***
И только в просторном белом зале с колоннами Данила вспоминает, насколько дерьмово начинался этот день и насколько дерьмово он должен был продолжиться. К нему подходят десятки людей, которые, скорее всего, даже не смотрели на проходящих по подиуму манекенщиц, а только лениво зевали, печатая что-то в телефонах последней модели (дизайнер буквально помнил каждого из них в лицо ещё из темноты зала). Все они сейчас, лицемерно улыбаясь, поздравляли Кашина с выходом удачной коллекции. Когда же дизайнер пытался поймать их на лжи, каждый из них выдавливал ещё более глупый и неискренний смех, хлопал по плечу и уходил к столу с бесплатными закусками и алкоголем. К середине празднества Даню буквально наизнанку выворачивало от мельтешения нарядов самых абсурдных цветов и конфигураций и наитупейших людей, облаченных в них. Он в миллионный раз проклял свою незаинтересованность вопросом приглашения гостей, список которых составляла Зарыковская, а мужчина лишь чирканул там свою размашистую подпись. Кашин замученно вздыхает и оглядывается в поисках хоть кого-нибудь, с кем сможет поговорить, но все слишком заняты фуршетом или болтовней. Рыжий снова и снова ищет себе компанию, но ничего не замечает ровно до момента, когда его взгляд зацепляется за сидящую за столиком в полном одиночестве девушку, сильно выбивающуюся из общей массы гостей. Она лениво потягивает вино, будто бы помешивая его покручивающими движениями запястья. Данила отчаянно пытается понять, что привлекло его внимание так сильно — элегантная ли прическа, аккуратный макияж или отсутствующий вид. Хотя, скорее всего, решающим фактором стало то, что незнакомка сидела в одежде, созданной Даней. Мужчина так отчетливо помнит, как вырисовывал узоры, которые сейчас украшали грудь и плечи девушки, и как выбирал молочный оттенок шелковистой ткани, оттеняющий бледную кожу. Дизайнер лихорадочно теребит пуговицу на пиджаке, пока пробирается в сторону русоволосой, хватая бокал с одного из подносов. — Простите, можно присесть? — осторожно интересуется Кашин, прикасаясь к плечу незнакомки. Она немного вздрагивает, но согласно кивает, мимолетно поправляя объемные рукава и разглаживая фантомные складки на штанинах. В компании становится до неловкости тихо, и теперь уже Даня монотонно покачивает вино в бокале, впервые в жизни не имея ни малейшего понятия, как завязать разговор с женщиной. Неудавшаяся собеседница кажется ему невероятно загадочной и интересной в своей невыносимой невозмутимости. — Вам очень идет, — кивает Данила на собственное произведение на девушке, на что та также кивает, делая глоток. — Вы так пытаетесь похвалить себя самого? — игриво улыбаясь, спрашивает она, наконец выдавая рыжему хоть какие-то эмоции. Её улыбка выглядит легкой и искренней среди всех тех, что дизайнер повидал за сегодняшний мучительный день. — Нет, что Вы, — отвечает Кашин. — Вы и правда очень красивы. — Оу, а Ваши комплименты заходят все дальше, — посмеивается девушка и вновь тянется к стремительно пустеющему бокалу. Потягивая напиток, она презрительно оглядывает помещение и как-то разочарованно покачивает головой — русая больше не кажется готовой продолжать какой-либо диалог. От белых стен и мраморных колонн эхом отражается любимая музыка Дани, и он наконец блаженно прикрывает глаза, будто бы сливаясь в ней. Что-то в знакомых словах и мотиве заставляет рыжего протянуть сидящей напротив даме руку, приглашая её на танец. Данила даже ни на что не надеется, но та неожиданно принимает приглашение, вкладывая хрупкую кисть в ладонь дизайнера и поднимаясь с насиженного места. Вести партнершу оказывается неожиданно легко — ей не мешают ни высокие каблуки, ни подол платья, ни напускная скромность, которой всегда себя наделяли женщины её возраста. Она вдруг легко заводит самую простую светскую беседу, и Кашин не замечает, как с разговора о блюдах фуршета и вине они переходят к обсуждению любимых книг и цветов друг друга. Мужчина узнает, что партнершу зовут Лиза Неред и что больше всего на свете она ненавидит подобные тусовки, а здесь оказалась только из-за желания познакомиться с дизайнером большинства вещей в её шкафу. Русая исхитряется