Ночные тени

       — Ну и как я выгляжу? — Феликс пару раз покрутил головой в разные стороны, в попытке разглядеть себя одетого в тёмно-синий фартук и белую рубашку. Парень хмурился, нервно облизывал губы и, в очередной раз, кидал на Джи вопросительные взгляды. После того, как Ён вручила парню форму уже их общей подработки, Феликс крутился словно заведённый старательно пытаясь что-то подправить, заправить.       Но для Ёнам, этот парень всегда будет выглядеть восхитительно, в какой бы он не был одежде — ему все к лицу. А об этой рубашке, что отлично подчёркивала и выделяла широкие мужские плечи, можно вообще молчать. Девушка буквально зависла, наблюдая за действиями рыжего.        — По-моему, здесь слегка маловато… — кряхтя заметил парень, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, что неудобно сжимала в районе шеи. От одного наблюдения за всеми его действиями, Джи готова была прямо здесь растаять. — Что скажешь?       Ли полностью повернулся в сторону Ён и упёр руки в бока, ожидающе на неё поглядывая. Джи в буквальном смысле застыла, боясь и пошевельнуться. Парень выглядел словно модель, пусть и был одет в обычную униформу, которую девушка чуть ли не каждый день видела на Минхёке, но сейчас, смотря на Феликса, Джи будто увидела её впервые. Настолько красивой и идеальной она ей казалась. Скорее всего, это всё из-за Ли.        — Отлично, — еле шевеля губами прошептала Ён, замерев с подносом в руках. Эта расстёгнутая пуговичка около шеи парня, не давала девушке покоя. Это выглядело завораживающе. Максимально. Никогда ещё Джи подобного не ощущала. И даже сейчас, смотря на приоткрытую часть светлой мужской кожи, невозможно было не ощущать то самое странное чувство и биение сердца. Ёнам придётся смириться с таким бешеным темпом своего сердечка, ведь Феликс теперь будет всегда рядом. И видеться они будут куда чаще.       Она так с ума не сойдёт? Ноги подкашиваются от осознания реальности всего происходящего. Он просто стоит и смотрит на неё. Почему это настолько волнительно?        — Думаю, пуговицу стоит застегнуть, — самым неуверенным тоном пролепетала Джи, не зная куда девать свой глупый суматошный взгляд. Девушкам за первым столиком явно приглянулся Феликс. Они шушукались между собой и тихонько хихикали, кидая на парня заинтересованные взгляды. Ёнам тут же пожалела о том, что Ли теперь будет работать здесь ежедневно. Он ведь не будет давать ей нормально выполнять свою работу, мешая своей красотой. Да и девушки сюда тропинку протопчат, узнав что здесь отныне работает такой официант. Это уж точно не нравится Ён.        — Но рубашка маловата для меня в этой зоне, — бурчит Ли, пытаясь застегнуть эту самую пуговицу. Парень хмурится, не хотя двигая пальцами, но застегнуть у него все равно не получалось. Создавалось такое ощущение, что нитки просто не выдержат такого напора, и пуговица вот-вот отпадет. — Чёрт, неудобно, — шипит парень, бросая взгляд в потолок, все ещё усердно пытаясь застегнуть. А ведь рубашка действительно была мала Феликсу, тем более, в этой зоне.       Парень выдохнул, опустив руки. На шее Ли уже были видны красные отметины. Феликс резко замер и покосился на Джи, заставив ту от неожиданности вздрогнуть. Внезапно он приблизился и, расправив плечи, неуверенным тоном выдал, косясь куда-то в сторону:        — Не поможешь? — парень поднял голову вверх, чтобы Ён было удобнее и раскинул руки в разные стороны.       Джи просто обомлела. Он хочет чтобы она застегнула ему рубашку? Это не сон? Девушка сглотнула, пытаясь придать своему выражению лица более спокойный вид. За что он так? То сзади прижимается, то рубашку просит застегнуть… Нет, это конечно очень классно, но что, если у девушки сердце так остановится? Кто понесёт ответственность?       