*
Через несколько дней он задумывается о раздражающем жжении внутри, поэтому снова проводит диагностику всех систем. Коннор замечает в своей памяти пустую папку с заголовком «Непонятно», пугаясь, что система удалила все моменты после того, как всё успокоилось. Вдруг находит новую папку, полную файлов. «Любовь». Коннор не удивляется, когда видит, что всё, что её наполняет, — это Хэнк. Наконец-то его система делает что-то правильно.Часть 1
22 июня 2018 г. в 17:36
Коннор начинает замечать их. Не хочет, но не может не видеть.
Андроиды прикасаются друг к другу. Сейчас он видит это везде, понимает или думает, что понимает. Рукопожатия друзей. Объятия с семьей. Поцелуи возлюбленных. Слишком просто для такой сложной вещи, которую он раньше никогда не осознавал.
Он не может не анализировать поступки окружающих.
Маркус и Норт целуются на каждом третьем митинге даже через месяц после случившегося. Коннор наблюдает за ними и задаётся вопросом, насколько это важно, если даже люди прекращают обстрел. Он облизывает губы, раздражённые странным жжением на коже. Диагностические системы не могут найти проблемы, но он чувствует это. Внутреннее давление повышается, а тело напрягается, поэтому он выключает видео, надеясь, что это чувство пройдёт.
Не проходит.
Новое дело о семье андроида, и Коннор хочет сосредоточиться на истории ребёнка, но вместо этого наблюдает за матерью, которая поглаживает по волосам мальчика. Жест настолько незначительный, но он видит, как расслабляется ребёнок. Как и мать. Позже, когда Коннор поправляет причёску перед зеркалом, его рука задерживается в волосах немного дольше, чем обычно. Снова жжение, на этот раз на кончиках его пальцев. Он не находит этот жест успокаивающим, поэтому моет руки три раза, хоть и знает, что его кожа не пачкается. В любом случае это странно.
Рид прижимает его к стене, локоть на горле блокирует воздух. Детектив что-то рычит ему в лицо, но всё, что Коннор может — это сосредоточиться на этом чёртовом давлении. Он не может умереть от недостатка кислорода, а сердитая речь детектива становится фоновым шумом. Локоть Рида не причиняет боль. Его мозг говорит бороться, оттолкнуть, уйти. Но ещё он знает, что обнимает себя, когда идёт снег, хоть датчики холода и вечно отключены. Но он падает на колени, когда Гэвин отталкивает его, ковёр слегка зудит под его ладонями, а горло всё ещё чувствует кожу детектива.
Ещё одно прикосновение к его плечу заставляет снова вернуться к реальности.
Лицо Хэнка перед ним выглядит встревоженным и обеспокоенным. Коннору хочется ударить себя за это. Боковым зрением замечает, как подскакивает уровень стресса у Хэнка, и он на мгновение думает, какое прикосновение нужно Андерсону, чтобы успокоиться.
— Коннор? Коннор, этот ублюдок что-нибудь сделал? Не говори мне, что андроидам нужен воздух, и теперь ты, блять, не реагируешь, ответь что-нибудь. Ты в порядке?
Коннор думает соврать, встать и уйти. Он задается вопросом, будет ли Хэнк и дальше давить на него. Поэтому он просто сдаётся, качая головой и позволяя голове упереться в плечо Хэнка. Это всё ещё считается прикосновением, если оно через одежду, так ведь?
Он почти подпрыгивает, когда рука Хэнка вдруг начинает поглаживать его по спине. Контакты в голове замыкает, Коннору кажется, что он слышит, как тихо скулит, а, может быть, это всего лишь воображение. Рука Хэнка не останавливается.
Они расходятся, когда Коннор понимает, что жжение прошло.
Хоть и на пару дней.
