***
Кушина хмурилась, смотря на Гаару, столкнувшись с тем в коридоре. Само собой, дверь ей открывать никто не хотел. Пришлось самой зайти в дом, когда ее терпение лопнуло, а ожидание превратилось в нервирующую тревогу. Было неуютно и дискомфортно врываться вот так без спроса в чужую жизнь, не смотря на то, что пришла к своему ребенку. Они супруги, даже если и по договору, ставшим заключением длительного перемирия между Листом и Песком. И мало ли договор между ними бледнеет и меркнет, давая дорогу чему-то другому, построенному не на политике и прихоти отцов. Наруто ясно дала понять ей, что сопереживает Гааре, и вообще, она хочет для него другой жизни, а для себя хоть какого-то счастья. Сабаку-но самый худший из кандидатов, который ничего кроме страданий дать не сможет. Единственное, что он дает им сейчас, это мир хотя бы с одним из соседей. Гаара пристально смотрел на нее пустым взглядом. И сейчас он разительно отличался от того парня, который вышел из себя за считанные мгновения, обезумев и озверев лишь из-за пары ее слов. Он сейчас воплощал в себе безразличие ко всему, даже к ее дерзкому взгляду, нагло ощупывающего его на наличие пятен крови на одежде. Не объясняя причины своего вторжения и не спрашивая ни о чем, она пошла туда, где ощущала присутствие дочери. С того самого момента как Наруто не пришла на тренировку, она поняла, что что-то произошло. И успела себе представить уже с десяток вариантов того, что задержало Наруто. Все они были ужасающие, пугающие и почти с летальным исходом при активном участии зятя. Она не доверяла Гааре. Просто не могла позволить себе такую роскошь. Наруто сидела на кровати у себя в комнате, смотря рассеянным взглядом в противоположную стену, и постоянно терла шею. И она не сразу поняла, что в комнате у нее гости, медленно фокусируя взгляд на матери, выныривая из вороха мыслей. Кушину от вида дочери бросило в дрожь. Тысяча мыслей пронеслись в голове. Вывод наклевывался неутешительный. Хабанеро тут же представила, как за минуту-две до ее появления на пороге этого дома Гаара что-то сделал с ее дочерью. Например, в лучшем случае пытался задушить или свернуть той шею, раз Наруто держится за горло и периодически чисто механическими движениями чешет кожу, будто бы что-то пытается соскоблить, и отсутствующим взглядом смотрит сквозь нее. Дойти до точки кипения не составило труда. Кровь в жилах забурлила, давление Ки возросло в разы, заставив волосы взметнуться от порыва выброса энергии. — Мама? — Наруто встрепенулась, ощетинившись чисто интуитивно на зависшую в воздухе угрозу. — Что он с тобой сделал? — Кушина кинулась к ней, схватив за плечо и цепко смотря в глаза, надеясь увидеть в них ответ на волнующий ее вопрос. В этот момент она уже с десяток раз прокляла Минато и его чертову политику. О тренировках она совсем забыла, отказавшись от идеи отругать дочь, что та не пришла. — Кто «он»? — Наруто недоуменно моргала, силясь понять, чем вызвана такая реакция у женщины напротив. Неужели так себя ведут все мамы? И вообще, кого и в чем только что обвинила ее мать? Узумаки нахмурилась, ища причинно-следственные связи того, что могло так разозлить и обеспокоить мать. Кушина держала себя из последних сил, дабы не бросится выяснять отношения с зятем. Дала себе мысленно обещание не творить глупости как раньше. Не рубить сгоряча. Они же в деревне, как никак. Подавив первую волну сильнейшего, почти что животного гнева, который диктовал ярко выраженный материнский инстинкт, бывшая Узумаки тяжело вздохнула, успокаивая расшалившиеся нервы от ярких и неприятных фантазий. Присев возле кровати и мягким движением убрав волосы с плеча дочери, она положила поверх ладони Наруто свою, желая убрать и посмотреть какие ужасы скрывает рука ребенка. — Он сделал тебе больно? Он… Он… — Кушина не смогла даже этого слова произнести. Ее самый большой страх, что ее дочь от этой семейной жизни получит лишь все самое плохое, включая не только жуткого мужа, но и жизнь полную насилия и принуждений. Наруто смотрела на лихорадочно блестящие серые глаза матери, мертвой хваткой вцепившись в шею, не позволяя той убрать ее ладонь с места, в которое ее поцеловала Хината. От воспоминаний ее передернуло, а глаза вновь расширились от шока и ужаса. Кушина же расшифровала эмоции дочери совсем иначе. Ей казалось, что у Наруто лишь один источник бед — Гаара. Вторая волна гнева не заставила себя ждать, сметая все ее невербальные обещания самой себе. И она дернулась с места, и правда уже собираясь высказать Гааре все, что она о нем думает повторно. — Стой, — Наруто остервенело вцепилась в Кушину, двумя руками подтягивая к себе. Выплыть из собственного шока и прострации было не так просто, но вторичная волна убийственной Ки стали для нее как ведро холодной воды, заставив прийти в себя и малость запаниковать. И все, что происходило и было сказано в присутствии матери, прояснилось. Она обвиняла Гаару в ее состоянии глубокого шока и нервоза. А еще, кажется, она в кровь расчесала свою шею, чем еще сильнее напугала мать. Кожа уже не то что горела, а еще саднила и щипала. Кушина недоверчиво посмотрела на Наруто, а потом перевела взгляд на интересующий ее участок кожи, доселе сокрытый рукой дочери.