О, как ты красив, проклятый! И я не могу взлететь, А с детства была крылатой. (А. Ахматова «Смятение»)
***
Драконорожденная прибыла в заснеженный Винтерхолд с рассветом. День обещал быть таким же хмурым и мрачным, как ее настроение; только заметив издали ветхие крыши серого города и возвышающуюся в рассветном полумраке цитадель Коллегии, Довакин устало осунулась. Она уже не помнила, когда в последний раз отдыхала или просто занималась тем, что ей нравится. Уже на протяжении нескольких лет Довакин спасает мир. Твердо шагая по снегу, с лихвой насыпавшему за ночь, женщина вступила в город, надеясь, что ранним утром ее никто не заметит, но практически сразу из окна одного дома послышалось детское восхищенное «Мама, мама, это Довакин!». Женщина закатила глаза и ускорила шаг. Когда она уже подошла к Коллегии, из домов высыпали заспанные жители. Довакин решила не обращать на них внимания, но все равно слышала их негромкое перешептывание. - Ну наконец-то соизволила явиться! Ей-то все равно, что нас скоро всех пожрут драконы. - Тише, дурачье! Ты думаешь, ей легко? У нее таких, как мы, весь Скайрим! Драконы повсюду. - Мама, а она правда может убивать драконов? Она нас спасет? - Эх, почему боги ей даровали этот дар, а не мне! Вот я бы… Не оборачиваясь, Драконорожденная поднялась в Коллегию. Ее настроение падало с каждой минутой. Она была настолько известной во всем Скайриме, что ее узнавали всюду, что бы она ни надевала на себя. Как только Довакин оказалась в заснеженном дворике Коллегии, она замерла на месте от неожиданного зрелища: посреди дворика у самого входа в Коллегию лежал огромный скелет дракона. Его кости были запорошены мирным падающим снегом. Опомнившись, молодая женщина подошла ближе и стала внимательно рассматривать скелет. - Архимаг, слава Азуре, ты пришла! – раздался наконец голос Фаральды. Довакин обернулась и поприветствовала свою бывшую учительницу. - Что тут произошло? Вы писали мне, что вас беспокоят драконы, и я примчалась так быстро, как смогла. Вы сами смогли его убить? - К счастью, да, - не без гордости ответила Фаральда. – Все же Коллегия еще что-то значит. – Ее лицо омрачилось. – Но это было тяжело. Он убил одного ученика и ранил многих… Не говоря уже о разрушениях самой цитадели. И, что еще печальнее, нам докладывают о том, что к югу от города в горах есть еще один дракон. Довакин задумалась. С тех пор, как ее сделали Архимагом, ей ничего не остается, как заниматься делами Коллегии. Еще одна ответственность, но что поделать. Ей вспомнилось, как она впервые оказалась в этих стенах в качестве ученика, еще мало сведущего в вопросах магии, и эти воспоминания были очень теплыми. Драконорожденная вздохнула. - Нужно исправить причиненный драконом ущерб как можно быстрее, - сказала она. – Возможно, стоит придумать что-то наподобие ловушки в Драконьем Пределе… Но все это требует времени. - Вот именно, - вмешался показавшийся из Коллегии Толфдир. – Я думаю, Архимаг, нам стоит разработать магические способы защиты от дракона, чтобы все ученики и учителя Коллегии знали, как необходимо действовать в случае нападения. - Толфдир прав, - поддержала Фаральда. – У нас сейчас немало новых учеников, которым не помешали бы уроки от Довакина. Драконорожденная искренне удивилась. - Немало учеников? Сейчас? И их не пугают драконы? - Пугают, именно поэтому они и идут к нам, - ответил Толфдир. – Все, у кого есть хоть какие-то магические задатки, идут в Коллегию, чтобы научиться защищать себя и своих близких. Не мне тебе рассказывать, Архимаг, сколько сейчас драконов по всему Скайриму. Довакин невесело оглядела скелет дракона. Ей не хотелось оставаться в Коллегии надолго, а тем более учить неофитов. Но ничего не поделаешь. - Ты верно говоришь, Толфдир, - согласилась она. – Я останусь на какое-то время, пока мы не придумаем эффективный способ противостоять драконам и не обучим им учеников. - Отлично. – Старик заулыбался, обнажая редкие зубы. – Отправляйся к себе, отдохни после дороги. Я пока соберу учеников и через некоторое время мы будем ждать тебя в Зале стихий, ожидая указаний.***
