Часть 1
21 июня 2018 г. в 00:22
Я хорошо помню, как все это произошло в тот дждливый и промозглый вечер 1989 года. Осень выдалась как никогда холодной и позволила в тот вечер первому снегу выпасть на неподготовленный к преждевременной зиме город.
Ты прижимал колени к груди, и, опустив голову, тихо всхлипывал. Сейчас ты тоже стал прятать свое лицо как никогда часто, потому что не хочешь, чтобы я видел твои подлинные эмоции, но этим только больше их выдаешь. Я вижу, как ты отворачиваешься и опускаешь голову каждый раз, когда Он шепчет что-то тебе, но сам Он как будто и не замечает твоего смущения. Тогда я не знал, что у андроидов случаются сбои. Ты был так похож на обычного мальчика, пока не поднял голову, и я не увидел красный диод и синие пятна крови на твоей одежде. И я все равно продолжал тебя обнимать, пока ты дрожал всем телом, а я не знал, вина это дождя или ветра. А потом ты рассказал про них. Тогда еще мне казалось, что я тебе нужен.
В последний месяц ты приходишь ко мне лишь тогда, когда идти больше некуда. Прикасаешься ко мне только тогда, когда никто не видит. И улыбаешься только Ему. Раньше все было иначе, пока вирус не успел поработить ваши механические системы. Ты становишься все более человечным, начинаешь все больше разбираться в себе, и ко мне у тебя осталось лишь чувство благодарности. Ты все чаще уходишь к Нему.И Он пускает всегда, когда ты только пожелаешь. Он любит эти поцелуи, потому что чувствует себя нужным.
Я знаю, что сейчас ты снова у Него и на твоих губах опять какой-то блеск, который Он так любит.И наверняка ты стараешься смотреть на Него как можно более невинным взглядом, в котором не можешь скрыть все те же чертовы искры, которые, возможно, были заложены в твою программу с самого начала, в чем я сомневаюсь.Или все-таки этот взгляд у каждого андроида модели HR200?
Ты всегда был чувствителен к чужим прикосновениям. Но только Его прикосновения стали для тебя приемлимыми, а остальные ты на дух не переносишь, всякий раз ненароком шугаясь или отшатываясь от неожиданности, когда кто-то докасается. Ты позволяешь только Его руке непростительно долго задерживаться на твоем плече, и тебя совершенно не смущает присутствие других. Или ты просто их не замечаешь? Что в таком случае происходит, когда вы остаетесь наедине? Я знаю, как быстро ты становишься податливым, стоит тебе только поцеловать шею, гладя низ живота и шепча что-то на ухо. Твой диод начинает мигать желтым в такт твоему дыханию. (Если у андроидов, конечно, это так называется. Ведь именно его я ощущал на своей коже?) А Он успокаивает тебя и замечает, как диод становится сначала нежно-желтого цвета и перестает мигать, а потом и вовсе начинает мерцать голубым. Ты закрываешь глаза, откидывая голову и еле заметно улыбаясь, а когда Он осыпает поцелуями твои плечи, прикусывешь губу и , словно котенок, несильно впиваешься в Его спину.
Заходит ли Он с тобой дальше этих поцелуев? Я не верю, что Он останавливается на этом, просто целует в последний раз твою смуглую кожу и, поправляя одежду, отпускает. Ты мне не говоришь, но я знаю, что в тебе еще осталась привычка подчиняться.
Он тебя никогда не спрашивает обо мне, и ты этому рад. Я же всегда спрашиваю о нем, а ты ненавидишь эту тему. И из твоих немногословных и безразличных ответов я давно понял, что стал тебе совсем не нужен, как этой осени первый снег.