Плотские утехи лесных жителей.

Бён Бэкхён — мальчишка 15-ти лет, Любит язвить в ответ на совет. Ведь сколько раз предупреждали его И не пускали в лес одного. Но он был слишком своенравен, Считал, что сам решать он вправе За свою глупую судьбу, Что в лес его давно манила. Бён не боялся никого, Ведь он не верил в сказки, Пока перед глазищами его, Медведь не заговорил без маски (Бывают ли медведи в масках? Спорно. Но иногда они мычат задорно, Когда снимают бычье порно): -Ты здесь умрёшь, спасения не жди, — Рычал он громко, всё вдавливая лапой В сырую землю — недавно ведь прошли дожди, Что-то, что бьётся там в итерике замысловатой: Всё извивается змеёю длинной, Пытается медведя оттолкнуть, Но вот, куда ж ему с такой никчёмной силой — Медведя ведь ему не пиздануть. А Бэк стоял, своим глазам не веря, Всё слепо думая, что обкурился в край, Когда глаза большого зверя, На Бёна устремились невзначай. Мальчишка вздрогнул, но не оробел — Бэкхён ведь был совсем не из трусливых. Вот фонарь в медведя полетел, А Бён уже шёл к жертве зверя слезливой: Сидел на травушке невоорбазимый эльф, Весь перепачканный в какой-то гнили, Но глаза, что был полны слёз, На Бёна благодарностью светили. Только вот, не стоило парням про мишу забывать — Миша забвения не хочет, Поэтому убрал с морды фонарь И над их глупостью хохочет: -Вот повезло мне с вами, повезло — Теперь ведь это ужин на троих, Я отнесу вас в медвежие село, И перестанут говорить там, что я отбитый псих. Медведь ошибся — Бён готов к атаке, А позади него встаёт во весь прекрасный рост Немного долбанутый эльф во всякой бяке, Прилипшей к синим волосам. Бэкхён тем временем настроился на драку И кинул в мишку пробегавшую тут собаку. Медведь, не ожидающий такого поворота, Собаку съел и кинулся к воротам Во святейшее медвежье царство, Где не приветствовалось глупое бунтарство. Эльф вздохнул немного облегчённо, Взглянув на спину спасителя огорченно, Тот почти в два раза ниже Пака, Но смог поднять и кинуть собаку. Бэкхён с довольным видом развернулся И на склонившегося раком эльфа наткнулся, Хотя тот лишь учтиво кланялся в благодарность, А Бён — тупая и похабная бездарность. Высокий, столбовидный эльф лохматый Выгребал листву из синих волос лопатой. Откуда он взял лопату — низвестно, Но это Бэкхёна и не волновало. Честно. -Меня зовут Чанёль, спасибо за спасение. Могу я предложить огромнейшее вам вознаграждение?» — Учтиво поинтересовался Пак, Ощущая себя, как полнейший дурак. -Что ты делаешь в этом лесу? Почему медведи разговаривают, а не едят колбасу? — Спросил Бэкхён, осознаявая ситуацию И предполагая различные вариации. — Я тут живу, я как бы эльф, — Промямлил Пак, показывая уши, — О нас почти не знают, как-то так… Но ты, прошу, молчи о нас, послушай, По свету разные гуляют сушества, Люди — наистрашнейшие из них, Не обижайся, дослушай сперва, Ты ведь другой, не похож на других. Ты спас меня и теперь я обязан тебе навсегда. Всё, что попросишь — исполню сполна, — Чанёль договорил и вновь поклонился, Чем румянца на щечках Бёна добился. Бэкхён, очарованный волшебным Паком, Со всех ног кинулся к нему на шею, Повисши на ней подобно макакам, — Чанёль, я целоваться совсем не умею. Может, поможешь мне в столь нелёгком деле? Обещаю, никто не узнает, — уши обоих уже краснели. Чанёль не выдержал такого напора, Как не сдержал и встающего своего прибора. Эльф повалил подростка на траву, Чтобы устроить страсти рандеву. Поэтому Бэк впился в чужие губы, не наблюдая проблем, И теперь отступать было некуда от слова совсем. Это был прекраснейший для обоих день — Бэкхён так сладко стонал про то, что Чанёль, как сирень. (Это просто любимые цветы парня Ведь их добавляли в хлеб в его любимой пекарне). Присоединились к их страстной любви даже белки, Чтоб закидать своей могучей побелкой. Они договорились встречаться здесь каждый день, Если Бёну, конечно, не было лень И если Пака не изнасиловал олень, И если не упал с неба огромный тюлень. Человек и эльф влюбились так. А кто завидует — мудак.