Желания

В лампе время тянется иначе. Джиджи не может сказать, сколько лет или месяцев миновало там, снаружи. Быть может, та последняя Отыскавшая уже давным-давно мертва? Джиджи старается припомнить её имя, но вспоминаются только глаза – огромные, темные, с золотистыми искорками в ореховой глубине. Её последнее желание было жестоким. Слишком жестоким. Провести ещё одну вечность внутри лампы, где нет солнца, где нет ветра, и ничто не нарушает мертвую тишину. Библиотека полна книг, но Джиджи давно уже прочла их все. Созвездия на округлом небосводе насмешливо подмигивают ей; Джиджи поворачивается к ним спиной, уходя с балкона. В коридорах дворца царит вечный полумрак. Темнота и тени – стихия Висп, поэтому Джиджи почти не удивляется, когда на плечо её ложится невесомая рука. - Чего ты хочешь? - О, многого, сестренка, - смеется Висп. – Выбраться из этого чертового места – чем тебе не хорошее желание? - Рано или поздно кто-нибудь отыщет лампу. Джиджи сама едва верит в то, что говорит. Словно вместе с зеркалом у неё внутри тоже что-то треснуло, и теперь сквозь эти трещины медленно сочится яд. Она не знает, хочет ли покинуть лампу, хочет ли снова выполнять чьи-то желания, не имея права на свои. Оберегать очередного Отыскавшего от Висп только затем, чтобы вновь вернуться в пустынный дворец под стеклянным колпаком, в ловушку, из которой нет выхода. - Даже если так, в конце концов мы снова окажемся в лампе, - Висп словно читает её мысли. Её тонкая, почти неосязаемая рука ползет ниже, дотрагивается до края атласного лифа. - Не надо, - тихо просит Джиджи, отстраняясь. – Не надо. - Отчего же? – в голосе Висп, так похожем на её собственный, слышно деланное изумление. – Тебе же так нравилось это…раньше. Что изменилось? «Ты предала меня», хочет сказать Джиджи, но молчит. Руки Висп, бесстыдно-нежные, настойчивые, ласкают её грудь сквозь тонкую ткань лифа, и хорошо, что она стоит за спиной и не видит, как Джиджи кусает губы, чтобы не застонать. Проклятая тень слишком хорошо знает, что ей нравится. - Я ведь тоже имею право на желание, - шепчет Висп, касаясь губами острого уха. Перезвон качнувшихся сережек кажется Джиджи нестерпимо громким. Она с трудом удерживается от того, чтобы не содрать их. Так, как когда-то нетерпеливо снимала одежду с Висп. Пальцы словно до сих пор помнят: её лиф застегивается слева направо, а пояс шаровар украшен витым золотым шнурком. Узоры на пепельной коже, зеркальное отражение тех, что расцвели на шее и ключицах самой Джиджи ; она помнит, как следовала губами их прихотливому рисунку, выцеловывая изящные завитки. Помнит затуманенные желанием глаза Висп, помнит её смех, её стоны. Джиджи помнит слишком много из того, о чем следовало бы забыть. - Ненавижу тебя, - выдыхает она в темноту, когда руки Висп скользят по её бедрам, увлекают на ковер. Темнота смеется в ответ: - Не представляешь, как я тебя ненавижу, моя дорогая Джиджи. Но разве это может нам помешать?