Другая жизнь: Жена для демона

Целых две недели Наруто просидела в комнате затворницей. Две чертовых недели с тысячами вопросов и без ответов, не переставая осознавать, что находится в заднице. Во-первых, не зная этого мира и какие ее еще здесь ждут сюрпризы, помимо живого Расы, «человечного» Сасори, кровожадного Гаары и трусливой Темари, она представить боялась. Очень-очень боялась. Кажется, ее психика не достаточно закалена, и психологический удар получить еще может. Привыкнув к своему миру, сохранённому через пот и кровь тысяч Шиноби, Наруто понимала, что в этом мире найдётся то, что может пошатнуть её внутренний стержень, не сейчас, так позже. Поэтому она очень-очень боялась грядущих дней, но так же и с нетерпением ждала их, доказывая себе и Кураме, что она парадоксальна в своих стремлениях. Во-вторых, тут она не была джинчуурики. Отсюда вытекало несколько выводов: либо мама жива, либо при нападении Кьюби на Коноху Лиса устранили полностью, запечатав в желудке Шинигами, или же все было куда хуже… А может никакого нападения не было, не предвещается, и Обито вообще пай-мальчик, который либо мертв, а не только притворяется таковым, либо живой, здоровый, и также стремится стать Хокаге. Вариантов уйма! Попытки отскребсти хоть крупицы воспоминаний предыдущей владелицы тела сводились на нет. Достать то, чего не видно, и чего, вероятней всего, и не существует — заранее пропащее дело. Курама, конечно, впаривал что-то про память тела и что эта единственная ниточка, связующая ее с памятью прошлой владелицы, но Наруто мало что понимала из его болтовни и доводов, но потом все же суть уловила — стоит прислушиваться к реакциям ее новой тушки и учиться интерпретировать. Мол, больные амнезией иногда рефлекторно делают то, что умели, но забыли из-за амнезии, или испытывают совершенно иные чувства по отношению к человеку или предмету. Сам лис в этом тоже был не асом, медицинскими терминами и познаниями не владел, но предполагал довольно здраво. Вот и пример всплывает. При встрече в тот день с Гаарой тело отреагировало несколько иначе, указывая на опасность, а Наруто стояла и улыбалась, приветствуя как старого закадычного друга. Что в принципе было реальностью, но в другой реальности. А тело-то понимало, кого бояться, инстинкт самосохранения работал на ура. Но все равно, большую часть вопросов память тела не отметала, а лишь прибавляла. Вот видите! Вопросов тьма, ответов… Курама готов был уже послать Наруто куда подальше, лишь бы не донимала своей фантазией и красочными догадками, устал он от размышлений «А если…». Узумаки тонула в этих мыслях, забывая о насущном - им тут будет очень и очень плохо, если все же Гаара понял, что внутри блондинки сидит демонический сгусток алой чакры небывалой силы. А еще куноичи откровенно скучала. Не по ней сидеть на попе ровно такое количество времени. Помимо демона внутри, одиночество джинчуурики редко кто скрашивал. По правде говоря, вообще никто. Пару раз приходил ирьенин — женщина средних лет, которая на все ее расспросы молчала, будто бы и вовсе была немая. Но потом разрушила это мнение, чуть не доведя Наруто до инфаркта, громко и удивленно и очень-очень неожиданно воскликнула, что на златовласой пациентке все заживает как на собаке, и последний осмотр для Наруто чуть и вправду не стал последним. Узумаки аж умудрилась подпрыгнуть лежа и схватится за сердце, которое чуть не разорвало от наполнившегося страха. Вот, очередной пример - её тело почти жило своей жизнью и реагировало иначе, чем сознание. А потом неизвестная медичка прикусила язык, испуганно посмотрела, съежившись под изумленным взглядом, тихо извинилась и почти бегом и кланяясь попятилась к выходу из комнаты, буркнув что та совершенно здорова и в медицинском надзоре больше не нуждается. Ещё был Сасори. Вот кто ее нервировал больше, так это марионеточник, который от своих кукол отличался лишь наличием живого человеческого тела. Она проверила. Акасуна был ее охранником-надзирателем, несмотря на свою