После ванны в покоях Архимага Драконорожденная почувствовала себя намного лучше. Может, оно и неплохо, что она проведет какое-то время в Коллегии, ей изрядно надоело мотаться по всему Скайриму. А покои Архимага очень уютные и тихие, здесь можно мирно изучать заклинания, заниматься алхимией, изобретать что-то новое… Может, этим она бы и хотела заняться, когда Алдуин будет побежден? Стать следующим беззубым Толфдиром, который учит юнцов основам магии? Довакин переоделась, расчесала еще мокрые волосы и спустилась в Зал стихий. Но только войдя в него, она невольно заволновалась, ведь людей в зале было много. Как всегда случалось при ее появлении в людных местах, гул толпы вмиг прекратился, и все взоры обратились на нее. - Внимание, ученики Коллегии магов Винтерхолда! – со всей торжественностью произнес Толфдир, стоявший посреди толпы. – Перед вами наш уважаемый Архимаг, а также Довакин, о котором вы все наверняка уже немало слышали. Я прошу вас не забывать, что данные титулы дают не только славу и почести, но и многочисленные обязанности, поэтому прошу не обращаться к Архимагу по мелочам. Драконорожденная оглядела толпу учеников. «Да это же совсем дети», - подумала она с ужасом, и действительно, восхищенные глаза, уставившиеся на нее в зале, были почти детские. Довакин дала бы основной массе неофитов 15-16 лет. Это были и люди, и эльфы, даже несколько каджитов и один орк. Толфдир отступил, предоставляя слово молодой женщине. - Я вижу, вы очень молоды, - начала она негромко. – Но вы уже наверняка знаете, на какой опасный путь вступили. Да, ваши учителя очень талантливы, но весь Скайрим сейчас имеет дело с невиданной угрозой. Я хочу сказать… В этот момент скрипнула железная дверь, ведущая в Зал стихий, и в толпу прошмыгнул силуэт. Это отвлекло и так волновавшуюся Драконорожденную, и она замолчала. - Почему опаздываем, когда все уже здесь? – вмешался Толфдир. Вперед выступил молодой высокий юноша, только что явившийся в зал. - Простите, учитель, я только сейчас узнал о прибытии… Архимага. Юноша, виновато потупивший глаза, полным любопытства взором искоса взглянул на Довакина, и она хорошо его разглядела. Он был совершенно молод и темноволос, черная щетина кое-где выбивалась на неумело выбритом длинном подбородке; кожа его была оливкового оттенка, и по раскосым темным глазам юноши было невозможно определить, к какой расе он относился. Черты его лица, будто вырезанные из гранита и обрамленные густыми черными волосами, были настолько прекрасны, что Довакин не могла отвести взгляда. - Кто ты? – спросила она. – Человек или мер? - Наполовину имперец, наполовину данмер, - ответил тот. «Чего только не бывает», - подумала она. - Я хочу сказать, - продолжила Драконорожденная, отвернувшись от красивого юноши, - что нет такого заклинания, которое было бы одинаково эффективно против всех драконов. Все они, к сожалению, разные. Я не могу обучить вас ту’уму, но могу поделиться знаниями о драконах. Когда вы будете понимать, что за дракон перед вами, вам будет намного проще бороться с ними. Между учениками прошел невнятный шепот. Одна девушка, которая на вид была немного старше прочих, выступила вперед. - То есть разные заклинания по-разному влияют на разных драконов? - Да, - ответила Довакин. - Но мы знаем еще не так много действенных заклинаний… - За этим я здесь. Сейчас самое главное для вас – начать изучение всех заклинаний магии разрушения, которые только найдете. Не только Фаральда, но и я буду проводить для вас уроки. - Когда начнем? – спросил данмер, который стоял около красивого юноши-полукровки, и Драконорожденная, снова взглянув на него, смутилась. - Пожалуй, сегодня вечером. Но пока у меня есть другие дела. Толфдир будет вам все сообщать. - Главное вовремя услышать об этом, - буркнул Толфдир. Когда Драконорожденная вернулась в свои покои, она устало подошла к зеркалу. Она никогда никого не учила заклинаниям и понятия не имела, как это правильно нужно делать. Да еще и таких детей… Довакин поправила мокрые волосы. Какой у нее кошмарный вид! Когда в последний раз она задумывалась о своей красоте? «Надо попросить другое платье у Фаральды. Не могу же я проводить уроки в этих тряпках», - пришла к выводу Довакин.***