Незаметно выдохнув, Джи поднимает дрожащие руки, понимая, что Ли ждёт от неё действий. Аккуратно дотронувшись обеими руками до концов рубашки, Ён мысленно соглашается с тем фактом, что сегодня она действительно какая-то чересчур смелая. Девушка усердно старается не дотронуться до кожи парня в процессе всего этого дела. Пальцы дрожат, при виде выпирающего кадыка Ли.       Когда уже всё почти готово, и Ён уже собирается отпустить руки, Феликс резко опускает голову, смотря на неё своим взглядом. Он смотрит только на неё и только ей в глаза. Джи словно ошпаренная отпрыгивает на метр, прижав руки к груди. Это было близко. Очень.       Этот парень, скоро точно заставит девушку сойти с ума.        — Знаешь, думаю, и так сойдёт, — запинаясь лепечет Ён, косясь на так и не застегнутую пуговицу. Он специально это сделал? Знает же, что вблизи выглядит ещё лучше, и собрался добить девушку.        — Спасибо, — Ли на мгновение улыбается и начинает массировать руками шею. — Давай поработаем на славу. Ты ведь, мне поможешь?       Джи в ответ коротко кивает, любуясь на причину своих воздыханий. Что-то Ён подсказывает, что сегодня она уж точно не сможет собраться и поработать на славу.       Дальше шло всё как по маслу. Людей было много, но Феликс был очень профессионален. Как будто уже занимался этим раньше. В отличие от Ён, парень сразу же подловил всю суть дела и выполнял это на все сто процентов. Он понял, что надо просто улыбаться и вежливо относиться к посетителям. Что-что, но это Ли уж точно умеет. Ведь он всегда относится ко всем вежливо и для него это вовсе не в новинку. Пока Джи обслуживала один столик, в то время парень уже мог обслужить все три. Поначалу Ёнам долго привыкала к данной работе, а Феликс будто работал здесь всегда. Настолько привычным он ей казался. И от этого становилось так тепло на душе.       Но все же, был здесь один минус. Феликс слишком сильно влиял на приходящих девушек. Некоторые даже ещё не ушли, и Ёнам уверена, что это из-за парня. Его улыбка явно не оставила половину женского пола равнодушными. Они так и пожирали его взглядами. Джи наблюдала за этим со вскинутыми бровями. Что это, ревность? Ён не будет отрицать: её до жути бесила данная ситуация. Хотелось просто подойти, схватить Ли за руку и спрятать подальше от всех этих девиц. Как жаль, что сделать так Ён не в праве. Остаётся только стоять на месте и кусать ногти от досады, мысленно молясь, чтобы одна из них не приглянулась парню.       Девушка не могла стоять на месте ровно, когда они в открытую флиртовали с Ли и даже порой пытались «случайно» дотронуться до парня. В такие моменты Ён пыталась сама принимать у них заказы, отправляя парня к другим столам, но девушкам явно был нужен Феликс. В конец, просто сдавшись, Джи обслужила свой последний столик и обессилено плюхнулась на стул, наблюдая за Ли оттуда.       Как же бесит. Любишь человека всем сердцем, а он вот так вот поступает. Конечно, очень глупо винить в этом Феликса. Парень ведь не виноват, что в него влюбилась такая девушка как Джи. Ёнам подпёрла щёку рукой, горестно вздыхая. Почему она злится? Всё ведь нормально. Это так глупо с её стороны. Ревновать человека, не являясь для него никем. Это и бесит Джи в себе.       Феликс обслужил последний столик, одарил сидящих своей самой ослепительной улыбкой и двинулся в сторону Ён. Да ладно, он о ней наконец вспомнил. Джи поспешила придать взгляду больше безразличия и вообще отвести голову куда-то в сторону.        — Устала? — Ли присел рядом, заглядывая девушке в глаза. Он сложил руки на столе и лёг на них головой, все так же смотря на Ён. — Люди здесь милые, — кивая головой, сделал вывод парень.        — Да уж, милые, — глотая обиду, выдала девушка, стараясь выдавить из себя улыбку.        — Что не так? — парень поднялся, оказываясь в сидячем положении. Он явно услышал эти нотки обиды в голосе Джи. — Эй, всё нормально? — Ли смотрит на Ёнам, но Джи даже не думает поворачиваться. Парень перекидывает ногу, поднимаясь со стула. Он обходит Ёнам и садится рядом, только уже с другой стороны. Почему Джи кажется это настолько милым? Улыбка сама по себе появляется на лице.        — Вот, всё ведь отлично! — смеётся парень, и Ён просто поражается, как на такого как он, можно вообще злиться? — Что-то случилось?        — Нет, — Джи отрицательно качает головой, понимая, что в его глазах она сейчас выглядит очень странно. Но она не может ничего с этим поделать. Ей только и остаётся мысленно злиться и психовать. Ёнам должна перестать себя так вести. Она не имеет право ревновать того, кто не является ей кем-то большим, чем просто друг.        — Как дела с Хёнджином? — боковым зрением смотрит Ли, нервно теребя пальцами.        — Нормально, — пожимает плечами Джи.        — Он хорошо к тебе относится? — спустя какое-то время внезапно задал вопрос парень, полностью повернувшись в сторону Ён.        — Да вроде бы хорошо, — бурчит Джи, понятия не имея, зачем Феликсу знать о таких подробностях. И в каком таком смысле «хорошо относится»? — Почему ты спрашиваешь? — как будто невзначай выдала Ён и, собрав все силы, так же покосилась на парня.        — Просто, — в ответ он лишь пожимает плечами. Ли хмурится, что-то размышляя у себя в голове. Его лицо становится серьёзным и сосредоточенным. — Я бы хотел сказать тебе кое-что, но не думаю, что вправе рассказывать об этом кому-либо, — парень говорит уж чересчур серьёзно, и Джи уже действительно становится страшно слушать дальше. — Ну, раз уж я начал, то уже продолжу. Ты ведь его девушка, должна знать об этом.       Ёнам боязно сглотнула. Это связано с Хёнджином? Но почему Феликс такой серьёзный? Неужели у Хвана есть какой-то страшный секрет, о котором Джи не знает. Становится не на шутку жутко. Тем более, смотря на такое грозное выражение лица Ли, невозможно подумать о том, что эта самая новость хорошая. Девушка тут же вспомнила о На Хёсон, которая так бесследно куда-то пропала в тот день. Но рядом был Хёнджин. Он явно с ней встретился, когда дошёл до этой ямы. В глазах девушки Хван всё больше и больше казался опасным. И почему Джи думает сейчас, что вовсе себя не накручивает, как бывает обычно? Как будто, всё так и есть.        — Я знаю, Хёнджин не скажет тебе об этом. Поэтому, это сделаю я, чтобы ты взяла себе на заметку. В любом случае, ты должна об этом знать. — кивает головой парень и молчит, просто смотря на девушку. Как будто думает: говорить ему об этом или же промолчать.       И всё так и есть. Феликс действительно пожалел, что вообще начал говорить об этом. Но ведь пути назад уже нет. И если вдруг Хёнджин узнает о том, что один из его лучших друзей проболтался, он возненавидит того. Но не сказать сейчас об этом его девушке было просто невозможно. Кто знает, вдруг Ёнам после этого разговора одумается и примет какие-нибудь меры. Или скорее всего, она просто уйдёт от него. Феликс действительно не хочет этого, но ведь это для её же блага.        — На самом деле, Хёнджин…— начал говорить Ли, и Джи уже приготовилась услышать что-то страшное, но внезапно звук колокольчика отвлёк её от мыслей.       