симпатичную внешность, был жутким и отталкивающим типом, даже для Наруто, которая притягивала к себе всякого рода сумасшедших ублюдков, которых нужно было хорошим мордобоем, желательно почти смертельным, ставить на путь истинный. Марионеточник ее одним своим отрешенным видом вгонял в странный трепет. Мужчина сутками дежурил у дверей ее спальни во избежании случайно-неслучайных встреч с Гаарой, и однажды Наруто рискнула даже к нему пристать с расспросами, но толку… Тоже, видать, немым притворялся. А ещё не выпускали ее дальше своей комнаты. Да она с ума сойдёт, сидя в четырех стенах! Нет, уже сходила. При проверке его на «человечность» блондинке стараться не пришлось совсем. Разбила исподтишка поднос с посудой и закричала на весь дом не своим голосом, что аж стекла задрожали, у Цунаде научилась — секунда болезненной ностальгии. Подумав, что ситуация экстренная и мало ли озверевший младший сын Четвертого ухитрился проникнуть в покои незамеченным, вломился в комнату, чуть не сшибив собой дверь. Но увидев бледную Наруто в куче осколков с ранеными руками, успокоился. И помог. Тогда-то девушка и поняла, что он вполне себе живой, с огрубевшими, но достаточно тёплыми руками, и бьющимся в груди сердцем — о чем говорил пульс на запястье. И… Барабанная дробь, не такой уж и бесчувственный, даже раны перевязал и мазью какой-то обработал, молча! Человечный человек! Темари она больше не видела, та либо ее избегала, или они вообще подругами не были и становиться ими не собирались. Канкуро был для нее вообще легендой, о наличие знала, но видеть не видела. А вот то, что происходило с Конохой, было для нее большим непроглядным пятном, очень-очень волнующим. — Итак, что мы имеем? — подводила итоги двухнедельных потуг что-либо узнать Наруто, всматриваясь в надоевший пейзаж за окном. Курама ей даже тренировки запретил, СЦЧ еще не полностью восстановилась и опасно будет перенапрягаться. « - Ничего, кроме знания, что мы в другой реальности, и те, кто там были трупами, тут не трупы и у них иная судьба. — Курама даже предположил, что организации Акацуки тут не существует. Это радовало. Одним Мадарой меньше.» — Другая реальность, полная неизвестность, собственная беспомощность, шикарно, даттебайо! — две недели впустую. Ничего кроме того, что она почему-то находится в Суне, и того, что Сасори человек, она так и не узнала. — Если такая чертовщина тут творится, то что меня ждёт дома? — взвыла Узумаки, зарываясь лицом в подушку и глуша крик, полный отчаянья. Она уже на жопе ровно сидеть не может из-за чертового чувства неизвестности! И любопытства, само собой, самого натурального, кошачьего, за которое потом усы отрывают, и хвосты выдергивают. И её мольбы вселенная услышала. Новые приключения начались ровно в тот момент, когда ее силком запихнули в паланкин, как какую-то принцесску доморощенную, утопили там в до одури мягких подушках в дорогих шелках, поставили рядом с ее транспортом целую свиту, закрывая уши на все веские доводы, что она шиноби, у нее есть ноги, которые могут ходить, и вообще, девочка она самостоятельная, отправили домой с почетом и шиком, игнорируя все её громкие и верткие протесты. Узумаки пыталась понять, к чему все это. Вину пытались загладить за то, что ее психически нестабильный товарищ, ну, в этой реальности не совсем товарищ, чуть не прибил? Странно все это. Такой шик… Будто бы она и вправду аристократка. Сасори, опять же, был рядом. Чтоб его! Бдил и охранял! Их встретили на границе шиноби Листа трое суток спустя. Именно столько потребовалось, чтобы ее в этой штуковине донесли до границ. Судя по голосам, которые она слышала, сидя в этой «переноске», в которой её укачало, по ту сторону были неизвестные ей люди. А ещё голова шла кругом, и содержимое желудка просилось наружу. Ей богу, уж лучше ноющая боль в мышцах от бега по-ниндзяковски, чем вот такое вот путешествие «по-королевски». Начались проверки. У Наруто даже сердце замерло в ожидании, кто же ее встретил, какая команда? Хотелось бы