Когда Драконорожденная начала вести уроки у неопытных подростков, ее волнение быстро прошло: ребята восхищенно поглощали все, что она говорит. Не все они были одинаково способными, но все самозабвенно трудились и делали все, что было в их силах. Единственным недостаточно старательным по мнению Довакина был тот самый красивый черноволосый юноша, который, по всей видимости, считал себя и так достаточно способным. Во всяком случае так решила Драконорожденная, потому что он действительно был талантлив в магии, хотя сам он просто старался не привлекать к себе внимания. - На твоих глазах дракон убил твоего товарища, - пыталась пристыдить его Довакин. – Кого угодно могла постичь эта участь. И еще может постигнуть. - Я верю в свою счастливую звезду, - негромко ответил юноша, робко улыбнувшись. - Одной веры недостаточно. Юноша ничего не отвечал. Нападение дракона, убившего одного ученика, быстро стерлось из памяти подростков, и они, сначала тихие и серьезные, постепенно возвращались к своему обычному беззаботному состоянию. Они веселились и смеялись во время занятий, девочки поддевали мальчиков остротами, и с течением времени Драконорожденная перестала чувствовать себя постоянно уставшей и мрачной, она тоже начала с удовольствием втягиваться в игры своих подопечных. - В горах поблизости водятся в основном морозные драконы, - рассказывала Довакин сидящим вокруг нее ученикам в Зале достижений, - они бледнее обычных, у них почти белая чешуя и большие черные шипы на хребте. - Да-да, убитый как раз таким и был! – воскликнула одна девочка. - А по-моему он был темным, - рассудительно произнес молодой данмер. - Это все потому что ты сам темный эльф, - ответил кто-то, и все засмеялись. - Как он атаковал? – продолжила Довакин. – Каким был его ту’ум? - Холодным, - отвечал каджит. – Он задел меня ледяным дыханием, каджит потом кашлял всю неделю. - Бедный котик! – девочка почесала каджита за ухом, вызвав новую волну всеобщего смеха и негодование самого каджита. - Если вы не можете рассмотреть дракона, ориентируйтесь по его ту’уму. Морозные драконы действительно атакуют холодом, поэтому могут просто заморозить вас в огромную глыбу. Но против них очень эффективны огненные заклинания. Спустя несколько дней Драконорожденная и сама начала чувствовать себя такой же молодой и веселой.***
Впервые за долгие годы Довакин стала просыпаться по утрам с легкостью. Приняв утром ванну, она долго крутилась у зеркала, наводя красоту. Поднявшись в один из светлых снежных дней на крышу Коллегии, Драконорожденная вгляделась в красоту вокруг: тусклое зимнее солнце серебрило снежные горы, тающие в утреннем тумане. Молодая женщина облокотилась на каменный парапет, стряхнув с него снег, и посмотрела вниз. Во дворике ученики помогали Финису Гестору разобрать скелет дракона. Несколько девочек отбились от общей кучки учеников и принялись играть в снежки, заливисто смеясь, вскоре в ответ на это раздалось невнятное бурчание Финиса, и девочки вернулись к скелету. Довакин разглядела красивого юношу, который вместе с каджитом сортировал на снегу перед входом в Коллегию кости дракона. Он был для Драконорожденной ярким пятном, чем-то, что всегда само бросалось в глаза, хоть юноша и был довольно тихим и необщительным. Она заметила, что говорил он в основном только с каджитом, и девочки, у которых загорались взгляды при виде мальчиков, не обращали на него никакого внимания. Что с ними такое? Они что, слепые? Они не видят его совершенной красоты? Довакин мечтательно положила голову себе на руки. Она никогда раньше не видела такого красивого мужчины, он словно был совершенной статуей, которая, ко всему прочему, умела смеяться, говорить, ходить – и все это было настоящим искусством. «Жаль, что я не художник и не скульптор», - с тоской подумала Довакин. В этот момент на крышу, запыхаясь, поднялся Толфдир, и женщина отпрянула от края, словно ее застали за чем-то постыдным. - Архимаг, у тебя сегодня практические занятия с учениками, ты помнишь? – спросил он. – Финис сказал, что они через полчаса закончат. Довакин провела рукой по парапету, очищая его от