***
— Ты помнишь, что произошло? — спрашивает командор, садясь на стул рядом с моей кушеткой. — К сожалению, да, — мой голос хрипит и я кашляю, — передайте капитану мои извинения. — Потом сама передашь, — он смотрит мне в глаза и я не могу понять его эмоций. — Как ты это объяснишь? — Никак, — вздыхаю и закрываю глаза. — То что я на больничной койке — уже хорошее объяснение. Командор молчит, сканирует меня. Понимаю, что после всей той хуеты, что я сказала, можно и напрячься, но не так же. Только очнулась, а он тут как тут. И ведь занятой человек. — Эрвин, я видела свой мир… но не своими глазами. Смит кладет свою ладонь поверх моей руки, слегка сжимает. Он теплый и это приятно. — Тебе и правда лучше отдохнуть. Он встаёт и собирается уйти. Понял, что я не диверсант. Да и опять же — все угрозы были фарсом больного рассудка. Но осадок неприятный. — Мне кажется, что я схожу с ума. И командор уходит, ничего не ответив. А ведь моя цель — стать мессией, а не юродивой.***
Меня выписали через несколько дней. Перед капитаном я извинилась, ответил, что не в обиде. Но смотрел он на меня странно, пристально. С беспокойством и настороженностью. Как ни странно, в моем пребывании здесь ничего не изменилось. Работаю с Ханджи, помогаю с некоторыми пациентами, пишу статьи и изучаю местную науку. Скука. Где-то с полминуты я стояла у закрытой двери, думая, стоит ли вообще это делать. Но, быстро отогнав сомнения, вошла в кабинет без стука, где оказалась наедине с мужчиной. Не факт, что согласится, но попробовать надо. — Ты в деле? — я приподняла бутылку рома и указала на неё кивком головы. — Почему бы и нет, — ответил Эрвин. Он достал из большого серванта, что стоял в углу кабинета, пару бокалов, которые издали звон, слегка ударившись друг об друга. У командора в шкафу, кажется, есть запас начинающего алкоголика, всё будет не так просто, как я ожидала. Открыв бутылку, я положила крышку на стол и разлила горячительное по бокалам, а затем, взяв свой, села на мягкий диван, закинув ноги на небольшой кофейный столик возле него. Смит мельком взглянул на меня, но ничего не сказал по поводу отсутствия приличного поведения. — Выпьем за продуктивное сотрудничество! — после этих слов приподняла бокал, а затем залпом его выпила. Эрвин последовал моему примеру, продолжая сидеть за массивным столом, будто отгораживаясь с помощью него от меня. — И ещё раз извини за ту херню, не особо понимаю, что это было. — А тебе вообще стоит пить сейчас? — спросил Эрвин, откидываясь на спинку кресла и расстегивая верхние пуговицы рубашки. — Тебе в лазарете лучше бывать как доктору. — Если я не пью, значит я мертва. Он улыбается уголками губ и качает головой, а я пожимаю плечами. — Не думала, что согласишься, — киваю в сторону бутылки. — всё-таки от дел отвлекаю. — Интересно послушать, что ты хочешь рассказать. Он берёт бутылку и свой бокал, встает из-за стола, ловко его огибает и садится рядом со мной. Диван скрипит. — И отдых мне не помешает, — говорит он, подливая пойла в бокалы. А мужик-то легок на подъем. Да, с его-то работой иногда расслабляться жизненно необходимо. Плюсом это хороший шанс выведать у меня что-нибудь, только он не выведывает. Просто рассказывает истории. О том как учился в кадетке, как убил первого титана. Мужик он интересный, а главное умный. Ничего лишнего не говорит, неуместного особенно. Я бы сказала, что с ним легко, если бы не стойкое ощущение, что меня изучают. Как насекомое под микроскопом. А бутылка пустеет. Уже вторая по счету. На вкус не плохо, но чего-то не хватает, и я закуриваю, благо, командор не против. — А почему ты решил изначально пойти со мной на контакт? — и пододвигаюсь чуть ближе к нему. — Я тогда у ворот явно доверия не внушала. — Интуиция, — он делает глоток и смотрит на дно бокала. — ты заметно отличаешься от местных. — И