то, что их препод был не только молодым, а еще вполне себе красавчиком, чего как-то никто вообще не ожидал. Юра почти инстинктивно потянулся рукой к лохматым заснеженным волосам и понял, что зависает на скулах репетитора. – Я так понимаю, вы от Виктора? – с легким замешательством спросил Отабек и отошел в сторону, чтобы девочки вошли. Юра даже немного расслабился, услышав приятный голос, а то ему начинало казаться, что они приехали вообще не туда, этот мужик больше походил на адвоката какого-нибудь. – Блин, да, – прохрипел Плисецкий, наблюдая, как девочки за спиной Отабека привычно снимают обувь и начинают перепалку. – Виктор на конференции, Юри в Японии, а я типа дядя. – А, – мужчина стал выглядеть гораздо более приветливо, – понял. Виктор обычно предупреждает. – Там все неожиданно получилось… – отмахнулся Юра и неожиданно вскинулся. – Кстати, Алиса там в задаче что-то не поняла, и мы не успели сделать. Объясните ей? – Ну конечно, – Отабек кивнул, – это задание вообще-то на следующую неделю было, – он насмешливо улыбнулся, – мы эту тему не брали. – А-а, – неловко протянул Юра и с трудом удержался, чтобы не влететь в дом, дать по подзатыльнику обеим клушам и их папаше. А он-то сидел над этими задачами час! – Я просто в этом вообще не понимаю ничего. Лодка, скорость, время… Сочинение я бы написал, а так… – Юрий Плисецкий не знает, как решать задачи за пятый класс? – мужчина продолжал легко улыбаться, и в любой другой раз Юра бы, наверное, огрызнулся и свалил, а сейчас почему-то решил принять вызов, потому что улыбка казалась не злой и провоцирующей, а словно обещала что-то. Юре впервые за долгое время вдруг стало приятно, что его узнали. – А вы научите? – вскинулся Плисецкий, в открыто призывающем жесте приподнимая брови. – А то у меня уроков давно не было. – Если есть сильное желание, почему нет? – Отабек облокотился о дверной косяк и слегка поежился. Холодно, догадался Юра. – А индивидуальные занятия даете? – расплылся Плисецкий в окончательно нахальной улыбке. – Таким, как вы, сложно отказать, – Отабек вздохнул и коротко рассмеялся. – Но пока могу предложить только чай, – он отошел в сторону и недвусмысленным жестом кивнул головой на дверь. – Чая у меня тоже давно не было, – довольно пробормотал Плисецкий, шагая в тёплый коридор.