Маленько перебрали

Нет ничего прекрасней раннего теплого летнего утра, когда природа пробуждается от крепкого сна, повинуясь ярким солнечным лучам, расцветает, искрясь свежей росой на нежных листьях, и ласковый ветерок обдает такой легкой прохладой, что начинает казаться, будто и весь день будет таким же ласково-беспечным. Именно в такие моменты хочется дышать полной грудью и наслаждаться всем происходящим вокруг; ощущать то, что люди называют счастьем, на кончиках пальцев. Жить. Но именно в то утро ей почему-то хотелось сдохнуть. Гермиона Грейнджер искренне любила именно такое, по всем понятиям идеальное начало дня, но как же ей хотелось, чтобы утро этого злополучного не было таким издевательски-прекрасным, потому что вступать в ряды тех счастливчиков, кого называют «победителями по жизни», хочется совсем не в таких нотах хотя бы потому, что… Хотя бы потому, что, черт возьми, ее пробуждение было просто на все десять из восьми по шкале омерзительности: из сладкого сна ее выдернула чертова сирена чертового теплохода, оказавшаяся на деле бешеным звоном, наверное, сотни будильников разом, что, на секундочку, не было шуткой, потому что когда Гермиона распахнула глаза, то первым, что она увидела, стала целая гора из всевозможных задорно (сумасшедше) орущих бесенят. Но… этот факт померк почти сразу, оставшись тлеть где-то на краешке подсознания, стоило девушке повернуться: она неистово завопила, видя, что в ее кровати, Мерлин Великий, какого-то хрена делает чертов (раздери-его-кентавр) Драко Малфой. Явно не совсем трезвый и здоровый, но все же Драко Малфой. Адский звон, продолжавшийся невероятно долго, наконец-таки прекратился, и повисла долгожданная звенящая тишина. Тишина. — Какого… лешего ты тут забыл? *** Голова сильно напоминала мешок металлолома: было невероятно трудно ее поднять, как казалось тогда, с твердой подушки, — а глаза и вовсе открываться не хотели. Малфой обычно спал очень крепко, но в этот раз ему совершенно точно снился кошмар с миллионами пищащих золотых яиц из Турнира Трех Волшебников, так что не проснуться было просто невозможно. Этот звук заставил его, поморщившись, потереть виски. К этой сотне сирен будто бы добавилось еще несколько таких же и знакомый — ну, естественно знакомый, — голос. Малфой нахмурил брови с закрытыми глазами. Сухие ладони плавно переместились на затылок, а оттуда ближе ко лбу, затем еще раз. Быстрее. Еще быстрее. Голос, что не замолкал даже на секунду, был ему совершенно точно знаком: в организме будто существовал рефлекс на него, правда Драко еще не знал какой. Он облизнул губы и открыл левый глаз, приподымая при этом голову и всматриваясь в девушку, лежавшую рядом. Взгляд скользил снизу вверх — стройная… с ровными ногами… обмотанная в белое одеяло… Гермиона Грейнджер… — Грейнджер? — ему показалось, что он задает этот вопрос в своем уме, но прозвучало это очень даже громко и сипло: заспанный голос парня был разбавлен диким желанием пить. — Какого черта ты делаешь со мной в одной кровати? Гермиона выдохнула, пытаясь прийти в себя, и несколько раз зажмурилась, стараясь не смотреть на полуобнаженного Драко, что терпеливо (в той степени, какая была возможна) глядел на нее то ли удивленно, то ли с иронией; попыталась собраться с мыслями. Ну, в самом деле, так долго молчать неприлично. Даже если вы голые в одной постели в спальне, полной гребанных будильников, и ничего не помните. Неприлично. Ох… — Я… я первая задала этот вопрос, Малфой… — Гермиона забегала взглядом по комнате, пытаясь отыскать свою одежду, и старательно прикрывала волосами раскрасневшиеся щеки, дабы