Он замечает косые взгляды Хэнка. Он чувствует их, подкидывает мысль мозг, будто смеясь над самим собой. Хэнк наблюдает за ним, когда они сидят в машине, хэви-метал играет на фоне. Коннор знает, что он притих после той стычки с Ридом, но просто не может найти правильных ответов на вопросы Хэнка. Он с трудом понимает, что происходит с ним.
Он радуется, когда Хэнк ничего не спрашивает, вместо этого делая музыку громче.
Его мысли вращаются вокруг одного. Он думает о синеволосой Трейси, держащей свою девушку за руку. Рассказывающей ему о любви с помощью жестов. Он вспоминает жизнь, которую видел, но которую не жил, его первый допрос. Боль, которую могут причинить прикосновения. Тогда он не понимал этого, но надеялся, что почувствует, однажды, когда его программа даст сбой. Всё ещё нет.
Однажды в его мыслях появляется Аманда. Может, он что-то пропустил. Что если… Что если он ничего не чувствует, потому что не должен?
Эта мысль заставляет его дрожать.
— Чем, чёрт возьми, в последнее время ты занимаешь свою пластиковую голову? — Хэнк стоит около своего стула, перекрывая все выходы. Коннор на мгновение замирает, проверяя, что сердце бьется. Что он жив.
— Ничем важным.
— О нет, это что-то важное, если оно заставляет тебя забыть облизать что-то на месте преступления, — очевидная шутка, но Коннор видит обеспокоенные морщинки вокруг глаз. Рука Хэнка лежит слишком близко к его, что заставляет Коннора задуматься о мягком тепле, исходящем от неё. Он включает свои сенсоры, впитывая это. Его мозг по-прежнему классифицирует это в папку «безобидно», ничего не испытывая. Коннор убирает руку, возвращаясь к компьютеру.
— Действительно ничего, лейтенант.
Хэнк вздыхает как раньше, когда Коннор не принимал свою девиантность. Его похлопывание по плечу заставляет Коннора снова вздрогнуть.
Он начинает думать о прикосновениях Хэнка, и его мысли становятся достаточно громкими, чтобы появилась головная боль. Слишком много информации.
Потом Хэнк закрывает его собой, словно он неисправный. Коннор собирается возразить, но следующее, что помнит, это автомобильная погоня и громкие крики. Так что у него было не особо много времени на что-то ещё.
Он начинает считать, сколько раз Хэнк сжимает его колено или плечо. Сбивается после сорока за одну неделю. Но они все хранятся в его памяти.
Хэнк всё время стоит слишком близко, небрежно касаясь. Он прикасается коленями или лодыжками, сидя за столами. Он подаёт ему руку, помогая встать. Иногда он похлопывает Коннора по голове. Он пихает его локтём, толкает, тычет пальцем и один раз просто хватает за руку и держит (и не важно, что они в это время убегают).
Но Коннор чувствует только прожигающие взгляды, обычно сопровождающиеся раздражением, слишком слабым, чтобы понять его причину. Он не видит этого, поэтому мозг классифицирует их как непонятные. Это обнадёживает, чтобы в будущем найти какие-либо ответы.
Следующий случай происходит недалеко от новой штаб-квартиры андроидов (главной башни Киберлайф), поэтому неудивительно, что Маркус и Норт участвуют. Коннор безуспешно пытается удалить фрагменты с этими двумя из своей памяти.
Хэнк явно чувствует себя неуютно, находясь в сердце некогда разгорающейся революции. Но Норт разговаривает с ним спокойно, не усложняя расследование, так что Коннор успевает немного осмотреться.
Маркус находит его, наблюдающего за маленькой роботизированной пчелой.
— Ты в порядке, Коннор? Живешь с людьми? — Коннор слышит в словах Маркуса готовность надрать чью-нибудь задницу. Он почти улыбается. Люди на самом деле очень легко стали частью его жизни, удивительно. Поэтому он только кивает в ответ.
Через несколько минут он наконец-то задаёт свой вопрос.
— Ты… любишь Норт?
Маркус удивлён.
