he seldom smiles

Ветви старых деревьев цепляются острыми когтями за волосы, лицо, одежду, словно останавливают, пытаются предостеречь, как будто говоря, мол, не иди туда. Может, Хосок и послушал бы их, если бы на него не смотрел чуть улыбающийся Юнги. Юнги улыбается так редко, что кажется в Африке чаще выпадает снег, или дождь в пустыне Сахара. И вообще, всё возможное и невозможное происходит чаще, чем улыбается Юнги. За улыбку Юнги Хосок готов всё сделать: и звезду с неба достать, и большую коллекцию старинных часов отдать, и русалку со дна морского притащить, и даже кого-нибудь укокошить. И лучше, если это будет маленький комарик. Потому что на большее Хосок не способен, да и не хочется больно. Он оборачивается в последний раз, перед тем как зайти в заброшенное поместье Пака Кю Су, и показывает Юнги большой палец правой руки. Тот кратко кивает головой и достаёт свой телефон, чтобы заснять то, как бедный Хосок с визгами выбегает из старого дома, напуганный привидениями. «Которых в общем-то и не существует» — уверен Юнги. «Которые очень злючие и очень пугающие» — уверен Хосок. Юнги выкладывает видео в Инстаграм и подписывает «Мой милый донсэн», за что получает от Хосока слабый удар локтём под рёбра. Правда, потом Хосок отгребает по полной, потому что: «Ты как со старшими обращаешься, а?» Если бы Хосок был менее пугливым, он бы не покупал большущий стакан латте Юнги. Если бы не поспорил с ним, то не расшатывал бы свои и без того хрупкие нервы. Если бы не зашёл в тот дом, то никогда бы не увидел улыбку Юнги. И у него никогда не было бы синяков из-за несмешных, по мнению Юнги, шуток про его рост. И он бы точно никогда не бегал бы от разъярённого Юнги после совсем безобидного «милый гномик». Тучи угрожающе нависают над городом, готовые вот-вот обрушить на людей столб воды. Вдалеке гремит гром и сверкают молнии, а Хосок еле сдерживается, чтобы не залезть под толстовку Юнги, которая выглядит как большой мешок из-под картошки. Но очень тёплый, мягкий и спасающий-при-панике мешок. Юнги что-то говорит про фильм, про отсутствие соседа по квартире, и, вроде, приглашает к себе. Хосок плохо слышит из-за громкой музыки в наушниках, но почему-то кивает, позволяя старшему взять себя за руку и тащить куда-то. В квартире Юнги чисто и светло. «Также как и в его душе́» — думает Хосок. Юнги кивает на диван в гостиной и бросает короткое: «Я сейчас». Возвращается Юнги уже с любимым спрайтом Хосока и огромной пиалой попкорна. Они смотрят старый французский фильм о любви. Юнги фыркает, что ничего другого не было, а Хосок замечает целую стопку фильмов самых разных жанров, которых кто-то не догадался хорошенько спрятать. То ли под действием спрайта, то ли от душещипательной сцены в фильме, Хосок набирается храбрости и признаётся Юнги в любви. А затем неожиданно чмокает того в губы. Юнги мило улыбается и чмокает того в ответ. Хосок готов поспорить, что где-то в Антарктиде растаял весь снег, а Земля совсем не круглая и держится она только благодаря трём слонам и сонной черепахе. А тучи всё-таки обрушивают на город столб воды, за окном гремит гром и сверкают молнии. И Хосок не сдерживает себя. По-хозяйски залезает под толстовку старшего и там же как-то умудряется заснуть.

***

Юнги никогда не скажет, что он подговорил своего знакомого, чтобы тот притворился привидением (благо тот был с прибабахом (поэтому и согласился) и с дипломом об окончании актёрских курсов), чтобы испугать и без того пугливого донсэна. Юнги никогда не скажет, что был рад, когда к нему подбежал Хосок, запрыгнул на него и прошептал проскулил что-то похожее на; «Хён, там правда привидения». И Юнги точно никогда не скажет, что сделал это не только ради кофе.