Взросление

Бежать. Бежать. Бежать с острова, бежать как можно дальше, бежать туда, куда нет ни пути, ни дороги, ни по земле, ни по воздуху, ни по воде, туда, где нет места мечтам, где нет места волшебству. Венди утирала горячие слезы со щек, лихорадочно хватала вещи с полок, вертела в руках и бросала на пол, мерила шагами комнату, путалась длинными пальцами в волосах. Отчаянье плескалось в ее глазах, окрашивая слезы, придавая еще большую резкость движениям. Срывая оковы приличий и манер. Венди не первый год была знакома с Питером Пэном, не первый год знала этого самодовольного и эгоистичного мальчишку. Глупо было ждать от него, что если он повзрослел телом, он повзрослеет и душой. Что сможет ответить взаимностью на ее уже давно не детские чувства к нему. Что сможет дать ей место в своем сердце. Он был все еще ребенком, который растворяется в собственной любви к себе, который не может отвлечься от своей натуры на людей вокруг. А Венди надеялась. Много лет. Может, с самой первой встречи. И уж точно с тех пор, как, не раздумывая, бросилась в открытое окно вслед за Питером, стоило ему позвать ее, поманить. Она, не думая ни секунды, прыгнула, оставив за спиной Землю, Лондон, родной дом, семью. Прыгнула, не слушая Джона и Майкла, которые в два голоса просили ее остаться. Они смогли отделить сказку от своей жизни, а вот старшая сестра мальчиков не смогла, и каждый вечер засыпала, глядя через окно новой комнаты на небо, на звезды. На звезду. На ту Звезду, где жили русалки и феи, пираты и индейцы, крокодилы-людоеды, и тот, кто безвозвратно засел в детстве, а, заодно, в ее нежном девичьем сердце. Венди было пятнадцать, когда она снова увидела за окном на фоне звезд силуэт Пэна. Это случилось во время семейного ужина, и уж наверняка мистер и миссис Дарлинг вряд ли поняли, что это был за юноша, впрыгнувший вместе с ветром на подоконник, при виде которого их дочь, будущая леди, чуть не сломала раму и не выбила стекло, стараясь дрожащими пальцами отворить замок. Венди бросилась к нему, а он, в свою очередь, сделал два шага навстречу, ловя ее в объятия. Питер вырос. Джону показалось даже, что он рос вместе с сестрой – ему, должно быть, тоже было около пятнадцати, и сейчас он был выше нее почти на полголовы. Он наклонился к ней, и прошептал что-то на ухо, после чего схватил за руку и рванул к раскрытому настежь окну. Джон, кажется, закричал что-то, Майкл вскочил со стула, но девочка даже не взглянула на них, второй раз за свою недолгую жизнь убегая, улетая, исчезая и пропадая. Кажется, у матери случился обморок, кажется, братья выбежали из дома и, стараясь не упустить из вида, следовали за ними пару кварталов по улочкам Бруклина, кажется, отец, приводя мать в чувства, звал ее, кажется, Нэна сорвалась с поводка. Только вот Вэнди было плевать на все это, она впервые за несколько лет была по-настоящему счастлива. Девочке нравилось быть мамой потерянным мальчишкам, нравилось рассказывать истории и вечерами играть в догонялки с птицами. Ей нравилось украдкой наблюдать за Питером (большей частью за его затылком, потому что стоило ему встать хотя бы в профиль к ней, как она спешно отводила взгляд). Пожалуй, первый год она почти и не вспоминала дождливый и туманный Лондон, окунувшись с головой в жизнь Нетландии. Однако со временем она все чаще задумывалась о той жизни, что оставила. В немалой степени этому способствовало и то, что она, наконец, начала понимать, что те чувства, которые она испытывает к Питеру далеко не просто дружеские, и ровно так же далеко не взаимные. Пэну нравилось быть лидером, быть в центре внимания, но Дарлинг сильно сомневалась, что она дорога ему хоть чуточку больше, чем любой из мальчишек. Скорее даже, интерес юного предводителя потерянных ребят нашел в ней игрушку для своих «детей». Это резало маленькое и неокрепшее сердце девушки не хуже ножа. Кажется, года три или три с половиной после побега Венди уговорила Динь-Дилинь тайком от Питера свозить ее в Лондон. Тому было много причин, и фея не смогла отказать. ... Окно в столовую было открыто. Ровно как и окна в детскую и в бывшую спальню Венди. За окошком было тепло, но все равно сердце девушки болезненно защемило. Подлетев ближе, путешественница увидела через окно собственную семью, сидящую вокруг камина. Мать играла на рояле, отец удобно разместился в кресле, а на полу расположились двое мальчиков. В глаза просто бросалось, как они выросли и возмужали – только сейчас до их сестры и дошло, сколько на самом деле прошло