Шипы и когти

Королева-регентша желает ее видеть и примет ее в своих покоях после утренней службы. Маргери сердечно улыбнулась служанке и счастлива будет исполнить волю ее величества, но в сердце девушки разразилась настоящая буря. Гнев и уязвленное самолюбие свились в плотный колючий клубок, который словно раздувался, разрастался, и шипастые ветви ползли, норовя опутать юную королеву. Маргери резко тряхнула каштановыми кудрями, разметавшимися по точеным плечам, обнаженным в смелом вырезе платья. Не время показывать свой характер старухе Ланнистер. Пока не время. Скоро львица уберется, поджав хвост, и никто не помешает розам оплести своими крепкими ветвями весь Вестерос. По крайней мере, так говорит ее лорд-отец. А Маргери давно научилась не воспринимать всерьез каждую пафосную речь Мейса Тирелла. — Ведите себя скромно и почтительно в присутствии королевы, — наставляла септа Несторика, глядя как ее воспитанница с помощью кузин облачается в светло-голубое платье с пеной воздушных мирийских кружев и с вышитым речным жемчугом лифом, — она все же матушка нашего доброго короля Томмена. — Как я могу вести себя с ней неучтиво? — тихо воскликнула Маргери, лукаво переглядываясь с Элинор, и сдавленно охнула — Элла слишком туго затянула корсет. — Не тревожься, септа. Я самая послушная и верная подданная ее величества. Птичка по имени леди Таэна напела маленькой королеве, что львица не намерена выпускать юного короля из когтей. Кем мнит себя Серсея? Лордом Тайвином без члена? Старый лев умел играть людьми, словно марионетками, а его дочь — просто вздорная баба. Маргери захихикала, кружась в вихре шелка и кружева. Новое платье, только что от портнихи. В нем она настоящая королева, Ланнистерша померкнет рядом с Маргери Тирелл! В молодости, несомненно, она была прекрасна, но сейчас… Маргери была отнюдь не против, если бы ее величество изволила вернуться в Кастерли — Рок, но разве сгонишь Серсею Ланнистер! Впрочем, девушке остается подождать лишь несколько лет. Ее монарший супруг подрастет, вырвется из цепких лап львицы прямо в нежные объятия его жены-розочки. Всего несколько лет… Когда Маргери входила в покои королевы-регентши, на пороге она столкнулась с лордом Квиберном. Противный старикашка, пусть разодетый и всегда вежливый, но есть в нем что-то гнилое. Вот Пицель другое дело, хотя в последнее время великий мейстер очень уж капризничает, осторожничает. Девушка подарила новому мастеру над шептунами ослепительную улыбку, которая спорхнула с ее лица, стоило Квиберну пройти мимо. Ссориться с ним не стоит, кто знает, какими тайнами Ланнистерши поделится он со своей молодой государыней. Чертоги Серсеи встретили ее терпким ароматом воска и муската, бархатным теплом и мягким полумраком, но самой королевы не было видно. Ветер ударил призрачным кулаком в ставни, сотрясая их. Дерево отозвалось горестным стуком, и ветер злорадно завыл, крутясь под окнами покоев. Страх заключил Маргери в липкие объятия, но лишь на мгновение. Глупости какие! Она дочь Хайгардена, что ей эта непогода, бушующая за окном. — Рада видеть вас, дочь моя, — мурлыкающий голос Серсеи показался девушке рыком, приглушенным и не менее опасным. Тирелл присела перед королевой-регентшей, скромно потупив взгляд. Шипы роз не менее остры, чем львиные клыки и когти, и могут ранить даже сильнее. Жаль, что рычать розы не могут. Они прекрасны и сладко пахнут и наносят удар, когда враг зазевается. Карие глаза юной королевы взирали на Серсею Ланнистер кротко, словно сама Дева, но розочка готова показать остроту своих шипов не менее охотно, чем свою красоту. — Счастлива составить вам компанию на