ты решил, что я человек из-за стен? — Фактически так оно и есть, — он допивает и с шумом ставит бокал на стол. — я решил, что у тебя может быть полезная информация. И не ошибся. Беру бутылку и пью из горла, всё равно осталось немного. Это всё было очевидно, вопрос только в том, что он собирается дальше делать с этой информацией. — Эрвин, а ты думал, что со стенами что-то не так? — я говорила медленно, подбирая слова. — Не знаю, как это объяснить… — Ты о том, что никто не помнит как… Они были построены? Секунд на десять я прекратила курить, переваривая полученную информацию. Я хотела его разговорить на тему того, как здешние люди со своими технологиями вообще умудрились такое соорудить. Мне действительно непонятно, как люди, передвигающиеся исключительно на лошадках или своих двоих, смогли построить огроменную стену сто лет назад, да так, что она нигде не обваливается, не трескается и не требует ремонта. Но раз он решил подойти к проблеме стен с другой стороны, я не против, главное — получить информацию от пьяного разведчика. — Да… я об этом, — сказала, вновь делая затяжку и выдыхая через нос, благо из-за алкоголя не чувствуется, как дым обжигает ноздри, — Ты что-нибудь об этом знаешь? — Знаю, — он призадумался над тем, стоит ли мне сообщать об этом, но опьянение победило здравый смысл. — Когда я был ребенком, отец рассказал мне о том, что всем людям могли стереть память, — Смит окинул меня каким-то странным взглядом, после чего продолжил. — Он велел никому не рассказывать об этом, но я не послушался. В итоге его убили. Мой взгляд замер на командоре, который посуровел так, что почти перестал казаться пьяным, он не выглядел грустным или скорбящим, он выглядел так, будто прямо сейчас свернет все горы на своем пути к истине, и только немного расфокусированный взгляд выдавал его состояние. Он больше ничего не говорил, смотря в одну точку, но не видя того, что перед ним. Надо его отвлечь какой-нибудь фигней. — Может, запрем дверь? А то если кто-то войдет, недоразумения не избежать, — предложила я. Эрвин сидел, не шелохнувшись, что я приняла за знак согласия, но когда я решила попытаться встать с дивана, Смит будто ожил, когда начал, слишком по-серьезному для данной ситуации, говорить: — И что с того? Слухов не избежать даже тому, кто является истинным праведником, люди всегда найдут повод для того, чтобы опорочить человека, это их природа… — Воу, вот это тебя развезло, — я тихо засмеялась, но вид недовольного командора заставил засмеяться в голос. Недовольным Эрвин выглядел совсем недолго, наверное, трудно в его возрасте, нажравшись, удерживать в голове информацию о происходящем. Чёрт, а сколько ему лет? Издалека выглядит статным, бодрым и подтянутым, но если присмотреться, то можно заметить небольшие морщинки вокруг глаз и на лбу. Лет сорок, наверное, или чуть меньше. Хватит пялиться на командора, мне нужно подумать над полученной информацией, но затуманенный разум совершенно не хотел этого делать. — Эрвин, а как Аккерман попал в разведку? — спросила, вспомнив разговор двух рядовых, которые не понимали, как человек, не закончивший кадетское училище, смог стать лучшим из разведчиков. Эрвин выпил ещё от такого вопроса, ненадолго задумался, решая, что именно мне ответить. — Он был преступником в Подземном Городе, ловко управлялся с ППМ, когда я узнал о нём, то решил, что нашему корпусу не помешают такие солдаты, — Эрвин сделал небольшую паузу, подбирая слова. — Я вместе с другими разведчиками захватил его группировку и заставил присоединиться к нам. — А где сейчас его люди? — Что-то никого явно преступного, кроме Оруо, я рядом с капитаном не видела. — Мертвы, — сухо ответил Эрвин. — На его месте я бы попыталась тебя грохнуть, — я усмехнулась, доставая очередную сигарету, и положила пачку на кофейный столик. — Он