времени. На каминной полке стоял портрет самой Венди, и на глаза невольно навернулись слезы. Она и сама изменилась, хотя только сейчас поняла это. Она уже не была маленькой девочкой или слегка угловатым подростком, но была девушкой, в полном смысле этого слова. Улетая, Дарлинг плотно закрыла окна детской и своей спальни. Да, она скучала, но возвращаться пока не планировала. Возле Парламента Венди встретилась с Динь. Та тащила за собой ворох чего-то, что при ближайшем осмотре оказалось платьями, туфлями, тканью, иглами – всем тем, в чем обе представительницы прекрасного пола так нуждались и тем, что позволило бы им получить некоторую свободу в выборе нарядов. Девушка засмеялась, а через мгновение голосок-колокольчик феи присоединился к ней. Они вернулись утром, на рассвете, спустя двое суток после отбытия. Стараясь не шуметь, Венди прокралась в свой домик и застыла, как вкопанная. На ее кровати, поверх покрывала, свернувшись калачиком, прижимая к груди подушку, спал Питер. Это было настолько необычным и удивительным зрелищем, что хозяйке дома потребовалась пара минут, чтобы прийти в себя. Она подошла ближе, вглядываясь в лицо юноши. Он спал беспокойно, чутко. - Питер... Девушка позвала его совсем тихо, почти не слышно, но он мгновенно распахнул глаза. На секунду замер, молча глядя на нее. А потом порывисто, резко бросился вперед, обхватывая руками талию стоящей перед ним Венди, прижимаясь к ней всем телом, прячась лицом в складках платья на животе. - Питер... Но он не дал ей договорить, перебил, резко отстраняясь и вскакивая в полный рост: - Венди!.. Я так перепугался, ты даже не представляешь... Ты просто исчезла, тебя не было ни тут, ни в долине русалок, ни у индейцев, да вообще нигде!.. Я думал, что-то случилось, мы двое суток не могли тебя найти, ты неужели не понимаешь!.. Он прервался, и, так же порывисто, как и ранее начал говорить, обнял ее, сжимая хрупкие женские плечи в своих руках. - Не делай так больше... На секунду Венди показалось, что пол уходит из-под ног. - Ты правда беспокоился? За меня? Но Питер умел разбивать иллюзии. Он говорил это как само собой разумеющееся, снова сверкая самодовольной улыбкой: - Ну конечно! Ты же наша мама. Он улыбнулся еще шире, отстраняясь и направляясь к выходу из домика: - Пойду, найду ребят, скажу, что ты тут. - А... Ага... Венди осталась смотреть на дверь своего жилья, а внутри нее почему-то зрела ужасная, страшная обида. Она украдкой утерла слезу и упала на кровать, все еще хранившую тепло тела Питера. А потом Венди и сама не поняла, как так вышло. Началось все с того, что она сдружилась Динь. Теперь трудно было застать их поодиночке, и, кажется, Пэн почти ревновал. Только вот не Венди, разумеется. А продолжилось все в бухте, когда фея и девушка собирали голубые морские цветы для нового красителя. Просто в какой-то момент они заметили, как тикающий желудком крокодил гонится за капитаном пиратов, и явно догоняет, и никак не могли не вмешаться. Так Крюк и оказался на дереве вместе с подругами, где и провел почти четыре часа, пока Смит не сообразил послать за ним спецотряд, вооруженный всем, что помогает против крокодилов. Однако за эти четыре часа, к шоку всех (особенно крокодила), Венди и капитан нашли общий язык. И хотя поначалу Динь и фыркала недовольно на это, под конец и она смеялась своим колокольчиком над историями старого морского волка и над тем, как смешно он пародировал свою гувернантку, которая следила за ним, когда он был ребенком. Я сказала, что больше всех офигел крокодил? Трижды вранье. Недели через две после того случая потерянные мальчишки, Венди и Питер сидели недалеко от побережья, играя в какую-то игру, правил которой не понимал абсолютно никто, когда из леса прямо к ним вывалились пираты во главе с Крюком. Питер и мальчишки уже были готовы к драке, как вдруг... Капитан пиратов галантно поклонился девушке, та присела в реверансе, и как ни в чем не бывало, оба заговорили о погоде и о творчестве французских художников, писавших море. Челюсть Пэна поздоровалась с травой на земле, потерянные мальчишки таращились на собеседников так, словно Крюк братался с крокодилом. Пираты выглядели немногим лучше. Закончилось все тем, что вечером Венди оказалась приглашена на танцы на корабле в честь живописи и морей Земли, куда она и пошла, несмотря на все протесты Питера и всех, кого можно. На корабле ей понравилось, и вскоре она стала частым его посетителем, послав Пэна при этом со всеми его запретами куда подальше и