Последний

Она появилась почти внезапно — усталая и потерянная, в один из тихих одиноких часов, когда было время на передышку, когда даже разум пытался ускользнуть от Моргарта. Она появилась, когда он уже почти потерял надежду, и принесла ее с собой. Тогда Моргарт правда был близок к тому, чтобы бросить попытки не то чтобы выбраться отсюда, но даже просто выжить, — все это было слишком долго даже для него, по сути, привыкшего действовать в одиночку и против всех. Слишком долго, слишком одиноко, слишком выматывающие. Особенно, когда ты не готов — сумка с припасами осталась где-то там, почти в другой жизни, и думать о ней, как о реальной вещи, толком не получалось — просто мечта, странный сон о чем-то невнятно-хорошем, — когда не можешь позвать на помощь, когда не можешь доверять даже собственным глазам — только постоянно кричащей об опасности интуиции. Моргарт забился в какой-то дальний переулок — внешние огни оттенялись темными, похожими на огромные колодцы дворами. Казалось почти невозможным перестать думать о том, что именно может его ждать и как долго он будет страдать. Это почти сводило с ума, это не давало отдохнуть от постоянных скитаний у всех на виду, не давало расслабиться даже на секунду. Всякий раз, когда он закрывал глаза, образы оживали вновь. Они, эти странные охотники, все же показали ему, насколько глубоко в неприятности он попал, когда, словно решив посмеяться, реальность завела его в тупик. Он шел в тот момент словно оглушенный, иначе бы никогда по своей воле не свернул бы туда, но не смог заметить, что дорога ведет его куда-то еще, и очнулся, только когда понял, что обстановка сменилась. В воздухе пахло разложением. Тогда его не стошнило только потому, что он привык видеть трупы животных. Хотя даже это не могло подготовить его полностью — все же мертвые животные были, в основном, свежие и нормально разделанные. Это же… Моргарт инстинктивно сделал шаг назад, споткнулся об собственные ноги, но все же пытался сбежать — нервно полз, почти нелепо дергая конечностями, не в силах отвести взгляд и стараясь как можно меньше дышать. Словно страшный сон — не столько из-за крови — все равно она уже вся засохла — или неприглядного вида трупов, а сколько из-за внезапного осознания того, что Моргарт пробрался в этот ад совершенно напрасно. Единственный шанс на его оправдание там, в реальности, сейчас лежал посреди ошметков тел, словно убитая и разодранная животными туша.

***

Он почти сдался. Умереть быстро сейчас было для Моргарта почти мечтой, поэтому, когда он услышал шаги — совсем близко! — то первым его желанием было броситься навстречу своей судьбе, но вместо ожидаемых чудовищ увидел всего лишь жительницу этого мира. И встреть он ее в толпе, то не выделил бы ничем. Она приближалась медленно, шаг за шагом, повернув руки ладонями к нему. Она приближалась к нему, словно к дикому зверю, почти не дыша, а Моргарт лишь недоумевал — его казнь откладывалась? Или это и есть чудовище, что притворяется чем-то безобидным? В ее глазах не было агрессии или даже жалости, только сосредоточенность и усталость. Ее шаги были плавными и осторожными, Моргарт почти не моргал, и чем ближе она была, тем медленнее шла вперед. Слишком близко. Моргарт вскочил на ноги. — Ты еще кто?! Его сердце бешено стучало, отбивая жуткий ритм, отдавалось в ушах, заглушало звуки. Он внезапно понял, насколько не хочет умирать. Плевать, если придется пробыть здесь дольше, если придется прятаться, бежать, скрываться, это все такие мелочи, он мог это раньше, сможет и сейчас, лишь бы жить! Он не мог ошибиться — это было всего лишь притворство, игра, сейчас она обернется чем-то, что его убьет, сейчас, вот сейчас… Она же расслабилась и лишь улыбнулась. Протянула руку, но больше не делала попыток приблизиться. Моргарт почти жался к стене. — Можешь называть меня Марией. Я знаю, как выбраться отсюда.

