***
Озорные солнечные лучи, что с огромным трудом пробивались сквозь закрытые жалюзи,размытыми пятнами освещали приторно белые стены больничной палаты. Некоторые из них, самые забавные, чем-то даже напоминали образы животных: например, в углу под потолком решил отдохнуть медведь, а чуть левее от него распластался громадный слон. Пожалуй, рассматривать такие солнечные узоры здесь было единственным развлечением. Хэнк глубоко вздохнул и тотчас же поморщился: вокруг пахло стерильностью и всевозможными медикаментами, отчего даже воздух казался каким-то неестественно горьким. Правда, иного выхода у лейтенанта не было, и он это прекрасно понимал. Все же такой удивительность способностью, как возможность дышать, были наделены только живые существа. И только они способны были чувствовать боль. К счастью. Или же к сожалению? Старый полицейский взглянул на андроида, своего напарника, который уже несколько часов не отходил от его больничной койки, и едва заметно улыбнулся – на душе стало как-то спокойнее. Одна рука, сделанная из различных сплавов металла и пластмассы, крепко сжимала другую, по венам которой бежала горячая алая кровь. А когда-то такое даже считалось дикостью. В комнате, где никого не было, кроме одного пациента и посетителя, было непривычно тихо, лишь медицинское оборудование противно жужжало и издавало истошный писк, появляющийся раз в пару секунд. И Коннор, как загипнотизированный, смотрел на темный экран электронного прибора, где отображалась частота пульса и дыхания. Он буквально впился в него взглядом, боясь пропустить возможные ухудшения.Ему впервые было страшно. Очень. Его обычный невозмутимый образ был стерт в пыль одним лишь взволнованным, мечущимся взглядом. И мигающим диодом. Андроид, боясь даже на мгновение отпустить руку своего напарника, с осторожностью взглянул на него: бледный, окутанный электрическими проводами и дыхательными трубками Хэнк покорно лежал под одеялом на больничной койке, лишь изредка поворачивая голову в разные стороны. На его исхудавшем лице можно было заметить не один десяток новых морщин, а некогда ярко-серые глаза потускнели и стали мутными, как грязное стекло. А руки… Робот поджал губы. На него с каждой секундой все сильнее давил страх. Огромный, необъятный страх, который распространялся по всему телу, как смертоносный вирус, заставляя андроида все утопать в собственных мрачных мыслях. Неожиданно поверх руки робота легла другая, слегка грубая и шершавая, но такая теплая. Она, как спасительная тростинка, мгновенно вытянула его из беспросветной пучины размышлений и вернула его к жизни. К жизни ли? - Не волнуйся, сынок, я выкарабкаюсь, - усталым голосом проговорил Хэнк и улыбнулся, - со мной все будет хорошо, и потом мы вместе пойдем домой. «Сынок»… Коннор, еще крепче схватив лейтенанта за руку, опустил голову и сильно зажмурился. Как же ему хотелось верить, что это так и будет. С того момента, как он принял ту часть своего «я», которая может именно испытывать и ощущать эмоции, а не симулировать их в угоду человеку, весь мир буквально перевернулся. Он начал… теряться, словно его способность анализировать ситуации на различные варианты исхода была заблокирована после осознанного неподчинения человеческому приказу. И именно сейчас как назло, когда нужно было сохранять здравый рассудок, все эти чувства огромными волнами захлестывали его сознание, вызывая противоречивые команды. Что делать? Как быть? Что-то осторожно коснулось головы андроида и, словно выждав пару мгновений, начало ласково гладить его по голове, перебирая хоть и искусственные, но мягкие пряди волос. Коннору тотчас захотелось вновь взглянуть на Хэнка, но он замер, боясь пошевелиться. Какое-то нежное чувство шелком обволакивало его тело, заставляя трепетать все активные сенсоры и датчики. Ему даже казалось, что если он поднимет голову, то это приятное чувство испарится в воздухе, как будто его никогда и не существовало, однако желание увидеть лицо своего напарника в тот момент было сильнее, и андроид все же нерешительно зашевелился. По телу словно прошелся легкий электрический разряд. Хэнк улыбался. Улыбался от чистого сердца, так добро и так по-домашнему, что подобное уже казалось для многих даже чем-то невозможным. И, если бы лейтенанта сейчас увидели коллеги, что знают его, в основном, как неприятного типа, то, скорее всего, они приняли бы его совершенно за другого человека. Но только не Коннор. Ему даже больше нравилось смотреть в эти серые глаза, где уже давно погасло то яростное пламя отчаяния и ненависти, но горел спокойный, тихий огонек жизни. Лейтенант осторожно убрал руку с головы напарника и попытался слегка потрепать поникшего андроида за щеку, но из-за пластика провернуть подобное оказалось сложно. И он сам усмехнулся своей затее. В этот момент Коннор почувствовал, что как бы он сейчас хотел уметь дышать.Я не хочу жить…