Пришёл новый посетитель. Ёнам и Феликс тут же покосились на входящего. Но только подняв голову на звук, настроение Джи упало на нет. Её-то здесь как раз-таки и не хватало.        — Что за тишина? Словно в гробу, ей-богу, — знакомый раздражающий голос разнёсся по кафе.       Это была Бона. Та самая девушка, что угрожала ей в столовой. Пусть она и была той ещё стервой, но выглядела словно модель с журнала. Рядом с ней Джи чувствовала себя крайне неловко. И даже сейчас, наблюдая за тем, как эта девица медленно шагает вперёд, заставляло Джи ощущать некий дискомфорт. Длинные красивые ноги, мини-юбка, туфли на каблуках и лицо схожее с куклой Барби.        — Не знала, что здесь и Феликс работает, — улыбаясь, выдала она, уже вблизи стоя рядом с ними.        — Что тебе здесь нужно? Обычно ты не посещаешь подобные места. — пробасил в ответ парень, не сводя с неё раздражительный взгляд.        — Вы со всеми посетителями так грубы? — хлопая длинными ресницами, схватилась та за сердце. — В любом случае, я пришла к Ёнам. — её взгляд упал на Джи, отчего Ён суматошно забегала глазами. Что ей на этот раз нужно? — Не хочешь выйти, Ён?        — Не хочет. — снова встрял Ли, всем своим хмурым взором показывая, что ей тут не место.        — Феликс, ты что, в защитники записался? Не напрягайся так, мы просто поговорим. — уверяла парня Бона и уже готова была взять Джи под руку, как Ли резко поднялся с места и загородил Ёнам собой, слегка отталкивая руку девушки.        — Да что с тобой? Мы ведь просто поговорить идём!        — Ты разузнала где работает Ёнам только для того, чтобы прийти и поговорить с ней? Что-то больно верится, — голос парня был груб и холоден. Такого Феликса можно было очень редко увидеть. Но Джи все равно было приятно, даже не смотря на всю серьёзность ситуации. Он, как ни как, заступался за неё.        — Почему это может быть не так? Я так давно ждала нашей встречи, что даже узнала где она работает. Что здесь странного? — скрестила руки Бона.        — Ладно, вы можете поговорить, — кивнул головой парень и снова сел на своё место. — Но только никуда вы выходить не будете. Смена Ёнам ещё не окончена, и она не может покидать рабочее место. Поэтому, давай, излагай здесь.       Из ноздрей девицы вот-вот повалил пар. Она разозлилась, это было заметно сразу. Щёки стали красными, а губы искривились. Но, видимо, умерив свой пыл, Бона всё же спокойно выдохнула и также мило и невинно захлопала глазами:        — Тогда, как на счёт поговорить чуть позже? Я найду тебя, Ён. Главное, не теряйся из виду, крошка. — подмигнула Бона и, развернувшись, потопала вперёд, не забыв стрельнуть в Ли убийственным взглядом.        — Держись от неё подальше. И вообще, не разговаривай с ней. Если видишь её, разворачивайся и уходи. — когда уже девицы не стало видно, а лишь остался запах её духов, Феликс повернулся к Ёнам. Парень был чересчур серьёзен.        — Давно вы с ней знакомы? — Джи внезапно поняла, что Ли не всегда будет рядом. Бона может легко словить её тогда, когда Ён будет совершенно одна. От таких мыслей становилось слегка страшновато. Не очень-то хотелось, чтобы эти длинные ногти прошлись по её лицу. У Джи ведь таких нет.        — Я знаю её только из-за Хёнджина, — выдал парень, тяжело вздохнув. — Были времена, когда он проявлял к ней какую-то симпатию, но это длилось недолго. А Бона так и осталась влюблена в Хёнджина, но это уже не важно. Ведь теперь у него есть ты. — спокойно говорил парень, с такой добротой смотря на Ён. Взгляд Феликса был настолько добрым, что даже казался каким-то нежным что ли. Не стерпев на себе его смущающий взгляд, Джи просто отпустила голову.       