думать, что Саске и Сакура во главе с Какаши. Но тут все-все могло быть иначе. Но надежда же ведь, умирает последней. Ну хотя бы кто-то из ее потока в Академии! — Проверь ее, — слышит приказ незнакомого голоса. И его поспешили выполнить. Дверца с тихим скрипом отворилась и во внутрь заглянула девушка с короткими каштановыми волосами и яркими, бросающимися в глаза прямоугольными фиолетовыми полосками. Незнакомка из Конохи ей приветливо улыбалась, осматривая цепким взглядом её почти зеленое лицо. — Вытащите меня отсюда! Эти изверги и слушать не хотели… Гр-р-р, меня стошнит сейчас, — ее не только тошнило, а еще хотелось увидеть, кто же встретил. А выбраться... Руки дрожали, да и неудобно в этом помещении два на метр и в куче подушек передвигаться. — Хорошо, Наруто-чан, — и девушка подала той руку, помогая выбраться. Узумаки намотала на ус, что эта неизвестная её знает, раз так обращается, почти дружелюбно и ласково. Вот только это она чудом заметила, потому что вот-вот все же ее стошнит. Мутит по страшному. — Страна Огня, — вываливается из паланкина и едва подавляет желание упасть в сочную зеленую траву лицом, вдыхая запах сырой земли, и наслаждаясь относительно прохладным и влажным воздухом. Жуткое чувство тошноты сразу же начало отступать. Прибыв на родную землю, ей стало легче, намного. Напряжение, что все это время она старательно подавляла в себе, отходило. Пока… — Даже не поздороваешься с ней? — к кому-то обращается Рин, и Узумаки ищет взглядом кому был адресован вопрос. И наконец-то натыкается на нужного человека, чтобы потерять дар речи, минут на пять, как и почву под ногами. А потом испытала стойкое чувство, что сейчас на нее выльют ведро грязи, и помогут это размазать по голове и лицу равномерным слоем. Сердце неприятно сжалось в ожидании чего-то не очень приятного. « - Мечтать надо аккуратней, вон, хотела носом в траву зарыться, получай, — беззлобно ехидничает Кьюби, намекая, что опять её желания играют против нее. Только не в таких масштабах — как желание жить. С падением смириться проще, чем с иной реальностью.» И никто, совершенно никто не поспешил на помощь, все стояли и смотрели, а потом подбежала та самая незнакомка. А тот, кто вызвал такой шок стоял и в презрении кривил губы. Узумаки чувствовала себя унизительно. — Посмешище, — заключает блондин, как две капли воды похожий на нее. Только черты лица более жесткие и резкие. Да еще они отличались разве что длиной волос, ну и гендерными различиями.— Хорошо, что этот позор больше не принадлежит нашей семье, — смотрит брезгливо, почти как на пустое место, и даёт понять явную позицию по отношению к златовласой. Несомненно, он родня, к тому же слишком уж близкая, но… какая-то неправильная, в ее понимании. Ее же родственники не могут быть такими же конченными ублюдками, как Саске Учиха в период исполнения своей мести? — По-моему, вы должны быть аккуратны в своих словах, — холодно замечает Акасуна, и она впервые слышит его голос, который словно гром среди ясного неба оглушает. Да, он весь тот месяц и слова не проронил. Он только что за нее вступился, что ли? И голос у него довольно приятный на слух. Я вижу новый пейринг! — Не вижу смысла, — пожимает плечами новоявленный родственник, пропуская замечания песчаного мимо ушей. — Смена клана не влияет на мое отношение к ней, — теперь такие же голубые глаза, как и у нее, даже не смотрят в сторону родственницы. — Уж лучше бы этот конченный убил ее. Никчемное ничтожество даже этому маньяку не пригодилось, — Рин грозно смотрит в его сторону, но парень игнорирует взгляд своего временного командира, не воспринимая потаенную угрозу всерьез, как и субординацию. Ее он не собирается придерживаться, если дело касается старшей сестры. Будь она хоть трижды даймё, он будет открыто показывать ей свое отношение. — Молодой человек, вы забываетесь, оскорбляя ее, вы оскорбляете и семью Казекаге-сама, — Сасори вмиг оказывается рядом с дерзким мальчишкой, хватая того за грудки. Терпеть такое отношение, хоть и