заявив, что не собирается зазря ненавидеть умного и хорошего человека. А еще через две недели Питер достал где-то букварь и какую-то книгу, за которые старательно и засел по ночам, пока никто не видит. На острове девушку любили все. Индейцы учили ее премудростям военной раскраски, пираты танцевали дикие и веселые танцы, наперебой рассказывая свои приключения и слушая книги, прочитанные ею когда-то, русалки милостиво разрешали заплетать себе сложные прически и купались с ней в лучах закатного солнца. Венди сделала все, чтобы Питер Пэн перестал занимать главное место в ее сердце, но не смогла, только лишь приглушив свои чувства, растворившись в других эмоциях. Джеймс Крюк первым разгадал Венди Дарлинг. Он сидел с ней поздно вечером на палубе корабля, рассказывая о том, как управлять судном, пока в трюме трое или четверо мальчишек с упоением слушали протяжные песни пиратов о море, доме и возвращениях, когда он вдруг спросил. - - Вы любите Пэна? Венди слегка опешила, но ответила почти мгновенно: - Конечно, почти все любят его. Он наш лидер, он веселый, отважный, да и вообще... - Нет, я имею в виду не это, - перебил девушку капитан. – Я ведь вижу, какими глазами вы смотрите на него, как дорожите каждым его подарком. Разрази меня гром, если это дружба. Девушка потупила глаза. Ответ был и не нужен. И Крюк добавил, куда мягче. - Вы ведь все понимаете. Не тешьте себя ложными мечтами. После этого, как ни в чем не бывало, он вернулся к картам звездного неба и навигации. Хотя у Венди этот разговор еще долго не выходил из головы. Может, месяц спустя, или около того, Питер впервые сорвался на ней. Был погожий теплый денек, и девушка предложила ему и остальным мальчикам пойти искупаться, когда он почти прошипел ей в ответ отказ. Она была ошеломлена. Он попрекал ее общением не только с пиратами, но и с индейцами, русалками, магическими животными. Питер сразу же ушел, и горькие слезы обиды начали душить Дарлинг. Ребята наперебой утешали ее, и повели с ними прыгать на лианах, надеясь хоть так развеселить ее, а красная от гнева Динь-Дилинь полетела выговаривать юноше за его выходку. Он так и не извинился, и такие ситуации стали происходить все чаще и чаще. Сам Пэн со свойственным ему легкомыслием забывал об этом спустя пару часов, а вот Венди, напротив, еще долго мучилась, думая, что же она делает не так. В попытке угодить Питеру, она снизила количество своего общение с обитателями Нетландии до минимума, оставив практически только общение с потерянными мальчишками. На время это помогло, но вскоре Питер снова стал срывать без повода, и Венди стала избегать его. Понять ее не сложно, однако ситуацию это лишь усугубило. Девушка вспомнила об открытом окне в родном доме, о семье, и вдруг ей подумалось о том, чтобы вернуться в Лондон. Прошло почти пять лет с момента ее ухода, но, почему-то, ей все казалось, что окно открыто. В любом случае, она могла найти маленькую квартирку где-нибудь в пригороде, устроиться, например, в кондитерскую, и создавать пироги и торты с русалками и единорогами. Чем не жизнь? Однако Венди слишком любила это место. Поэтому прошло почти два месяца, прежде чем, однажды, она не решилась. Она всем сердцем любила Нетландию, ее обитателей, но больше она была не в силах терпеть выходки Питера. Дорогу до Лондона она и так знала, под коробкой с вещами Дарлинг оставила пачку писем – для всех, кого она знала на острове, и отдельное, самое длинное, Питеру. И сейчас Венди утирала горячие слезы со щек, лихорадочно хватала вещи с полок, вертела в руках и бросала на пол, мерила шагами комнату, путалась длинными пальцами в волосах. Отчаянье плескалось в ее глазах, окрашивая слезы, придавая еще большую резкость движениям. Срывая оковы приличий и манер. Ей было страшно покидать остров. Но ей нужно было бежать, как можно дальше отсюда. В коробочке из ракушек лежали заколки для русалок, в плетеной коробке – платья для Динь, которые Венди шила ей ночами, надеясь устроить как-нибудь сюрприз. Огромная старинная книга с иллюстрациями и картами ждала Крюка. Последний раз оглянувшись на дом, который она вновь оставляет, девушка шагнула за порог. Она дрожала от слез, она боялась будущего, и больше всего хотела бы никого не встретить сейчас, пока она дойдет до берега. Оттуда лететь проще, там дует попутный ветер. Поддавшись порыву, она вдруг сорвала с шеи желудь, подаренный когда-то давно Питером, и швырнула его об землю. Катись оно все к чертям! Венди почти побежала к лесу. На востоке занимался рассвет.