не выдать своего стеснения. — И вообще… где мы? И… что, черт возьми, происходит? Какого… здесь так много будильников?.. И… Она замолчала, уткнувшись взглядом в стену и как-то беспомощно всплеснув руками. Мерлин, что за бесовщина с ней приключилась, раз она оказалась в одной постели с самым ненавистным коллегой на свете? С, раздери его Моргана, Драко Малфоем. — И правда, хреновы будильники… — повисшая в воздухе тишина резала слух не хуже звона; парень встал бы довольно резко, но режущая боль буквально везде не дала ему этого сделать, поэтому он приподнялся на кровати и сел, осматривая комнату и хватаясь за голову. — Хренова туча будильников! Видимо, кто-то очень сильно боялся проспать, да, Грейнджер? Проспать?.. Ох, черт… *** — Это было не так уж и трудно, — пожимая ладонь Грегори, Малфой почти искренне улыбнулся коллеге и продолжал бесконечно кивать на его утверждения. — Не трудно? Весь отдел ломал голову над этим делом не один месяц! Драко, это действительно заслуживает внимания… Гребанный павлин. Как же Гермиона его в тот момент ненавидела. Он пришел к ним в отдел всего пару недель назад, но уже успел натворить кучу дел и испортить ей жизнь одним лишь своим присутствием. «Драко такой молодец!», «Драко выиграл дело, которое мы не могли состряпать больше года»… Конечно, это ее задевало, как и его бесконечные идиотские подколки: они выпустились из Хогвартса почти шесть лет назад, а шутить этот петух так и не научился. «Грейнджер, не взлети на своем стуле от усердия!» Вот же… Однако негодовала Гермиона только в душе, на деле же «не обращала» внимания, лишь корпела над своими бумажками, пытаясь доказать, кто из них здесь действительно специалист, и изредка закатывала глаза. «Не обращала» внимания. До этого дня. Грейнджер, кажется, впервые была выбешена настолько, что додумалась очень элегантно, прям по-женски так отомстить. За все хорошее. Ох, держись, Драко Малфой! Парень, прежде победно смотревший на нее, очень кстати улыбнулся, и Гермиона неожиданно для самой себя, а уж тем более для него расплылась в ответной улыбке. Сложившаяся ситуация подпитывала годами выращенное самолюбие Драко: глядя на Грейнджер с натянутой улыбкой, он чувствовал себя точно так же, как когда-то в школе, когда на уроках Снейп давал возможность ответить и заработать никогда-не-лишнюю десятку очков ему, а не этой катастрофе с Гриффиндора. — Прошу прощения, — довольно произнес главный герой этого дня, касаясь спины одной из работниц офиса и слегка разворачивая ее в сторону, по пути к Гермионе. Он победно ухмыльнулся и просунул руки в карманы, сверля взглядом ее радостное, но на самом деле раздраженное лицо. — Ну, Грейнджер, «сто очков Слизерину»? — смешок буквально вырвался наружу. — Где-то над Великобританией сейчас точно пролетает стадо свиней, раз ты продолжаешь улыбаться мне в течение нескольких минут беспрерывно, — Малфой пожал руку подошедшему к ним работнику офиса и кивнул ему головой, не желая отрываться от диалога, доставлявшего настоящее удовольствие. — Смирилась наконец-то с тем, что я идеален? — Малфой, почему ты считаешь, что я искренне не могу порадоваться за тебя? Наконец-то в отделе появился еще один стоящий специалист, и мне не придется больше тащить всю работу самой… это же просто отлично, не считаешь? — Гермиона вновь широко улыбнулась, замечая удивление Драко, почти что ликуя, и продолжила свой спектакль. — Да и вообще… Как насчет того, чтобы окончательно «зарыть топор войны»? Мы ведь давно не дети, а ведем себя… Почему бы нам не пропустить по бокалу вина, например? Я знаю отличный ресторан… *** — Стоп, Грейнджер, ты