снега. - Пусть потом идут в Зал стихий. Спустя полчаса все ученики были в Зале стихий, молоденькие розовощекие девочки очищали друг друга от снега, кто-то из юношей косился на них голодным смущенным взглядом, который бывает только в их возрасте, но красивый полукровка, как обычно, находился поодаль от остальной группы учеников со своим другом каджитом. Драконорожденная выступила вперед. - Итак, сегодня мы перейдем к более сложным заклинаниям магии разрушения. Как я уже говорила, дракон, замеченный в ближайших горах, вероятнее всего морозный, поэтому в ближайшее время мы будем изучать огненные заклинания. Но я предупреждаю вас, что они очень опасны, поэтому я требую от вас всей серьезности и сосредоточенности. Довакин подозвала Фаральду, которая, отойдя в другой конец зала, применила щит. - Всем отойти как можно дальше от Фаральды! – громко скомандовала Драконорожденная. Ученики кучками рассыпались по залу. Драконорожденная несколько раз щелкнула пальцами, и из них посыпались искры; ускоряясь, Довакин начала растирать искрящиеся ладони и мгновенно отпустила их по направлению к Фаральде – из ее рук вырвался огненный луч, который, просвистев, ударился о щит данмерки и рассыпался на искры. - Это огненная стрела. Довакин быстро обернулась вокруг своей оси и возвела руки к небу – от ее ступней и ладоней поднялось сияние, окутавшее ее целиком. - Это огненный плащ, - сказала она. – Не подходите ко мне. Он не очень эффективен против драконов, потому что драконов лучше вообще к себе не подпускать. Языки пламени все еще окружали Довакина, когда она сложила руки, словно обхватывая и прижимая к себе невидимый шар. Женщина закрыла глаза и замерла. Ученики, которые находились ближе всего к ней, заметили, как задрожали ее руки и вздулись вены на них; несколько девочек, охнув, отбежали в сторону, когда между дрожащими пальцами Драконорожденной возникла дребезжащая сверкающая субстанция. Она разрасталась с каждой секундой, и казалось, что женщине все труднее ее удержать. Когда Довакин, изо всех сил упираясь ногами в каменный пол, подняла шар и бросила в Фаральду, данмерка едва устояла – ее щит треснул, сама она пошатнулась, и все вокруг нее вмиг оказалось охваченным пламенем, но огонь быстро сошел на нет среди каменных плит. - Это огненный шар, - отдышавшись, произнесла Довакин. – Он требует огромных сил, поэтому не под силу новичкам. Поэтому начнем с огненной стрелы. И помните: цельтесь в глаза и пасть дракона. Быстро проведя взглядом по испуганным и восхищенным ученикам, Драконорожденная невольно остановилась на красивом юноше, и увидела, как вдохновенно засверкали его глаза. Фаральда и Довакин начали учить юных магов, как правильно располагать руки и что нужно делать, но мало у кого получалось: кто-то не мог получить и искры из своих рук, кто-то, в основном данмеры, не могли справиться с огненным потоком, который они порождали. В какой-то момент у красивого юноши произошло то же самое – в его руках вспыхнуло пламя, которое чуть не подпалило усы каджита. - Везет, - вздохнул его друг. – У каджита совсем не получается огня. Довакин подошла к ним. - Это в основном проблема эльфов, - сказала она. – Но и ты же ребенок данмера. Я забыла об этом. - Я не ребенок! – возмутился юноша. – В отличие от них всех мне скоро восемнадцать. Драконорожденная только улыбнулась, ничего не ответив. Она стала за спиной высокого полукровки и обхватила его руки. - Начинай растирать ладони, - сказала молодая женщина, и он послушался. Движения юноши были такими резкими и прерывистыми, что Довакин схватила его за руки сильнее, обхватив его пальцы. - Тише, спокойнее, - сказала она. – Расслабься. А теперь аккуратнее. Контролируй свою энергию. Когда Драконорожденная обхватила пальцы юноши, они мгновенно стали мягкими и покладистыми. Полукровка сделал все то же самое, только медленнее, и в его руках забрезжила горящая субстанция. - Теперь отпускай ее! На пол! Пламя упало на каменный пол и погасло. - Уже намного лучше, - гордо произнесла женщина, отходя от юноши. – Начинай делать медленно, тогда будет лучше получаться. Довакин подошла к каджиту, но, снова быстро взглянув на красивого юношу, заметила, как сильно он смутился.***
