Необратимо

      — Благодарю тебя, Светлейший! Да ниспошлют боги процветания твоему дому!       В ладонь мага лёг увесистый мешочек, набитый золотыми монетами. Он едва заметно поклонился и проводил посетителя. Потом медленно, опираясь рукой о стену, дошёл до стола и рухнул на скамью; стёр выступившую на лбу испарину. Сводить морок всегда было сложно, а делать это для целой семьи… Требовалась большая сноровка, чтобы тягаться с такой силой. Многие маги в погоне за славой или деньгами переоценивали себя и сами оказывались во власти морока. Мар, может, и не был сверхсильным, но возможности свои знал хорошо. Никогда не переходил грань и если чувствовал, что не потянет — отказывался помогать.       Раскрыв мешочек, он высыпал содержимое на стол. Монеты тут же покатились в разные стороны, и Мар принялся судорожно их ловить. Но несколько всё же закатились куда-то под стол.       — Инари!       Не успел он договорить, как в комнату вошёл юноша, молча поднял монеты, положил их в общую гору и быстро скрылся на кухне.       Мар недовольно цыкнул.       — Долго дуться собираешься?       Инари ничего не ответил. В последние три дня их общение было именно таким. Мар не знал, что происходило в ту неделю, что он был без сознания после снятия морока. Но как только открыл глаза, тут же выслушал ругань от своего помощника на трёх языках и обещание собственноручно придушить, если такое ещё раз повторится. С тех пор Инари не сказал ему ни слова.       — Еды лучше принеси.       Через пару минут перед ним стояла миска с наваристым супом, Мар с удовольствием умял его и сыто откинулся на скамью. Инари забрал пустую тарелку и снова скрылся на кухне.       — Инари, — позвал маг. — Ты ведь знаешь, что я всё рассчитал. Стал бы я тратить силы на безнадёжных людей?       В ответ — тишина.       — Зато теперь у нас есть столько золота, что можно не принимать людей до осени.       — Золота?! — взвился парень, вернувшись в комнату и зло сверкая глазами. — Золота тебе мало? Мозгов тебе не хватает!       Мар хмыкнул. Так-то лучше. К крикам за столько лет он уже привык, так же как и к постоянному бубнежу помощника. А вот молчания не переносил.       — Ты чуть не умер!       — Ну так и радовался бы. Разве не хочешь избавиться от меня и стать свободным?       Инари дёрнулся, как от пощёчины, глянул на него с тоской и отчаяньем.       — Лучше бы и правда умер, — тихо сказал он и едва ли не выбежал на улицу, хорошенько хлопнув дверью.       Мар тяжело вздохнул, потёр лицо, кляня себя за несдержанность. Этот мальчишка постоянно выводил его из себя одним лишь своим присутствием. И хотя оба уже давно смирились со своим положением, Мар не мог удержаться, то и дело давил на старые, болезненные для обоих мозоли.       Когда-то Мар был беспечным молодым магом, только выпустившимся из академии и ещё не познавшим реальную ценность своей силы. Именно тогда он повстречал прекраснейшую Рунди, дочку богатого торговца. Рунди была до того красивой, что только слепой не был в неё влюблён. Каждый день за ней толпами ходили поклонники, а она лишь сдержанно улыбалась и всем отказывала. Мар, так же услышав отказ, разозлился и решил, что Рунди во что бы то ни стало будет его. Нашёл торговца тёмными свитками и купил один, навсегда привязывающий человека к любому, кто этого пожелает.       Вечером, услышав стук в дверь, он с нетерпением открыл, ожидая увидеть до безумия влюблённую в него Рунди. Но на пороге оказался её десятилетний брат, который стащил у сестры присланные конфеты с зельем. Инари смотрел на него испуганными, ничего не понимающими глазами, а Мар просто рассмеялся, ещё не осознавая, какую ошибку совершил.       Уже через несколько дней Мару было не до смеха. Оказалось, что заклинание было необратимо, разрушить связь могла только смерть мага или самого мальчишки. Будь Мар обычным человеком, отец Инари наверняка без промедления убил бы его. Но убийство мага навлекало проклятье на весь род убившего, так что всем пришлось смириться. Каждое утро Мар открывал дверь и находил сидящего на пороге Инари. Родители вызывали лучших магов столицы и тех, про кого шептались в глухих деревнях, перерыли все библиотеки и чёрные рынки страны в поисках отворотного заклинания, но ничего не могло помочь. Они закрывали мальчика дома, но от невозможности находиться рядом с Маром у него появлялся сильный жар, он не мог есть и пить и даже просто вставать с постели.       