что, решила меня споить и заставить переспать с тобой? — Малфой едва не расхохотался. — Если ты считаешь, что секс с тобой — это настолько плохо для меня, то ошибаешься. Можешь идти негодовать дальше: отомстить у тебя не вышло. Гермиона, жутко краснея, запротестовала: — Да нет же, я просто хотела сделать так, чтобы до работы ты сегодня не дошел и получил выговор, но… — Ладно, Грейнджер, — Драко как-то вообще не по-Малфоевски хлопнул ее по плечу, — можешь не продолжать. В любом случае, у тебя ничего не вышло, а потому предлагаю положить на все огромный болт и отправиться на работу — как видишь, проспать у меня не получилось. Вскинув тонкие брови вверх, девушка удивленно уставилась на коллегу: — В смысле… и… это все? А как… Но… — А что ты ждала? Концерта что ли? Прости, но это за отдельную плату. Да и к тому же: я явно остался в плюсе. Нет, ну серьезно, я вкусно поел, достаточно выпил, еще и провел неплохую ночь, обломал тебе все планы… Чем я могу быть недоволен? — Аа… ну да. Возможно, ты прав, — Грейнджер, завидев, как Драко скидывает с себя постельное белье, отвернулась, жутко краснея, представляя, что парень прямо сейчас стоит за ее спиной абсолютно обнаженный. — Да, Малфой. Совершенно точно… прав. Нам необходимо все это… забыть. Будто ничего не было, правда? — Именно, — прозвучало довольно бодрое с его стороны. Драко поднял с пола скомканные вроде-бы-его штаны и, нахмурившись, отвел взгляд в сторону, когда смог в карманах найти абсолютно ничего. — Ты невероятно… Блять, Грейнджер, где моя палочка? Тон парня сменился настолько неожиданно, что Гермиона невольно фыркнула. Какой же ты, Драко Малфой, плохой актер! Наверняка, хотел развести наивную девушку и заставить ее повернуться, но не тут-то было! Неа, хренушки! Грейнджер не проведешь. — Очень смешно, Малфой. — А я что, смеялся? Если это очередной твой прикол, то это нихера не смешно, — Драко, успевший натянуть на себя слегка помятую рубашку, начал хлопать ящичками небольшой тумбы. — Грейнджер, блять, я не шучу, где моя палочка?! — Да хватит тебе! Сейчас я призову ее своей. Делов-то… Но знай, если окажется, что все это время ты придуривался… — она замолчала слишком неожиданно, и этого хватило, чтобы Драко успел сделать вывод, что, кажется, они оказались в полном дерьме, и не прогадал. — Малфой… моей тоже нет… Я всегда в гостиницах кладу ее под подушку, но… Какой-то стук заставил девушку вскрикнуть, а Драко подпрыгнуть на месте, но напугались они скорее всего из-за переизбытка эмоций, а не из-за того, что им действительно было страшно, потому что почтовая сипуха со свежим выпуском «Пророка» в клюве смотрела на них, как на умалишенных. *** Аберфорт Дамблдор, коснувшись своей седой бороды, искоса посмотрел на человека с другого конца барной стойки, а затем и на дамочку, сидевшую прямо рядом с ним: он совершенно точно видел их впервые. Темноволосый усатый мужчина средних лет, худой до потери сознания, то и дело поправлял сползавшие на переносицу очки, а полноватая девушка, ниже ростом своего друга почти что на две головы, часто пихала его локтем в бок и бормотала что-то невнятное себе, могло бы показаться, под нос, если бы ее высокий друг не отвечал еще более непонятным бурчанием. Внезапно, видимо, заметив взгляд Дамблдора, они замолчали, и в следующий момент незнакомка, поправив заколотые в тугой пучок волосы, жестом руки подозвала владельца «Кабаньей головы» ближе к ним. — Это мы, — шепотом уверила Аберфорта она, пододвигаясь еще ближе к нему, — Гермиона и Драко, — в ту же секунду вывалила на стол свежий выпуск «Пророка», хлопнув по