Лисье кафе

Момотаро устало плелся позади господина, благо тому не взбрело в голову остаться в веселом квартале на вечер, а то и на всю ночь. Господин отдал долг хозяйке борделя, не спрашивайте откуда взял денег (стыдоба, опять заложил Водопад сакэ), совсем без искры в глазах оглядел девиц, засунул руки в пустые карманы и вышел на уличную жару. — Хакутаку-сама, может, зайдем в офис к господину Ходзуки, поздороваемся с Широ и остальными? — Ха, видеть не хочу унылую рожу этого Ходзуки, и как он не лопнет от своей важности. Сходишь, когда дам тебе выходной, Момотаро. — У вас ужасный характер, особенно с похмелья, знаете ли, господин. Хакутаку засмеялся и продолжил путь по оживленной улице, кивая знакомым. — О, это же Гон. Привет, Гон, как твои дела? Все так же меняешь общение на деньги? На хитрой морде кицуне появилась еще более хитрая улыбка. Момотаро подозревал, что в его неизменной трубке набит совсем не табак, ох, не табак. — Йо, Хакутаку-сама, мое почтение, — лис приподнял шляпу, — у нас теперь лисье кафе, хост-клуб был непопулярен, а вот проводить время с пушистыми питомцами посетителям нравится. К нам даже парочки приходят теперь. Это господин Ходзуки придумал. — Вот как. Посмотрите только, как этот тип обо всем печется. — Может зайдете, выпьете лимонада, посмотрите наш новый интерьер? — Почему нет? Кицуне такие милые. — Господин! Вы обещали никуда не заходить сегодня. - Ай, Момотаро, мы же ненадолго, — отмахнулся Хакутаку. Он не собирался задерживаться в лисьем кафе, но увидев компанию за центральным столом, решил остаться и понаблюдать, а потом и подойти поздороваться. Такими выпавшими козырями не разбрасываются, в самом деле. На красном широком диване расположился не кто-нибудь, а сам главный демон, начальник штаба короля Энмы и прочее прочее, а также личная заноза в заднице Хакутаку, собственной персоной — Ходзуки-сама. Нравственный ориентир, чтоб его, вечно тычущий Хакутаку мордой в его якобы непристойное поведение. Ха-ха, и этот моралист сидел сейчас в компании трех мальчишек хостов-кицуне. Ай, какая красота! Кицуне были в человеческом обличии — личики свежие, с щедро нанесенными румянами, кимоно призывно распахнуты на груди. Они из кожи вон лезли, чтобы привлечь внимание Ходзуки, подливали лимонад, раскуривали его потухающую трубку. Его демонейшество, сидел, конечно, с каменным лицом, не в курсе что ли, что в веселых заведениях надо веселиться, а не нагонять жуть. Хотя откуда этому знать? Хакутаку поднялся, покачался с пятки на носок и танцующей походкой, как умел только он, направился к столу Ходзуки. Момотаро страдальчески закатил глаза, вот и сходили отдали долг! Сейчас такие пух и перья полетят! Эти двое никогда не упускали возможность поругаться всласть. Момотаро искренне уважал господина Ходзуки, и Хакутаку любил, и не понимал, чего им мирно-то не живется, чего вечно делят-то? — Вот так встреча! Какие милые лисички скрашивают твой вечер, Ходзуки-сама. Позволишь присоединиться? — как будто Хакутаку было нужно приглашение. Он оттер одного из хостов от Ходзуки и присел рядом. — Как там тебя? Бьякуя, Тецуя? — улыбнулся он согнанному хосту. — Сбегай нам за выпивкой, лимонад это несерьезно. — Принесла же нелегкая. — цыкнул Ходзуки, отодвигаясь. — Здравствуй, Момотаро. Не хочешь забрать своего господина домой? Я слегка занят, чтобы тратить на него время. — О, понимаю, трое горячих мальчишек это не шуточки, но могу помочь. — подмигнул Хакутаку. — И что же ты не сказал, каким образом хочешь развлечься, я бы прислал тебе одну волшебную травку, ммм, и волшебная же ночь обеспечена. — Не развлекаюсь я! — Рявкнул Ходзуки и ударил кулаком по столу так, что зазвенела посуда. Хосты вздрогнули, Хакутаку улыбнулся и облизнул губы. Только он мог вывести Ходзуки из себя, вот так, с полуслова. И Ходзуки становился поистине ужасен… и прекрасен в своей устрашающей ауре. Весь, от гладких черных волос и потемневших от гнева серых глаз, с манящим разлетом ключиц в вырезе строгого кимоно, оттененным трагичным алым шелком, заканчивая тонкими лодыжками и изящными ступнями. — Я пытаюсь решить важный вопрос, работаю, понимаешь? Хотя откуда тебе знать значение этого слова, бездельник! — Нечего на меня орать! Я тебе не подчиненный. И я не дурак! Работает он как же! Да эти милашки к тебе только что в штаны не залезли. Бесстыжий у короля Энмы начальник штаба, вот что я скажу. А еще меня учил жизни! — Не какому-то лекаришке из Шангри Ла совать нос в мои дела и говорить где и как мне работать. Пошел вон отсюда! — Ты просто ханжа, Ходзуки-сама, знаешь ли. Давай развлечемся вместе! — Что же, тогда уйду я. Ходзуки поднялся, наступив Хакутаку на ногу, прищурился, глядя в его подведенные красной тушью глаза. Красиво! Небесный зверь вообще был красивым, хотя одевался как идиот и вечно цеплял свои дурацкие сережки, за которые так приятно было тянуть, когда Ходзуки брал его. — Ходзуки-сама, Ходзуки-сама, — заныли кицуне, — так нам приходить завтра к вам в офис? — И только попробуйте опоздать хоть на минуту, — его голос понизился до истинно адских регистров. Он бросил еще один взгляд на ухмыляющегося Хакутаку и удалился из лисьего кафе. — Похоже, я кончил. Господин Ходзуки действительно невероятен, — прошептал кто-то из хостов. — Гон, дорогой, — промурлыкал Хакутаку, — счет за мою выпивку пришли в офис короля Энмы. — Фух, сегодня хоть без крови обошлось, — выдохнул Момотаро, — пойдемте уже домой, господин. На следующий день Момотаро собирал персики в саду, господин приказал закончить с этим как можно скорее и не соваться в дом пока все плоды не будут собраны и не уложены в ящики. Но обед все же нельзя отменить, к тому же господин на кухне беспомощен и надо бы и его покормить, а то сидит, небось, над своими травками и порошками совсем голодный. Он зашел в дом, поставил разогреваться рыбу и услышал тихий смех. «Подумаешь, у господина хорошее настроение». Но тут зазвучал второй голос и смех - уже более низкий. Момотаро замер и прислушался. — И ты должен был выступить с докладом перед детьми в детском саду? Ахх-ха-ха, да дети уписались бы от страха, только глядя на тебя, — засмеялся Хакутаку. — Я должен был рассказать о работе их родителей, моих подчиненных то есть. Но ничего толкового придумать не мог. А кицуне устроили веселое представление, спасли праздник. — И спасли твою репутацию. — Вроде того. Снова раздался низкий смех. Момотаро вздрогнул стоя у двери в комнату господина. Все-таки смеющийся Ходзуки-сама поистине устрашал. В маленькой комнате Хакутаку, пропахшей травами, стихли разговоры, а потом послышались такие звуки, что Момотаро счел за благо убежать в сад и заняться, в самом деле, сбором персиков.