пытался, как видишь, не получилось, — Смит самодовольно ухмыльнулся, наблюдая за тем, как я чуть не выронила спички из рук. — И после этого ты не сомневаешься в его лояльности? — сделала первую затяжку, не отрывая взгляда от Эрвина. — Сначала сомневался, но за долгие годы работы он доказал свою верность, — после этих слов командор достал сигарету из моей пачки, а затем прикурил от моей, ибо спички куда-то подевались. А его конкретно так развезло. Я села по-турецки, скрипя диваном и полностью развернувшись в его сторону, чтобы не приходилось вертеть головой, наблюдая. Эрвин же спокойно курил, не кашляя, и смотрел куда-то в сторону, задумавшись. — Да ты крутой мужик, — он повернулся в мою сторону, вопросительно приподняв брови. — Захватить своенравного преступника, а затем заставить его тебе служить верой и правдой — это надо талант иметь. — Подземный Город та ещё дыра, не видавшая солнечного света, так что он был рад покинуть её. А поскольку здесь у него ничего не было, он и согласился на моё предложение, — похоже, что от табака командора развезло ещё сильнее, раз он так охотно делится информацией. — И что же ты ему предложил? — спросила, стряхивая пепел на ковер. — Свободу, — лаконично ответил он, при этом как-то странно поглядывая на свой сервант. Неужто ещё накатить хочет? Надо это остановить. — А ты охотно делишься информацией, — и выдыхаю дым в сторону. — А смысл скрывать? — он пожимает плечами. — ты можешь открыть свет на недостающие фрагменты. Верно… Но почему всё так просто? Его правда развезло или это видимость? Он хочет, чтобы я думала, что ему нечего скрывать или это и правда так? Вроде всё просто, но нихрена не просто. Какое-то время мы сидели молча и курили. Так здесь люди умеют стирать память? Это странно, если учитывать их технологическое развитие. Ещё они смогли построить стены, но не помнят как. Вернее, их заставили забыть… так значит, их общество на деле более развитое, чем кажется, просто они сами об этом не знают? Но зачем стирать об этом память? Ничерта не понимаю. От этих мыслей у меня начала болеть голова, и я устало потерла переносицу. Господи, почему здесь всё так сложно?! Докурив, выкинула окурок за диван за секунду до того, как Эрвин повернул голову в мою сторону. — Слушай, — начал он, собираясь с мыслями. — Раз твои люди умеют перемещаться между мирами, то у нас могут быть новые гости. Они будут… мирно настроены? — Это были только разработки, и, скорее всего, та технология, что перенесла меня сюда, уничтожена, — я вздохнула, думая, над тем, что ещё здесь можно сказать, — Я же говорила, что в научном центре была авария, не думаю, что там хоть что-то уцелело. Но… я уже говорила о том, какие мы. Целый новый мир, под завязку забитый ресурсами. Да у меня на родине начнется грызня за право первыми начать грабеж и насилие. — С тобой могли переместиться какие-нибудь предметы? Люди? — взгляд Смита переменился так, что он практически не выглядел пьяным. — Сомневаюсь. Когда я здесь оказалась, то не обнаружила ничего из своего мира, — после этих слов я встала с дивана, слегка пошатываясь. Нужно валить, пока не начался ответный допрос. — Что-то я нехорошо себя чувствую, так что я пойду. В коридоре было пусто, во всяком случае, у кабинета командора никто не шнырял. Ещё и полудня нет, а я уже напилась, молодец, Алиса, именно так ты и свалишь за Сину. Идти работать не вариант, в кабинете полно спирта, а с моим приходом его станет чуть меньше. Та же ситуация с моей комнатой. Погулять, что ли, проветриться? Решив, что будет неплохо поваляться пьяной на какой-нибудь поляне, как в старые добрые времена, я вышла на улицу и принялась искать подходящее место, а поскольку моё состояние предполагало повышенный пофигизм и лень, подходящим местом оказалась трава под деревом недалеко от места, где сейчас тренировался