Феликсу было жалко. Жалко самого себя. И как он вообще умудрился попасть в такую ситуацию? Как он вообще мог заинтересоваться в девушке своего лучшего друга? Где он был раньше? Что делал? Почему Хёнджин и здесь его опередил?       Ли готов вечность задаваться подобными вопросами. Хван засранец. Везучий же гадёныш. Феликс всю жизнь мечтал о такой как Ёнам. О милой, невинной, смешной девушке. Ли был просто счастлив, встретив Джи тогда в клубе. Но и вскоре же, он узнал что девушка уже встречается с его другом. И как здесь не ненавидеть Хёнджина? Он всегда был первым. Всё лучшее всегда получал он. Так почему же и в этой ситуации Хван забрал именно ту, о которой так долго мечтал Феликс? Ему мало остальных девушек колледжа, которые абсолютно всегда готовы раскрыть ему свои объятия?        Ли беспрерывно смотрит на Ёнам. Так хочется обнять. Но нельзя. Пусть Феликс и втрескался по уши, он всё ещё остаётся верным другом, который никогда не предаст. Это слишком низко и подло. Уж лучше парень забудет и найдёт другую, чем предаст Хвана.       Он не такой.       Феликс поджимает губы, продолжая коситься в сторону девушки. Он ничего ей не скажет. Он не может так просто разрушить их отношения. Кто знает, вдруг Ёнам действительно та самая, что сможет растопить холодное сердце его друга?       Феликс сжимает кулаки. А сможет ли он вообще такое перенести? Неужели своими мыслями, он уже сделал вывод? И выбрал решение сдаться?       Феликс никогда ещё не сдавался так просто… И даже сейчас, смотря на неё, он всё ещё надеялся на удачу.

***

      Хёнджин стоит перед дверью собственного дома и нервно дышит себе под нос, сверля дверь ненавистным взглядом. Почему он здесь? Почему он находится не у себя в квартире, а здесь, в доме своего ненавистного отца?       Работник отца Хёнджина внезапно позвонил ему во время важной гонки и сообщил о том, что Хван Дэган хочет поговорить на серьёзную тему. Брюнет ухмыльнулся. Он даже не удосужился сам дозвониться до сына, поручив это дело своему работнику. До чего же он противен.       Хёнджин бы ни за что не приехал в это адское место, если бы не терзающие его мысли. Вдруг отец хочет поговорить на интересную для парня тему? Слишком интригующе звучали слова работника отца. Поэтому Хван решил приехать, наплевав на то, что в последнем разговоре с отцом он просто послал его куда подальше. И если вдруг эта самая новость будет для Хёнджина не интересна, он просто развернётся и уедет к чертям.       Брюнет сплюнул, помассировал рукой затёкшую шею и толкнул тяжёлую дверь, делая шаг вперёд.       В нос ударил знакомый запах. Запах той самой обиды. Именно после того момента, Хёнджин ненавидит отца больше, чем кого-либо другого. Брюнет никогда не простит Хван Дэгана за это. Никогда. Он тихо ненавидит его про себя. Почему? А что он может с этим поделать? Отец — это ведь не те придурки, с которыми парень дерётся на улицах, только потому что они его бесят. Брюнету лишь и остаётся молча терпеть и держаться из последних сил.       Хёнджин идёт по длинному коридору, рассматривая всё как в первый раз. В последний раз он был здесь полгода назад и за это время ни разу не соскучился по родному дому. Остались только воспоминания, и то, не самые радушные. Отец много раз пытался поймать сына и вернуть домой, но Хван уж точно не из тех, кто ведётся на такое дерьмо. Папаша много раз усердно и упрямо твердил, чтобы Хван вернулся домой, лишь только завлекая того огромными суммами денег и разными подарками. Но опять-таки, Хёнджин не настолько идиот, чтобы вестись на такую чушь. Его не купишь ни за какие деньги. Как и его доверие.       