косвенное, к семье Собаку Но он не намерен. Хотя, его слова правда, колючая, гнусная правда. Нохара ничего не успевает сделать, потому что в это время поднимала шокированную Наруто, которая отчего-то была ошарашена происходящим, да и на ногах почти не стояла, и выглядела та испуганной и удивленной. « - М-м-м, брат, семейные узы и принадлежность к другому клану… какие повороты! И смотрят на тебя, как когда-то Саске на тебя смотрел, да и большая часть деревни в придачу. — делает выводы Лис, понимая, что эта реальность прям фонтанирует сюрпризами, и каждый хуже другого. Вон, его сосуд даже зависла, стараясь совладать с фактами, которые неумолимо рушились на нее, словно кирпичи из ниоткуда. Обычно за такое отношение к ней, обидчик сразу же получал звиздюлей.» — Менма! — В голосе незнакомки упрек и попытка остудить пыл Намиказе-младшего. Они близнецы, но тот родился на час позже, что влекло за собой много нюансов, усложняющих жизнь младшего, в первую очередь за это он ненавидел сестру, а потом уже за ее никчемность. Это знали все. Рин боится, что сейчас будет открытый конфликт, который то и дело подбивает этот несносный парень. — Надеюсь, этот больной недоносок убьет тебя, — ни капли не боится произносить столь резкие слова, даже строгий взгляд Сасори, от которого стало разить опасностью, не пугает блондина. И брезгливо сбросив с жилета руки марионеточника, парень гордо вздернул подбородок, всем своим видом показывая, что не боится легендарного Сасори. — Больной недоносок, конченный дармоед… — заводится златовласая, чувствуя, как внутри все начинает трястись от гнева и обиды за Гаару. Скорей всего прежнего, того, из ее прошлого. Да и этого становится жалко до безумия. Сжимая кулаки, она пытается подавить вспышку ярости. Слова родственника несомненно довели ее, конечно запоздало! Зато гнев помог совладать с откровенным ошалелым удивлением. « - Сосуд, не смей! Ты слабая здесь! И это не тот Гаара! За него и тебя вон, Сасори вступился! — попытка остановить от опрометчивых действий, а Узумаки отмахивается от его голоса, заменяющего глас здравого рассудка и трезвого ума, соображает, каким образом начистить эту высокомерную физиономию - отражение почти что её собственного лица.» — Это ты больной, ничего ты не понимаешь! Твой узкий умишка зацикленный черт пойми на чем, и никогда в жизни не сможет понять сути некоторых вещей! — разве что зубами не скрипит от волны злости и черной ненависти. Та же проблема, что и в том мире, джинчуурики гонимы и ненавидимым, здешний Гаара не виноват, что он такой кровожадный, виноваты обстоятельства! Ему просто не оказали вовремя поддержки, не показали, что хорошо, а что плохо, бросив неокрепшую психику ребенка на растерзание демона. Вот и итог. И бесит ее, когда джинчуурики судят предвзято. Гаара отличный человек, без навязанной жажды крови Шукаку. Да, теперь точно обидно за Гаару здешнего. — Дегенерат хренов! — грубо и резко скидывает ладонь незнакомой шатенки и в одном прыжке оказывается рядом с нарисовавшимся родственником и отталкивает Сасори в сторону. — А ты, не смей, я сама могу постоять за себя! — полный злой решительности взгляд поражает кукольника. Эта девчонка вступилась за Гаару? Раса чего-то не знает? — Наруто-химе! — Сасори впервые видит ее вспышку гнева, хотя ранее контактировал с новоиспеченной Собаку Но мало. Сейчас эта девушка мало напоминает свой психологический портрет забитой и закомплексованной особы, описанный словами господина Четвертого. Девушка перед ним разительно отличается от той, на которую напал Гаара. — Что, бешеный покусал, смелости понабралась? — продолжает издеваться этот самый Менма, лишь ухудшая ситуацию, тем более сестра даже ударить как следует не может — будет очередной повод посмеяться над ее слабостью. Так что грех не воспользоваться ситуацией, чтобы еще раз показать где место этой бестолковой неудачницы. — Я тебе сейчас такого бешеного покажу, — скалится как дикий зверь, а внутри полыхают кроваво-алые вспышки гнева, ядовитыми