Рисунок маме

Что бы ни случилось, все равно: семья - это самое дорогое, что у нас есть. Разве я не прав? В последние дни я только и делал, что работал. Я ужасно устал. У меня совсем не было времени, чтобы поиграть на рояле - а лишь так я могу расслабиться. Мне этого не хватало. Музыка для меня больше, чем простые мелодические обороты. Музыка – моя жизнь. Это способ выразить свои мысли, свои чувства. До появления Марка, она была единственным доступным мне способом общения с миром. Я жил ею. Я живу ею. Мне выдалась свободная минутка. Я счастлив. Я, наконец, могу коснуться дорогих мне клавиш. Холодные и такие гладкие. Потрясающе! Тот свет, что наполняет мою душу, когда я за роялем, я чувствую его. Превосходно! У меня нет желания просто бесцельно играть. Нет, сейчас мне хочется не этого. Мое сердце желает творить, творить, творить! Но что? Что мне написать? О чем? Элизабет. Тот милый ребенок, вселивший в меня веру, убедивший меня в необходимости продолжать. Нужно что-то детское. Но что? Мама. Да, мама. Самый близкий человек. Ее мягкие руки, теплый взгляд, заботливая улыбка и нежные объятия… «-Мама, мама! Смотри, я нарисовал тебе птичку! Это подарок тебе! – маленькие ножки стучат по холодному камню дороги. -Это? -Да! Тебе нравится? Я старался! – послышался задорный детский смех». Я всегда хотел понять, что это такое - забота. Пальцы заботливо скользнули по инструменту. -Мой друг, я снова пришел поведать тебе душу. Аккорд. Какой чистотой и ясностью отзывается инструмент. Да, лишь рояль может передать то, что я чувствую. -Я вижу, ты готов меня слушать. Снова аккорд. Тихий бархатный звук заполняет мой разум. О, да! Такое теплое чувство. Умиротворение. Спокойствие. Мое безумие, музыка, она переполняет меня… -Рисунок маме, - чуть слышно прошептал я. Так, чтобы меня слышал только мой собеседник, рояль. Я отдался воле чувств. Я интуитивно нажимал на клавиши, произвольно чередовал длительности, позволил пальцам самим нажимать на клавиши. Я растворился в музыке. Я стал частью ее. Моя боль, мое отчаяние, мои надежды… Я все это забыл. Сейчас существовала только музыка. Музыка и мое видение. Я закрывал глаза и видел прекрасный сад. Большие деревья с пышной кроной, клумбы с огромным разнообразием цветов всевозможных сортов и окрасок, дорожка, вымощенная камнем, белая беседка с ажурной ковкой, заменяющей стенки, прекрасная женщина в голубом платье и юная девушка - в розовом, а над всем этим – бездонное небо, которое, как говорила Элизабет, было цвета моих глаз – все это представало передо мной, словно я сам сидел в этом саду. Да, меня всегда удивляло сравнение неба с цветом моих глаз. Разве не глаза цвета неба? Но Лиззи всегда смеялась, и говорила, что в ее мире – небо цвета моих глаз. Тогда в моем мире – небо цвета ее глаз. Я скучаю по ним, по моей семье. Особенно по Лиззи. Я уверен, она также скучает по мне. Жаль, очень жаль. Скорее всего, я не увижу ее больше. Никогда. Рояль продолжал петь, отвечая моим мыслям. Печальная тихая мелодия заполняла пустоту в комнате. И в моей душе. Я снова закрыл глаза. Мне хотелось увидеть сестру и маму. Еще хоть мгновение почувствовать их рядом. «-Тебе нравится? Я старался! – я засмеялся. -Ты ужасно рисуешь, Лайт. Как ты можешь дарить плохой рисунок? – женщина отвернулась. Ей не понравилась птичка? Но я ведь так старался… В глазах предательски защипало. Я заплакал. -А подари этот рисунок мне? – теплый голос сестры вернул мне надежду. -Да, вот, держи, - я постарался улыбнуться, - тебе нравится? -Конечно! Очень красивая птичка! – сестра мило улыбнулась, продолжая смотреть на рисунок. -Элизабет! – послышался неодобрительный тон матери» Я скучаю. Я безумно скучаю по ним. -Господин, Ваш чай, - холодно произнес дворецкий. -Спасибо, Хамбл. -Вы ведь не для детей это написали? – словно между делом поинтересовался мужчина. -Нет, нет… Нет, конечно. Это - так… Даже записывать не стоит. Музыка для детей должна быть веселой. -Хорошо, тогда сделаем вид, что я не видел Ваших слез. Вы опять вспоминали о семье, о мадемуазель Элизабет? – еще более безразлично спросил Хамбл. -Мистер Лоу уже пришел? Я не хотел отвечать на его вопрос. Зачем? Ему ведь все равно, у него ведь была семья… -Да. Он ожидает в гостиной, - ни капельки не сменив тон, отчитался дворецкий. -Значит, я снова должен идти изучать документы.