Там оказались лишь царапины, и то которые Наруто оставила сама себе, да и только. Ни более глубоких ран, ни синяков в виде чьих-то пальцев не обнаружилось. — Ты все не так поняла! — на повышенных тонах начала Наруто, испытывая сильное волнение за Сабаку-но. — Он тут ни при чем! Это все Хин… — и не договорив имени, покраснев пуще помидора Наруто захлопнула рот, зажав его рукой. Признаваться кому-то в том, что ее в углу зажала скромница Хината, обнажив свои настоящие чувства и потребности, было не то что стыдно, но и как-то дико и ненормально. — Кто? — Кушина остановилась, радуясь тому, что добилась адекватной реакции от дочери. Она слишком ее напугала своим отрешенным видом, а потом и вовсе испуганным и шокированным. Выходит, она себя накрутила зря, и проблема была не такой страшной и ужасной? Или Наруто неумело пытается прикрыть супруга? — Что произошло такого, что ты не пришла на тренировки? — скинув всю спесь с себя, смягчилась Хабанеро. Наруто неуверенно покосилась на мать. Ей никогда ранее не приходилось делиться чем-то настолько личным и позорным с кем-то. Она всегда переживала все одна, держала в себе, даже Джирайе не рассказывала ничего. Все подростковые и юношеские кризисы прошли относительно незаметно, а позорных ситуаций, которых стоит стыдиться, почти и не было, из-за того, что она бежала за силой, дабы выполнить обещание Сакуре, а попутно и друзей спасать, да и мир заодно. С одной стороны, захотелось обсудить проблему и поговорить с матерью, потому что она запуталась. Не знала, как поступить с Хинатой. С другой стороны, хотелось больше не видеть наследницу Хьюга, дабы избежать повторения событий, а с третьей — поговорить с ней, разъяснив свои чувства по отношению к ней. Ее чрезмерная доброта и наслаивание образа друзей на живущих людей в этом мире никуда не делись. Помогать хотелось всем, включая Хинату, которая ее пугала почти так же, как и когда-то Гаара. Справляться с физическими угрозами было куда проще, чем с моральными. И Хината была опасной именно для ее психики, а потом уже для тела. Утреннее происшествие выбило ее из колеи похлеще любого предыдущего события. Хотя, просто Наруто уже научилась абстрагироваться от выходок Гаары, списывая все это на его садисткую и самовлюбленную натуру, взращенную сумасшедшим Шукаку. А у Хинаты что за кризис? По идее, Кушина могла поставить ее мысли на место, устранив растерянность, и предположить, почему так поступила Хината, объяснив мотивы подруги. Когда как с Гаарой Наруто предпочитала разбираться сама. Все советы по мирному сосуществованию с монстром, коим являлся ее супруг, базировались на абстрактной женственности и жестокой манипуляции на чувствах мужчины. Наруто задумчиво смотрела на ожидающую ее рассказа о случившимся родительницу, не зная, стоит довериться той или нет в таком щепетильном случае. Хоть Кушина и воспринималась ею как мать, о которой она мечтала все свое детство, но где-то глубоко внутри она понимала, что это какой-то самообман. И она сама тут как фальшивка, даже если она и есть та самая Наруто, чьей матерью является Кушина Узумаки. Хабанеро не торопила ее, ждала, видя смятение дочери, ощущая всем сердцем, что момент, который произошел сегодня с ее ребенком, один из тех, о которых предпочитают молчать или же стыдятся. Весь запал пропал, а желание идти читать нотации с последующим рукоприкладством неуравновешенному Собаку-но сошло на нет. Дело было не в Гааре. От сердца отлегла тревога, и пришло относительное успокоение. Что бы не произошло, это просто шокировало Наруто, а она себя зря накрутила. — Понимаешь, — Наруто, набрав побольше воздуха в грудь и отведя взгляд в сторону, вновь нервно почесала шею. — Моя подруга оказалась в меня влюблена. Для меня это шок, — и джинчуурики пустилась в сбивчивый местами рассказ, одним потоком выливая информацию на мать, иногда краснея, делала паузу, кусая губу и отводя взгляд.***
Кушина ушла от нее ближе к вечеру, научив быстренько парочке простых печатей. Наруто слушала советы матери относительно Хинаты и училась выводить легкую связку фуинов, позволяющих запечатывать предметы в одежде, заколках и даже оружие внутри оружия. А еще показала один любопытный трюк, позволяющий усиливать мощность стандартной взрывной печати. Оказывается, если внести парочку штрихов в вязи иероглифов, можно получить грандиозный бабах в стиле Дейдары. По мнению матери, Хината запуталась в себе и своих чувствах, принимая свою сильнейшую привязанность и тоску по подруге за любовь. Это был самый логичный вариант. Думать о том, что Хината поехала крышей на фоне отношений внутри семьи, не хотелось. Как и о том, что может толчком стало ее осознание того, что договорной брак у нее будет с наследником клана Абураме. Наруто от этой новости даже передернуло. Жуки Шино ее вводили в жуткую жуть. Ее не пугали так змеи, которые из Орочимару лезли как из рога изобилия. Тем более, они были близки и очень. Хината была такой же нелюбимой в семье как и Наруто. Это их и сплотило. На взаимной поддержке они и держались. А их дружба была отрадой для обеих. Потому что от них отвернулись не только семьи, но и все остальные. Неудачников тут не любят. И браки у обеих по договору и по причине скорейшего избавления от неугодных. А еще, Наруто осторожно, дрожа сердцем, спросила, не давала ли она раньше намеков на свою ненормальную ориентацию? Мало ли, Хината насмотрелась на нее и решила стать такой же. Откуда же ей знать, была ли она до того случая в принципе нормальной или нет? Хотя, в этом мире все было ненормально. Начиная от семейных проблем, ее собственного темперамента и характера, заканчивая слетевшими с катушек друзей и нормальным Саске. Ах да, живой Мадара и добрый Орочимару — это тоже ненормально и даже немножечко аморально. Ей уже стало страшно встречаться с остальными ребятами, с которыми она ранее