этот вечер, — девушка огляделась. Кроме них в покоях не было никого, кроме них, даже служанок. Маргери вновь ощутила прикосновение ледяных невидимых пальцев к своему затылку. Старая ведьма просто пытается ее запугать. Накручивая на палец каштановый локон, Тирелл грациозно опустилась в кресло напротив Ланнистерши и окинула женщину ревнивым взглядом из-под полуопущенных ресниц. В зыбких сумерках, трепещущих от золотистых огоньков, горящих в чертогах свечей, королева Серсея кажется моложе, ровесницей самой Маргери. Золотистые локоны заплетены в две косы, перевитые золотыми нитями и спускающимися на грудь. Платье из изумрудно-зеленого шелка, изумруды на шее и ленивая улыбка на устах. Красива и очень опасна. Не львица. Змея ядовитая. Королева-регентша протянула девушке пустой кубок. — Не нальете ли мне вина, леди Маргери? — Рада вам услужить, ваше величество, — от вежливости сводило зубы, а от ярости, закипевшей в груди Маргери, перехватило дыхание. Она нарочно назвала ее леди. Леди, а не королевой! Однако Тирелл покорно наполнила чашу королевы, до боли сжимая зубы. Она вдова Ренли Баратеона, Джоффри Первого Баратеона и жена короля Томмена! Ей ли прислуживать Серсее Ланнистер?! Но девушка усмирила свою гордость, мысленно поклявшись, что воздаст королеве — регентше за это унижение сторицей. — Благодарю вас, моя дорогая, — воздух вокруг них сгустился и раскалился в атмосфере взаимного лицемерия, — ловко вы разливаете вино. Не хуже моей Сенеллы. Сенелла… это имя прозвучало рева дикого огня во время битвы на Черноводной. Камнем сорвалось с губ королевы и эхом отразилось от стен комнаты. Маргери отвернулась, принялась рассматривать гобелен — Лорен, Король-на-Скале, с Мерном, Королем Просторов, вместе со своей армией готовились встретить Таргариенов. Грустно, что так вышло, Сенелла была милой девушкой, а каких трудов стоило Тирелл заручиться ее поддержкой!.. что эта интриганка с ней сделала?! Впрочем, какая разница. Вокруг Серсеи по-прежнему вьются жаждущие милостей прислужницы и о Таэне нельзя забывать. Маргери пригубила вина, странно терпкого и чуть вяжущего язык. — Нам не хватало вас сегодня на прогулке, ваше величество, — пропела девушка, отставив чашу, — было очень весело. Мы собирали цветы, устроили пикник. — Чудесно, что даже в такое непростое время вы находите время развлекаться. Мне же недосуг. Королевство нуждается во мне. Королевство просуществовало без тебя больше двух веков, раздраженно мелькнуло в голове девушки, неужели падет в прах без твоего царственного внимания? Юная королева откинулась на спинку кресла, прижимая пальцы к вискам. — Вам дурно, леди Маргери? — заботливо осведомилась Серсея, чуть подавшись вперед. Ее лицо, превратившееся в маску торжества и злорадства, расплывалось, плясало и рассыпалось снопом искр подобно огню, превращалось в оскаленную львиную морду. Маргери попыталась встать, но ноги не слушались. Все ее тело стало ватным и каким-то безвольным, мягким и податливым как глина. Покои королевы-регентши вдруг закружились, унося девушку в безумный водоворот красок. — Что… чем ты… меня отравила?! Ведь… ма, — простонала Тирелл, мотая головой, пытаясь стряхнуть плотно облепивший ее морок. Сквозь гул, нарастающий в ушах, она расслышала ласковый смех Ланнистерши. — Это снадобье не причинит вам вреда, дитя мое, — если бы Маргери могла, она бы презрительно хмыкнула, но своим телом она больше не управляла, — вы просто уснете. Не надолго. А когда вы проснетесь, мы с вами побеседуем. И в первую очередь, о нашем короле. Приступайте, лорд Квиберн… Это было последнее, что услышала Маргери, прежде чем провалиться в небытие.