поверхности чуть громче, чем ей хотелось бы, и осмотрелась назад так, будто скрывалась от кого-то — так-то оно и было вообще-то, но вряд ли хоть кто-то узнал бы их после применения оборотного зелья. Газета приземлилась лицом к верху — на первой странице прямо под надписями «КТО БЫ МОГ ПОДУМАТЬ?» и «СВАДЬБА ВЕКА!» в счастливой улыбке расплывались обнимающие друг друга Драко и Гермиона, сидевшие нигде иначе как в «Кабаньей голове» за столиком в углу возле стены с картинами и колдографиями, окруженные сотней опустошенных стаканов. — Мы пытаемся вспомнить, что произошло вчера, — торопливо объяснил Малфой, вмешавшись в разговор. Аберфорт вздохнул, еле сдерживая смешок из-за их внешнего вида — ребята, кажется, обернулись в кого-то из персонала отеля, крякнул и, будто подыгрывая им, так же заговорщически ответил: — Я, знаете, за вами не следил все время, но вы изрядно выпили: долго спорили, устроили себе гонку и заказывали новые порции каждые несколько минут, — седоволосый присел на стул и протер расцарапанную деревянную поверхность ладонью. — Я впервые за несколько часов успел бочонок опустошить, — он показал рукой на стоявшие в ряд в стороне небольшие деревянные емкости с напитками. — А почему здесь тогда написано про свадьбу? — ткнув пальцем в заголовок на странице газеты, шепотом спросила Гермиона. — Это произошло не здесь, я не знаю, — вздохнул Аберфорт, — но вы просидели тут до двух часов ночи, а когда уходили, ты, Драко, громко переживал о том, что проспишь с утра на работу… Да, и Гермиона совершенно точно боялась потерять палочки, потому что сказала тебе об этом четыре раза до того, как выйти за порог. — О, да! Именно поэтому они и остались с нами, — съехидничав, Малфой обратился к Грейнджер, хлопнув ладонью по своему бедру, за что она снова ткнула его локтем в бок. — По крайней мере, теперь точно ясно, почему мы проснулись от звука не одной сотни будильников… — девушка облизнула губы и нахмурилась. — Я правда не понимаю, откуда они взялись в этой комнате в таком огромном количестве? — Эти будильники, наверняка, твоих рук дело, Грейнджер, — заметил Драко. — Я с собой обычно не ношу сумму, достаточную для совершения таких больших и глупых покупок, — в его голосе звучали нотки насмешки. — Будто бы я ношу… Годрик Великий, только не это! Гермиона соскочила с места, прихватывая «Пророк», но, заметив недоумевающего Малфоя, торопливо бросила, поясняя: — Банк! Мы могли снять деньги со счета… Спасибо, Аберфорт, ты нам очень помог! *** Когда Гермиона с Драко добрались до Гринготтса, действие оборотного зелья прекратилось: отыскать хоть одного человека, согласившегося бы бесплатно обеспечить Летучим Порохом наших недотеп, оказалось не так-то просто. В итоге они приземлились, едва не свернув за собой три стеллажа, в каком-то подпольном магазине Косой Аллеи полном чего-то невыносимо вонючего, и, дабы не слечь прямо в этом раю для таксидермистов, выбежали скорее на улицу, где их поджидал очередной сюрприз. Оказалось, что до банка оттуда идти на своих двоих предстояло где-то добрых полчаса. Ай-да денек!.. — Я сейчас сдохну нахер, Грейнджер, притормози, — Малфой последний квартал плелся за ней, еле перебирая ногами, а тут и вовсе встал, согнувшись в три погибели и держась за адски покалывавший бок. Сама едва живая с похмелья, Гермиона двигалась лишь на грифффиндорском упрямстве, однако это не помешало ей съязвить, дабы хоть как-то перевести дух: — Ты же спортсмен, Малфой, давай ногами резвее шевели! И вообще, нечего было пить, как в последний раз! — Так ты сама меня споила, если что, кто еще из нас алкаш? — возмущенный