Исследовательский отряд. Тень от дерева укрывала от палящего солнца, а небольшой ветерок делал пребывание здесь ещё приятнее. Голова кружилась даже, когда я закрыла глаза, но это головокружение было приятным, оно расслабляло. Поддавшись всем этим приятным ощущениям я начала погружаться в дрему, из которой меня вырвал знакомый голос: — Ещё только утро, а ты уже где-то успела нажраться, — Ханджи усмехнулась, а затем добавила, — без меня. — Извини, в следующий раз, как только проснусь, сразу к тебе пойду, — улыбаясь, ответила я, но не открыла глаза. Рядом со мной послышался шорох, означающий, что разведчица села неподалёку. — Кто сегодня был твоим собутыльником? — буднично спросила она. — Твоё начальство, но не волнуйся, скоро и до тебя очередь дойдёт, — я потянулась, а затем легла на бок, повернувшись в сторону Зоэ. — На блондинов потянуло? — еле сдерживая смех, проговорила она, заставляя резко открыть глаза и угрожающе на неё уставиться. — Не, меня тянет исключительно на полоумных майорш, — постаралась сказать это максимально соблазнительным голосом, что сильно контрастировало с суровым выражением лица, — Ах да, на заметку: я люблю пожестче и доминировать. Какое-то время она сидела, не шелохнувшись, и смотрела на меня охреневающим взглядом, после чего засмеялась так громко и надрывно, что повалилась на траву рядом со мной. — Это можно считать согласием? — на моём лице появилась коварная ухмылка. — Будь ты титаном, это могло бы прокатить, — Ханджи засмеялась ещё громче, сгибаясь пополам, после чего добавила. — Да я шучу, не парься. Я достала из кармана пачку и протянула её Зоэ, предлагая, на что она лишь отрицательно кивнула. Хмыкнув, я достала сигарету и закурила. А ведь сегодня утром говорила, что бросать надо. Сколько я пыталась это сделать, раз десять или больше? Да какая разница, зная себя, могу смело предположить, что лежа на смертном одре, достану сигу со словами «завтра брошу». — А Эрвин там живой после ваших посиделок? — спросила она, улыбаясь. — Мне в прошлый раз пришлось тащить на себе еле живого Майка к нему в комнату, чтобы он не спал в коридоре. — Не волнуйся, Эрвин, если что, поспит у себя в кабинете, — я сделала затяжку и попыталась выпустить пару колец, но помешал ветер. Ханджи ещё какое-то время посидела со мной, рассказывая о том какие ребята в её отряде молодцы, а затем вернулась к ним. Я хотела спокойно докурить и поспать, но пьяную жопу потянуло на приключения. Кто сегодня говорил, что не нужно страдать херней по пьяни? Точно не я! Как и предполагалось, думать я начала иначе, поэтому сейчас шла шатающейся, но уверенной походкой в сторону кабинета Аккермана. Не знаю, что я там буду делать, но могу предположить, что захочу подействовать ему на нервы. Чёрт, и куда делось моё «ему моей компании хватит» и «с этим человеком лучше не связываться»? То, что пить надо меньше, я понимаю и сейчас, а также отчетливо осознаю, что иду творить какую-то хрень, но на данный момент так не хочется быть серьёзным человеком. В кабинет Леви я вошла без стука, резко и широко распахнув дверь, а зайдя, не закрыла её обратно и нагло уселась в кресло, что стояло рядом с его рабочим столом. А ещё в кабинете, рядом с Леви, находилась Петра, которая откровенно охреневала, подогревая моё желание помотать нервишки Аккермана. Здесь было душно, отчего клонило в сон, но ради ошарашенного лица разведчика можно и попотеть. — Давай займемся этим здесь и сейчас? — начала я, и только этих слов было достаточно для того, чтобы Рал в шоке отшатнулась от стола, на котором со своим начальником до этого что-то чертила. — Давай займёмся страстным, горячим и… необузданным обсуждением чего-нибудь? — я пыталась растянуть фразу для накала страстей, вот только Леви сразу понял в чём подвох, в отличии от Петры. — Петра, выйди на минутку, я вправлю