***

На пробуждение тело отозвалось ломотой и сухостью в горле. Маргери сглотнула и облизнула пересохшие губы, попыталась потянуться, размять затекшие члены, но не смогла — руки были будто связаны. Девушка дернулась, повела плечами, прежде чем с ужасом поняла, что действительно ее запястья привязаны к изголовью широко ложа. Тирелл заметалась на бархатном покрывале, пытаясь освободиться, но путы были крепкими. Маргери негодующе завизжала, и чья-то ладонь бесцеремонно зажала ей рот. — Тише, моя дорогая, — прорычала Серсея Ланнистер, наклоняясь к самому лицу испуганной девушки. Лицо ее было абсолютно безмятежным, но в зеленых глазах плескался гнев. — Королевы всегда должны оставаться храбрыми и скрывать свой страх. Вы же Тирелл из Хайгардена. Маргери ответила ей пылающим яростью и ненавистью взглядом. Серсея с надменной улыбкой отняла ладонь от ее губ. — Так-то лучше. Не советую вам больше кричать. На вопли прибежит только лорд Квиберн, а он умеет заставить замолчать. Особенно такую прекрасную юную девушку как вы, — пальцы женщины коснулись щеки Тирелл, и та, шипя, отвернулась. — Что вам нужно? Как… как вы посмели?! — возмущалась маленькая королева, однако голос ее звучал приглушенно и не покидал пределов королевских комнат. — Я все расскажу моему лорду-отцу и брату, и они… — Ну, и что же они сделают мне, королеве-регентше и леди Бобрового Утеса? — Ланнистерша небрежно повела плечами. Халат из темно-зеленого шелка распахнулся, обнажая ее грудь и мягкий округлый живот. Волосы распущены, рассыпались по плечам и спине струящимся водопадом. Невесомая ткань соскользнула еще больше, обнажая молочно-белую кожу, словно позолоченную светом свечей. Весь облик львицы… он завораживал, притягивал взгляд. Она словно змея, отвратительная и прекрасная одновременно… Серсея грациозно опустилась на постель рядом с затаившей дыхание Маргери, лениво щурясь и поглаживая себя по животу и груди. Тирелл скромно опустила глаза, беспокойно заерзав. — Ну-ну, полно, моя дорогая, этим вы меня не обманете, — я велю тебя казнить, насадить белобрысую башку на пику, а потасканное тело отдам черни на потеху! — я хочу поговорить с вами о моем сыне. — Я всем сердцем люблю нашего милого короля Томмена… — начала было девушка, но Серсея хрипло, коротко хохотнула. Каркнула как старая ворона. — Я говорю не Томмене, а о Джоффри. — Джоффри?.. — почерневшее от яда лицо и испуганно вытаращенные глаза. — Уверяю вас, я скорблю… — Вранье! — грубо рявкнула львица. Изящная рука взметнулась вверх в вихре мерцающей ткани, и на щеке Маргери расцвел алый отпечаток ее ладони. — Если бы ты действительно его любила, не торопилась бы замуж за его брата! Корона и власть — вот все, чего ты хочешь! Щека горела огнем, страх, тесно перевитый со злостью и возбуждением, бился, словно зверь в клетке, обратив всю кровь в жилах Маргери в жидкий огонь. Да эта старуха из ума выжила! Безумная, сумасшедшая тварь! Девушка попыталась отстраниться, но Серсея вдруг оседлала ее колени. Полы ее халата разошлись в стороны, открывая взгляду Тирелл длинные стройные ноги и кружево золотистых завитков внизу живота. Тирелл тяжело сглотнула. Что задумала Ланнистерша?! — Хотя чего теперь печалиться… сделанного не воротишь, верно, леди Маргери? Девица Маргери? — королева-регентша презрительно скривила губы. — Ты пытаешься влиять на моего сына! Пытаешься отнять его у меня! — Серсея резко задрала юбки девушки, впилась ногтями в ее бедра, заставив ту тихо вскрикнуть. — Но я тебе этого не позволю. Не допущу… я так долго этого ждала… — черты лица Ланнистерши, чуть размытые, полумраком, исказились как от боли, но уже через долю мгновения она вновь улыбалась. — Поэтому я преподам тебе урок. — Не смей! — разъяренно прошипела Тирелл, извиваясь под Серсеей. — Только прикоснись ко мне! И я… я… — Хватит вести себя как дура, — бросила женщина. Вот странно, на Ланнистер почти не осталось одежды, а совершенно обнаженной и беззащитной чувствует себя Маргери… львица задрала ее подол едва ли не до пояса и нагло, даже как-то по-мужски стянула с девушки панталоны. Ухмыльнувшись криво, она провела ладонью по внутренней стороне бедра