Космическая

Почти успокоившийся город доживает этот долгий день. С высоты, которая нас обеих так будоражит своей бесконечностью, мы досматриваем, будто авторское кино, чужие жизни редких прохожих и утихшего трафика. Крыша странной многоэтажки, раньше доступная лишь для меня и моих мыслей, теперь периодически принимает нас двоих, даря такую нужную перезагрузку от суеты опостылевших будней. За спинами ветер, сливающий воедино тишину момента и красоту единения наших душ. Все вокруг так скоротечно. Но с нами здесь вечность, пахнущая сырыми листьями и истиной, которую хочется обнимать. Рядом с тобой честно и осознанно. Когда это началось? Час? День? Или месяц назад? Изящные пальцы твоих нежных рук невесомо запутываются в моих волосах. Кто же знал, что моя реальность станет твоей. Или все абсолютно наоборот. Ты вспыхнула буквально сверхновой в моей системе координат. Взрезая, будто скальпелем, мои, сжатые в кулаки, ладони. Чтобы в один из лучших дней взять их в свои, не отпускать и целовать бесконечно долго/нежно/невесомо. И вот я стою с тобой в одном пространстве, окруженная лишь низким небом, дышу одним воздухом, закрыв глаза, боясь пошевелиться, прислушиваюсь к невозможной буре эмоций внутри себя. Ведь только сейчас все кажется каким-то живым. Ощущается цельным и настоящим. Когда ты улыбаешься каким-то своим мыслям, не произнося ни слова, согревая дыханием губы, осознаю, что ни за что ни свете не смогу себя лишить этого. Этой возможности чувствовать. Быть. Принадлежать. Минуя страхи, отрицания и желание убежать. Потому что это сильнее, чем я когда-либо ждала. И нежнее, чем могла себе вообразить. И я почти угадываю твой шепот, срывающийся нежными рисунками на мою кожу: — Видишь? Смотри глубже. Это счастье. И оно неотразимо. Неотвратимо. Осязаемо. Чувствуешь же? Пока солнце делает очередной оборот, впитываю твои прикосновения и позволяю нашим рукам сплестись в единственно верный узор. Закрываю глаза, теснее вжимаюсь в тебя спиной, поглаживая твои пальцы холодными своими. Я не хочу думать ни о чем таком, что не тебя касается. — Острее, чем ты можешь вообразить, — чуть поворачивая голову вбок, касаюсь губами твоих, идеально очерченных помадой цвета вожделения и многогранности происходящего и всего того, что еще не свершилось с нами. Не сдерживаешь стон, идущий из самой глубины души и рождающий новые мурашки на коже. В очередной раз убеждаюсь, что мы точно не святые. Внезапной пульсацией оседают в памяти звуки наших ночей. Усилием воли умоляю себя дышать. Никто не мог предугадать, что встреча, прописанная кем-то всемогущим, разделит на до и после нас блеклые миры, в которых так не хватало кислорода. И я готова была уже тогда, впервые увидев/ощутив твой взгляд, тонуть в объятиях, в которых — уверена — чувствовала бы себя абсолютно наполненной и живой, вечно — в разрезе бесконечности вселенной. Мою тягу к тебе сложно рассказать обычными словами. Поэтому я делаю то, что некогда было недоступным мне — касаюсь. Непрерывно. Трепетно, искренне и до невозможности зависимо. Теряя границы настоящего. Считывая любой твой импульс, погружаясь в мысли и в наш очередной рассвет. Я никогда не успеваю за временем, находясь рядом с тобой. — Еще один день начинается с тебя, — улыбаешься, целуя меня в висок. И в этом движении столько неразбавленной нежности и близости, что я физически чувствую, как внутри что-то нещадно жжёт. И это все не поддается никаким логическим объяснениям, я просто понимаю, что тону в твоем пространстве, распадаясь на сотни осколков. Но ты собираешь, будто огромным магнитом, воедино все моё невысказанное, одним лишь взглядом, таящим столько грешного и беспощадного. И подгибающиеся колени, и дрожащие руки, и севший голос — выдают такое бешеное желание снова быть на расстоянии его отсутствия рядом с тобой — ты моментально улавливаешь малейшие изменения в дыхании, прижимая крепче к себе. Выскальзываю из кольца твоих, мною любимых, рук, аккуратно ступая по крыше. Прокладываю дорожку из своих следов к месту, где мы оставляем наши смартфоны, суету и заботы. Чтобы лететь над границей космоса; чтобы рисовать новые созвездия; вспоминать, какими мы были до нас; и знать, что все то, о чем молятся богам