И этого времени мне мало!

      Гнать на байке я прекратила, как только смогла понять, что погони за мной нет и не предвидится. Поэтому я быстро заехала в какой-то узкий закоулок и оставила этого монстра скорости там.       Немного пошатавшись из одного конца переулка в другой, я пыталась унять свою дрожь и неконтролируемое беспокойство. Меня буквально переполняло чувство страха, и я ощущала, как по нервным окончаниям буквально проходят мелкие электрические заряды. Электрические. Мать его. Заряды!       — Он сказал, что я — андроид, — прошептала я трясущимися губами. — Что я — не человек. Но ведь это неправда… — подошла я к стене неизвестного мне строения. — Я же ложилась пьяная спать… я ведь… ничего не понимаю.       Опираясь на каменную стену спиной, я медленно по ней скатилась и села задницей на асфальт, но привычного от него прохлады, особенно в участках, куда не попадал свет, я не ощутила. Ещё раз, проведя по ткани руками и снова ничего под пальцами не осязалось. Я закусила губу, не почувствовав главного, и затаила дыхание.       Я не ощутила боли, когда мне подстрелили плечо…       «Систеra9мный сбой».       Я не ощутила боли при падении с третьего этажа на асфальт и на повреждённую руку…       «Опасность перенаra9пряжения. Состояra9ние систем не стабильно».       Я не ощутила боли, когда я ударилась о капот автомобиля…       «Системный сбой. Необходимо восстra9ановить «эмоциональный» фон для улучшения протекаra9ния процессов».       Нервно озираясь по сторонам, стала искать любой предмет, что мог бы причинить вред здоровью, больно ударив, оставляя после себя синяки или порез. То, что он сказал не должно быть правдой! Это просто невозможно!       Руки сильно трясло, но приметив рядом стоящий мусорный бак, я ринулась к нему, чтобы посмотреть на его содержание, и мне было плевать на стыд данного действия. Я должна выяснить, что со мной все, так как надо! Я не хочу ему верить! Не буду ему верить! Я не чёртов андроид!       Найдя нужный мне предмет — стеклянную бутыль из-под пива, — я остановилась на добрых пять секунд, чтобы осознать то, что я собиралась делать. А именно резать себе руку, ногу, да что угодно лишь бы была боль! Лишь бы была кровь!       Сомнения появились, когда в стеклянном отражении я видела, как долбанная, светодиодная лампочка в виске, которая была для меня не естественной, как и неизвестное мне лицо в принципе, мигала от жёлтого до ярко красного оттенка.       Яростно разбив бутыль об твёрдый асфальт, чтобы больше не видеть своего отражения в стекле, я, всё теми же трясущимися от напряжения, руками подхватила самый большой и, по мнению моего резко поумневшего мозга, острый осколок. Присев на корточки и положив левую ладонь на асфальт, я со всей силы воткнула кусок стекла в область кистевого сустава.       «Был повреra9ждён кистевой сустав. Необхоra9димо вытащить осколок для включения операra9ции по восстановлению».       Никакой боли… Такое не возможно.       По руке стала течь странная синяя жидкость. Теперь у меня в прямом смысле текла «голубая кровь».       Истерика сошла на нет. Пришло осознание происходящего, но единственное, что могло меня ещё переубедить, что «Я» всё ещё «Я». Что я ещё человек. Что я — женщина, потерявшая самое дорогое в этом мире.       Убрав из руки осколок, моя, наверное, можно назвать это, система, запустила процесс восстановления. Здоровой кистью я подхватила край странной на вид куртки и стала медленно поднимать его вверх.       Губы подрагивали, как и рука, когда вместо шрама, оставленного кесаревым сечением, была чистая, гладкая, неповреждённая кожа, а животик был аккуратен и подтянут, словно я занималась ежедневным фитнесом. На глазах появилось подобие слёз и одна даже стекла с лица.       Опустив ткань обратно, я непроизвольно подвигала ранее повреждённым плечом и только сейчас заметила на ткани эти голубые капли и дырку от пули. Пуля прошла на вылет, поэтому восстановление началось сразу после повреждения.       «Необхоra9димо покинуть месra9то, где оставлra9ен байк», — стрельнуло оповещение. Я поморщилась от него и встряхнула головой, чтобы убрать его с глаз долой. Смысла бежать, теперь, куда-то не было, но ноги, будто сами встали, направились к выходу из переулка.       Непроизвольно прикрыв ладонью, яркие лучи солнца, я с удивлением и любопытством стала рассматривать дышащий жизнью город, названия которого я ещё не знала. Странные дизайны автомобилей, которые неслись по проезжей части, нет, они словно летали над дорогой. Голографические пешеходные переходы, множество электронных экранов зазывающих к себе в здания. На небе с птицами летали странного вида дроны. Я помню те, что были созданы, выглядели больше на игрушечные вертолётики, но никак не на летающие треугольники.       Везде преобладал синий и лазурные цвета, словно тот кто стал проектировать очень любил все оттенки этого, несомненно, яркого и видного цвета. Реже встречались жёлтые цвета и цвета красного.       