Period 365

— Чуя. Чуя! Ты неадекватен! — Дазай медленно пятится к соседней двери. — Убью. Сука ты. Тварь. Мразь. Сдохни. Ненавижу тебя, подонок! Дерьмо! — красный от ярости Чуя парит под потолком. Перед ним в воздухе с десяток ножей, поддерживаемых гравитацией. Его волосы, в прямом смысле, стоят дыбом. Глаз дёргается. Желваки яростно играют то ли в футбол, то ли в «играй так, как только умеешь, шоб у Чуи лопнули щёки». Дазай руками нащупывает дверь. — Чуечка, я люблю тебя, только не злись! — Дазай теперь выглядывает из-за угла — Успокойся, не нервничай! — С чего это я должен не нервничать?! Заткнись и сдохни! — в хлопнувшую дверь вонзается три ножа, один падает на пол. Дазай осторожно выглядывает наружу, спустя пару секунд. — Солнышко моё, успокойся… — шатен говорит это ласково, как маленькому ребёнку. Чуя ненавидит физику, Чуя нарушает законы физики. Чуя срать хотел на физику. Поэтому демонстрирует, как из головы живого, летающего под собственным потолком человека, идёт, мать его, дым вперемешку с паром. Дазай спешит захлопнуть дверь. Спустя мгновение, раздаётся страшный грохот, слышный на несколько этажей. Потом мат. Потом ор. Потом наступает напряжённая тишина. Осаму долго вслушивается в звуки за дверью и… к своему глубочайшему удивлению, слышит всхлипы… Всхлипы, чёрт бы их побрал. Шатен опасливо подходит к человекоподобному комочку нервов, свернувшемуся калачиком за перевёрнутым диваном. Садится на корточки, гладит Чую по руке. Накахара дёргает плечом и отодвигается. — Что случилось, солнце? — Дазай даже понять не успел, из-за чего это всё началось. Только вот они мило болтали, и тут Чуя уже крушит всё вокруг, весьма убедительно угрожая убить. — Ты меня не лю-ю-убишь! — тянет Чуя, ставший вдруг таким милым и беззащитным — Я тебе не нравлюсь из-за того, что я ма-а-аленьки-ий!.. и ры-ы-ыжи-ий!.. — теперь Накахара, не скрывая, плачет. Дазай притягивает его к себе, усаживает на колени и обнимает. Чуя воет и всхлипывает ему в плечо, мило жмурит глазки. Шатен отрывает его от себя, поднимает лицо за подбородок, осматривая. Из ярких голубых глаз по красным щекам катятся крупные слёзы, губы чуть опухли, Чуя шмыгает и трёт лицо рукой. Дазай сам готов заплакать от этого невозможного зрелища… Он не выдерживает и снова крепко сжимает Чую в объятиях, гладя по голове и снова получая вой, слёзы и сопли. — Золото моё, знал бы ты, как я обожаю тебя! — говорит шатен — И твою миниатюрность, и твои идеальные рыжие локоны, и твои прекрасные голубые глаза. Тебе нельзя быть таким привлекательным! Ты… — он делает паузу — Ты совершенен! Чуя перестаёт плакать. — Правда? — он так жалобно смотрит на Дазая, с таким доверием и такой надеждой. Дазай нежно целует его щёки и лоб, поднимая на руки и неся в спальню. — Правда-правда!

***

— Даза-а-ай! — Чуя кисло тянет парня за пиджак — Я хочу мороженое! — Но Чуечка, мы на собрании пяти Глав Портовой Мафии, давай купим его сразу после? — Осаму с надеждой смотрит рыжему исполнителю в лицо. Тот поджимает губы и отворачивается. — Ты меня не любишь! — яростно шепчет он в ответ. Дазай принёс ему ведро фисташкового мороженого прямо в кабинет через полчаса после собрания. Чуя окинул его презрительным взглядом, фыркнул и уставился в компьютер. Осаму тяжело вздохнул, опустился на корточки рядом с ним и протянул ложечку с мороженым в сторону Чуи. — Давай, мой хороший мальчик! — говорит он. «Ах ты засранец, — думает Чуя — моё любимое припёр». Но рот всё же открывает, а потом, проглотив вкусняшку, выдаёт: — Не думай, что ты прощён! Сегодня спишь в гостиной! — Дазай страдальчески вздыхает, а Чуя отнимает мороженое и выпихивает того за дверь. Дазай и правда спит на диване, но посреди ночи к нему приходит что-то рыжее, сонное и замёрзшее. Это что-то кто-то забирается на тёплого парня под его маленький колючий плед и обнимает за шею. Под тихое сопение Дазай переносит их обратно в спальню и с Чуей на груди забирается под одеяло.

