Мы с тобой—половины...

Мы с тобой—половины одного целого. Неразделимы, ущербны поодиночке. Ты понимаешь это, брат? Ты ведь чувствуешь? Напоказ ненавидишь, холодом глаз прожигая мне душу. А мне больно, знаешь? Больно от одиночества, от холода с твоей стороны. Послушай, брат. Знаешь, я всегда, с самого детства хотел защищать тебя. От всех невзгод, не допуская печаль в твой уютный мир. Как горько мне сейчас от того, что это были лишь идиотские желания маленького ребенка! Тебе приходилось страдать всю жизнь, и все это из-за меня! Да, верно, брат. Я—чудовище. Порождение Геенны, не заслуживающее жизни. А ты тоже не ангел, знаешь? Мы ведь с тобой лишь отражения, пусть разные, но в то же время такие похожие друг на друга—до боли, до неверия. Ты тоже имеешь свои недостатки. Начать хотя бы с того, что ты врал мне столько лет! Я ведь доверял тебе, доверял бескомпромиссно, открывая пред тобой душу. А еще... наверняка это прозвучит глупо, совершенно неуместно, но я должен сказать. Я ведь люблю тебя, веришь? Всегда любил, сколько себя помню. Не совсем так, как любят братья. Я готов ради тебя на все. А ты ненавидишь... лучше, чтобы меня не существовало вовсе, верно? Лучше бы я не рождался? Так было бы легче. Всем. Не пришлось бы за мной следить, сжимать от злости кулаки, не имея возможности меня убить. И тебе не пришлось бы страдать, да? Прости, брат. Боюсь, многие планы сегодня разрушатся. Я возьму ненадолго твой пистолет? Всего на несколько минут, долгих, сладких. Я просто хочу, чтобы стало легче. Ты привыкнешь. Эта пустота, что придет вместо меня—к ней привыкнешь. Она станет твоим отражением, не я. Ее частью станешь ты. Но так будет лучше. По крайней мере, будет свободней. Я знаю. Прощай, брат. Прощай, любимый. Прощай, Юкио, и живи.