Той ночью Драконорожденной приснился сон, в котором ее красивый ученик был в ее доме в Вайтране. Они о чем-то говорили, поблизости мелькала Лидия, Довакин видела, как он улыбался в трепещущем свете очага. Прошло какое-то время, и юноша решил уйти, и, когда он вышел из дома, и все вокруг померкло из-за его отсутствия, Драконорожденная бросилась следом – он остановился, схватил ее за руки и замер, глядя ей в лицо. Проснулась Драконорожденная дрожа всем телом. Накрывшись одеялом с головой, она вслух произнесла: - Ему семнадцать. Но какой же совершенной он обладал красотой, Довакин и не подозревала, что такое бывает в природе. Не видя себя, она чувствовала, как краснеет, как пылают ее щеки – ну еще бы, даже во сне она не поцеловала его, потому что ему семнадцать. Хочет ли она вообще этого? Он просто красота, правда невозможная, невыносимая красота, такую красоту не марают желанием. - Ему семнадцать. Нужно поскорее научить этих детей самозащите и уйти из Винтерхолда. Ей будет намного проще, когда его не будет поблизости. А если кто-нибудь заметит, как она на него смотрит? Но смотреть ведь не запрещено. Что в этом такого? - А мне… Утром она попросила Фаральду провести занятие без нее, потому что накопилось много других дел. Не помешало бы усилить магическую защиту Коллегии и, возможно, всего Винтерхолда. - А мне двадцать шесть. Однако Довакин не могла игнорировать все занятия, и вскоре пришлось вернуться к ним. Встречаясь с юношей в мрачных коридорах Коллегии или на уроках, Драконорожденная отводила взгляд, смущаясь и стараясь с ним не говорить. Юноша же, напротив, смотрел на нее прямо. После ее помощи на занятии он стал относиться к ней как-то иначе и уже не пытался молча отсиживаться на ее уроках. Как не вовремя проявилось его старание! Он подзывал Довакина, демонстрировал ей свои успехи, просил помощи и задавал много вопросов. Однажды Драконорожденная заметила, что он пытается создать огненный шар. - Ты с ума сошел! – воскликнула она, сбив пламя с его рук. – Ты и с огненной стрелой еще совладать не можешь, а тут в разы больше энергии! - Простите, Архимаг, - виновато ответил красивый юноша. – Когда я делаю стрелу, у меня и получается намного больше энергии, чем нужно. Довакин вздохнула. Стоящий рядом каджит сосредоточенно направлял языки пламени на пылающую мишень, но его стрела не была похожа на стрелу вовсе. - Ну вот посмотри на него, - сказала молодая женщина, глядя на каджита. – Держит руки, словно горшок из глины лепит. Он делает все слишком мягко, а ты – слишком порывисто. Покажи, как ты держишь руки. Юноша снова создал огненную стрелу – сверкающая субстанция мгновенно слетела с его рук и ударилась о пол, не долетев до мишени. - Ну я же показывала тебе, как держать руки, - мягко сказала Драконорожденная и снова обхватила его пальцы, приводя их в нужное положение. Юноша искоса внимательно взглянул на нее, словно собираясь что-то сказать, его раскосые глаза прищурились, будто он улыбается – и женщина поторопилась ретироваться, переключившись на менее удачливого каджита.***
Прошло еще несколько дней, и одним утром на пороге Коллегии показался запыхавшийся норд из Винтерхолда. - Беда, беда! - прокричал он, как только к нему спустилась Драконорожденная, - Дракон кружит вблизи города! Дозорные видели, как он пожрал нескольких оленей и двинулся к Винтерхолду на своих огромных крыльях! Помогите нам! Довакин, помоги! Учителя и ученики стягивались к Драконорожденной и, затаив дыхание, всматривались в небо. - Какой у него ту’ум? – быстро поинтересовалась женщина. – Кто-нибудь видел, на что похож его крик? - Дозорные клянутся, что он словно вьюгой плюется! Открывает пасть – и все накрывает снегом! Довакин обернулась к остальным членам Коллегии. - Морозный, как я и предполагала, - сказала она. – Коллегия находится в Винтерхолде, мы часть этого города и должны защищать его. - Ну вот еще! – возмутился кто-то из учеников. - Если дракон сожжет город, то и Коллегией он не побрезгует, - строго сказала Довакин. – Это вопрос времени. - Архимаг прав, - согласилась Фаральда. – Дракон – общий враг. Все равно никто, кроме Довакина, не справится с ним. Уже спустя несколько минут все члены Коллегии оказались на улицах Винтерхолда. К магам присоединились жители города, вооружившись кто чем: все равно оставаться в домах было небезопасно. Драконорожденная стояла посреди толпы, напряженно вглядываясь в небо, по которому отдаленно, будто приближающаяся гроза, раскатывался рев дракона. День был темным и пасмурным, снег хлопьями падал на лица собравшихся, и из-за снегопада разглядеть горизонт было невозможно, он таял в общей серости неба и заснеженной земли. Довакин с тревогой взглянула на красивого юношу, который, вскинув свои черные запорошенные волосы, тоже смотрел в небо. Женщина шагнула к ученикам. - Помните все, чему вас учили, - скомандовала она. – Целиться в пасть и глаза. Не опускайте щиты. И не смейте лезть на рожон! Никто не успел ей ответить, ведь вдруг в толпе раздался пронзительный крик «Дракон!», и все взгляды устремились в небо. Описав круг над городом, огромный ящер с серо-голубой чешуей сложил крылья и приземлился на один из домов Винтерхолда, издав оглушительный рев. Толпа бросилась врассыпную. На своем месте осталась только Драконорожденная, привыкшая к этому противнику. Прошло мгновение, и в дракона со всех сторон полетели стрелы и огненные заклинания разной силы, и существо недовольно заметалось, ступив когтистой лапой на печную трубу дома – та затрещала и осунулась. Дракон только открыл пасть, чтобы атаковать кого-нибудь из многочисленных противников, как Довакин Крикнула. Ту’ум, похожий на рычание, сотряс город, эхом прокатившись в близлежащих горах. Снег вокруг Драконорожденной отмело на несколько метров с земли и зданий. Дракон взвизгнул; он начал поворачивать мощную светлую шею, на которую продолжали сыпаться стрелы, отскакивающие от чешуи, в сторону источника Крика, но казалось, что с каждой секундой двигаться ему все тяжелее, будто дракон каменеет. Воспользовавшись замедлением чудища, Драконорожденная отступила немного назад и, сосредоточившись, начала образовывать в руках шар огня. Вокруг творилось безумие. Языки пламени летели в дракона из рук магов, кто-то из учеников отбежал в сторону, чтобы прийти в себя, едва не оглохнув от Крика Довакина, снег залеплял всем глаза. Дракон медленно повернул шею в сторону Драконорожденной и начал медленно открывать пасть. С трудом выгибаясь, как змея, двигая длинными черными шипами на хребте, он пытался отмахнуться хвостом от стрел и ранивших его заклинаний, но двигался слишком медленно из-за ту’ума Довакина. «Успеть, успеть, лишь бы успеть», - думала она. Сердце бешено колотилось в груди Драконорожденной, и дрожащие руки не слушались, поэтому огненный шар, крутясь в руках, почти не рос. - Ну давай же! – нетерпеливо вскрикнула она и в тот же миг увидела, как обнажаются клыки дракона в раскрываемой пасти. - Фаральда! – крикнул Финис своей коллеге, пускавшей без остановки огненные стрелы в дракона – дом под ним начал гореть. – Посмотри на Довакина! Делаем шары! Данмерка, окинув быстрым взглядом Драконорожденную и поняв ее намерение, остановилась и, так же как и Финис Гестор, начала делать огненный шар. Но вдруг ее охватил ужас. - Маги Коллегии! Все на защиту Довакина! – воскликнула она, но ее голос потонул в общем гуле. Как только Драконорожденная осознала, что не успела, прямо перед ней выросла чья-то высокая фигура, и магическое поле щита закрыло их обоих от снежной бури, вырвавшейся из пасти дракона. Сталкиваясь со щитом, снег и мелкие льдинки с огромной скоростью сыпали вокруг, и подобраться к двум магам было невозможно. Довакин, дрожа от силы сдерживаемого ею огненного шара, разглядела прямо перед собой красивого юношу-полукровку, который, упираясь всеми силами, держал щит перед ними обеими руками. Дракон не сдавался, продолжая обрушать на них ледяной ту’ум. Чувствуя, что огненный шар уже готов, Довакин шагнула ближе к юноше и крикнула ему: - Отойди! Я сейчас атакую! Юноша не решился. - В сторону!! Я могу тебя убить! Все произошло в мгновение ока: дракон не прекратил свою атаку, но как только юноша снял щит и отскочил в сторону, огненный шар, разрезая ледяную бурю, влетел в пасть чудовища. Почти сразу огненные шары Фаральды и Финиса обрушились на дракона с других сторон, и все вокруг охватило пламенем. Довакин из последних сил помогла подняться юноше и бросилась с ним в сторону. В зареве огромного пожара было видно, как дракон, корчась в конвульсиях, рухнул на землю, и его чешуя, кожа и плоть сгорали, превращаясь в пепел и оставляя только скелет.***