Так же на уровне пятых-десятых этажей проходили железные дороги, а к станциям вели странные ленты, напомнившие мне ступенчатые эскалаторы, только ровные без ступенек.       Практические все высотные здания рекламировали людей со светящимися кружками на висках и отличительной одеждой. Эти же люди были ремонтными рабочими, уборщиками. Кто-то такой стоял у прилавка передвижного ресторанчика. Эти же люди ходили с другими людьми, но без кружков, с более привычной одеждой, и обязательно что-либо несли. Странность была в том, что они были какими-то неестественными. Словно компьютерными или мне так просто, кажется?       «Ты — андроид, модели МР500 — предназначенный для выполнения всех типов домашних работ», — пролетело в моей голове голосом того парня. — «Да, моя модель RK800. Я создан для того, чтобы находить девиантных андроидов и причины их девиации. Так же в мою программу встроена функция ведения переговоров».       Все, кто имеет кружок на виске и форму с треугольниками — это андроиды. Не люди. Вот почему они выглядят немного странно. И стоят на остановках, словно на стоянке для автомобилей.       «И я теперь тоже не…», — подумала я, залипнув на магазин, где, словно манекены, стояли другие андроиды и смотрели куда-то вдаль, не двигаясь. — «Словно в будущее попала», — отмерла я, сделав шаг, столкнувшись с каким-то мужчиной.       — Смотри куда прёшь, консервная банка! — крикнул он на меня, осматривая свою одежду, на которую пролился кофе, я по привычке осмотрела свою. Моё белое убранство тоже было заляпано этим напитком. — Кто мне оплатит химчистку, а?! Где твой хозяин, отвечай!       — У меня нет хозяина, и никогда не было, — отряхиваясь, произнесла я на его громкий крик. — И вообще мужик, децибелы убавь, а то кричишь как баба, — поморщившись, дополнила я.       — Да как ты смеешь перечить мне?       — С лёгкостью парения бабочки в воздухе, чокнутый.       Чего я не ожидала так это хлёсткой пощёчины от мужчины. Да такой что аж голова стала смотреть в совершенно иную сторону.       — Мужик, — произнесла я, отходя от шока и облизнув губу, почувствовала знакомый вкус железного контакта старой батарейки. Хоть что-то. — Да ты, я погляжу, несусветно охерел, на женщину руку поднимать.       — Ты — не женщина, — прошипел он мне, указывая, словно на вещь, пальцем. — Ты… — договорить он не успел, точный удар по «бубенцам» вывел его из строя. — Я напишу на тебя заявление в полицию, — прохрипел он, корчась от боли на асфальте, — железяка ходячая!       — Да хоть президенту страны, мне побоку, — обойдя его стороной я, под недобрые взгляды людей и ничего не выражающих лиц андроидов, которые решили столпиться при наблюдении за сценой, растолкала зевак и, ощущая напряжение в районе плеч, поспешила скрыться.       «Надо избавиться от этой одежды и желательно от той штуки в виске, а то горит, как гирлянда на новый год, да ещё и напоминает, что я…», — снова остановившись, как вкопанная, я провела по неровному виску пальцами. — «Нет, его я оставлю, как… как напоминание, что я теперь не… что я больше не…», — поджав губы я вновь продолжила путь. — «Я не могу это принять! Не хочу принимать!»       Выловив по пути одного андроида, который шёл без сопровождения, я немного застопорилась, так как не знала, что конкретно мне хотелось бы спросить, да и сделала я это скорее по наитию, чем осознанно, но потом сообразила.       — Не подскажешь город, в котором я нахожусь?       — Детройт, — чётко отчеканил он.       «Детройт», что-то очень знакомое, где-то недавно слышала это название…       — День, месяц, год?       — Шестое ноября две тысячи тридцать восьмой год.       — Какой-какой год?       — Две тысячи тридцать восьмой, — как ни в чём не бывало, повторил он.       — Спасибо, — похлопала я по плечу его и, пройдя вперёд, продолжила, уже бормоча, — ты оказал мне непосильную помощь.       В правом углу появилась дата, как само собой разумеющееся, но вот отсчёта времени пока не было. Словно по заказу, в голове как будто импульс прошелся, и перед глазами высветилось географическое местоположение Детройта в стране США и его часовой пояс относительно Гринвича, после чего местное время перекочевало мне под дату.       «Я к этой херне никогда не привыкну», — фыркнула я, продолжив свой путь, куда глаза глядели, пока не вспомнила, где именно было услышано мною название этого города. — «Игра для приставки», — «плюнула» я на дорогу. — «Там лицо этого Коннора я и увидела. Я попала в грёбанную игру!», — пнула я мимо катящуюся по тротуару банку из-под содовой. — «Я в грёбанной игре, ёб вашуж мать!!!»       — Как?! — Заорала я на всю улицу, даже не постеснявшись проходящих мимо людей или андроидов, да похер на них всех вообще! — Невозможно! Это же не-воз-мож-но!       Перед глазами, будто воспроизвелось видео, с лёгкими помехами, как я глотаю алкогольную дрянь и под падающую звезду загадываю желание, которое иронично решило исполниться во второй раз.       В первый раз — отняло у меня ребёнка и мужа.       Во второй — человечность…