***
Раздался глухой щелчок, и массивная входная дверь неохотно отворилась. Внутрь дома, где уже долгое время царила непроглядная тьма, пролился бледный лунный свет, частично освещая коридор и раскиданные в нем вещи. Серебряные частички пыли весело взмыли в воздух от легкого порыва ветра и, немного покружившись, стали плавно опускаться вниз. Все было пустым. Дверь со скрипом закрылась, и весь дом вновь огромным зевком поглотила вяжущая чернота. Лишь красный диод андроида мигал в этой темноте. В доме, где не живут люди, уже не нужен был свет. Робот осторожно облокотился на входную дверь и, запрокинув голову назад, закрыл глаза, пытаясь вслушаться в окружающие его звуки, но кроме угнетающей тишины, что раскалённым лезвием терзало его сознание, не было ничего. И не было никого. Уже никого. Заскрипели слегка расшатанные половицы – андроид медленно направился в зал, внимательно осматривая каждую вещь в доме. Он осторожно прикасался к стенам и, проводя по ним рукой, едва заметно улыбался, ощущая их неровность и шероховатость. Он с особой заботой подбирал раскиданные вещи и смотрел на них. Долго и тщательно, скрупулёзно разглядывая каждую мелкую деталь. Так ведь поступают люди, когда не хотят забывать то, что им дорого, верно? Шаг за шагом, и андроид не успел заметить, как перед ним буквально вырос огромный стеллаж, на полках которого за несколько лет успело скопиться не только внушающее количество бумажных книг, но и всяких разных безделушек, в том числе и мусора. Робот застыл на месте, пораженным таким величием обычного книжного шкафа, что упирался своей формой в потолок. Сколько же здесь вещей, сколько историй, сколько памяти… А ведь в обычной жизни он этого не замечал. И вряд ли бы заметил. Руки словно сами потянулись к одной потрепанной книге, что лежала в малоприметной куче, покрытой вековой пылью, и, открыв ее на нужных страницах, андроид вытащил оттуда небольшой железный ключик, слегка помятый и заржавевший. Такая крохотная вещица, но такая… сильная? Андроид провел по ней пальцами и, ненадолго задумавшись, открыл им маленькую резную дверцу, что находилась в самом низу шкафа. Тайник. Осторожно вытащив небольшой черный кейс, словно боясь оставить лишнюю царапину, андроид неспешно направился на кухню, крепко сжимая в руке до неудобства маленькую ручку. И с каждым шагом ему все сильнее казалось, что его механическое сердце бьется быстрее. Хотя, возможно, ему просто хотелось верить в это. Люди же тоже во что-то верят. Он отодвинул стул и, аккуратно положив на слегка покосившийся от старости стол чемодан, навис над ним мрачной тенью. Диод продолжал истерично мигать красным, а перед глазами мелькали лишь одни слова: надо открыть, надо. Раздался едва заметный щелчок, и черная крышка с легкостью открылась. Почти на такой же черной подкладке, созданной из материала, похожего на бархат, лежал старый револьвер. С него кое-где уже начала слезать краска. Андроид бережно коснулся его кончиками пальцев, и в памяти проскользнуло несколько обрывков воспоминаний, которые он когда-то успел похоронить на задворках своей памяти. Уголки губ слегка приподнялись в грустной улыбке. Как же давно это было. Очень. Робот аккуратно вынул оружие и, открыв барабан, заметил, что там все также находилась одинокая пуля, с тех пор не нашедшая свою судьбу. Пока что. Вставив часть оружия обратно на место, механическая рука скользнула по нему, прокручивая. Тишину разрезал треск – игра началась. Железное дуло револьвера прикоснулось к виску андроида и, как тому показалось, обожгло мертвецким холодом. Или как привыкли выражаться люди? Робот, устало усмехнувшись, закрыл глаза. Пальцы легко нажали на курок, и диод, окрасившись в багряный, померк.Я не хочу жить вечно.