люди — нам доступно. И когда расстояние между нами не дает разглядеть цвет наших глаз, ты, аккуратно ступая по местами ненадежной кровле, хищно приближаешься ко мне. Наполняешь смыслом каждый свой шаг. И уничтожаешь все прошлое, случившееся задолго до тебя. Одним лишь дыханием по касательной. Моя девочка. Ты такая красивая с этими шрамами на душе. Тягучая, порочная. С чертовой жадностью покоряешь ночами, а после помогаешь скрывать синяки на видимых частях тела. И потом слишком интимно молчишь о том, как на протяжении какого-то неуловимого времени пахнешь мной. И сейчас, видя, как твой профиль обнимает ветер на этой безымянной высоте, осознаю всю степень внутренней свободы, которой ты обладаешь, даже когда принадлежишь моим рукам. Губам. Мыслям. Приторно-сладкая, до дрожи ресниц, когда жадно вбираю тебя всю. Не оставляя шанса на побег. До онемения. Беспощадно. Всегда. С тобой все оживает ярчайшими спектрами. Ведь ночью мы погибаем друг в друге, за миг до блаженства оставляя в себе буквально все безумства. Принимая страстно, целуя жадно, рубцуя затвердевшие совершенства, медленно, беспощадно стираем грани сплетенными предплечьями. Глаза в глаза, с рукой в шелковых волосах бережно шепчем «моя» в разных тональностях, а после молчим, до криков, клянемся и ищем правду в невысказанном. На контрасте с невыносимой нежностью новые кровоподтеки хищной ночи клеймят сознание правильностью происходящего. И я каждый раз не пытаюсь забыть твои мокрые губы, сорванное дыхание, касания кожи в самых нужных/нежных местах. Я не знала ничего более ранящего своей искренностью, чем твое доверие нашим прикосновениям. Фиксирую раз за разом весь диапазон эмоций, запечатлеваю нас целостными, такими, какими мы случились друг в друге. Множу внутри себя сладость и неизбежные молитвы, оседающие блаженством в горле. Именем в сердце. Солью на щеках. Лучше тебя может быть только возможность бесконечного права на доступ к твоему сердцу. — Домой? — зеваешь, уткнувшись губами мне в шею, засовывая ладони в задние карманы моих джинсов. — Домой… — стряхиваю наваждение прошедших импульсов, пробуя на вкус звучание букв. Отныне нам не спутать адреса, и мы всегда будем возвращаться в наше место, где узнаем друг друга по бесшумным шагам. По словам, что имеют смысл только для нас. Я всегда тебя найду, ведь ты отражаешься на сетчатке моих глаз. А я на твоих губах невидимым отпечатком священного «мы». Держу тебя крепко, аккуратно спускаясь по витиеватым ступеням чердака, знакомого до изломов. Хочется молчать, оставляя за собой право хранить это стремительно наступившее утро в отдельном уголке воспоминаний. С тобой всегда так — среди толпы полусонных прохожих замечать никому не видимые лучики солнца или согревать холодный дождь дрожью теплых губ. Салон авто окутывает нас запахом остывшего кофе и уютной музыкой, хранящей все наши громкие шепоты. Шуршащий под колесами асфальт оставляет позади очередной сбывающийся июнь. Мы такие счастливые, что не находим возможным синхронно говорить об этом вслух. И сейчас любое касание, пока не оказались на нашей священной территории — пытка. Мы постоянно нуждаемся в любой тактильности — под моими пальцами всегда какой-то участок твоей кожи. Помню до миллиметра, какие твои руки на ощупь, знаю наизусть все разломы пульсирующих вен, по которым хочется провести языком, повторив их путь в своем воображении. — Я тобой дышу, — и уже неясно, кто из нас двоих срывается на обжигающий сознание хрип. Заканчиваем рассветное утро в теплой постели, где твои ресницы вблизи моих губ, где все красиво, ничего не важно, никого не слышно, где сердце бьется с такой неистовой силой, оставляя лишь вариант — наполнять смыслом, дарить покой и лететь так, чтобы не касаться земли. Два тела, два сердца, и я в рабстве у собственных желаний чувствовать тебя рядом. Всегда. Только бы не спугнуть этот момент признания, звучащий громче любых слов, доступных по словарю. Еще недавно я так часто боялась, что мои сокровенные когда-то сбудутся, родившись из абсолютной пустоты, что до сих пор вслушиваюсь в тишину твоих глаз, чтобы шепотом рассмотреть новое пророчество, уверенно запечатленное полувыдохом в твои чувственные: — Я тебя. Безлимитно.