говорить о коллекциях Дани так непринужденно, что тот интересуется, не является ли девушка каким-то модным критиком, ответом на что служит заливистый и мелодичный смех. Рыжий кружит и кружит Лизу до тех пор, пока она слегка не надавливает на плечо партнера, красноречиво говоря о своей усталости, поэтому Данила помогает ей опуститься на стул. Неред берет в руки программу Недели Моды, обмахивая чуть раскрасневшееся под воздействием алкоголя и танца лицо. Музыканты начинают играть последнюю серию песен, которая заметно отличается от предыдущей подборки — мотив гораздо более расслабленный и навевающий какую-то сонливость, что постепенно провоцирует утомленных гостей начать расходиться. Зал постепенно пустеет, и вокруг Дани и Лизы совсем не остается людей. Неред поднимает на Кашина чайные глаза с поволокой и словно вскользь спрашивает: — Может, поедем ко мне? Мужчина удивленно вскидывает светлые брови, окончательно не понимая, как ему на это отреагировать, а спутница снова поднимается на ноги, проводя руками по серебристой вышивке у себя на груди. — Даня? — теперь и девушка вопросительно изгибает бровь, ожидая ответа от собеседника, который никак не избавится от удивления, написанного на веснушчатом лице. — Да, наверное, можно, — наконец как-то смущенно выдавливает рыжий. Лиза закатывает глаза и, уверенно ступая по полу, проходит за спину Кашину. Она щелкает пальцами, подзывая портье, который быстро подносит легкое пальто и помогает накинуть его на хрупкие плечи. Не дожидаясь Данилу, Неред выходит из помещения, оставляя в ушах мужчины стук каблуков, а в носу слегка покалывает от запаха цветочного парфюма. Дизайнер быстро выбегает за русой, игнорируя стучащую в голове мысль о некотором унижении, но Лиза слишком эффектна, слишком интересна, чтобы попрощаться с ней на пороге мраморноколонного зала. На Питер уже опустились сумерки, навевая живительную прохладу. Девушка стоит у дороги, покручивая тонкий браслет на запястье и пытаясь посмотреть за поворот в поисках такси, которые, кажется, вообще исчезли из города. Неред нервно постукивает ногой по асфальту и подергивает плечами, будто бы пытаясь глубже спрятаться в складках одежды от колючего ветра. Мужчина быстро снимает пиджак и накидывает его на плечи продрогшей спутницы. Лиза благодарно улыбается, на секунду кладя свою руку на тыльную сторону ладони своего спасителя. Из-за поворота неожиданно выныривает такси, останавливающееся прямо перед парой. Кашин помогает русой забраться в машину, аккуратно придерживая её за талию и одновременно пытаясь удержать соскальзывающий пиджак. Устроившись в уютном салоне, пропахшем ментолом и какой-то банальной «Елочкой», что мерно покачивается под зеркалом, Неред открывает рот, чтобы назвать свой адрес, но Даня перебивает её, и таксист начинает путь по знакомым улицам. — Почему мы едем к тебе? Кажется, изначально уговор был другим, — посмеивается Лиза, накручивая выбившуюся из прически прядь, но мужчина только пожимает плечами и переводит взгляд на мелькающий пейзаж любимого им ночного города. — Люблю такой Питер, — шепчет девушка, наблюдая за улицей со своей стороны. Пару секунд Кашин раздумывает над правильной реакцией, но быстро сдается, решая, что не на все слова спутницы стоит отвечать. Он осторожно оборачивается на неё, пытаясь получше рассмотреть — сейчас на русые волосы и бледное лицо ложатся мягкие тени и красновато-желтоватый блеск неоновых вывесок и фар проезжающих машин. В этот момент Неред кажется Дане невероятно красивой и ещё более интригующей, чем во время афтепати. Постепенно бликов становится все меньше, а машина погружается в темноту питерских дворов. — Я была уверена, что ты живешь в самом элитном доме города, — чуть хмурясь, констатирует Лиза. — Элитный Питер не для меня, — пожимает плечами дизайнер. — Он будто бы теряет свою душу. Девушка только кивает и берет спутника за локоть, смело прислоняясь к плечу, обтянутому светлой рубашкой. Водитель останавливается и выходит из машины, чтобы открыть перед девушкой дверь и протягивая руку, на что губы той слегка презрительно дергаются, но она быстро стирает это выражение с лица, вновь становясь невообразимо