дружила. Для нее каждый случай перезнакомства со своими товарищами и друзьями явно станет ударом. Но в любом случае, ей стало легче после разговора с мамой. Довериться кому-то не так уж и страшно. И рассказывать о своих проблемах иногда и полезно. Остаток дня грозил стать тихим и спокойным. Если бы не Кьюби. «А ты задумывалась о том, где Гаара?» — это был явно разговор издалека. Лис протянул это с такой хитрой интонацией и с большим таким подтекстом, что ей на секунду стало жутко. Возникало ощущение, что Лис хочет ее накрутить, напугать и очернить при этом Гаару забавы ради. — Зачем это мне? — смахнув странное наваждение, поинтересовалась у Кьюби Наруто. Тем более, ее не особо сильно интересовало, где пропадает суновец, пока она тут с мамой разбиралась в собственных проблемах и училась простым трюкам с печатями, восполняя тренировку, на которую не пришла утром. Начало в изучении фуиндзюцу было положено. «То есть ты не думала о том, что Гаара к тебе относится как к своей собственности?» — Лис удивлялся тому, как Наруто ловко научилась абстрагироваться от проблем, которые ей доставляет Гаара, и думать не пытается о том, какие проблемы он может доставить окружающим из-за нее. Они же уже на практике проверили, что бывает с теми, кто покушается на нее. Быстро же она стала воспринимать его поведение как должное, смиряясь с положением дел. Полный игнор такой проблемы, как джинчуурики однохвостого, ему категорически не нравился. — Так, к чему ты клонишь? — Узумаки прикусила в задумчивости губу, не понимая, почему Кьюби завел разговор о Гааре и его отношении к ней. Сначала заговорил об одном, потом резко о другом. Она уже начинала путаться в теме разговора, не понимая как нынешнее местоположение Гаары связано с его отношением к ней. «К двум вещам. Во-первых, ты не против быть его собственностью», — едко заметил девятихвостый, ощущая приступ ярости. Наруто даже запнулась, по пути к себе в комнату, споткнувшись на ровном месте об ядовитую фразу своего биджу. — «Во-вторых, ты не думаешь о последствиях, что могут вытекать из первого,»— Кьюби не спешил выкладывать все свои размышления Наруто ясным и понятным для нее языком, продолжая смутно намекать о том, о чем она уже давно должна была догадаться. — Ну и пускай он так и дальше думает, я же с его ходом мыслей не соглашалась, — Узумаки тряхнула головой, но в груди неприятно закололо от смутной тревоги. Что-то все же Лис своими словами в ней всколыхнул, что заставило ее начать нервничать помимо ее собственной воли. Это противоречило ее уверенности в том, что переживать совершенно не о чем. Чувство наития было против ее железобетонного мнения на этот счет. «Ты и не отрицала это, особо сильно», — Курама потянулся, когтями впиваясь в пол катакомб узумаковского подсознания. Он отлично знал, что ее мозги начинают войну против сердца, и предвидел на этой почве конфликт. Ему очень не нравилось то, что его Наруто перестала анализировать поведение и мотивы Гаары и просто плыла по течению, не отрицая и не соглашаясь с мнением своего фиктивного мужа. — Ты чего от меня добиваешься? — Наруто недовольно цыкнула языком, уперев руки в бока и недовольно смотря на пустое пространство, будто бы стояла перед Кьюби, бесстрашно выражая свое недовольство начатой темы. И вообще, она не хотела об этом думать. Она специально уклонялась всеми правдами и неправдами от этой темы. «Например, того, чтобы твои мозги начали работать в нужном русле», — фыркнул Лис, не оставляя попыток растормошить Наруто и заставить ее обмозговать события минувших пары дней. После того, как между этими двумя сломался невидимый барьер, о котором, похоже, оба и не подозревали, поменяв их отношение к друг другу в корне, некоторые моменты их жизни стали восприниматься ими адекватно. Но вот девятихвостый считал иначе, потому что тут начинало попахивать какой-то тухленькой и аморальной романтикой. Тот же Гаара почти не кидался угрозами. И вообще, стал воспринимать ее как предмет, который ему необходим, вот только для чего, Лис еще не совсем понимал. Ибо помешанный на кровопролитии и выпускание чужих кишок убийца бережет Наруто как зеницу ока. И Наруто перестала кричать ему о морали и пацифизме, пытаясь поменять мировоззрения сошедшего с ума джинчуурики однохвостого, мирясь с его выходками и игнорируя то, что игнорировать априори не могла. И напрочь закрыла глаза на то, что он опасен для общества, особенно сегодня. Например, об этом он ей сейчас и намекал. — Курама, прекращай, говори как есть! — вскипела Наруто, обиженно нахохлившись. Все эти его намеки, хоть и не совсем туманные, ее начинали бесить. «Намекаю: ты, Хината, ее домогательства, Гаара за спиной, который считает тебя своей собственностью», — снисходительно перечислил Курама, надеясь, что эти словосочетания она сумеет связать воедино, поняв смысл. — Слушай, все нормально, он адекватно отреагировал, даже проигнорировал ситуацию, — Наруто в сердцах хлопнула дверью своей комнаты, а еще она бы с радостью хлопнула расенганом по чьей-то наглой морде, которая добивалась от нее невесть чего. Ее начинал раздражать разговор с Курамой, который пытался донести до ее сознания черти что, но переживать помимо воли заставлял. — Я изучила его вполне хорошо, поняв, что он сразу же начинает кидаться угрозами и пытаться кого-нибудь убить, если ему что-то не нравится сразу! Значит этот утренний инцидент не задел его чувств, — зло шипела Узумаки, расхаживая по комнате разъяренной фурией и доказывая Кураме, что Гаара не опасный элемент общества в данный