Когда Толфдир вошел в покои Архимага, Драконорожденную как раз закончила осматривать Колетта. - Все могло быть хуже, - сказала та, проводя руками над покрывшейся инеем кожей Довакина. – Еще доля секунды, и дракон превратил бы тебя в ледышку. Довакин закуталась в одеяло и закашлялась. - Кто пострадал? – спросила она. - Никто, кроме самого города, - ответил Толфдир. – Но пожар уже остановлен. В этот раз, к счастью, обошлось без жертв. - А тот мальчик? – несмело спросила Драконорожденная. – Который закрывал меня щитом? Его дракон задел? - Нет, он вовремя отскочил, - ответил старик. – Он сейчас стоит у твоих дверей, говорит, хочет тебя видеть. Сердце Довакина екнуло. - Пусть зайдет, - подумав, сказала она. Толфдир позвал юношу и вышел. Драконорожденная не без тревоги подумала, что он так же красив, как всегда, даже не поцарапался, а она, видимо, сама выглядит сейчас как дракон. Юноша остановился на почтительном расстоянии от кровати Архимага и опустил глаза вниз. - Колетта, ты его осматривала? – спросила Довакин. - Со мной все хорошо, - быстро ответил юноша и снова замолк. Довакин закусила потрескавшуюся от мороза губу и снова обратилась к Колетте: - Оставь нас, пожалуйста. Когда женщина вышла, воцарилась тишина. Спустя пару минут Драконорожденная решила начать разговор первой. - Я благодарна тебе за помощь, без тебя я бы точно не справилась, - сказала она. – Но что я приказала вам всем перед боем? Не сметь лезть на рожон. А что ты сделал? Встал перед самой пастью дракона! Юноша поднял на нее удивленный взгляд. - Разве я поступил неправильно? - Ты мог погибнуть. Конечно, хорошо, что все обошлось, но ты слишком рисковал. Полукровка снова опустил глаза в пол, и вид его стал мрачным. - Все говорят, что вы уедете после победы над драконом. Довакин не сразу нашлась, что ответить. Эта тема была очень для нее неожиданной. - Ты же понимаешь, что я не только Архимаг. Моя главная обязанность – уничтожать драконов. Поэтому да, мне скоро придется уехать. Юноша посмотрел на нее, и его глаза загорелись. - Возьмите меня с собой, Архимаг! – выпалил он. – Разве возможно убивать драконов в одиночку? Сегодня вы увидели, что я могу вам помочь. Довакин смутилась. Значит, он вовсе не хотел защитить ее, он хотел выслужиться? Проявить себя? Откуда такие амбиции в этом тихом мальчике? - И это причина, по которой ты помог мне, - с горечью сказала она и отвернулась. – Нет, извини. Я работаю одна. Не хочу потом привезти твои детские обугленные кости твоим родителям. - Я не ребенок, - оскорбился юноша. – И родителей у меня нет, так что я могу умереть так, как захочу. - Я не хочу! – раздраженно воскликнула Довакин. – Это пустой разговор. Я никого с собой не беру, ни тебя, ни кого бы то ни было. Уходи. Когда он молча ушел, Драконорожденная залезла с головой под одеяло и попыталась представить его в качестве своего боевого товарища. - Ему семнадцать, - твердо сказала она.***
Когда Довакин выздоровела, она начала собираться в путь. За время пребывания в Коллегии ей пришло несколько посланий о драконах, виденных в разных уголках Скайрима: наверно, первым делом она отправится в Вайтран, а там уже решит, что делать дальше. Женщина слишком устала от снега и морозных драконов. Уроки она больше не проводила, а во время болезни еще и не выходила из своих покоев, поэтому с красивым юношей не виделась. Больше он не приходил просить взять его с собой, и какая-то часть сердца Драконорожденной даже тосковала, что он не стал больше настаивать. Узнав о ее скором отъезде, ученики стали стайками приходить к Довакину и просить принять их. Сначала это были девочки, которые обнимались с молодой женщиной и плакали из-за грядущего расставания, потом начали приходить и