Котик-оборотень, ветклиника и суровая правда жизни

      Дома. Творился. Пиздец.       Оборотень обращался в человека раза два или три. И если в образе кота он него было минимум проблем, то человек падал, спотыкался и что-то истошно орал. Один раз парень от души приложился головой о дверной косяк, до крови разодрав щеку.       Техен сходил с ума. Вот серьезно. Он пытался уложить парня в кровать, но тот сопротивлялся и дрался. Пробовал привязывать — в образе кота выпутывался и продолжал бродить по хате. Одевать ребенка (а на вид парню было от силы лет семнадцать, когда Киму уже за двадцать перевалило) было невозможно, потому что, обращаясь в кота, одежда оставалась, а в человеческом обличии снова бродил в чем мать родила.       Когда человек вновь обратился в кота, он драпанул в ветеринарную клинику, в которой был сделан укол. Ветеринар более менее оклемался после обморока и пил кофе, возможно даже с коньяком. Техен, ничего толком не объясняя, хватанул врача и потащил его за собой, благо, дал тому время закрыть клинику на замок.       До дома они добрались быстро.       Но не успели.       Кот бродил в образе человека. Мальчик все ронял, а что падать не хотело, то ронял специально.       Кажется, ветеринар снова попытался хлопнуться в обморок, но не успел. Мальчишка вплотную подошел к парням, хватанул обоих за грудки и больно припечатал к стенке.        — Я… Не дам… Вам… Отрезать мои яйца! — последнюю фразу он истерично выкрикнул.       Большие глаза мальчишки лихорадочно блестели, а язык облизывал пухлые потрескавшиеся губы. Черная челка прилипла ко лбу от пота, а на шее вздулись вены.       Зрелище, так сказать, не очень.       Первым очухался ветеринар. Он мягко погладил ребенка по голове, мимишным голосом пообещав, что никто не тронет его яички и уговорил пойти под одеялко. Оборотень смотрел на большого дядю (ветеринар — широкоплечий амбал ростом под сто восемьдесят), и мягко проследовал за ним. Мужчина уложил мальчика в кровать, накрыл одеялом и еще долго что-то приговаривал, пока тот не уснул, мило улыбаясь.       Техен молча наблюдал данный пиздец. Прижавшись к той же стене. Пока врач не коснулся его плеча мягко, почти невесомо.        — Пойдем попьем чаю, — предложил ветеринар, обнимая Тэхена за плечи, ведя туда, где, по идее, должна быть кухня.

***

      Как выяснилось, ветеринара зовут Ким Сокджин и ему двадцать пять. Ким Сокджин разрешил Техену звать себя Джином, или просто хёном. А еще новоявленный хён оказался отличной кухаркой и уборщицей, потому что буквально за полчаса он превратил убогую студенческую однушку Техёна во вполне себе уютное гнездышко, а еще умудрился приготовить за это время отличный ужин из макарон и покрытой пылью банки тушенки.       Оборотень больше не просыпался и не оборачивался в кошку. Каждый раз, когда парни заглядывали к нему, проведать что с ним, ребенок с довольным выражением лица слюнявил подушку и жмякал одеяло одной рукой, как котик мяконьку.       — Как же это мило, — улыбнулся Сокджин, прислонившись к дверному косяку и обнимая кривыми пальцами кружку с горячим чаем.       — И ты этими пальцами оперируешь? — спросил Техен, рассматривая интересную анатомию рук старшего.       — Ага. Хоть они кривые, зато очень чувствительные, — после этой фразы парни синхронно отправились на кухню.       Сокджин очень уютный. И дело даже не в красивом лице хёна, а скорее в добром взгляде и в том, как бережно и нежно он что-то делает, а все, к чему прикасались его кривые пальцы, словно оживало и сияло.       — На кого ты учишься? — спросил старший, усаживаясь за стол.       — Инженер-архитектор.       — Рисуешь, значит?       — Ну так, балуюсь… — Техен глотнул чаю. Кажется, это уже седьмая кружка.       В комнате услышалось шевеление, грохот и громкие вопли. Как выяснилось, парень ебнулся с кровати и уебался о тумбу, слава всем богам, что не до крови.       Зато, как заметил Джин, полностью вышел из наркоза. На техенов вопрос, как тот это понял, ветеринар рекомендовал просто посмотреть на зрачки. Они не такие широкие, как было раньше. А еще мальчик фокусировал взгляд, осматривался. А заметив двух парней, ойкнул, и попытался спрятаться под кровать.       Младший Ким не дал этому свершиться. Он прыжками добрался до кровати и перехватил пацана поперек пояса, про себя отметив что у него мягкая задница и крепкий торс. А Сокджин в свою очередь помогал парню вытащить горе-оборотня с другой стороны. Все это действо сопровождалось орами и матами двух взрослых мужиков.       Мальчика одели, усадили за кухонный стол. Джин поставил перед ним тарелку с едой, кружку с чаем, а затем уселся за стол со стороны Техена. Ребенок понюхал еду, а затем принялся за нее. Его совершенно не смущал любопытствующий взгляд ветеринара и хозяин квартиры, у которого на лице было написано, что эти макароны последнее, что съест оборотень в его жизни. Все всё понимали. Переговоры с «чудесным» существом доверили самому старшему и спокойному.       — Как тебя зовут? — спросил он мягко, когда оборотень доел.       — Чон… Чонгук… — сказано было очень неуверенно.       — А сколько тебе лет?       — Сем… Семнадцать…       — А…       — ТЫ КТО ТАКОЙ МАТЬ ТВОЮ ЛЕОПАРДИЦУ!!! — не сдержавшись, заорал хозяин квартиры, ударив по столу кулаком. Джин вздрогнул, а Чонгук мило улыбнулся:       — Я — котик! Мырр-мяу!