спокойной. Данила расплачивается с таксистом под недовольный (и Кашин не понимает почему) вздох Неред. Она практически тянет мужчину к подъезду и буквально заталкивает его по лестнице на нужный этаж. — Проходи, — Кашин вежливо придерживает перед гостьей дверь, пропуская её внутрь. Лиза моментально скидывает накидку и неловко семенит в сторону дивана, где стягивает туфли, шаблонно вздыхая от удовольствия, а дизайнер чуть вздрагивает, замечая покраснения и мозоли на миниатюрных женских ножках. — Прости, что так ворвалась, — с трудом проговаривает русая, — но я просто ненавижу каблуки, а тут у меня не было ни единого шанса снять их. Рыжий понимающе кивает и проходит в сторону кухни. — Будешь пить что-нибудь? — кричит Даня. — Чай, кофе? — А есть что-то покрепче? — тут же раздается в ответ, а из подобия гостиной, мягко ступая по пушистому ковру, выходит Неред. Дизайнер хмыкает, но тянется к бару и почти достает бутылку вина, но возникшая за спиной девушка сбивает его намерения. — Нет, — выдыхает она, почти касаясь губами ушной раковины собеседника, — что-то большее. Хрупкая рука с несколькими тонкими колечками на пальцах хватает бутылку водки под удивленный вздох хозяина квартиры. — Ты читал Ремарка? — спрашивает она и тянется к холодильнику. — Впрочем, это не так уж и важно. Лиза смешивает что-то в небольших стаканах и протягивает один из них Кашину, а сама делает глоток, совсем не морщась. На кухне снова становится тихо — слышится только шум города из приоткрытого окна и прерывистое дыхание сидящих в квартире. — Я боготворю тебя, — шепчет Даня. — Мы едва знакомы, но я боготворю тебя, Лиза. Неред грустно улыбается и покачивает головой, опуская глаза в пол. — Неправда, — отвечает она. — Ты лжешь, все неправда, хотя такие слова приятно слышать*. Девушка отставляет пустую стопку и тянется к Кашину, беря его веснушчатое лицо в ладони. Она внимательно смотрит в бледно-голубые, будто бы водянистые глаза мужчины и наклоняется ещё ближе, прикасаясь губами к носу и очерчивая пальцами щеки. В свою очередь, Данила запускает пальцы в волосы Лизы, медленно вытаскивая из прически шпильки и невидимки и позволяя русым локонам упасть на плечи. Эта игра будто бы утомляет Неред, и она скидывает с себя руки дизайнера, целуя его. Губы девушки кажутся Кашину до странности прохладными и неиссушенными матовыми помадами всех возможных оттенков, а поцелуй наполнен вкусом водки, лимонного сока и неимоверной тоски по человеку рядом. По самому примитивному стечению обстоятельств обоим не хватает воздуха, и что-то внутри Дани вздрагивает, когда губы русой оказываются чуть дальше досягаемого, — ему нестерпимо хочется научиться дышать любым образом, только бы никогда не отрываться от Лизы. В глазах девушки вспыхивает озорной огонек, который быстро затухает под напором какой-то темноты — взгляд становится будто бы жестче, а в самой глубине возникает всепоглощающая страсть и влечение. Она тянется к остаткам прически, распутывая последние локоны, и снимает с тонких пальцев колечки. — Постой, — шепчет мужчина и стягивает с запястья браслет, целуя тыльную сторону ладони и поглаживая выступающие костяшки и синеватую сеточку вен, спрятанную под полупрозрачной кожей. Щекочущими движениями мужчина поднимается вверх по плечу Неред и застывает на выделяющихся ключицах. — Господи, да быстрее, — шипит Лиза. Она сама хватается за рубашку дизайнера и расстегивает её, скользя губами по шее словно пытаясь оставить там следы всех возможным оттенков фиолетового и лилового — несколько пятен возникают у ямочки между ключицами, ещё несколько образовываются под скулой. Кашин судорожно вздыхает и практически стонет, когда ткань соскальзывает по бледным плечам, а дыхание девушки ощущается у самой ушной раковины. Движения русой становятся рваными и более спонтанными, и девушка забирается на колени мужчины, прижимаясь к оголённой груди, царапая её кристаликами и раздражая вышивкой. Данила как-то отчаянно ищет молнию на собственном творении. — Какого черта я сделал все так хитровыебанно? — ворчит Даня, но тут же забывает о своем недовольстве, когда Неред, прицокнув, ведет самостоятельно найденный язычок вниз. Чтобы