момент после утренних неприятных обстоятельств. «Когда ты завтра узнаешь из новостей, что Хината мертва, то знай — я тебя предупреждал. Потом не приходи ко мне плакаться о том, что ты виновата, не подумала, и она погибла из-за твоего бездействия», — зло рыкнул Лис, столкнувшись в очередной раз с твердолобостью своего сосуда, которому что-либо доказать было тяжело. Напоминание о кровожадности Гаары было проигнорировано. И его дико раздражал этот факт, что Наруто закрывала глаза на очевидную агрессию Песчаного, даже когда Кьюби ее уже носом ткнул в это. — Да черт бы тебя подрал! Да не привязан он ко мне, его просто бесит моя непрошибаемость относительно его маниакальности и кровожадности. И Хинате он мстить не будет за то, что она покушалась на меня. — Узумаки пулей вылетела из комнаты, побежав к двери. Хоть она и была уверена в своих словах, но это начинало казаться самообманом, и мнимое доверие к адекватности Гаары начинало рушиться. Чувство тревоги, что в ней поселил Курама, лишь укрепилось. Целый день она игнорировала существование проблемы в виде джинчуурики однохвостого, который и правда был в какой-то степени привязан к ней. Просто она не думала об этом. — А не убивает он меня, потому что во мне сидишь ты, и голова у него работает. Он отлично знает, что столкновение сильнейших биджу это не шутки, знаешь, если бы он был поехавшим крышей, Суны уже бы не существовало, по крайней мере ее часть была бы стерта с лица земли. У Узумаки от волнения вспотели ладони и хмуриться она не переставала. Внутри все задрожало. Интуиция так и вопила о том, что что-то точно произойдет, и это что-то будет нехорошим, возможно пугающим и кровавым. А еще, вот прям сейчас, она сходит к кварталу Хьюга, простоит там пару часов и докажет Кураме, что Гаара не пойдет убивать Хинату лишь из-за того, что та призналась Наруто в любви и попыталась поцеловать, неправильно поняв чувства той Наруто. «Хорошо, к нему привязана ты, и пытаешься навязать саму себя ему в спутники жизни, и сделать из него белого и безобидного мальчика-зайчика, который от вида крови будет еще и сознание терять, — вздыбился Лис, меняя ядовитые нотки в голосе на рвущую на части злость. Уверенность его сосуда в несуществующей совести и здравом рассудке сумасшедшего убийцы его расстраивала. Очень сильно. Он знал, что в этом вся Наруто, но мириться с тем, что она уже считает его безопасным, он не собирался. Он опасен, и для нее и для него. Причем всегда. И он просто обязан доказать ей, что мотивы Гаары по отношению к ней очень просты, ясны и ни капли не безобидны. — Ты права, ты ему не нужна! А не дает он тебя убить лишь потому, что ждет раскрытия твоего потенциала, чтобы в очередной раз доказать себе, что он силен и любой враг ему по зубам. Ты забыла о его кредо?» — Я пытаюсь продлить себе жизнь и заручиться верным союзником, и это у меня выходит, — остервенело отрицала очевидные факты Наруто, показывая высший пилотаж своей бараньей упертости и смертельно обижаясь на заявление Кьюби. Это ранило больше, чем она могла предположить. Вероятность того, что она не нужна Гааре и все это лишь ради того, чтобы выждать, когда жертва наберется сил и смелости, чтобы доказать себе в очередной раз, что он силен, проезжалось по больному. — И даже если это так, то когда весь мой потенциал раскроется, я смогу его победить на поле боя! Я уже однажды победила Гаару, не используя и капли твоей силы, что мешает это сделать снова? — И как же ты это сделала? — холодный голос с колючей интонацией зарождающегося раздражения заставил застыть на месте. Она почти что кожей ощутила его вспышки гнева и ярости, которые разливались по воздуху. Сердце в конвульсиях забилось где-то возле горла, а от неожиданности она даже подскочила, во все глаза уставившись перед собой. Дурная привычка говорить с Курамой в голос застала ее врасплох, и она даже не почувствовала, как и всегда, присутствие Гаары поблизости. Нет, чувствовала, просто игнорировала, списывая это на волнение и тревогу по поводу ситуации с Хинатой. А вот что входная дверь открыта — не ощутила. «Только потом не ной, что я тебя не предупреждал, когда он разобьет твои абстрактные иллюзии на свой счет одним словом или действием», — Курама исчез, оставив ее одну разбираться с проблемами. Он и предположить не мог, что простое предостережение об опасности может вызвать такой конфликт между ними, тем более биджу и правда опасался за жизнь Хинаты, потому что Наруто будет плакаться ему в шерсть и винить себя в собственной недальновидности в случае скоропостижной кончины наследницы Хьюга из-за того, что Гаара перемелет ее в фарш по весьма понятным причинам. Правда, понятным пока что для него и, скорей всего, для Шукаку. Хотел как лучше, а получилось как всегда. — Я жду ответа, — напомнил о себе Гаара, в голосе которого шелестела опасность. Наруто, судя по всему, от неожиданности язык проглотила и стояла словно истукан, лишь удивленно хлопая ресницами. Гааре не понравилось, что она сказала. Если верить ее словам, она вполне могла это сделать у себя в том мире. А значит, она знает способ, как его победить даже без силы своего биджу. Это задевало и травмировало самолюбие и самооценку, а еще настораживало. Лишь недавно он смирился с тем, что она безопасна для него, потому что слаба и пока обучается, его развитие тоже не будет стоять на месте. Следовательно, в соотношении сил они будут на разных ступенях, и она — ниже, и намного. Сабаку-но сделал пару шагов вперед, переступая порог дома, и подходя ближе к Наруто, недовольно