***

— Нет. А что еще он мог ответить? Это все было обманом, верно? Моргарт не обольщался. Даже на его родине люди в большинстве своем были жадными до денег и славы, боялись всех власть имущих. Здесь же творятся вещи намного более страшные, кем же должны быть жители здесь, в замкнутом пространстве, где даже нельзя сбежать от вездесущего взгляда охотников? Клетка ломает, либо делает тебя таким же чудовищем. Но выход… — Я понимаю, — Мария кивнула. — Ты видишь меня впервые и не доверяешь. Я… правда понимаю. Но я обещаю, что не причиню тебе вреда. Мы можем просто поговорить. — Поговорить? — смотреть сверху вниз было даже более ужасающе, чем если бы они были одного роста. Моргарт больше не чувствовал угрозы — скорее всего он просто привык видеть опасность уже от всего, что его окружало, и обманул сам себя. И как он правда мог доверять ей, если больше не может доверять даже себе? — Да, все лишь поговорить. Видишь, у меня нет оружия. Я не могу тебе навредить. Как твое имя? Он ошибся, верно? — Моргарт. Она улыбнулась чуть шире и вновь протянула ему руку. На этот раз Моргарт все же шагнул вперед и положил свои пальцы на ее ладонь. Слишком спокойный жест за последнее время, но он был рад этому. Кажется, именно этого ему и не хватало в последнее время — простого общения.

***

На самом деле она не осталась с ним. Появлялась только в те редкие минуты, когда он оставался один, но даже этого хватало. Словно передышка не только от выматывающего и кажущегося бесконечным путешествия, но и от давящей атмосферы этого места. Словно напоминание, что это не его личный ад, а просто очередная западня, из которой он конечно же найдет выход — как же иначе? Может быть, с ее помощью, но найдет. Они сидели в каком-то очередном темном дворе, забившись в угол, прячась от всех. Безопасностью здесь и не пахло, но это было лучше, чем просто темнота от отсутствия света. В этом месте словно сама реальность искажалась, накрывая их тьмой. — Ты правда знаешь, где выход? Моргарту на самом деле совершенно не хотелось прерывать это умиротворяющее молчание, но это было действительно важным. В полусне ему каждый раз представлялся его родной мир, там он убегал так далеко, что никто — ни чудовища, ни шпионы королевской семьи — не мог его найти, там было людно, там было тихо и спокойно, там было все… родное. А потом он открывал глаза и снова оказывался в душной ловушке, задыхаясь от желтоватого-серого воздуха. — Я знаю, как его найти, — ее голос был тих, но тверд. — Он перемещается время от времени, — добавила она в ответ на его прищуренный взгляд. — Это тяжело объяснить, думаю. Это моя родина, я знаю, как и что тут работает, но рассказать принцип чужаку почти нереально. Но ты ведь сам замечал, что даже улицы иногда меняют свое расположение? Моргарт растеряно кивнул. — Итак, ты ищешь, где он сейчас? И потом отведешь меня туда? — Конечно. На секунду повисла тишина. — Но, почему? — Что? — Мария удивленно повернулась к нему, на секунду в ее взгляде мелькнуло замешательство. Не то чтобы Моргарт мог придать этому значение. — Почему я делаю это? Я… — голос резко стал тише, почти перейдя на шепот, — я просто хотела тебе помочь. Она обняла себя за плечи, Моргарт прерывисто вздохнул, глядя как Мария из непоколебимой фигуры становится просто несчастной женщиной. — Я ведь, по сути, должна им прислуживать, — ее голос дрожал, — видела столько их… игр. Видела почти все, что происходило с попавшими сюда. Что за несчастные души. — Ма… — начал было Моргарт, но не успел закончить. Мария резко вскинула голову и смотрела уже почти зло. — Если ты еще жив, если они еще не поймали тебя, то шанс выбраться все еще есть! А я, может, смогу помочь хотя бы тебе. Она окончательно привалилась с стене и отвернулась. — Мария, — тихо позвал Моргарт, и она медленно, словно нехотя, повернулась. На кончиках ресниц блестели слезы. — Спасибо.