Выживший Финрод

В темноте зажглись жёлтые глаза. Огромного коричневого волколака встретил мрачный голос Берена:  — Ооо, опять эта собака! Финрод, тут опять эта линявка пришла! Эльф не ответил. Он занимался тем, что долбил камнем свою цепь. Огромный волк отряхнулся, вырвал у себя из бока клок спутанной шерсти, лениво подошёл к человеку и стал его обнюхивать. Есть сейчас он не хотел.  — Эй, фу! Отойди! Кыш отседова! Сраурона своего жри! — Берен был голоден и зол. Правда, Гортхаур давал им с Фином лембас, но один кусок хлеба на весь день — это ведь несерьезно! Как эльф мог наедаться ЭТИМ?! Раздался вопль Финрода, которому камень саданул по ноге. Было ясно, что эльфийский король не будет участвовать в судьбе друга.  — Фин, ты что делаешь? АААА!!! — нет, Берена не ели. Просто волколак решил полежать у него на коленках. Правда, получилось на всём пленнике, но животину это не интересовало.  — Э, Арчибальд! — не выдержал тут смертный (почему-то он звал этого волколака именно так), — не наглей тут! Раздался такой звук, будто с кого-то слетели цепи. К сожалению, подробности Берен не увидел, потому что его лицо было уткнуто в коричневую свалявшуюся шерсть. Далее раздалось победное, хоть и чуть — чуть хриплое «йа-хуууу!!!» и на несчастного смертного навалился ещё и Финрод, случайно треснувший друга остатком цепи по голове. Тот сказал нечто такое, что в книгах обычно не пишется и вылетает почти у любого, кого, к примеру, хлопнуло по лбу дверью.  — Ну, волчара!!! — орал Фелагунд в ухо Арчибальду, — на меня не слабо напасть?!!! Арчи больше всего на свете не любил только две вещи: когда у него отбирали еду (особенно, если это было нечто такое, что собакам нельзя, например, пиццу) и когда ему орали в ухо. Тогда он рычал и пытался укусить наглеца. Как сейчас. Обычно обидчик убегал (чаще всего отобрав-таки у волколака еду), но этот эльф ещё и стукнул Арчи цепью. Тут уж волколак, перевернувшись, свалил с себя врага — правда, прокатившись по нему — и прыгнул на несчастного. Противники слились в единый коричнево-золотой комок и, звеня цепью, покатились по полу. Время от времени слышался вопль Арчибальда или мат Финрода.  — Фин, там сте…!!! — договорить Берен не успел. В стене была дыра, в которую бил полуденный свет. Противники катались по траве. Финрод кусал волколака. Сложилось так удачно, что Саурону в голову пришла мысль не утруднять себе жизнь и не приковывать какого-то там смертного. Человек хотел выпрыгнуть на белый свет и помочь Фину, и, чтобы свет не слепил, он вышел, зажмурившись, постепенно открывая глаза. Правда, помогло это более чем плохо. Он, обалдевший от света и свободы, увидел буйно растущие травы, в которых билось нечто, явно бывшее Финродом и Арчибальдом, редкие молодые берёзки, которые выглядели, как на картинке типа «Россия-матушка», за ними раскинулась полоса тёмного леса, перед которой вилась полузаросшая и полуразвалившаяся каменная дорога, ведущая не пойми куда. На фоне ватных облаков и голубого неба, дрыгая лапами и визжа, летел волколак, который несколько нарушал мирное течение ленивого июльского дня. Ещё немного нарушал его лежащий на вымятой поляне истекающий кровью Фелагунд. Правда, сравнятся в этом — то бишь нарушении мирного течения дня — с улетающим в невидимый овраг Арчи он, конечно, не мог, но Берена заинтересовал почему-то больше.  — Финрод!!! Фин!!! — не своим голосом заорал человек, подбегая к другу. Тот открыл глаза и что-то прохрипел. Слава Эру, жив. Но на груди несчастного зияла страшная рана.  — Берен… — неожиданно прошептал алыми от крови разбитыми губами эльф. — Берен, ты помнишь, как… — человек со слезами приготовился к какому-нибудь предсмертному «как пахнет ветер» или «как кричит чайка». — Как готовить блинчики? Берен не удержался и хрюкнул от смеха. Он понимал, что в такой ситуации ржать — последнее дело, но было ну уж слишком смешно. Неожиданно человек вспомнил, что если он быстренько не перевяжет друга чем-нибудь, тот отправится в Мандос. Если нет бинта — можно использовать одежду. Правда, на Берене были только грязные штаны, которые явно были с добавлением мифрила, ибо не рвались вообще. Чтобы сделать хоть что-нибудь, неунывающий человек притащил охапку подорожника вперемешку с какими-то другими травами и навалил на Фина. К его удивлению, эльфийский король, до того только хрипящий и просящий прощения у какой-то Амарии, сразу же ожил и даже подпрыгнул. Оказалось, в охапке оказалась крапива и чертополох. Но, несмотря на все старания Берена, помочь Финроду могло только чудо.  — Ель Берет! — взмолился человек по-эльфийски, не понимая, почему имя богини связано с елью и беретом. — Ель Берет Галадриэль, помоги! И Элберет помогла. Послышался голос Лютиэн. Правда, у смертного чуть уши не завяли, но он всё равно был очень счастлив. Фин спасён! Правда, если сейчас не помрёт. Вдруг раздался вопль (точнее, тихий визг) Фелагунда. Берен оглянулся и Берен оглянулся и увидел, что над его несчастным другом навис пёс. Точнее, это был не просто какой-то пёс, а Хуан. По канону он мог говорить лишь три раза за жизнь, но на самом деле болтал он один раз, зато постоянно. К сожалению, при этом мозг у него был, видимо, как у диплодока — размером с апельсин.  — Фииинроод! — валинорская псина лучезарно улыбнулась, обнажив огромные клыки, от вида которых Фин чуть окончательно не умер. — Как я рад, ты даже не представляешь, КАК я рад! Ты ел без меня кетчуп? Финрод, ты облился! Сейчас я тебя оближу! Ой, это не кетчуп! Что это? Финрод, что это за гадость? Почему ты молчишь? Я тебе не нравлюсь?.. — вдруг до Хуана всё дошло. — Беереен! — собака размером с пони уткнулась в человека, чуть не уронив того. — Фиинрооод меня не любиииит!!! Ты меня любишь?  — Конечно, Хуашенька! И Фин тебя тоже любит! — похоже, пёс услышал только первую часть.  — Праавдаа?! — Хуан неожиданно встал на задние лапы и обнял Берена. Далее был нескончаемый и бессмысленный поток слов.  — Эктелион, заткни свой фонтан, — в конце — концов не выдержал человек.  — Ты… тоже… меня… не любишь?! — пёс хотел уже завыть, но тут пришла Лютиэн, наконец-то переставшая петь. Целовашки-обнимашки-целовашки. Всё, счастливый конец фанфика! Ой, нет. Не конец, потому как Хуан спросил, отчего это Финрод истекает кетчупом.  — Как?! Что?! — принцесса опустилась на колени около Фина. — Фелагунд, ты как? Сейчас я тебе спою! — Берен заткнул уши, но завывания были слышны всё равно. К огромному удивлению человека, эльфу от этих песнезавываний стало лучше. Он даже очнулся и вполне ясно сказал:  — Дайте мне сдохнуть! Оказалось, у вконец обнаглевшего короля был чётко разработанный план. Первое: он умирает и попадает в Мандос. Второе: он просит Намо выпустить его и живёт в Валиноре с родителями и любимой Амариэ. От такого плана даже Хуан заткнулся и произнёс лишь «да ты чё, совсем ку-ку?», Берен поддержал пса, а Лютя предложила спеть что-нибудь, возвращающее рассудок. Возражающего Фина посадили на Хуана, и не знающий устали пёс повез эльфа в Нарготронд, по пути ещё и заменяя радио. Берен и Лютиэн пошли следом, решив, что сильмарилл может и подождать. Хуан прибежал через полтора дня. Возлюбленные пришли ещё через два. Всё было хорошо, вот только Берен немного хотел умереть от вечных лютиных песен и осознания, что, при (не)удачном исходе ему с этим существом жить всегда. Около перевязанного Фина, читавшего книгу, сидела золотоволосая девушка в фиолетовом платье с разводами, как от чернил, и надписью «Namarie», что означает на эльфийском «прощай».  — Дратути, — поздоровался Берен. В отличие от Люти, в одних штанах, да и то грязных и подранных, он нисколько не чувствовал себя, как бомж в Белом Доме. — А вы, тётя, кто? Лютиэн делала вид, что вообще не знает, кто этот «прекрасно воспитанный» смертный.  — Привет, меня зовут Амариэ, — улыбнулась «тётя».  — Вы ж в Валиноре, не? — поинтересовался человек.  — Я к Финроду переехала. У нас скоро будет свадьба, да, Финя? Тому нравилось разыгрывать из себя умирающего, поэтому он просто наигранно слабо улыбнулся и кивнул.  — Ну, старик, живой? — весело спросил Берен. — Как рана?  — Заживает.  — Как Хуан?  — Не напоминай! — за тридцать шесть часов Хуан умудрился выбесить даже Фина в обморочном состоянии. Потому что с псом надо было говорить, а эльф столько слов, наверное, в месяц не произносил. Король Нарготронда не понимал, как Келегорм — к которому, кстати, вернулся Хуан — ещё не свернул своему собакену шею, выступая в роли самого сильного волколака, который, как известно, должен был убить валинорского пса (конечно, на самом деле никто никого не убивал).  — Во второй раз за сильмариллом пойдём? Почему-то Фин отказался, сославшись на выполненную сполна клятву. Но Берен подумал, что даже если камень не достали — будет, что вспомнить за чашкой чая. Сильмарилл — это же не главное! Тем более, что наутро в Нарготронд приехал в гости к Фелагунду Тингол и сказал, что отдаёт Лютиэн так, без камня. Правда, романтической истории не получилось, зато Берену не отъели руку и никого не убили. И мне кажется, так лучше.