скривив губы. Он и действиями показал, что нацелен узнать подробности, напирая на нее. Узумаки же упрямо стояла на месте, молчала, стоически игнорируя его извечную жажду убийства, которой была пропитана его аура. Да и сокращение дистанции между ними начинало нервировать. И почему она почти что каждый раз испытывает странный трепет и нервоз в его присутствии, особенно когда он чего-то добивается от нее? Наруто во все глаза смотрела на его приближение, ощущая себя вновь загнанным зверьком. Бежать от него бестолку, как и избегать ответа. Она ясно понимала, что разговор о ее победе над ним, хоть и из другой вселенной, может разозлить его. Он и так зол. Злость его извечный спутник, как и мгновенные вспышки агрессии. Она не боялась его злости, просто это доставит кучу проблем, возможно, некоторого ущерба здоровью и собственной психике. Но говорить об этом она не будет. Не сейчас. Да вдруг после таких откровений он начнет считать ее угрозой и все же убьет? Как отвлечь его от этой скользкой и потенциально опасной темы, она не знала. И понимание, что он не уйдет без ответа, жужжало в голове, мешая сосредоточиться. Да и уже скоро на носки будет наступать, вон как близко подобрался, больше не боясь ее близости. «Думай, думай, думай!» — подгоняла себя Узумаки, во все глаза смотря на аловолосого. Ей необходимо срочно придумать, что делать дальше. Строить из себя и дальше дурочку — не прокатит. Осознание выхода из патовой ситуации озарило ее ум в тот самый момент, когда Гаара был от нее на расстоянии вытянутой руки, а она уже отчётливо слышала извечно сопровождающий его запах крови. Идея казалась гениальной и простой в исполнении. По крайней мере, раньше это действовало безотказно. Узумаки, набрав в грудь побольше воздуха, убила остатки расстояния между ними одним ловким прыжком, повиснув у него на шее. Плотно зажмурив глаза и уткнувшись лицом в воротник его плаща, она сжалась в ожидании атаки песка. Все же песчаный покров мог воспринять резкие действия с ее стороны как угрозу. Опасный шелест на периферии ее слуха возник в ту же секунду, как она решилась на отчаянный шаг. Сейчас он абсолютно точно не в настроении, и мог воспринять ее любое действие за попытку отбиться от его назойливого и дотошного внимания к тому вопросу, на который она не хотела отвечать. Песок смолк, Гаара застыл, несколько оглушенный ее действием. Ее близость действовала безотказно, сбивая с толку. — Ты где был? — проблеяла Наруто, не поднимая головы и шумно втягивая носом воздух, стараясь учуять запах свежей крови. Она считала, что сейчас самый удобный момент, чтобы перевести тему, уводя в безопасное русло, а заодно осторожно успокоить все же возникшее за Хинату волнение. — Что ты делаешь? — резонно заметил он, ощутив, как она слегка расслабилась, выпрямилась и теперь водила своим носом по его ключице, заставляя его напрячься. — Обнимаю тебя, — как само собой разумеющийся факт произнесла она будничным тоном, крепче обняв и привстав на цыпочки стала уже обнюхивать его шею. От него пахло кровью, всегда причем, но приглушенно. Лишь тогда, когда он убивал, запах становился тошнотворным и невыносимым, особенно, если количество жертв превышало три-четыре человека. Облегченно выдохнув, она прикрыла глаза, расслабляясь. Он никого не убивал. От него пахло как и всегда, правда, теперь она ещё и почуяла сквозь тяжёлый и сводящий нутро запах едва пробивающиеся нотки мускуса и простого песка. — Лжешь, — Гаара не был дураком, чтобы повестись на такую уловку всецело и полностью, но теплое дыхание, затрагивающее легкой щекоткой кожу, привлекло на себя все внимание. Ему даже не надо было смотреть ей в глаза, чтобы понять, что она не только уводит его от темы, но и чего-то добивается своими провокациями. — Да, лгу. — Согласилась она. Вот так, легко и просто, задрав голову и посмотрев на его хмурое лицо. — Я не хочу говорить о прошлом, потому что не страдаю мазохизмом, — но ведь он теперь не пытается ее тормошить насчет ее победы над ним в том мире. Значит, она почти добилась своего. — Зато я страдаю садизмом, — его ладони опустились ей на талию, сжав бока до боли, хладнокровно демонстрируя сказанное. — Я знаю, — прикусила она губу, чтобы не зашипеть от боли. Может, он и выглядел щуплым и болезненным, но был сильным, и… Наруто расцепила объятья и опустила свои ладони ему на плечи провела ими вверх, огладила предплечья и переместила их на лопатки, едва-едва ощущая рельеф мышц сквозь одежду, поражаясь тому, что это правда — его силу можно ощутить руками, стоит только дотронуться. Отклик на ее манипуляции не заставил себя ждать. Слух резанул острый и шумный выдох, всколыхнувший прядку светлых волос на макушке. Пальцы на ее боках больше не впивались с грубой силой в кожу, сжимая куда более аккуратно. Гаара же плотнее стиснул зубы, переживая уже знакомую дрожь по телу, вводящую его в смятение. Наруто странным образом, но в определенные моменты, будто бы посылала невидимые ощутимые импульсы тока, заставляющие его испытывать все это. — А у меня талант уговаривать, — улыбнулась Узумаки, радуясь тому, что даже без прежней силы может хоть как-то договориться с одним из самых опасных людей этого мира, по крайней мере, хотелось бы так думать, что он один из самых сильных мира сего. И это занятие захватывает дух в той же степени, как если бы она это делала силой. Кажется, даже без своей силы она создала для себя условия идеального существования. Понимание ненормальной привязанности к хождению по краю пропасти, на дне которой сидит