огнями разъедая контроль. Обида за Гаару и перекидывается на нее, она же ведь тоже джинчуурики, она знает, каково это, когда тебя называют монстром и чудовищем, и детские воспоминания перекликаясь с рассказами того аловолосого, лишь заставляют злиться сильней, до боли в костяшках сжимая кулаки. Узумаки бьёт со всей дури в светящееся презрением и самодовольством лицо брата, что у того челюсть хрустит и голова мотнулась. Менма закипает за считанные мгновения, и под испуганный возглас капитана кидается на сестру с кулаками. — Сасори, не лезь, — краем взгляда видит, как ее нянька-надзиратель порывается их разнять, и как та более дружелюбно настроенная девушка предпринимает аналогичные попытки. — Я сама! — упрямо и зло цедит сквозь зубы, стараясь вовремя блокировать удары. Ей кажется, что она слишком медленная, очень-очень медленная, потому что кулаки блондина каждый раз настигают цели, болезненно, до синяков и с хрустом, а она даже сгруппироваться не успевает. — Это что-то новенькое, — плюется ядом, махаясь кулаками с сестрой. Итог ясен, он выйдет победителем. Но чтобы эта бестолковая, кроткая и всего пугающаяся девушка полезла в схватку заведомо проигрышную — нонсенс. Реально Демон Песков сильно ее головой обо что-то приложил. — Для меня тоже новенькое, — хрипит и плюется кровью, замахивается ногой и попадает с колена в живот, радуясь, что выгадала когда соперник будет открыт для атаки. — Я быстро тебя на место поставлю, — вот теперь ее угрозу он воспринимает всерьез, она уже дважды его ударила, весьма болезненно. Зазналась его родственница в Суне. — Посмотрим, кто кого, — и Наруто кусает его за руку, до крови, вцепляется до боли в короткие жесткие волосы, слышит, как парень шипит от боли в попытке вырвать руку. А Узумаки не заставляет себя ждать, вновь бьёт под дых с колена, выбивая весь кислород из его лёгких. — Я больше не позволю над собой издеваться, — глаза горят праведным гневом и решительностью, но стоять ровно тяжело. Ее тело слабое, не подготовленное к таким нагрузкам, а болевой порог оставляет желать лучшего. — Не смей оскорблять меня, даттебайо, — замахивается для очередного удара, пока брат, согнувшись пополам, пытался вдохнуть, но промахивается. Менма уворачивается, и пинает ее в бок, сбивая с ног. Девушка завалилась на траву, а встать не получается, и все тело дрожит от боли. — Хватит, — от этого голоса мурашки по спине бегут, а шелестящий нотки наводят на определенные мысли, пока Наруто силится вспомнить, кому принадлежит голос, Менма быстро прикусил язык и застыл, потупив взгляд. А Наруто переворачиваясь на спину, рвано дышит, испытывая чуть ли не адские муки. — Рин, посмотри, что с ней. — И Узумаки контузила новость. Рин? Та самая Рин Нохара, ставшая причиной для четвертой войны шиноби? Живая и невредимая ученица её отца. — Менма, не забывай о субординации. Она принадлежит к другому клану, высокоуважаемому, нам не нужны проблемы с семьёй Казекаге. — Значит, отлучился всего лишь на десять минут, чтобы Хокаге послание отправить, а тут такое! — По сравнению с этим, это не проблемы, — смеет огрызаться старшим, за что тут же был вознагражден равнодушным, но до одури пугающим взглядом. Но язык прикусить яркие жёлтые глаза не заставили. — Да ее чуть на тот свет не отправили там, а я всего лишь защищал себя от взбесившейся сестры! — оправдывается, боится гнева того, кому принадлежит этот голос. Учитель и наставник всегда пугал. « - Подсказка. Шипит, вгоняет в дрожь одним взглядом, скользкий и холодный, — зато Курама узнал, кто это. И это проблема. Змей достаточно умён и силен, чтобы почуять его чакру и понять, что с Наруто что-то не так. Это проблема.» — Это их внутренние семейные проблемы, пускай хоть переубивают друг друга, она больше не принадлежит ни Конохе, ни вашему клану. И твои попытки оскорбить могут выглядеть провокационно, и… — Санин смотрит на дочь Минато внимательно, цепко, подходит ближе. — Орочимару! — вот так сюрприз, неприятный такой сюрприз. Ладно там