***

Девушка бежала около получаса, пока не достигла белых скал. Отсюда надо было подняться выше, из небольшого ущелья наверх, а оттуда – через рощу розовых лип можно было выйти прямо к морю. Венди глубоко вздохнула. Сейчас она поднимется, и все, она навсегда покинет эту удивительную и волшебную страну. Она будет скучать по Нетландии, очень-очень. Но Крюк, единственный, кто знал о плане побега, обещал регулярно «заплывать», и Динь наверняка не забудет свою подругу. А Питер... Что ж, Венди бежит от Питера, прочь мысли о нем! Прочь, прочь! Венди крепко зажмурилась, тряхнула головой и направилась к уступу, с которого она решила начать свое восхождение. Можно было бы, конечно, и взлететь, но девушке почему-то очень хотелось избежать полета. - Далеко собралась? Беглянка вздрогнула всем телом и медленно повернулась. Питер стоял у расщелины, через которую она сюда попала, прислонившись спиной к белому камню, сложив руки на груди. Он усмехался, и Венди стало почти страшно. - Что ты тут делаешь, П-питер? – она очень старалась не запинаться, но получилось плохо. - Я? Пришел поймать вора. – Пэн сделал шаг вперед, ближе к ней. Дарлинг сглотнула. - Какого вора? Я ничего не крала у тебя, Питер, я взяла только то, что принадлежало мне и то, что подарили мне мои друзья. Ты не можешь обвинять меня в воровстве. Юноша усмехнулся еще шире и с феноменальной быстротой, так, как умеет только он, рванулся вперед. Он почти сшиб Венди с ног, впечатывая спиной в белый мрамор, две руки уперлись в камень по бокам от девушки. Только сейчас она обратила внимание, как играют мускулы под белой кожей предводителя потерянных мальчишек. И когда он только успел так накачаться? Чтобы перестать пятиться на плечи Пэна, Дарлинг перевела взгляд на его лицо, и всю ее сковал страх. Лицо живого человека может выглядеть как угодно, но только не так. Питер был бледнее смерти, крылья носа гневно раздувались, глаза горели гневом. Венди видела его раздосадованным, расстроенным, разозленным, обиженным, раздраженным, но таким не видела никогда. Взбешенным. - А я не о вещах говорю, я говорю о тебе. Кто позволил тебе сбегать от меня? Кто позволил тебе красть себя у меня?! Девушка попробовала оттолкнуть от себя Пэна, но у нее ничего не вышло. - А я не твоя собственность, - прозвучало не очень убедительно. Так блеет ягненок перед волком. Поэтому Венди пришлось собрать всю свою храбрость и задать еще один вопрос. – Как ты меня тут вообще нашел, а?! Питер усмехнулся еще шире и придвинулся ближе, прижимаясь к потерянной девчонке всем телом и тем самым вжимая ее в камень за ее спиной, как будто показывая, что это его потерянная девчонка. - Мне не спалось, было дурное предчувствие. Как видишь, не зря. Правда, я чуть было не потерял тебя из виду несколько раз, но ты выбрала слишком светлое время суток, - внезапно он наклонился и потерся носом о щеку девушки. Венди на секунду оцепенела. Только на секунду. - Все-таки зря тебе не спалось. Я улетаю из Нетландии, улетаю навсегда. Больше тебе не придется меня терпеть. Я бы просила не искать меня, но ты все равно не стал бы. Девушке наконец-то удалось оттолкнуть Пэна. Внутри нее закипала злоба. И какое право этот нахальный самодовольный мальчишка имеет, чтобы указывать ей, что следует делать, а что нет?! Все, хватит, наигрались. Венди резко развернулась на каблуках, снова оказавшись слишком близко к Питеру. Чтобы смотреть ему лицо ей пришлось задрать