монстр, поразило. Ведь ей и правда нравились эти острые и яркие эмоции и ощущения, когда она подавляла вспышки гнева Гаары без какого-либо намека на использование чакры. Как и их чрезмерно приятное послевкусие. Укротить джинчуурики однохвостого без использования ниндзюцу в целом, это как бальзам на душу, поливающий вязким и приторно сладким сиропом собственное самолюбие и самооценку. Жутко сильно льстило. Внезапно открывшаяся истина заставила широко распахнуть глаза и с налетом испуга посмотреть на Гаару, недоумевая, когда же это все стало ее забавлять и вводить в кураж. Шаг назад — этот тот самый максимум, которой она успела сделать в попытке убежать. Для начала, из объятий, которые сама же и спровоцировала. Гаара не дал ей и шанса это осуществить, крепче сомкнув пальцы на боках и снова притягивая к себе. — И уходить от ответов, — недовольно проговорил он, не позволяя ей отстраниться. Он хотел получить ответы ровно в той же степени, в какой и желал ощущать тепло исходящее от нее. Она сама ему назойливо его предлагала, изначально пугая этим, а сейчас он пришел в к выводу, что его манила перспектива ее близости и начала вырабатываться жажда к ее теплу. — Но я не хочу говорить об этом сейчас! — возмутилась она, уперевшись ладонями ему в грудь, в попытке отстраниться, старательно отворачиваясь от него. — Ты мне скажешь, как ты меня победила, — грубо и требовательно. Он не до конца уверовал в ее слова о том, что она из другого мира, но именно этот абсурд и объяснял такие кардинальные перемены в ней. Не общаясь с той Наруто, он отлично знал, что супруга его по натуре жертва. Сейчас же она постоянно попыталась доказать, что хищница, хоть и более мелкая по сравнению с ним. Но боролась изо всех сил. Это его веселило.— Сейчас же, — угрожающе прорычал он, склоняясь к ее лицу. Наруто обижалась, злилась и снова обижалась. Ее раздражала его самовлюбленность, как и обижало такое грубое отношение. Причем последнее задевало за живое. Она же ведь хрупкая тут и слабая, а он будто бы сломать ее хочет, хотя всего лишь показывает, насколько сильно ему необходим ответ. Зато проблемы личного характера вдруг померкли на фоне боли в боках, его наглого напора и безмерной злости на его гремучую непроходимость. Говорить не хотелось. А от такого натиска ещё и внутренний протест рос. Конфликт явно был неизбежен, но, как не крути, это заведомо проигрышный вариант, потому что все ее конфликты сводятся к мордобою. А Гаара силен, как и его защита. — Хорошо, — легко согласилась Узумаки выйдя из минутной задумчивости. Опять ей в голову пришла глупая идея, основывающаяся на том, что все-таки она имеет к Гааре доступ, физический, и это плюс. И такого он точно не будет ожидать. — Я покажу, — и тут же, пока Гаара переваривал ее заявление, упиваясь своей властью над ситуацией, блондинка со всей дури взяла и ударила его. Лоб в лоб. Так, что у нее самой звёзды из глаз посыпались от боли. — Ай, больно-больно-больно, — взвыла Наруто обмякнув в руках Гаары и зажмурив заслезившиеся глаза. Голова раскалывалась надвое. Песчаный же не такого ожидал. И не так сразу. Защита, само собой, удар смягчила, но отголоски боли ощущались. В любом случае, по голове его никогда и никто не бил, а тут… это вызывало злое удивление и приглушенную ярость. Наруто нагло пользовалась своим положением и его доверием. — Твоя голова крепче камня, — пожалеть об импульсивном поступке она уже успела раз *цать, проклиная свою глупую гордость. Кажется, она ещё себе и шишку набила, или синяк. — Какая же я дура! В прошлый же раз я об тебя лоб в кровь расшибла, — хныкала Узумаки, чувствуя, что не скоро оклемается от этого. Но быстрее чем в прошлом. Обстоятельства-то другие. Все это ей позволило забить в целом на плохое настроение Гаары. Гаара же свирепел. Она над ним ещё и издеваться вздумала. Сначала утром он обнаружил свою супругу в объятиях девушки, которая пыталась целовать ее. Теперь она опять проговорилась о прошлом, но водила его за нос, старательно не отвечая на заданный вопрос, так ещё и решила проверить можно его ей избивать безнаказанно или нет. Оттолкнув в порыве бешенства ее от себя, он схватил ее за горло. Наруто тут же перевела на него все внимание, скривившись от неприятных и сдавливающих ощущений на шее. Распахнув широко глаза и с опаской посмотрев на Гаару, пришлось проглотить колкую реплику о том, что он как какой-то фетишист, постоянно за горло хватает. Его пальцы с силой впились ровно в расчесанный в кровь участок кожи. Покрывшиеся корочкой раны снова закровоточили, принося с собой и первый импульс боли. — Она напала на тебя? — его внимание весьма круто переключилось на ее шею, уводя к утреннему инциденту. Учуять запах крови не составило труда, как и ощутить пальцами выступившие багровые капли. Откинув светлые волосы ей за спину, он заставил ее наклонить голову, чтобы можно было лучше рассмотреть небольшую травму. — Да она домогалась меня! Домогалась! Понимаешь? — удивительно, но и ее быстро переключило на другую тему. — Нет, ты не представляешь, до тебя никто не домогался. А до меня — да! — вскипела Наруто. — Ты даже себе представить не можешь, какого это, когда тебя девушка целует в шею! А потом ещё и до губ порывается! — ее глаза расширились от ужаса, а голос дрожал от изобилия эмоций. Она даже представить боялась, что бы с ней было, поцелуй ее Хината. Это явно обещало стать самым убогим из впечатлений, отпечатавшимся на всю жизнь в ее памяти и без поцелуя. Наруто прорвало словно плотину. Весь день она держала в себе все это, а