мальчики, и, когда в очередной группе пришел каджит, но без своего друга, Драконорожденная загрустила. Когда наступил день отъезда, и Довакин, все еще слабая после драконьего ту’ума, спустилась с вещами во двор Коллегии, там были все: и учителя, и ученики, и даже обычные жители Винтерхолда, не желавшие лишаться защиты Драконорожденной. Молодая женщина оглядела толпу и увидела стоящего как обычно поодаль красивого полукровку с опущенными глазами. - Это расставание не вечно, - слабо улыбнулась Довакин. – Я буду приезжать сюда. Это мой дом. Несколько девочек начали плакать и облепили Драконорожденную. Она с грустью взглянула на высокие стены цитадели и, не оглядываясь, направилась к выходу. Весь день женщина провела в пути по побережью, решив двигаться через Данстар. Вечером она нашла укромную пещеру в отвесной скале, которых, к счастью, было в избытке, развела там костер и просидела несколько часов в тишине и одиночестве. Ветер уныло завывал за пределами пещеры, волнуя черное ночное море, в котором белели дрожащие льдины. Драконорожденной было очень печально и пусто: она привыкла к уюту покоев Архимага, к смеху юных учеников. Она привыкла и сама чувствовать себя совершенно юной и беззаботной в те короткие прекрасные мгновения, когда ее взгляд встречался со взглядом красивого полукровки, и она смущенно опускала глаза. Увидятся ли они снова? Ему семнадцать. А не все ли равно, что ему семнадцать? Оставив у входа в пещеру огненного атронаха и устроившись спать, Драконорожденная мысленно пожелала увидеться с ним снова.***
Довакин проснулась быстро – черная фигура в капюшоне закрыла ей рот. Не успев ничего сообразить, она ринулась всем телом на незнакомца, поднимая заискрившиеся руки, но вдруг услышала знакомый голос: - Архимаг, это я! Драконорожденная остановилась. Языки пламени, уже охватившие ее пальцы, мгновенно погасли, и в пещере стало абсолютно темно: еще была глубокая ночь, костер погас, а атронаха нигде не было видно. Незнакомец щелкнул пальцами и сыпанул искрами на тлеющие угли костра – слабое пламя осветило его красивое лицо с раскосыми черными глазами. - Ты что тут делаешь? – зашипела Довакин. – Как ты меня вообще нашел? - Это было несложно, - негромко ответил полукровка. – Вам точно без меня не справиться, теперь я в этом убедился: победить атронаха может даже младенец. Драконорожденная смутилась. Она не знала, что еще возразить и есть ли вообще в этом смысл: он проделал такой путь за ней и едва ли вернется по ее приказу. Море шумело, колыхая белые льдины. - Ты понимаешь, насколько все это опасно? – серьезно сказала она. – Ты можешь погибнуть. Мы оба можем погибнуть. - Я не погибну. - Юноша улыбнулся, его глаза лукаво прищурились. – Помните, я родился под счастливой звездой? Довакин сдалась и тоже улыбнулась. Хотя бы теперь ей будет не так одиноко. - Зачем тебе это, мальчик? – мягко спросила она. – Хочешь стать героем? На самом деле это не так уж весело. - Я не мальчик, - строго ответил юноша, глядя ей прямо в глаза. Он действительно совсем не выглядел мальчиком. Легкий трепет охватил молодую женщину от этого взгляда. Недавно она уже видела у кого-то такой взгляд. У кого и где? Ах да… Она смотрела с крыши Коллегии, как девочки играли в снежки, а мальчики… Сердце Довакина заколотилось с бешеной скоростью. Не успела Драконорожденная опустить глаза, осознав, что означает этот взгляд, как юноша быстро ринулся к ней, прижался своими губами к ее и так же быстро отпрянул. - Я люблю вас, - выпалил он, не отводя глаз. Драконорожденная чувствовала, как краснеет. И когда она стала такой недотрогой? - Ты делаешь это неправильно, - сказала она и поцеловала его. Довакин ощущала, как растет жар в ее груди, когда она целовала его совершенные скулы и губы, когда запустила пальцы в его черные густые волосы, когда коснулась его кожи под одеждой – в этот миг юноша рванулся в нетерпении и, впившись в ее рот, принялся быстро расшнуровывать ее платье. - Тише, спокойнее, - сказала женщина, рассмеявшись. – Расслабься. Она обхватила его пальцы, и они в мгновение стали расслабленными и податливыми. Бескрайнее черное море мирно колыхало белые льдины.