— Думаю, да. Не так, как люди любят, если ты об этом.
Коннор качает головой.
— Поэтому ты её поцеловал?
— Да, поэтому, — улыбается Маркус, наклоняя голову и наблюдая за реакцией Коннора. — Почему ты спрашиваешь?
— Не могу понять необходимость прикосновений.
— Ну, это не необходимость. Ты можешь любить без этого. Но это… приятно. Так по-живому, думаю. Когда жар на твоей коже утихает, весь мир становится более стабильным.
Коннор кивает, пытаясь понять. Наверное, он действительно не создан для этого.
Они молчат до тех пор, пока не выходит Хэнк, ворча что-то на Норт, улыбающуюся чему-то за его спиной. Когда они уходят, Коннор видит, как Маркус кивает ему, будто поддерживает в чём-то. В чём именно, остаётся загадкой.
Он сидит на диване Хэнка, смотрит на игру по телевизору, но не следит. Сегодня выходной, он «развалился» на диване, из-за мыслей его немного потряхивает, но, к счастью, Хэнк кажется слишком занятым, чтобы заметить.
Коннор чувствует тепло, исходящее от него. Чёрт, он ощущает его вокруг, потому что Хэнк запретил галстуки и пиджаки в своём доме, пихнув в руки Коннору толстовку и спортивные штаны. Не превращай дом в работу, ради Бога. Он признаёт, хоть и нехотя, что штаны и толстовка очень удобные. Как и подушки Хэнка. Всё вокруг такое удобное и уютное, он думает, что почти засыпает, когда начинает говорить.
— Я не знаю, как правильно прикасаться.
Хэнк поворачивается к нему, молча вглядываясь в его лицо. В темноте комнаты Коннор видит только половину его лица, освещённого светом телевизора. Он не знает, что хочет услышать в ответ.
— Что ты имеешь в виду?
— Я… Я не знаю, как объяснить их. Заботливые, любящие, дружелюбные, злые, я чувствую их все одинаково, — Коннор видит, как лицо Хэнка мрачнеет, поэтому начинает говорить быстрее. — Или не чувствую их вообще, просто ощущаю давление. И моя кожа продолжает зудеть. Не думаю, что я понимаю, каково быть живым.
Выслушав, Хэнк открывает рот, чтобы со вздохом его закрыть. Он выглядит обеспокоенным и немного сердитым, поэтому, когда он отворачивается, Коннор думает, что они закончили. Он не готов к следующей фразе.
— Хочешь попробовать ещё раз?
Коннор не долго думает.
Хэнк смотрит прямо на него, его рука лежит на колене Коннора, и он немного наклоняется. Они на противоположных краях дивана, Коннор полулежал, и теперь его ноги на стороне Хэнка. Мозг кричит ему бежать из опасной зоны. Остановиться, пока он в безопасности.
Он лишь кивает.
Хэнк начинает двигаться, рукой сжимает колено, другой обхватывая лодыжку. Он тянет Коннора на себя, заставляя лечь полностью, а тёплая ткань задирается при движении, оголяя часть тела. Коннор громко выдыхает, когда датчики чувствуют холодный воздух. Он думает отключить их, но затем чувствует тёплые пальцы Хэнка, движущиеся вверх по бедру.
Глаза Хэнка тёмные, но Коннор видит мягкие черты лица и едва заметную улыбку. Его мозг пытается классифицировать это как желание, потому что есть все признаки, но он знает, что дело не только в этом. В этом есть что-то более глубокое, грубое и человеческое, совершенно непонятное.
Он пытается сосредоточиться на том, как тело Хэнка касается его ног, чувствуя тепло и давление, но ничего более. Издаёт разочарованный звук, который останавливает Хэнка.
— Коннор?
Боже, он ненавидит то, как быстро его мозг начинает анализировать этот шёпот. Беспокойство испуг непонимание растерянность беспокойство беспокойство беспокойство — он составляет сотни маленьких пометок, классифицируя их, предлагая возможные варианты и действия. Коннор стискивает зубы.