окончательно освободиться, Лизе приходится подняться с коленей. Она игриво улыбается Кашину, который практически не дышит от волнения. Во рту стало сухо, а рыжие пряди прилипли ко лбу, поэтому Даниле, не отрывающему взгляд от жемчужной ткани, серебрящейся в холодном свете уличных фонарей, приходится силой заставить себя хотя бы моргнуть, чтобы прогнать видение богини, словно сросшееся с девушкой. Русая медленно стягивает одежду с плеч, и мужчина, не сдерживаясь, стонет, когда замечает, что за сложной вышивкой спрятано полное отсутствие какого-либо бра. Не отрывая взгляд от рыжего, Неред позволяет ткани полностью соскользнуть вниз и растечься поблескивающей лужицей на темном полу. Даня открывает рот, чтобы сказать хоть что-то, но беспорядочно мельтешащие в голове слова отказываются собираться в предложение, имеющие маломальский смысл. Онемевший Кашин не находит решения лучше, чем подняться с дивана и подойти к Лизе, оставшейся в последней части своего туалета. Руками дизайнер очерчивает изгибы податливого женского тела, а кончиками пальцев улавливает, как кровь начинает быстрее бежать по венам и артериям. Данила смотрит на лицо русой, её прикрытые глаза, порозовевшие щеки и закушенную губу и медленно опускается на колени. За плечи его тут же хватают руками, немного болезненно впиваясь ногтями в плечи, а мужчина вскидывает голову, сталкиваясь с затуманенным взглядом. Неред улыбается абсолютно нежно и спокойно, проводит костяшками пальцев по скуле Дани и кивает, словно давая ему разрешение делать все, что угодно. Мимолетными поцелуями Кашин спускается от солнечного сплетения до пупка, руками оглаживая выступающие тазобедренные косточки и подтянутый живот, на котором он целует совершенно каждую родинку. Мужчина оставляет белье нетронутым и губами прикасается к бедрам, щекоча их своим дыханием и растрепанными Лизой рыжими прядями. Под прикосновениями мышцы девушки начинают слегка подрагивать, и она сама падает на колени рядом с Данилой, утягивая его в новый поцелуй и параллельно пытаясь расстегнуть такой простой ремень на черных брюках. Неред, словно издеваясь, проводит острыми ногтями по животу мужчины, оставляя едва краснеющие полосы, но наконец находя заветную пряжку. Справиться с молнией русой удается гораздо быстрее, и Дане приходится встать, чтобы окончательно избавиться от брюк, которые, кажется, сдавили ему уже все ноги, если не вросли в кожу. — Наверное, нам надо перейти в более благопристойное место, — предлагает Лиза, щекоча ресницами шею Кашина, который в эту секунду готов на все — только бы она не прекращала так делать. — Куда идти? — все не унимается Неред, и рыжему приходится напрячь все остатки расплывшегося сознания, чтобы вспомнить, где вообще находится его спальня. Он хватает миниатюрную ладошку и, доверяя сейчас только мышечной памяти, ведет девушку в комнату. Путь занимает гораздо больше времени, чем обычно, потому что Лиза останавливает дизайнера ради нового поцелуя. И каждый раз она выбирает иное место: брови, лоб, прикрытые веки, подбородок или кадык, но при этом умело уворачивается от столкновения губами. К счастью, нужная дверь все-таки находится, а Даня, подталкиваемый Неред, падает на расправленную кровать. Девушка тут же усаживается на бедра партнера и хихикает, звучно чмокая того в живот. — Распустили вы себя, — посмеивается она, красноречиво намекая на отсутствие шести положенных кубиков. — Попробовала бы ты сутками сидеть на работе и питаться только кофе и легкодоступными булочками, — ворчит Данила, ловко переворачиваясь и нависая над Лизой. — Немедленно прекрати смеяться. Мы тут серьёзными вещами занимаемся. Но русая хохочет только громче, а Кашин пользуется заминкой и оказывается прямо между стройных ног, закидывая одну из них себе на плечо. Мужчина слегка дует на область, скрытую бельем, а Неред резко перестает смеяться. Она чуть приподнимается на локтях, завороженно смотря, как пальцы с какой-то несолидной (по ее мнению) татуировкой исчезают под светлой тканью и прикасаются к клитору. Даня медленно и страшно мучительно оглаживает чувствительную кожу, наблюдая за откинувшей назад голову Лизой, которая едва покачивает