***

— Дазай, я больше не могу! — Ну потерпи немного… — Но это больно! — Да, я знаю. Но ты ведь у нас храбрый мальчик? — Дазай, — всхлип — хватит. Пожалуйста. Сейчас снова кровь пойдёт. — Ничего не пойдёт, я уже почти закончил. Чуя закусывает губу. — Скорее. Я больше не могу терпеть. — Говорил же, что надо резко. Потерпи, совсем немного осталось. — Мнх. ах! Больно! — Всё, расслабься. Я отклеил этот чёртов пластырь. Чуя смотрит на свою коленку и шипит от боли. Дазай уже вернулся, выкинув пластырь. Он видит чуть не плачущего Чую, про себя вздыхает, садится рядом, по-доброму усмехаясь, и нежно обнимает. — Очень болит? — спрашивает он. — Угу… — мычит Чуя. — Хочешь вина? — хитро интересуется Дазай. — А можно его в кроватку? — грустно спрашивает Чуя. — Ох… хорошо. — он встаёт, собираясь на кухню, но Чуя хватает его за штанину. — Даза-а-ай! Отнеси меня! «Один из пяти глав Портовой Мафии, лучший боец Накахара Чуя, безжалостный убийца. 22 года. — думает Дазай — Кому на работе рассказать — не поверят».

***

— Ненавижу тебя! Опять ты надо мной издеваешься?! Сдохни! Терпеть тебя не могу, подонок! Гори в аду! — Чуя дико зол сейчас. Он даже в бешенстве. Дазай позволяет себе задирать его при коллегах с этими его отвратительными шуточками. Бесит! — Да лучше бы ты не родился, бесполезный идиот! Ненавижу тебя, мразь! Да чтоб тебе- — Ай! Об бумагу порезался!.. — шипит Дазай, облизывая пострадавший палец. — Ты как, всё нормально? Принести аптечку? Я вызываю скорую! Кто-нибудь! На помощь! Держись, всё будет хорошо, я с тобой! — Чуя взволнованно смотрит ему в лицо, затем берёт в руки его палец, аккуратно гладит, целует. Трогает лоб Дазая, изо всех сил обнимает, шепчет нежности ему на ухо. «Пиздец…» — думает Дазай.

***

— И как тебе в целом встречаться с Чуей? — спрашивает Акутагава в перерыве между совместными миссиями с Ацуши — Ну, чем, например, закончилась ваша последняя ссора? — Он приполз ко мне на коленях. — безразлично заявляет Дазай, пожимая плечами. — Чтобы Чуя приполз на коленях?! И что же он сказал? — Акутагава чуть не выплюнул кофе из стаканчика на пол. — А, — отмахивается Дазай — «вылезай из-под дивана, я успокоился». — И часто у вас так? — Акутагава молчит с минуту, в шоке уставившись на Дазая. — Ну… периодически… — парень потирает затылок ладонью и замучено улыбается. А потом вдруг оживляется — Но Чуя сполна компенсирует подобное своим прекрасным телом! Они расходятся: Акутагава к своему «тигру», Ацуши давно поджидает своего безбрового красавца, а Дазай к Чуе. Его встречает презрительный взгляд и пощёчина. — За что?! — возмущается Осаму. — Ты мне изменяешь, да? — у Чуи на глазах стоят слёзы. Дазай мгновенно забывает обиду. Подходит, в миллионный раз обнимает брыкающегося Чую. Успокаивает, слушает. — Дазай, я больше не могу! — ноет Чуя уже дома. — Ну потерпи немного… — Но это всё же больно! — Я говорил, надо резко… Будешь знать цену своим наказаниям…* — З.заткнись… О да… уже лучше!.. — Расслабься. И получай удовольствие, солнце. — шепчет он, облизывая ушную раковину и толкаясь — Обожаю тебя!.. — Ещё! Вот та-а-ак… «Но ведёшь ты себя, как баба с пмс. Пусть тебе за стоны перед соседями будет стыдно, дорогой Чуя. Чёрт. Ты всё-таки божественен, — думает Дазай, толкаясь под нужным углом и ухмыляясь — ПМСник… »