парень все же сделал пару шагов, и они наконец вывернули из двора прямо ко входу в банк. *** Гринготтс встретил их такой желанной прохладой, что они едва сдержали желание просто лечь на холодный мраморный пол, свесив языки. Просеменив до ближайшего свободного гоблина, запыхавшиеся Драко с Гермионой наперебой затараторили: — Вчера… деньги… мы… снимали? Гоблин отвечал им в своей, как потом выразился Малфой, «сучьей манере», растягивая слова до невозможности: — Сбережения мистера Малфоя остались в банке, а вот на вашем счету, мисс Гермиона Джин Грейнджер, денег практически нет. — Какой кошмар, я что, потратила все свои деньги на чертовы будильники? — девушка уткнулась лицом в ладони, понимая, какую же ерунду натворила, просто решив отомстить гребанному Малфою. Рациональность — явно не ее черта. Мерлин Великий, что бы еще раз она хоть каплю алкоголя в рот взяла… Однако окончательно уйти в себя у Грейнджер не вышло, потому что едва успевший счастливо вздохнуть, Драко вдруг почуял неладное, увидев ехидную улыбку гоблина, обращенную в его сторону, и аккуратно спросил, привлекая внимание: — А что значит… «сбережения остались в банке»? И… чутье его не провело, потому что «пидрила-гоблин» (еще одна кличка, придуманная раздосадованным Малфоем), едва услышав вопрос, почти что с маниакальным удовольствием сладко протянул: — То и значит, мистер Малфой. Вы перевели все свои сбережения на счет социальной организации «Г.А.В.Н.Э.» — ваши деньги все еще принадлежат банку Гринготтс, но, ах, какая жалость, уже не вам. Гермиона поперхнулась, не веря своим ушам, и, едва сдерживая смех, переспросила: — То есть, все сбережения рода Малфоев сейчас принадлежат моей организации? Гоблин кивнул, чем вызвал у Драко такой взрыв, что тот чуть не улетел на жопной тяге к праотцам, завопив: — Грейнджер, блять, не обольщайся! Их же можно как-то вернуть? Скрестив тонкие крючковатые пальцы, гоблин с пренебрежением посмотрел на вспыльчивого клиента и, цокнув, прервал столь красочную речь, проскрипев: — Конечно, можете… хоть сейчас: нужна лишь палочка мисс Грейнджер — такие большие сделки я не имею права проводить без заверения документов. Позвольте, Гермиона, Вашу палочку… Драко вновь тихонько заматерился, понимая, что в ближайшее время денег своих он вернуть не сможет, потому как палочка Гермионы, собственно, как и его, находилась хер знает где, однако гоблин решил его, по всей видимости, добить, не желая прекращать свою пламенную речь, после многозначительного «Нет» от Грейнджер: — Да и на Вашем месте, мистер Малфой, я был бы осторожен в принятии решений: вчера Вы даруете всем своим эльфам свободу и деньги, а сегодня хотите отобрать последнее… Такое общественность не прощает. Поняв, что в секунду побледневший Драко сейчас свалится со стула, Гермиона торопливо проговорила беспокоивший вопрос: — Простите… Что значит «даруете свободу»?.. — Ну, как же, мисс Грейнджер, Вы что, газет не читаете?.. Или… Вас богатства ослепили?.. — «сучья наглость» (Малфой был невероятно изобретателен на прозвища) расплылся в мерзкой улыбочке, явно будучи безумно довольным своей шуткой. — Эльф Пинки дал обширное интервью о том, как мистер Малфой призвал всех в Хогвартс среди ночи прямо в Выручай-Комнату полную носков и сказал, что… Драко и Гермиона подпрыгнули на стульях так, будто те резко превратились в огромных дикобразов, и, переглянувшись друг с другом, почти в один голос завопили, догадавшись: — Место, где все спрятано! *** — Все, блять, из-за тебя, Грейнджер!.. — устало и зло произнес Драко, ступая почти что нога в ногу с Гермионой вверх по лестнице, то