Спустя несколько месяцев, устав от враждебных взглядов и бесконечного преследования, он решил уйти из города. Собрал свои нехитрые пожитки и отправился ночью на юг, убедив себя, что жизнь мальчишки вовсе не его дело, а тяга к магу это просто расплата за то, что взял чужое. Только к утру он заметил, что Инари идёт за ним. Босиком и в ночной рубашке. Мар и хотел бы отправить его обратно, но, взглянув в шальные заплаканные глаза, понял, что должен нести бремя своей ошибки с достоинством, как и подобает хорошему магу.       С тех пор прошло одиннадцать лет. Инари из плаксивого ребёнка вырос в умного юношу и идеального помощника. Мар научился жить с каждодневно грызущей совестью, с сожалением думая о том, что мальчику из богатой семьи с прекрасным воспитанием и образованием совсем не подходит жизнь помощника мага в захолустной деревеньке.       Инари никогда не говорил о своих чувствах и не пытался как-то их выразить. Только изо всех сил показывал, как сильно его ненавидит и презирает. Но Мар знал, что именно он чувствует. Видел в каждом движении, в каждом тоскливом взгляде. Зелье не оставляло выбора — Инари обречён любить его всю жизнь.       Иногда, когда Мар от усталости засыпал прямо за каким-нибудь свитком, Инари позволял себе подойти и легонько погладить его по волосам. Мар в такие моменты с трудом заставлял себя просто сидеть и дальше делать вид, что спит. Прикосновения Инари были лёгкими, аккуратными, и через них Мар мог ощутить всё отчаянье маленького мальчика, запертого в клетку собственных чувств. Мара распирало от чужих эмоций, ещё несколько дней после этого его силы швыряло в разные стороны, словно лодку в шторм, и он отказывался от любой работы.       Инари вернулся через час. Тихонько проскользнул на свой чердак и не спускался до самого утра. А когда пришёл первый посетитель, снова грубил и огрызался. Но работу свою делал отлично, как и всегда.       — Мы можем съездить домой, — сказал Мар как бы между делом, потроша пучок засушенных трав.       Инари, спускавшийся с чердака, едва не навернулся с лестницы, услышав это.       Мар знал, как сильно Инари скучал по родным. Он ведь даже не попрощался, когда убегал за Маром той ночью. Под матрасом он хранил рисунки, которые сделал в первую зиму, как они поселились в этом доме. Листки за эти годы сильно истрепались; Мар видел пару раз, как Инари перед сном бережно достаёт их и подолгу рассматривает лица своих родных.       — Правда можем? — встревоженно переспросил Инари, неверяще глядя на него.       — Да.       Инари слабо улыбнулся.       — Когда?       — Через два дня, на новолуние.       Улыбка стала шире, Инари стремительно подошёл к столу, опустился на лавку, растерянный и удивлённый неожиданной новостью.       Мар редко видел, как он улыбается. Чаще всего Инари хмурился или вообще сидел с отрешённым взглядом. Но иногда он искренне радовался чему-нибудь на улице, будь то ребёнок или цирковая собака. И тогда на его лице расцветала невероятная улыбка. Та самая, в которую влюбился Мар, когда ухаживал за Рунди.       В первое время маг постоянно злился из-за того, что Инари слишком похож на старшую сестру. Ведь напоминание о том, что он упустил самую красивую девушку на свете, каждый день маячило перед глазами и травило душу. Он с тоской думал, что не было бы никаких проблем, окажись Инари младшей сестрой, а не братом. Он срывался на мальчишке, тот огрызался в ответ, а потом плакал ночами, заставляя Мара ненавидеть себя за совершённую ошибку. Страшно подумать, но тогда у него даже проскальзывали мысли о том, как было бы хорошо, если бы Инари убили в одном из узких тёмных переулков, или он отравился бы, решив попробовать одно из приготовленных зелий.       С годами Мар привязался к мальчишке, начал даже заботиться о нём, как о младшем брате. Не скупился на новые книги для него и одежду, позволял развлекаться на городской площади, пока искал нужные ингредиенты для зелий и новые интересные свитки. Инари же, несмотря на показную ненависть, всегда был ему предан, с интересом наблюдал за его работой и с готовностью помогал.       