Гаара будто бы сорвал невидимый затвор, и поток чувств одним скопом стал выливаться, причем на него. Матери она только объяснила суть проблемы, не углубляясь в эмоциональные аспекты, поведав лишь сухие факты. По сути, с утра она почти получила психологическую травму, и только что ее отпустил глубочайший шок, и все, что накипело, вырвалось. Гаару точно волновало то, что он увидел утром и тем более услышал сейчас. Весь день пытался понять, что именно во всем увиденном его довело до вспышки гнева. И единственным разумным объяснением было то, что он признал ее своей собственностью, а та девушка покушалась на нее (собственность). В определенный момент стало сложно разобраться в собственных чувствах. Само собой разумеющееся, что причина была в Наруто, активно навязывающей свою дружбу. Из-за нее его эмоциональный спектр расширялся, впуская в его жизнь другие чувства. Возможно, он мечтал об этом, когда ему было лет пять-шесть. И в данный момент его рвало на части. И это не было ему нужным в данную минуту. — Просто заткнись уже. — жестко процедил Гаара, потому что все, что происходило с ним утром, вновь вернулось после слов Наруто. Ему не нравилось то, что он ощущает. А чтобы наверняка она замолкла, подавившись своим излишне эмоциональным рассказом, прекратив доводить его до непонятных вспышек агрессии, решил вогнать в очередной шок, ну и заодно оторваться на ней, выплеснув хотя бы малую часть накопившегося напряжения. Он сравнительно недавно понял, что на нее его близость действует так же разительно и стремительно, как и на него. Его это пугало новизной ощущений, и тем, что от этого было волнительно и как-то хорошо. Вроде бы, это еще называют приятным ощущением. А ее чем? В этом он не спешил разбираться. Ему с собственными эмоциями и их первопричинами хватало мороки. Но ведь действовало безотказно, она замолкала, убегала и избегала его. — Меня раздражает твоя болтливость, — он наступал на нее, как сама неотвратимость, заставляя пятиться, продолжая держать за горло. — Ты говоришь много и не по делу, уводишь от сути, — высказывал он свое раздражение, так и не получив ясного ответа на свой вопрос, склонив голову на уровень ее лица. Наруто прикусила язык почти мгновенно, напряглась словно струна, которая вот-вот лопнет, и пожелала сжаться до размера атома, потому что чужое дыхание у ее лица доводило до мандража. Не пугающего, не устрашающего, но задевающего всю суть нервозности, заставляющей щекотать ее живот изнутри. — Ты выглядишь жалко, когда пытаешься отвлечь меня от того, что я требую, — навалился на нее всем телом, будто бы желал раздавить, а не просто припугнуть и подавить приступ ее болтливости. Наруто судорожно сглотнула застрявший ком в горле от волнения. А от его настырного натиска всем его телом и вовсе потеряла возможность дышать. Это было слишком близко и тревожно. Следующий его шаг ее точно повергнет в панику. — Игнорируешь мою суть, полагаясь на свои иллюзии, — Сабаку-но убрал руку с ее горла, наклоняясь к ее шее и вдыхая запах свежей крови. Она не двигалась, молчала и, кажется, даже не дышала, ожидая следующего его выпада. Он четко помнил ее испуг, стоило ему показать, что наслаждается ее болью и кровью. Когда его нос коснулся ее шеи, она отмерла, вздрогнув всем телом. Гаара повторял то, что делала она с его ключицами несколькими минутами ранее, да только вот с ее горлом. И с каждой секундой его выпад заставлял ее дрожать все сильнее. Сабаку-но водил носом по изгибу, щекоча своим дыханием кожу шеи, ловко играя на ее нервах. Сначала это был ход для устрашения, потом он начинал входить в кураж. Он ощущал слишком приторно-сладкий аромат ее тела вперемешку с запахом крови. Они смешивались, заполняя целиком и полностью его обоняние, просачивались в легкие, и вкупе с отчетливым сердцебиением и приятной теплотой пьянили. Наруто ни сказать ничего не могла, ни сделать. Во рту пересохло, тело стало ватным и в то же время одеревеневшим, руки не слушались, а коленки подкашивались. Если бы он ее не вжимал всем своим весом в стену, она бы точно рухнула, потеряв опору под ногами. Шумно выдохнув, она прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом, но не на ощущениях, заполнивших ее доверху. Вопреки ее ожиданиям, это не было противно, как с Хинатой. — Я просил ответить, нападала она на тебя или нет, — проскрипел он внезапно хриплым голосом. Он, как и любой хищник, ощущал ее страх, вот только он был совершенно другой природы, но будоражил его сознание до мутного взгляда, до потери отчетности в собственных действиях. Искушал и толкал на тропу сумасшествия. В какой момент это стало чистым безумием, он бы не ответил. Он просто всецело и полностью упивался ее страхами, ее слабостью, ее запахами, уже теряясь во вкусе выступившей на ее коже крови, слизывая ее языком. Наруто не сразу поняла, что произошло. Первое касание осталось на периферии сознания невесомым и несущественным движением, второе — привело ее в дикий ужас, когда она поняла, что он скользит языком по ее шее. Это заставило распахнуть глаза в удивлении. Сердце грохнулось куда-то в пятки, забившись там в приступе паники. Ему же это нравилось все больше и больше. До дрожи в теле, до тугого горячего кома в животе. И в какой-то момент касаться языком ее кожи стало мало. А Наруто чертовски страшно, от того, что от места соприкосновения волнами бегут приятные мурашки. По телу невольно распространяется жар, ядовитой отравой раздирая на части изнутри и правда ломая все ее иллюзии. Но не это же она должна чувствовать? Где