этой пьяной дуре мозги на место, и мы продолжим, — слишком спокойно произнес он, на что Рал согласно кивнула и пулей вылетела из комнаты, прикрыв за собой дверь. Не торопясь, Аккерман встал со своего места и, обойдя стол, подошел ко мне. Суровый, слегка прищуренный, взгляд, руки скрещены на уровни груди и вид выражающий вселенскую усталость, от которой нет сил даже на то, чтобы нормально разозлиться. Только раздражение, разбавляющие монотонное существование. — Что ты, мать твою, вытворяешь? — не дождавшись от меня никакой реакции, он закатил глаза и заговорил вновь. — На то, что ты отвлекаешь меня от работы по всяким пустякам я тебе ничего не сказал, на сраный шантаж тоже, но это — уже перебор. Он подошел ближе и наклонился, опирая руки на мягкие подлокотники кресла по обе стороны от меня, перекрывая пути к отступлению. — Ты ведешь себя, как городской пьяница, настолько ущербный, что пытается привлечь к себе внимание низостями вроде этой. Самой не тошно? — на последней фразе голос капитана стал ниже и хрипловатее. — Я не осуждаю и не наставляю, ты взрослый человек и сама вольна выбирать, что тебе делать. Но запомни, Алиса, я терплю тебя до тех пор, пока ты приносишь больше пользы, чем вреда, и скоро эту грань ты перейдешь, — Леви перешёл на угрожающий шёпот, пододвинувшись ко мне так близко, что я могла видеть своё отражение в его холодных глазах. — Ты серьезно? — будь я трезвее, то, может быть, и поддалась бы его попытке мной манипулировать, но не сейчас. — Эти мелочи не сопоставимы с тем, что ты можешь назвать пользой. Я могу хоть месяц беспробудно пить, творя херню различного рода, но даже это не перевесит то, что я уже для вас сделала. — А зачем тебе это? — он резко сменил тон нашего общения, выпрямившись и отойдя от меня на небольшую дистанцию, при этом полностью потеряв угрожающий вид, тем самым сбивая с толку. Первые несколько секунд я буквально не знала, что сказать, будто все слова в миг пропали из моей головы, но, собравшись, мне-таки удалось ему ответить: — Потому что всё дерьмо. Этот мир, моё положение здесь и даже я сама, — и только спустя секунду до меня дошло, что я сказала правду, компрометируя себя. Хотя что я теряю, говоря по душам с капитаном разведки? — Не думаешь, что окажешься в худшем положении, если продолжишь в том же духе? — спокойно спросил Леви, смотря на меня нечитаемым взглядом. — Я это знаю, — откинувшись на спинку кресла, я тяжело вздохнула, а затем продолжила, — Это такой побег от реальности. Ещё можно работать, не отдыхая, но так могу быстро словить депрессию или верну себе бессонницу, а ни то, ни другое мне не нужно. Так что алкоголь мне верный друг и помощник. — В своём мире ты делала также? — он обошёл стол и, взяв простенький стул за спинку, вернулся, чтобы устроиться напротив меня. — Вообще-то в своём мире я делала похуже, — я усмехнулась, убирая мешающиеся волосы за уши. — Сначала куча учебы и работы, затем запой и наркотики, и всё это чередовалось. — Так сильно жизнь не нравится? — Леви слегка приподнял бровь, внимательно на меня смотря. — Ага, — коротко ответила я, ожидая его реакции. Аккерман отвел взгляд куда-то в сторону, думая, что мне сказать. По выражению лица Леви было невозможно понять, о чём он думает, но по слегка сдвинутым к переносице бровям было ясно, что думает он усиленно. Придя к какому-то умозаключению, он хмыкнул и снова перевёл взгляд на меня. — А просто забить не пробовала? — Что? Около минуты мы сидели и пялились друг на друга: я удивленно и непонимающе, а он, ожидая ответа и анализируя мои жесты и мимику. Захотелось курить, но делать это в кабинете сильнейшего чистоплюя — самое сумасшедшее самоубийство. — Просто прими действительность такой, какая она есть. Мир дерьмо, а ты в него отлично вписываешься, — его тон не был оскорбляющим, он просто констатировал