голову, но сделать шаг назад – значит проявить слабость. - Питер-черт-тебя-подери-Пэн! Мне до колик в животе надоели твои закидоны! Скажите пожалуйста, какие мы нежные, слово против не скажи, уже злимся! Я не понимаю, чего вообще ты от меня хочешь?! То грубишь, то внезапно тащишь купаться к русалкам, то молчишь днями, то не даешь мне полететь домой! Пойми, это моя жизнь! Я не потерянный ребенок, у меня есть семья, а окно моей комнаты всегда открыто. Меня там любят и ждут, а тут ты! Я буду скучать по Нетландии, но разрази меня гром, если я смогу терпеть и дальше твои выходки! Увлеченная своей тирадой Венди и не заметила, что Питер как будто поник, уменьшился в размерах, а на последних словах и вообще отступил назад. - Значит, я ошибся. Вообще ни к селу, ни к городу. Венди тряхнула головой. О чем вообще он говорит? - Чего? - Не важно. Лети. Девушке где-то в душе стало почти обидно. Пэну было действительно все равно, останется она или улетит... Дарлинг развернулась и зашагала к скале. Ей оставалось каких-нибудь два шага, когда ее догнал вопрос Питера. - Это Крюк или кто-то из мальчишек? Дежавю. О чем он говорит?.. Венди прикрыла глаза и медленно обернулась. - Что «это»? Прекрати говорить загадками. Она открыла глаза и остолбенела. Предводитель ватаги самых непослушных детей на свете сидел прислонившись спиной к мраморной плите. Он закрыл глаза, но по его щеке явственно стекала одинокая слеза. Не открывая глаз и, вероятно, не зная, что на него смотрят, он ответил: - Ты влюблена, птица-Венди. Только в кого? Я не знаю... - Ты ошибаешься, и вовсе я не влюблена! - Нетландия не врет. Разве ты не заметила, что ты выросла? В Нетландии дети всегда остаются детьми, а пираты не стареют, но ровно до тех пор, пока дети не начинают внутренне взрослеть, а пираты не начинают хотеть приобрести домик у моря и выращивать виноград. Дети в Нетландии вырастают только тогда, когда влюбляются, Венди, причем по-настоящему. Понимаешь? Питер раскрыл глаза, и, даже и если и был смущен, что его слезы увидели, виду не подал. - Питер, я не люблю Крюка и мальчиков. То есть, конечно, люблю, но как друзей, не как мужчину. Плевать на дом, который так далеко. Плевать на Крюка, который на своем корабле ждал ее. Плевать на принципы. Венди сделала один крошечный шажок в сторону сидящего на земле юноши, затем еще один и еще. - Тогда кто, Венди? Кого ты..? Он оборвался на полуслове, когда девушка опустилась прямо перед ним на колени и аккуратно положила руку на плечо. - Ты, Питер. С самой первой встречи. Все-таки эмоции Пэна – это отдельная неизученная область науки. Еще минуту назад он сидит у скалы с апатичным лицом, а сейчас уже целует тебя так, будто это его последний шанс. Питер сгреб девушку в свои объятия, прижимая к себе так сильно, как только мог, и впился в ее губы. По его щекам текли слезы. По ее тоже. В секундном перерыве между страстными поцелуями Венди широко улыбнулась Питеру и прошептала на ухо: - Знаешь, ты тоже очень повзрослел...

***

Мистер Смит очень удивился, когда проснулся в восьмом часу и через окно своей каюты увидел привычную гавань. Когда через минуту он вышел на палубу, капитан полулежал на шезлонге с коктелем в здоровой руке. - Сэр, а как же мисс Венди? Мы разве не плывем за ней? Крюк изящным движением своего протеза сдвинул на кончик носа темные очки. - Думаю, Смит, ей сейчас не до нас. Вряд ли Пэн отпустит ее. Лучше сделай мне еще один коктель, и поживее!