брат, который ее ненавидит и презирает, живая Рин, но Орочимару с протектором Конохи на лбу, ставящий на место ее родственника, это номер ещё тот. — Час от часу не легче, — закрывает глаза, испытывая приступ паники. Это проблема. Большая такая проблема. Он может догадаться как нефиг нафиг, что она джинчуурики девятихвостого. С него станется. — А ты осмелела, Наруто-химе, — от этого «химе» ее чуть ли не трясет. И вообще, почему все они говорят, что она принадлежит другому клану, по словам Сасори, к клану Собаку Но, и кличут её принцессой? Мозгов понять это у нее хватило, хотя говорят вскользь, не вдаваясь в подробности. — Одурела, — Менма, как и она в прошлой жизни, не умеет молчать, даже когда намекают, что лучше не распускать язык. И даже если намеки исходят от одного из самых опасных ныне живущих шиноби. Чувствуется кровь Узумаки! — Мы забираем ее, как и договорились, через неделю, на этом же месте. Если что-то изменится, мы оповестим Казекаге-сама, — Санин шумно втягивает носом воздух, пытаясь уловить в нем что-то странное, едва уловимое. Пахнет свирепой яростью. — Позаботьтесь о ней, и пришлите отчёт Казекаге-сама о том, сможет ли она и дальше быть условием мира между деревнями, — Орочимару отлично понимает, что скрывается в этих словах, а Наруто это совсем не нравится, блондинка хмурится лишь сильней. Это путает ещё больше. Ее что, продали в Суну ради мира, в рабство что ли? Поэтому она там как затворница? — Хорошо, — брюнет подходит к златовласке, которая по прежнему лежит на траве и придается раздумьям, а Рин залечивает её побои. Склоняется, и сам проводит ладонью по телу мед чакрой, сканирует, только своей несколько модернизированной техникой. — Хм, а это уже интересно, — проводит рукой по животу, задерживаясь на нем дольше, прям в районе печати. Узумаки напрягается, замирает, и смотрит испуганно. « - Наруто, мы что-нибудь придумаем, — запахло опасностью, а демон почти ощущает как в катакомбы просачивается чужая холодная и мерзкая чакра, ощупывает резерв, ищет его, Лиса.» — Сасори-сан, может передать, что все хорошо. Годик реабилитации, и можно выполнять условия перемирия, более подробные указания пришлю после детального обследования, — заключает Орочимару, нехорошо улыбаясь, и смотрит на Наруто по другому, изучающе. — У тебя ещё год есть до неизбежного, — Рин сочувственно вздыхает, трактуя ее испуг по-своему, не принимая его на счёт легендарного Санина, а приписывая Гааре. Жаль было девочку. Ее реально, как дойную корову, отправили в Суну, в качестве задатка союза. Политика это так мерзко и печально. И любимый учитель больше не вызывает в ней хороших чувств. Лишь какое-то отвращение. — По-моему, у меня нет времени, да, Орочимару? — осторожно, будто бы идет по тонкому льду, задает вопрос, испытывая крайнюю степень напряжения и усиливающееся чувство тревоги. — Почему же нет? Есть, лисичка, — и Узумаки понимает, что так легко попалась чуть ли не с первого раза. Гаара понятное дело, быстро Кьюби учует из-за Ичиби в голове, но этот… И теперь ее будущее стало более темным, непроглядным, пугающим своей неизвестностью. Орочимару всегда умел своим присутствием опрокидывать на ее голову не только ворох неприятностей, но и вселять страх. И в этом мире было так же, только был он на стороне Конохи, и при этом явно оставался таким же конченым говнюком-исследователем. « - Подожди до Конохи, может мы сможем повлиять на него, и он будет молчать, — неизбежное произошло слишком быстро, а он-то думал, что главная проблема — сумасшедший сосуд Ичиби, но нет, все оказалось куда прозаичнее. Орочимару без проблем нащупал сгустки ядовитой чакры в ее СЦЧ — Узумаки когда злится, почти всегда берет его энергию, подпитывая свою злость кровожадностью лиса, бессознательно. — От него ты не сбежишь в таком состоянии, и твоя удача тут играет против тебя, — да, попали, так попали. Может и правда, надо было умереть и пойти на круг перерождения? Курама уже не был уверен в своем поступке. Спасти-то спас, надолго ли?»