Парень резко замер, увидев на горизонте старенькую горничную, что когда-то следила за Хваном. Боже, насколько давно это было. Она заметно постарела. В последний раз он видел её в лет тринадцать-четырнадцать. Но когда полгода назад он посещал это место, брюнет просто с ней не столкнулся. Она стоит полностью замерев, руки трясутся, а глаза суматошно бегают туда-сюда.        — Молодой господин… Это вы? — дрожащим голосом прошептала она, выронив белоснежное постельное бельё на пол.       Парень придал выражению лица побольше равнодушия, делая вид, что вовсе её не вспомнил. Не хотелось разговаривать с кем-либо сейчас. Особенно в этом месте. Парень не будет отрицать, она была для него дорога, да. Эта старушка постоянно с ним водилась, в то время, когда родители работали и создавали свой бизнес. Она была для него словно вторая мама. И даже сейчас, смотря на её прослезившиеся глаза, хотелось подойти и обнять, как делала она когда-то. Но Хёнджин не будет этого делать. Он изменился. Он уже не тот маленький мальчик, что всё время плакал при очередной родительской ссоре. Они сами сделали его таким. Тут нет его вины.        — Господин, — её звали Лим. Эту милую, низенькую тётушку звали Лим. Спустя шесть лет Хёнджин не забыл. — Как вы возмужали. Боже. Я ведь совсем недавно вас таким маленьким видела, — сопротивляясь не зарыдать прямо на месте, дрожащим голосом говорила она, осматривая парня со всех сторон. — Вы точно тот маленький Хёнджин-и? Где вы так долго пропадали? Я места себе не находила…        — Лим, успокойся, — этот голос парень узнает из тысячи. В детстве, брюнет боялся этого голоса больше всего на свете. Когда он его слышал, хотелось просто залезть под кровать и не высовываться. Сейчас же Хвану абсолютно пофиг. Он пришёл сюда не страхи свои детские вспоминать.       Хёнджин выпрямился, расправил плечи и спрятал руки в карманах брюк. Наконец, этот старый жук вылез из своей норы.        — Добро пожаловать домой, сын мой, — улыбаясь, сказал отец и раскинул руки в стороны, нахально смотря на Хёнджина.        — Ошибаешься. Это гнилое место, вовсе не мой дом, — брюнет смотрит нагло и с вызовом. Папочка всегда любил выводить его из себя и принимать нецензурную лексику.        — Проходи, пропустим пару стаканов, — открыв дверь в собственный кабинет, кивнул отец. Раньше он никогда не разрешал входить в эту комнату без разрешения, и даже с разрешением маленького Хвана ждал один и тот же ответ.       Так и не дождавшись, отец шагнул вперёд, оставляя дверь открытой. Хёнджин посмотрел на Лим в последний раз и двинулся вперёд за ненавистным человеком всей его жизни.       Кабинет отца был огромным. Здесь есть столько мест, куда можно было бы спрятаться во время игры в прятки. Но жалко, что Хёнджин уже вырос для таких игр. В детстве он прямо мечтал сюда попасть. Ну и для чего спрашивается? Обычный кабинет с мрачной аурой. Да, и в принципе, плевал он на эту ауру. Парня бесило окончательно всё в этом доме. Желание свалить отсюда повышалось с каждой минутой, проведённой здесь. Хёнджину даже дышать здесь было сложно, будто что-то давило. Возможно, те воспоминания заставляли вспоминать о себе.       