отвращение и леденящий душу холод от его маниакального рвения доказать ей свою точку зрения, продемонстрировать что он чудовищный садист? Почему ее не бесит проявление его силы? Где тот же пресловутый страх от того, что, по сути, теперь он ее домогается? Мягкость языка сменилась на зубы. Упиваясь удивительно сладкими на вкус ощущениями, Гаара уже кусал шею, чувствуя необузданный голод и теряя нить реальности, впадая в безумство. Кусал там, где были царапины, с достаточной силой вонзая зубы в податливую плоть, делая рану глубже. Наруто вскрикнула, тут же ожив и уперевшись в его грудь руками. Наваждение мгновенно спало, исчезнув без следа, вновь уступив место страху и ощущению угрозы. Если она сейчас не остановит его, то просто окажется с искусанным в кровь горлом. А то и разорванной глоткой. С него станется. Гаара, словно дикий зверь, продолжал впиваться ей в шею, дурея от чувства собственной силы и власти над Наруто, игнорируя ее попытки оттолкнуть. Он забыл о вопросах, на которые и добивался ответа, запугивая. Забыл и о том, что пытался ее испугать. Ему сейчас были важны лишь его чувства и ощущения, а еще ее шея, на которой у него свет клином сошелся в этот миг. Он то проводил языком по учащенно бьющейся венке, вылизывал выступающую кровь, то снова болезненно прикусывал. Наруто быстро поняла, что сколько бы она тут сейчас не пыталась отодвинуть его от себя, у нее это не выйдет. Применение физической силы, тем более ее уровня, тут бесполезно. А шандарахнуть его Расенганом с такой дистанции значит задеть и себя. — Прекрати, — проговорила она надломленным голосом, морщась от испытываемой боли. Захотелось заплакать от обреченности и возросшего чувства собственной никчемности, но она держалась, изо всех своих немалых моральных сил. — Га-а-ара! — воскликнула она, вновь упираясь ладонями ему в плечи и пытаясь уклониться в сторону, увернувшись от этой пытки, но делала лишь себе больнее. Это уже переходило границы разумного, и больше походило на покушение. Ноль эффекта. И для того, чтобы хоть как-то возыметь на него какой-либо эффект, она закричала, во всю мочь голоса, почти сразу ощутив, как он замер, а потом и отстранился, смотря на нее неясным взглядом. Узумаки продолжила свой натиск, наступив ему на ногу, а потом ударив коленом в живот, оттолкнула растерявшегося парня, который еще не отошел от вспышки своего безумия и осмысливая его причину, отступил на пару шагов назад. И дала деру. И не к себе в комнату, а вон из дома, прислоняя свою ладонь к кровоточащей ране на шее. — Чертов садист, — рычала Узумаки. — Ноги моей в этом доме не будет, — кричала в ясное ночное небо Наруто, вымещая свою злость и гнев. Но дальше калитки она убежать не успела по причине того, что путь ей преградил песок Гаары. — Если ты не извиняться пришел, то проваливай, — бурчала она, не оборачиваясь к тому, кто смотрел ей в спину колючим взглядом. — Ты останешься здесь, — холодно процедил он, скрутив ее песком. Что-то ему захотелось не то что не отпускать ее, а еще и находиться рядом с ней, пока она в Конохе. Уж очень его раздражало одно лишь существование того красноглазого Учихи и той извращенной брюнетки. — Чтобы меня домогался уже ты? Или пытался убить? — вспылила Узумаки, остервенело дергаясь в коконе из песка, который оставил видимым лишь ее голову. Не нравилось ей все это. Особенно сильно — настырное внимание Гаары к ее персоне и шее. Гаара промолчал. То, что только что произошло, его нервировало почти так же как и ее, только не так открыто. Потому что ему понравилось. Понравилось касаться ее горячей и нежной кожи языком, губами, зубами. Мягкая, податливая, хрупкая. По телу от этих мыслей волной прошла крупная дрожь, глаза маслянисто заблестели. Это чертовски сильно будоражит, черт бы побрал эту Наруто! — Чтобы проще за тобой было следить, — сгрузив супругу, как какой-то мешок с мусором, на порог ее комнаты, отчеканил он предельно честно. Ему становилось все труднее держать себя под контролем. Гааре срочно необходимо разобраться со всем этим, подальше от нее. Но без присмотра теперь ее он не оставит. Ни за что. И перед тем, как исчезнуть в проблеске шуншина, но оставил ей неприятный сюрприз в виде тонкой полоски песка, которая теперь красовалась у нее на тонкой кисти. Это не позволит ей расслабиться, и ему будет спокойней. Таким образом он будет всегда знать, где она. Внезапно перед ним стали открываться другие грани реальности и взаимоотношений с человеком, и это ломало его и без того хлипкую выдержку. Он всегда брал то, что хотел. И сейчас готов это сделать, отдавшись во власть порыва. Потому что это его суть, его желание, его прихоть. Он закоренелый эгоист и отказывать себе в своих слабостях и желаниях не привык. Захотел — убил, захотел — сломал, захотел — и взял. Но в этом случае его все же ещё пугал такой тесный контакт с этой девушкой, в особенности его последствия. Они и так уже разрушали его, делая его безопасным для Наруто. То, что будет дальше, до основания может разрушить его авторитет перед ней, она и так уже может подобраться близко, минуя угрозы и опасности, оставаясь здоровой и невредимой. Это раздражало и убивало морально. Чёртовы связи, чёртовы привязанности. Чертова Наруто! — Вот же урод, — выругалась Наруто, посылая всевозможные проклятия в адрес Гаары, но встречая в ответ лишь пустоту. Все становилось слишком сложно. И она надеялась, что несколько дней вдали от песчаного, в Лесу смерти, если там и будет второй этап экзамена, она сможет отдохнуть от вездесущего Сабаку-но.