Бешеная галла и компания

Яблоки оттягивают сумку. Хорошие, алые, как летняя заря. Их собрали где-то в Ферелдене, бережно переложили ароматной свежей соломой и отправили сюда, в холодные негостеприимные горы. В осененное благостью создателя место. «За всеми этими разговорами и злыми взглядами забываешь, что где-то есть нормальная жизнь, — жаловалась Эвелин с лицом обиженной девочки, а потом с мечтательной улыбкой добавляла: — В Круге хотя бы были яблоки, это делало жизнь слаще». Максвелл смотрит на разверзшееся небо, и ему хочется раздавить проклятые яблоки каблуком. Он покинул Храм так ненадолго — спуститься в деревню за лакомством для сестры. Он хотел увидеть ее улыбку — беззаботную и счастливую, как когда-то в детстве. А должен был быть рядом с ней, там. Может быть, тогда смог бы ее спасти. Максвелл разжимает сжавшиеся в кулаки ладони, закрывает глаза. Греховная гордыня — думать так. Он погиб бы, как и все, но горькое отчаянье и боль жгут сердце и язык одним единственным: «Если бы…» Когда по Убежищу шепотом проносится новость — выживший! — сердце замирает на миг, а потом принимается долбиться о ребра, переполненное отчаянной надеждой. Максвелл сам не понимает, какими уговорами и посулами пробирается в темницу, куда перенесли бессознательное тело, и замирает в тени, глядя, как вокруг уцелевшего при взрыве суетятся местный аптекарь и лысый эльф. Конечно, это не Эвелин. Это понимание разрывает изнутри. Там, где была надежда, вспыхивает ярость: в деревне говорят, выживший и есть виновник взрыва. Значит, это из-за него… Максвелл, забывшись, тянет из ножен кинжал, делает шаг вперед — но натыкается сначала на твердое плечо караульного, потом — на тяжелые взгляды выхаживающих выжившего мужчин. Максвелл зло сжимает губы, позволяя себя разоружить, и только сверлит взглядом лежащего, субтильного рыжего эльфа в одеждах наемника и чудной татуировкой на лице. Долиец. Здесь. Наверное, это все ради мести?..