бедрами в такт его движениям. Кашин целует внутреннюю сторону бедра и слегка потирается о нее щекой, немного царапая щетиной, на что Неред ойкает, легонько пихая мужчину коленом. Данила успокаивающе поглаживает сустав ладонью одной руки, а пальцем другой проникает в девушку. Она блаженно стонет и хватается за смятые простыни в блеклый цветочек, стараясь получить больший контакт с мужчиной. Рыжий добавляет ещё один палец, а Лиза буквально вскрикивает, когда Даня одновременно надавливает на клитор, едва шевеля костяшками пальцев внутри. — Стой, хватит, — едва выдавливает Неред и с трудом приподнимается, чтобы снять с Кашина оставшееся на нем белье. Она прижимается стройным телом к мужчине, а тот снова блаженно проводит по коже, наслаждаясь её прохладой, гладкостью и едва ощутимым запахом цветочного парфюма. Данила снова целует каждый пальчик на руке и стаскивает с Лизы трусики, наконец открывая себе полный доступ к телу. Девушка чуть подрагивает, раскинувшись на кровати, и нетерпеливо тянется к дизайнеру, что по-дурацки не может открыть презерватив, найденный в прикроватной тумбочке. — Я помогу, — шепчет она, к удивлению рыжего, моментально расправляясь с упаковкой. Неред снова подтаскивает Даню к себе, и он нависает над русой, проникая в нее. Лиза стонет, выгибая спину и пытаясь сжать бедра, но мужчина не позволяет сделать это, начиная медленно двигаться. Девушка однозначно пропускает пару вздохов, когда Кашин пальцами обхватывает сосок, слегка выкручивая его, а затем сминая небольшую грудь в руке. Неред пытается перевернуть мужчину на спину, но тот отвечает отказом, прикусывая раскрасневшуюся губу и оставляя после ещё один малиновый засос у ключицы. Чувствуя, что тело Лизы абсолютно привыкло к нему, Данила начинает двигать бедрами несколько быстрее, придерживая под попу и мягко сминая ягодицы, под стоны русой, которые становятся все громче. Она отчаянно мнет в руках простынь, словно не зная, куда себя деть. Вздохи и стоны девушки звучат для Кашина как самая прекрасная и бесценная музыка, поэтому он отчаянно сдерживает себя, чтобы не издать ни звука и не разрушить идиллию, но когда Неред пальцами зарывается ему в волосы, резко оттягивая рыжие пряди, обещание нарушается само по себе. Мужчина двигается быстрее, ощущая, как девушка начинает дрожать все сильнее, приближаясь к концу. Её мышцы сокращаются все больше, даря Дане ни с чем несравнимое удовольствие, доводящее до пика. Он кончает с громким и хриплым стоном и выходит из Лизы, которая явно выглядит разочарованной тем, что так и осталась не до конца удовлетворенной. Данила судорожно облизывает искусанные губы и разворачивает девушку спиной к себе, почти усаживая себе на колени. Пары поцелуев бледной шеи и прикосновений к возбужденному клитору хватает, чтобы Неред, вскрикнув и зажмурив глаза, схватила Даню за предплечье, потеряв способность контролировать свое тело. Кашин осторожно опускается вместе с девушкой на разворошенную постель, прикрывая обнаженную фигурку пушистым одеялом, на что русая блаженно вздыхает и на ощупь ищет плечо мужчины, удобно устраиваясь на нем и сладко зевая. — Уже три, — констатирует Лиза, смотря на электронные часы на прикроватной тумбочке, и мужчина согласно кивает. — Ты останешься? — тихо спрашивает он, получая в ответ только невесомое прикосновение прохладной ладони к груди и легкий поцелуй. Неред натягивает одеяло повыше, укрывая им Данилу и словно пресекая любые попытки продолжить разговор. Впервые за долгое время Даня засыпает не в холоде пустой квартире и не со скребущим чувством одиночества внутри. И что-то маленькое, совсем крошечное, внутри него надеется, что так теперь будет всегда.***
Утром мужчина просыпается один, панически озираясь по сторонам и не находя ни следа нахождения гостьи в квартире. Он разочарованно опускается обратно в постель и носом утыкается во что-то шуршащее. Данила тут же выхватывает это «что-то» и разворачивает небольшой листочек, на котором аккуратно выведено:«Вот мой номер телефона. И давай выпьем как-нибудь кофе вместе. Лиза.»
Кашин тут же хватает телефон и быстро набирает написанные цифры. — Алло, Лиза? Здравствуй. Это Данила Кашин.