факт. — Ты либо живешь с розовыми очками, либо принимаешь всё как есть. Первое у тебя сделать уже не получится, так что стремись ко второму. Аккерман встал со своего места и бесшумно подошёл к окну. Чем он занимался в Подземном Городе, чтобы научиться перемещаться, не издавая ни единого звука? Я знаю, что он преступник, но это слишком размытое понятие. Я тоже закон нарушала и не раз, но таких навыков не приобрела. Он может спокойно и быстро убивать людей, справляется с противником, что превосходит по числу, двигается так, что хрена с два ты его услышишь, если он сам того не захочет. Убийца? Профессиональный вор? Аккерман открыл окно, впуская прохладный ветерок в помещение, старая оконная рама издала что-то среднее между скрипом и треском. Леви остался стоять там, смотря на небо, каким-то странным взглядом. Чёрт, Эрвин говорил, что Подземный Город не видел, света… значит, Леви большую часть жизни провел в поганой дыре, не видя ни облаков, ни звезд, ни утреннего алого неба? Это объясняет, почему он так любит на него смотреть. — А чем ты занимался до разведки? — он оторвался от созерцания прекрасного, переведя на меня немного удивленный взгляд. — Алкоголь развязывает языки всем, в том числе и Эрвину. Взгляд капитана стал нечитаемым, но определённо пугающим, он медленно обошёл стол с другой стороны, оказавшись сзади меня. Я не знала, остановился он рядом со мной или же отошёл подальше, ведь я не слышала его шагов, хотелось обернуться и посмотреть, но мышцы будто окаменели от давящей обстановки, которую он создал одним лишь своим взглядом. Обманчивая тишина дополняла картину, ни одним своим движением он не вызывал ни единого звука, который мог бы свидетельствовать о его присутствии. — Отвечу, если пообещаешь бросить пить, — послышался шепот рядом с моим ухом, горячее дыхание Аккермана обожгло кожу шеи, одновременно щекоча и вызывая неприятные мурашки. — Если обманешь, то на своей шкуре поймешь, кем я был. — Обещаю, — на одном дыхании выпалила я, на секунду потеряв маску непробиваемого пофигизма. Он пододвинулся ещё ближе, слегка задевая мои волосы, сердце ускорило свой ритм, в голове начали появляться всевозможные догадки на его счет, возможное подтверждение которых пугало заранее. Дыхание стало неровным, всё, что мне удавалось контролировать — это его частоту. Дурманящее действие алкоголя временно отступило, когда я услышала тихий, спокойный шепот, щекочущий ухо и заставляющий поёжиться: — Грабитель, — начал он, делая небольшие паузы между словами, — Контрабандист. Наёмник. Убийца. Ты довольна? Быстро вскочив с кресла, я обернулась, смотря на Леви уже безо всякого притворства, не скрывая шок, страх, и почему-то не угасший интерес, который только усилился. Аккерман стоял, оперев руки о спинку кресла, и внимательно на меня смотрел, замечая и анализируя каждое движение. — Ты только что дал мне хороший повод стать трезвенником, — ответила я немного дрожащим голосом, после чего, не оборачиваясь, быстро вышла из кабинета, дверь из-за сквозняка громко хлопнула, когда я её закрывала, заставляя вздрогнуть. Аккерман, хренов манипулятор… когда он научился так на меня действовать? Я быстро шла по коридорам, не обращая внимания на проходящих мимо разведчиков, нужно дойти до комнаты и успокоиться. То, что он не нежный цветочек, было понятно с первых минут знакомства, но одно дело предполагать, а другое — слышать подтверждение из его же уст, да ещё сказанное в такой форме. Когда речь шла о самозащите, это было по-другому. Сейчас же он преподнес убийства… как род деятельности. Он убийца, манипулятор, сильнейший, мать его, воин, возможно, что псих, он буквально излучает опасность, тогда какого хрена какая-то часть меня хочет вернуться и поговорить с ним?! Жажда острых приключений? Или, сидя в этом дурдоме, я тоже поехала крышей.