и дело менявшей свое направление. — За одну чертову ночь ты меня напоила, изнасиловала, чуть не лишила слуха звоном своих будильников, окольцевала, отобрала у меня палочку, эльфов и, мать его, все состояние, — Малфой с самого Гринготтса думал лишь о последнем: если предыдущие новости казались последствием веселого времяпрепровождения, то это уже явно на шуточки судьбы не походило… Нет, ну ни хрена себе! Вот это все ему пришлось пережить… где хоть капелька гребанного чувства вины? Будто на батарейках, девушка неслась вперед, явно воодушевленная идеей закончить всю происходившую чертовщину в долбанной Выручай-комнате, и едва слушала разговорившегося парня, поэтому Драко дернул ее за блузку, чтобы хоть как-то привлечь внимание. — Ты, Грейнджер, осознаешь это? — Заткнись, Малфой. По твоим разговорам можно подумать, что я страшнее Волдеморта, — стены Хогвартса будто вернули в голос Грейнджер те-самые-особенные-нотки старосты-заучки (или заучки-старосты, Малфой не смог сосредоточиться и правильно расставить приоритеты на этот счет). — Деньги в фонд защиты домовых эльфов я перевел в качестве выкупа за невесту? Не помнишь? — Драко не унимался и действительно был готов взорваться смехом, несмотря на всю абсурдность ситуации и напоминавший наждачную бумагу язык во рту, — шестое чувство ему подсказывало, что конец этой катастрофы уже близок. Проходившие мимо ученики, в основном из тех, кто помладше, оглядывались на двух взрослых «помятых» людей «не в мантиях», старательно проталкивавшихся по каменным коридорам школы, и слишком активно шушукались, но Малфой с Грейнджер не обращали на них внимания, искренне радуясь, что те, видимо, еще не получили свежий «Пророк»: иначе молодожены едва остались бы живыми. Ох, Мерлин… Гермиона старалась экономить силы на разговорах, поэтому продолжала молча и упрямо двигаться вперед по коридору, ведущему прямо к стене, на которой уже проявлялась дверь; Драко на секунду почувствовал волнение — что будет, если палочек там не окажется? Едва они успели переступить порог комнаты и затворить за собой скрипучую дверь, как Грейнджер не выдержала: — Акцио, палочка! — древко вылетело из-под кучи носков (вероятно, тех, что оказались лишними для эльфов) и, со свистом описав крутую дугу, приземлилось прямиком в ее ладонь. Вцепившись в палочку, все еще бешено дыша, девушка обернулась на Малфоя: — Ну, чего ждешь? — Твоего разрешения, — съязвил Драко, тут же выставив ладонь вперед. — Акцио, палочка! И… ничего. Малфой сглотнул, приподнял одну бровь и вслушался в тишину всеми силами. Только. Не. Это. — Акцио, палочка! — чуть громче повторил он, как-то смешно топнув ногой, и палочка, будто бы испугавшись, с другого конца комнаты долетела до его руки. — Салазар! — с облегчением так же громко вскрикнул Драко, хватаясь за голову. — Я действительно подумал, что ее здесь нет, и был готов заавадить тебя прямо сейчас силой мысли, Грейнджер! — А меня-то за что? — Если бы палочка оказалась в другом месте, это было бы заслугой твоей перестраховки, однозначно. *** — Это не Министерство, а гремучий ад, — проскрипела Гермиона. Девушка подписывала какие-то договоры, параллельно читая документ и отправляя палочкой папки с кучей бумаг в шкафы уже четвертый час подряд. Не сказать, что она специально загрузила себя работой, чтобы, лишний раз не показываясь на людях, просычевать в кабинете до ночи, скорее, не хотела косячить после тех пламенных речей от начальства и обещаний «уволить к дракловой бабушке». Не жизнь, а малина. — Хренов падла Грегори еще и назвал при всех сегодня «миссис Малфой»… пузатый ублюдок, чтоб