Слава, Саша, кот

Щенка, которого Славка, подумав и получив сомнительный комплимент своей извращенной фантазии, назвал Барсиком, Сашка, естественно, принял не сразу. Сначала он традиционно поинтересовался, не ебанулся ли Слава, потом помянул всех его родственников, взрастивших в нем такую ненормальную жалостливость, затем попытался обратиться к Славкиному разуму, но так как у того его отродясь не ночевало, ничего не вышло. — Этот твой кабыздох вырастет в здоровенного коня, разнесет всю квартиру, погрызет все диваны, пометит все углы! Ты хоть представляешь, сколько денег уйдет на его содержание? А какая это ответственность? Никуда не уехать, надолго не уйти… Вообще, конечно, зерно истины в словах Сашки было. Да и Славка подозревал, что правильный уход за собаками слегка отличается от того, что он придумал в своей голове, но расстаться со щенком он не согласился бы ни за какие коврижки. К тому же пес был совсем крошечный, и Слава здорово сомневался, что из него сможет вырасти что-то больше кота размером, и наивно полагал, что от маленькой собаки проблем нет. Кот был последним аргументом, к которому прибегнул Сашка: — А о Гене ты подумал? По правде говоря, о Гене даже и думать не надо было — он напоминал о себе сам. Только в этот раз даже Гена неожиданно оказался на стороне Славки. Когда тот опустил щенка на пол, Геннадий, вместо того, чтоб с шипением выгнуть спину и отвесить когтистой лапой оплеуху блохастому захватчику своей территории, внезапно обрел в себе материнский инстинкт и с утробным мяуканьем принялся вылизывать слабо завилявшего хвостом щенка. — Пиздец, — расстроился Сашка, оставшийся без поддержки. — Ну и уебывайте отсюда, все трое! Славка и правда ушел. Недалеко, на лавочку перед подъездом. Сашка спустился через полчаса, с минуту полюбовался картиной «Дядя Слава, пес и кот», взял со Славки клятвенное обещание больше домой никого не тащить и, воровато оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не увидит, быстро его поцеловал. На то, что Слава сдержит свою клятву, Саша, прекрасно зная избирательную жалостливость своего парня, особенно и не рассчитывал. Славка, который был умнее, чем казался, прекрасно это знал, и в течение следующих пары месяцев в их доме появились: страшная как пиздец черепаха (Слава наивно надеялся, что хотя бы она, в отличие от остальной живности, выберет фаворитом его, но черепаха выбрала фаворитом яблоки и капусту, Саша и Слава ей были до пизды), страшные как пиздец золотые пучеглазые рыбки в аквариуме (после того, как Саша объяснил, что они не страшные, а такие от природы и есть, Слава в них разочаровался и куда-то унес), страшный как пиздец нервный попугай, выдергивающий из себя перья (в клочья разодрал Славкину свеженапечатанную курсовую, Сашка еле отобрал несчастную птицу у кровожадного Славы, предлагавшего Гене подзакусить вандалом), страшный как пиздец хомячок (нагадил Славке на руку, и тот почему-то решил, что это признак особого расположения, и радовался целых два дня, пока хомяк не утопился в унитазе. Слава решил, что это из-за того, что на самом деле грызуну нравился не он, а Сашка: хомяк просто не хотел жить во лжи и из-за этого самоубился). Однажды сдуру он даже здоровенного лохматого паука притащил. Паук, в отличие от всей остальной живности, был не страшный, как пиздец, а пиздец какой страшный, спустя некоторое время это осознал даже Слава и на подгибающихся ногах унес восьмилапого подальше от квартиры. Сашка же познал дзен и уже почти даже не ругался. Опасался только, что однажды Слава притащит домой пиздец какого страшного мужика. Этого Сашка точно бы не вынес.