Иногда, в очередной раз поймав на себе полный тоски и невысказанной любви взгляд, Мар пытался быть дружелюбнее, нежнее, что ли, но становилось только хуже. Инари как будто чувствовал, что это показное, вынужденное, оттого ещё больше покрывался колючками. Мар даже пытался смириться с тем, что Инари мужчина, ведь он знал, что среди магов очень распространена тяга к своему полу. В период бурного роста, находясь в академии в окружении исключительно мальчиков, он пару раз участвовал в забавах сверстников, но понял, что это не для него.       — Можешь сходить и купить себе новую одежду, — отложив траву, Мар вытащил из кармана несколько монет и положил их на край стола.       Инари несмело взял их, странно смотря на него.       — Чего ждёшь? После обеда человек придёт, ты мне будешь нужен. Так что проваливай за своей обновкой, или вообще никуда не отпущу.       Инари робко улыбнулся, и Мар невольно засмотрелся. Да, улыбался Инари редко. И никогда ему, Мару. Даже когда Мар притащил ему дорогущую книгу на древнем языке, скупо поблагодарил и поскорее утащил на свой чердак.       — Спасибо, — тихо сказал Инари, впервые смотря на него без злобы и обиды.       Мара обдало тёплой волной. Это было совсем как в те редкие моменты, когда Инари к нему прикасался. Всё те же сильные эмоции, но не давящие, а наоборот, спокойные и умиротворяющие. Он небрежно отмахнулся и вернулся к своему занятию.       Когда Инари вернулся, Мар не сразу узнал его, приняв за очередного посетителя. А потом замер удивлённо, рассматривая новый образ. Это были всё те же рубашка и штаны, но не такие, как обычно, простого кроя и из обычной ткани, чтобы не жалко было запачкать при работе, а сшитые словно под него рубашка и узкие брюки. Сверху рубахи был камзол, расшитый серебряной нитью, а на ногах красовались новенькие кожаные сапоги. Всё настолько хорошо сидело на нём, что Инари даже казался выше и старше.       Мар даже растерялся немного, он и не замечал, что Инари так повзрослел. Перед ним стоял не вредный мальчишка, но статный молодой мужчина. А сам Инари, стушевавшись от такого пристального взгляда, покраснел, буркнул что-то неразборчиво и ушёл на чердак, откуда спустился уже в старой одежде.       До самого отъезда Инари был непривычно молчалив, услышать от него можно было только «да» или «нет», а то и вообще ничего. А уж когда отправились в путь, к молчаливости прибавилась ещё и нервозность. Он постоянно ёрзал, крутился, никак не мог нормально усесться, и Мар, не желая терпеть это ещё четыре дня, втихаря наслал на него сонное заклинание.       — Почему сейчас? — спросил Инари за ужином, когда они остановились на постоялом дворе. Он лениво тыкал пальцем в кусок уже остывшей баранины, задумчиво глядя куда-то сквозь еду.       — Не думай, что это ради тебя, — безразлично ответил Мар. — Ходят слухи, что в одной деревне есть редкий свиток, мне он нужен. А тебя ведь всё равно одного дома не оставить. Так что просто повезло, что дом нам по пути.       Инари хмыкнул, едва заметно скривив губы в подобии улыбки. На Мара весь день накатывали волны отчаянья, и сейчас их как будто стало в несколько раз больше. Его это злило, он не понимал, что опять не нравится помощнику, ведь радоваться должен, что наконец увидит родных! Он залпом допил вино и отправился в комнату, не собираясь и дальше сидеть под натиском чужих эмоций. Инари пришёл почти сразу, свернулся на подстилке у кровати и до утра даже не пошевелился.       Проснулся Мар раздражённым. Он почти не спал, то злился на Инари, то ругал себя за всю эту идею с поездкой. Хотел хоть немного порадовать помощника, а получил сплошные проблемы. Инари тоже ходил хмурый, и Мар уже даже подумывал отправить его обратно, и плевать, что парень без него будет валяться при смерти.       Всё прояснилось уже к обеду, когда они остановились передохнуть у реки. Инари рассеянно поил лошадей, а сам всё время поглядывал на водную гладь. Наблюдавший за этим в тени деревьев Мар чуял неладное и внимательнее всматривался в помощника.       — Ты ведь можешь велеть мне убить себя. Всегда мог. Утопиться, например. Я бы сделал это не задумываясь. Неужели не хотелось?       — Каждый день, — спокойно ответил Мар.       — Так почему не сделал? Ещё в самом начале.       — Тоже мне радость, убивать ребёнка за его любовь.       Инари рассмеялся, так неожиданно громко, и вместе с тем так отчаянно. Мар напрягся, готовый в любой момент успокоить разбушевавшегося юношу. Значит, вот его предел? Он ведь терпел целых одиннадцать лет. Неужели возможность увидеться с родными так сильно раскачала его самообладание?       — Ты дурак, — сказал Инари, приближаясь к нему со злой улыбкой. — Все вы маги дураки. С такой силой управляетесь, а простых вещей не замечаете.       Он склонился над Маром, уперевшись руками в дерево, смотря на него с каким-то абсолютно новым выражением, от которого Мару становилось не по себе. Он лишь поднял ладонь, в которой уже полыхал сгусток силы. Инари скосил глаза на огненный шар, скривился и отошёл.       — Можно было и без этого. Тебе ли не знать, что я никогда не смогу сделать что-то, что может причинить тебе вред.       Инари вернулся к лошадям, но быстро оставил их в покое, потому как они заволновались, почуяв его состояние. Он просто сел у кромки воды, сложив руки на коленях.       — Боишься, — сказал подошедший сзади Мар.       Инари долго не отвечал, но Мар и без того чувствовал всё, что творилось с ним.       — Они меня наверняка ненавидят. Даже видеть не захотят. Я же предатель. Опозорил их, ещё и сбежал. Зря только деньги на костюм потратил.       Мар мог бы его успокоить, простенькое заклинание — и всё снова как прежде. Но вместо этого легонько погладил по голове. Инари неосознанно потянулся к его руке, но тут же спохватился и отвернулся. Мар снова протянул руку, снова прикоснулся. На этот раз Инари не двигался, просто ждал, а потом поднял голову, посмотрел на него тоскливо.       — Ты ведь не знаешь, как действует это заклинание.       Мар не собирался продолжать этот разговор, чужие эмоции и так уже переполняли его намного сильнее, чем когда-либо.       — Поехали. Нам нужно добраться до города засветло.       Инари не стал пререкаться, послушно собрал их вещи, проверил лошадей, и они отправились в путь.       Мар отсыпался всю оставшуюся дорогу, чтобы восстановить равновесие в своей силе. А потом уже было не до раздумий, потому что на горизонте показался город. Мар благоразумно оставил Инари ещё на площади, отправив его самого искать свой дом. Они договорились, что встретятся здесь завтра в полдень, а пока Мар разузнает о том самом свитке.       Пришедшего на следующий день на площадь Инари было не узнать. Он буквально светился от счастья, и скрыть это не могло даже напускное недовольство. Мар не расспрашивал, и так было ясно, что парень зря переживал. И даже не стал интересоваться, что в набитых битком сумках, которых ещё вчера не было на его лошади.       Свиток всё же нашёлся, хотя на его поиски и потратили ещё почти три недели. Мар не поскупился и выложил за него все деньги, что были у них с собой, за что выслушал очередной поток брани от помощника. Мар даже внимания на это не обратил, только загадочно улыбался, слыша за пазухой шорох старинного пергамента. Ночью, сидя у костра рядом со спящим Инари, он рассматривал до боли знакомые переливающиеся символы, совсем такие же, как одиннадцать лет назад, и посмеивался тому, что всё оказалось так просто. Сложил руки в необходимую печать и шёпотом произнёс заклинание.       Инари подскочил, хрипя и тяжело дыша, как после сильного удара. Сжал рубашку на груди, словно пытаясь что-то нащупать, и ошалело уставился на него. Мар расслабленно улыбнулся, впервые за долгое время ощутив невероятную лёгкость внутри.       — Ты… — прохрипел Инари. — Как…       Мар хмыкнул, показав ему свиток.       — Во всём есть подвох. Ни один маг в здравом уме не создаст заклинания, не придумав к нему обратного. В первую очередь ради своей же безопасности.       Он покачал головой, взглянул на него внимательно.       — Я думал над твоими словами. И, кажется, понял. В заклинании не было ни слова про любовь. Так ведь?       Инари шумно сглотнул, всё так же ошеломлённо пялясь на него. А Мар рассмеялся, подкинул полено в огонь.       — Пора возвращаться. Осень скоро, а у нас половина трав не собрана.