у тебя кресло сломалось, — девушка от души вдавила печать в бумажку, представляя на ее месте того самого сотрудника. Слишком кровожадна как-то она сегодня, ну да ладно… Продолжив было бормотать себе что-то под нос, Грейнджер вновь от души приложила печать на другой документ, как вдруг кто-то постучал в дверь, заставив девушку подпрыгнуть на стуле, как-то подозрительно скрипнувшем после таких махинаций. Мерлин, опять какие-то идиоты пришли поиздеваться. Едва не застонав, девушка поговорила: — Войдите… И тут… — Bonjour, petite femme, — заиграв бровями, Малфой хохотнул, заглядывая головой за приоткрытую дверь. Он, следуя привычке каждого дня, после обеда прошелся к кабинету, который был совсем не по пути — его рабочее место находилось с другого конца коридора, однако в этот раз все было несколько иначе, чем «каждый день», потому что… Сегодня брюки на нем были уже-точно-его и рубашка оказалась до безобразия идеально выглажена, а на ее рукавах — новенькие запонки. Да и настроение какое-то хорошее… — Как прошла ночка, без меня-то?.. Мм, постой, — он изобразил озадаченность на лице, присаживаясь на край стола Гермионы и пряча что-то за его углом, — дай угадаю: скучно, одиноко и холодно? — Боже, Малфой, ты невыносим, как меня только угораздило выйти за тебя замуж? — Гермиона неожиданно для самой себя отложила палочку, которую вообще теперь ни на секунду не выпускала из рук, и оторвалась от работы, чего вообще никогда не делала, особенно, если в кабинет заходил он. — Посмотри на себя, Грейнджер, — парень уперся свободной рукой в одну из выгруженных на стол папок, — рабочий день недавно начался, а ты уже в обнимку со своими любовниками, — он кивнул в сторону бумаг. — И кто из нас еще страдающий супруг? Грейнджер постаралась сделать максимально серьезное выражение лица и скрестила руки на груди. — Что же делать, если мой муж — гребанный банкрот?.. Хочешь жить — умей вертеться, как говорится. — Воу, — выдохнул со смешком Драко, — Грейнджер, вот это остроумие! Я поражен, кол-лега, — последнее слово Малфой гаденько растянул в «сучьей манере», а после прищурил глаза. — Кстати, знаешь ли, мы с тобой неплохая команда. — О, да-а, — Гермиона многозначительно кивнула. — Надо будет податься в какое-нибудь детективное агентство, ибо на нашем фоне Шерлок Холмс — унылый недотепа со скрипочкой. Нет, серьезно, разве он сможет с похмелья пробежать марафон в поисках пропавшей палочки? А мы вот смогли… — Постой-постой… Какой Холмс? Тебе, уважаемая, прямиком в роли Мориарти, ведь ты — главный злодей в этой истории, — ситуация была настолько занимательной, что Драко вовсе позабыл о самом главном. — Ах да… я тут кое-что для тебя принес, злодейка… — Малфой протянул удлиненный пакетик девушке. — Может, отметим нашу победу на выходных? Грейнджер, тем временем наклонившаяся куда-то под стол, достала бутылку дорогущего огневиски, обтянутую каким-то вычурно-пошлым, таким типично-Малфоевским алым бантом, и протянула ее, почти в один момент с Драко говоря: — Ну, раз я — Мориарти, то почему бы мне не затеять очередное злодеяние?.. В конце концов, мы еще не все вспомнили с прошлого раза, так почему бы не… Протянутая рука с весело позвякивавшим пакетиком столкнулась с той, что с огневиски. Быстрый взгляд героев друг на друга: на безымянных пальцах — дешевые кольца, которые они почему-то не сняли, а на дрожавших губах — глупые улыбки. Мерлин Великий, ну и идиоты. Секунда. И в следующий момент на весь отдел огромного Министерства Магии раздался, казалось, бешеный взрыв хохота, наверняка означавший, что эти двое наконец-то нашли друг друга.