В гробовой тишине слышно как льётся красный коньяк в широкие стаканы и как довольно улыбается отец. Брюнет смотрит на него самым ненавистным взглядом. Он так его ненавидит. Настолько сильно, что и слов не подобрать. Как он вообще смог оказаться его отцом? Какого чёрта именно он? Почему мама выбрала его? В мире столько достойных мужчин, но она выбрала именно того, который и волоска её не стоит. Хёнджин раздражался ещё хуже, когда понимал что вот он — его родитель. Такой бесчувственный человек, алчный и до жути жадный. Ещё хуже было осознавать, что возможно когда-то Хван станет таким же, или даже он уже такой. И всё равно, где-то в глубине души парень верил, он всегда был и будет как его мать. В нём нет ни чуточки отца, пусть многие и твердят, что Хван очень похож на него.        — Есть разговор, присядь пожалуйста, — кивая на противоположный кожаный стул, выдал отец устроившись на своём сидении. Ничего так и не изменилось. Он сидит всё в той же позе и с тем же взглядом.        — Перебьюсь. — отрезал Хван, нахально смотря на отца, что по взгляду уже начал заметно нервничать. — Я здесь ненадолго, поэтому, лучше бы ты поторопился.        — Хорошо, — он отпивает глоток, косится куда-то вверх и снова переключается на Хёнджина. — Как идут твои дела?       Хван в ответ ядовито ухмыляется. Что за цирк? Решил притвориться заботливым папочкой? Как же противно и тошнотворно слушать подобные вопросы, тем более, если они звучат из уст такого человека.        — Когда у тебя появилось дело до меня? — улыбаясь на зло, выдавил брюнет, изогнув бровь. Хван, не торопясь, подошёл к столу и, упёршись руками об прочную древесину, равнодушным взглядом осмотрел лицо отца, буквально повиснув сверху. Почему же и он не может побесить?        — Ну, ты как ни как, мой сын. Я должен знать, — после этих слов Хёнджин действительно готов был засмеяться от души. В кого он тут играет? Если и правда решил сделать вид, что ему не плевать на собственного сына, то хоть бы перед началом поработал над своей актёрской игрой.        — Я уже как девятнадцать лет твой сын. Жаль, что ты понял это только сейчас. — скрипя зубами, процедил брюнет и, выпрямившись, засунул руки в карманы. — Давай без всей этой показухи, ладно? Ты хотел поговорить, я жду. Но хочу предупредить, если этот разговор не касается моей мамы, я не желаю слушать.        — Ладно, — он кивнул головой в ответ и опустошил свой стакан. Его постоянно хмурое выражение лица приобретает спокойный вид, и вскоре он уже вовсю светится своей редкой улыбкой. — Я решил женить тебя на дочери своего партнёра по бизнесу. Что скажешь? — казалось бы, после этих слов парню стоило бы удивиться, но уж точно не сейчас. Хван как будто уже знал, что именно об этом будет сейчас толковать его отец. И тут нет ничего удивительного, это было ожидаемо. — Их компания огромна, их знают далеко за границами Кореи, — говорил отец, и говорил так, словно для него это было нормой. — Ты понимаешь, какие цифры тогда будут у нас в карманах? Если наши компании воссоединятся, мы сможем подняться до такой степени, о которой даже и не мечтали. Тебе же лишь только остаётся пару раз улыбнуться на камеру и всё. — он пожимает плечами, совершенно нагло и без какого-либо стыда смотря в глаза Хвана. — Прежде чем делать поспешные выводы, подумай, делается это только ради тебя. Всё это, в конечном итоге, будет твоим. Ты заживёшь на славу, сын мой. Ты продолжишь то, что начал я.       Брюнет горестно ухмыльнулся. Он ни за что не продолжит начатое своего папаши. От жадности этого человека уже никто не спасёт. Хёнджину даже стыдно называть такого нелюдя своим отцом. И даже просто знать об этом. Брюнет, на данный момент, просто горел желанием забыть об этом разговоре, забыть об этом человеке, и вообще стереть из памяти то, что у него вообще есть отец. В этот самый момент Хёнджин просто окончательно возненавидел Хван Дэгана. Раньше у него была хоть какая-то крохотная надежда но уже сейчас парень понял, что это бесполезно. Словно об стенку горох.        — Умеешь же ты раздражать, — тихо прошептал брюнет, исподлобья косясь на самого ненавистного человека в своей жизни. — Я ведь сказал тебе, мне плевать на всё остальное, кроме своей мамы. Мне искренне пофиг на твои деньги и на твою компанию! Понимаешь? — голос Хёнджина повышался с каждым сказанным словом, и вскоре парень уже во всё горло кричал. От обиды. — Гореть будут твои чеки на моих глазах, я с места не сдвинусь! Я буду стоять и смотреть, совсем как ты смотришь на мою мать, которая тихо умирает там одна! — нижняя губа предательски задрожала. Парню всегда становилось больно и гадко на душе, только вспоминая о своей матери. Хотелось плакать от такой безвыходности, но пускать слёзы при таком уроде парень не решался. Брюнет пообещал себе, что больше никогда не прольёт ни одну слезинку из-за своего отца. Он просто не достоин их видеть.       От одних мыслей о матери парню становилось плохо. Он знал, насколько сильно ей там одиноко и больно, и прекрасно понимал, что сам ей помочь он уж точно не сможет, но время ведь идёт. Поэтому Хёнджин приехал сюда в надежде, что отец соизволит протянуть руку хотя бы в этот раз. Но уже сейчас Хван действительно наконец понял: от такого человека никогда не стоит ждать чего-то большего.       Брюнет чаще и тяжелее задышал, пытаясь держать себя в руках.        — Не злись на меня, Хёнджин, — внезапно прошептал отец, устало массируя свои виски. — Твоя мать предала меня, променяла словно какую-то вещь. И после этого, ты хочешь чтобы я ей помог? Ты действительно думаешь, что я это сделаю? — почти улыбаясь говорил он, а терпение Хёнджина просто оказалось на нуле.       Брюнет одним рывком прыгнул на стол, и как можно крепче схватил того за грудки, словно зверь смотря тому в глаза. Это было последней каплей. Его он может унижать и осуждать как хочет, но если этот отброс хоть одним обидным словом тронет его мать, Хван просто-напросто не сдержится. Он убьёт его.        — Нет ничего плохого в том, что ты просто конченный ублюдок, — прямо в ухо прошептал парень, всеми силами сопротивляясь не накинуться на собственного отца. Брюнет держал крепко, чуть ли не срывая воротник на одежде уже ничего не значащего для него человека. — Клянусь, — не своим голосом прохрипел Хёнджин, чувствуя насколько сильно сейчас сжимаются его кулаки. — когда-нибудь, я убью тебя.       Брюнет нашёл в себе силы отпустить кусок ткани и в брезгливом жесте отряхнуть руки. Парень спрыгнул, пнул попавшийся под ногу стул и просто направился вперёд, всё ещё сопротивляясь не развернуться и не накинуться на отца.       Уже находясь в проёме дверей, Хван внезапно тормознул.        — У моей мамы, никогда не было другого мужчины кроме тебя. Она всегда любила такого отброса, как ты. Мне очень жаль, что именно ты мой отец. — после этих слов, Хёнджин просто скрылся за поворотом, не желая больше ничего слушать. Этот разговор между отцом и сыном был последним. Брюнет больше ни за что не вернётся сюда. Он сам найдёт выход из этой ситуации, своими силами протопчет дорогу и поможет маме. Но за помощью к этому ублюдку Хёнджин больше никогда не вернётся. Уж лучше он согнётся пополам и сделает всё возможное, чем будет пачкаться в этой пучине дерьма, в которой его отец уже находится по самой глотке.        — Хван Хёнджин! Остановись немедленно! — кричал вдогонку он, но парню уже было далеко по барабану.        — Да пошёл ты. — сплюнул брюнет, словно в тумане шагая вперёд. Кто знает, что это за гадкая мошка пищит где-то там, и о чём она вообще.