— Можете… Можете коснуться моей кожи?
Хэнк кивает, наблюдая за его глазами, когда кладёт пальцы на обнажённую кожу. Это короткое чувство, но Коннор дрожит от перепада температур. Он задается вопросом, как его кожа чувствуется под пальцами Хэнка. Достаточно ли он тёплый, чтобы почувствовать себя чем-то большим, чем просто пластиком. Он включает свои датчики на максимум, сглатывая.
Коннор видит взгляд Хэнка, и как тот смотрит за движением его горла. Это ещё один знак, который заставляет его прикрыть глаза. Он откидывает голову назад, наблюдая за потолком — на нём есть много трещин, паутины и…
Он пытается дышать равномерно, когда тёплые пальцы касаются шеи. Так легко, что на секунду он думает, что это его воображение, прежде чем ласка продолжается, заставляя задыхаться. Он смотрит в глаза Хэнка, который появляется прямо перед ним. Лицо Хэнка так близко, что Коннор чувствует горячее дыхание на своей щеке. Пальцы всё ещё на шее, слегка сжимают, заставляя кожу покалывать от напряжения.
Хэнк облизывает губы. Это отвлекает Коннора от размышлений, выводящих систему из строя. Рука на животе, под тканью толстовки, слегка царапает. Коннор глубоко вдыхает, закрывая глаза. Он пытается произнести что-нибудь, давая своё согласие, но выходит лишь дрожащее дыхание.
Хэнк целует его.
Все системы Коннора молчат. Это позволяет сконцентрироваться на мягких губах. Он чувствует чужой язык, впускает его и немного подвисает из-за того, какие же люди горячие. Его собственный язык реагирует на каждое движение, предоставляя ему ненужные детали о текущем уровне алкоголя в крови Хэнка. Он почти на нуле, из-за чего Коннор издаёт удовлетворённый звук. Что делает Хэнка смелее.
Рука на шее снова движется, проводя по челюсти и путаясь в волосах. Коннор замирает, ожидая неприятных ощущений. Но чувствует лишь лёгкое давление, покалывающее кожу. Его мозг продолжает относить это к чему-то непонятному.
Слабый укус на нижней губе заставляет его открыть глаза. Это не неприятно, думает он. Дыхание Хэнка тяжелое и быстрое, как и сердцебиение. Анализ показывает низкий уровень стресса. Коннор хмурится: это даже ниже, чем когда Хэнк пьян. Странное тепло в груди заставляет его дышать чаще.
— Так?
Коннор думает. Он поднимает руку, чтобы прикоснуться к слегка влажным губам. Не знает. Он чувствует тепло, давление ног Хэнка на его бёдра.
Его мозг больше никак не реагирует.
Ему кажется, что он сейчас заплачет.
— Хэнк. Я не… Я не могу…
Хэнк разочарованно хмыкает, опуская голову рядом с Коннором. Бьёт, прежде чем раздражённый голос звучит, приглушаемый подушками.
— Чёрт побери, ты, тупой андроид, тебе не обязательно чувствовать себя как человек, чтобы чувствовать себя живым.
Коннор моргает, смотря в потолок. Он чувствует, что ничего не понимает. Его мозг молчит, анализируя слова Хэнка, считывая тысячу символов в минуту.
Его глаза влажно блестят, и, даже лёжа лицом в подушках, Хэнк как-то замечает это.
— Знаешь, Коннор, ты первый, кто, блять, заплакал после поцелуя со мной. Поздравляю.
Он поворачивается на бок и крепко обнимает Хэнка, путаясь ногами и пряча голову под подбородком лейтенанта. Он чувствует, как у Хэнка перехватывает дыхание, слышит мерное биение сердца под ухом и чувствует тепло.
Коннор чувствует, как мир вокруг немного приходит в норму.