Исповедь

Расскажи мне, Икар, о пепле, о золе, перетоптанной пылью, о тягуче-сжигающем свете и о сказке, родившейся былью, кровью выродившейся, и о мраке, и о тысяче перьев калёных, что ссыпались, раняˈ и роняясь в перепутанных нитях зелёных, и ложились цепочкою судеб, сетью шрамов на душу, на кожу, прожигая наветами: «Будет, если только… А если?.. То кто же?» И опять извивалась прямая, строчкой цифр уходя в бесконечность... Ты идёшь, мой Икар, оступаясь, и не веришь в безглазую вечность. Для тебя и дорога – числа, для тебя и падения – взлёты, для тебя целый мир стал трамплином!.. Трасса пахнет резиной палёной. Поджидает тебя за судьбою призрак воли. Отчаянья мало, чтобы ринуться к ней, утопая… Ты идёшь по струне. Сердце стало, обжигаясь огнём. И тобою… Постепенно стекает усталость по пробиркам, и капает скука, превращаясь в желанье. Осталось ждать немало, но бой тот за мною. И прижму я к груди, умерщвляя твою душу, а тело – живое. Страсть бежит, наготой окаляясь… И живу я, как солнце, чужое, хоть не зло, для тебя злом явившись, и сжигаю растущие крылья. Вновь и вновь. Терпеливо. Ты дышишь. Нервно? Ровно? Как жаль, что не слышу… Но ты мой. Навсегда. Запомни. Формируя тебя, как глину, как алмаз, ограняя болью, моих рук я не дам покинуть. А взлететь… Только раз позволю. Дам я вырваться из неволи – тем больней тебе будет падать. Крылья – это не столько сила, сколько явная, страшная слабость… Ты поймёшь это. Вмиг оборвётся, оттолкнёт тебя небо. Помчится злая твердь – и я с ней – навстречу. Разом вдребезги... Это случится, когда ты возвратишься с ветром, комком рухнешь у ног, мой милый… Расскажи мне, Икар, о пепле… О своей изожжённой жизни…