розочки. Маргери дернулась в слабой попытке избежать прикосновения. — Весьма мило… неужели Ренли здесь ни разу не побывал? Или кто-нибудь из домашних гвардейцев? Сейчас глупо молчать, можешь рассказать. Я сохраню это в секрете, — королева уже жарко шептала ей на ухо, будто ненароком задевая губами мочку. Девушка редко тряхнула головой и, вывернувшись, плюнула ей в лицо. — Сука старая! — выпалила она в ярости. — Тварь… мразь! С братом родным трахалась, а сейчас что? На жену сына решила перейти?! Глаза Серсеи потемнели, губы сжались в тонкую линию. Маргери слишком поздно поняла, что ей, связанной, следовало бы прикусить язык. Тирелл хотела извиниться, как-нибудь исправить положение, задобрить эту безумную лестью, когда тонкие пальцы королевы–регентши коснулись нежной плоти между ее ног. Девушка вздрогнула, испуганно охнула, а Серсея, улыбаясь ей с нежностью, опасной, пугающей, высвободила груди Маргери из корсажа. Сжимая их, поглаживая, перекатывая между пальцами соски, львица, практически урча, поигрывала пальцами, проникая в розочку все глубже. Она извивалась, пыталась ускользнуть, вырваться из тугих нитей возбуждения, стягивающихся внизу живота тягучим жаром. Помимо воли Маргери чуть слышно застонала, когда королева нагнулась и чуть прикусила ее сосок, тут же сменяя легкую боль лаской горячего языка. — Вам нравится, юная королева? — с улыбкой осведомилась она. — Нравится? А вы ведь девица, хотя… — на пальцах Ланнистер жемчужно поблескивала влага, свидетельство желания Тирелл. — Дарить вам удовольствие я точно не собираюсь. Я буду вас учить, — львица сжала соски девушки. Маргери закусила губу, сдерживаясь, не желая радовать Ланнистершу своей болью, — повиновению, уважению… и многому другому. — Меня научит мой муж! — вызывающе бросила она. — Не сомневаюсь. Я не буду проверять твою девственность, так и быть, поверю твоему олуху–отцу на слово, — ладонь погладила самое нежное местечко, Серсея приподняла девушку за поясницу, положив ее раздвинутые бедра себе на колени, — тем более тебе итак слишком хорошо. — Паскуда! — взвизгнула Маргери. По щеке скатилась первая слеза злости и унижения. Никто никогда не обращался с ней так, как эта львица. Поймала ее как глупого оленя в свои когти и рвет, рвет без жалости. — Сволочь, кровосмесительница! Не трогай, не смей! — девушка билась, лягалась, все норовила пнуть женщину, так нагло рассматривающую ее, а Серсея лишь посмеивалась. Когда уставшая от бесплотной борьбы и короткой вспышки желания Тирелл обессилено обмякла, утопая в перине, опасные пальцы королевы скользнули меж ее ягодиц. Девушка едва не завизжала, когда она бесстыдно погладила колечко мышц, и вскрикнула отчаянно, выгнувшись дугой, когда Серсея проникла в нее сразу двумя пальцами, жестоко, не подготовив ее. Раскаленные слезы вновь покатились по щекам Маргери, с губ срывались стоны и тихие вскрики, а львица продолжала брать ее грубо, причиняя боль и упиваясь своей властью над дочерью Хайгардена. — Думаешь, мне это нравится? — рычала Ланнистер, скалясь и облизывая губ. — Мне приятно?! Глупая девчонка! — звучный шлепок по бедру — и еще одна отметина, еще одно клеймо расцветает на нежной коже. Маргери всхлипывала, старалась приноровиться к резким движениям, хоть немного приручить боль. Секунды растягиваются в минуты, обращающиеся часами. — Чувствуй эту боль, Маргери! Чувствуй ее, помни о ней. Слышишь меня? — Серсея с силой сжимает ее подбородок, вынуждает поднять на нее глаза, полные слез и ненависти. — Слышишь? Словно пытается разорвать ее, ладонь сжимает горло, а зеленые глаза пылают, проникают в самую душу, обжигают, оставляя внутри только пепел. Но роза… вырастая — крепнет! И Серсея не сломит Мергери Тирелл. Пусть тело выгнуто дугой и напряжено будто тетива, грудь рвут судорожные всхлипы, а по щекам катятся слезы. — Слышишь?! — ногти львицы проходят по тонким ключицам, оставляя четыре алые полосы — Слышу, — всхлипнула девушка, облегченно вздохнув, когда королева–регентша, наконец, прекращает свою пытку. Тетива лопнула, напряжение рассыпается миллионом сверкающих осколков. Серсея брезгливо обтерла руки о халат и, неожиданно нагнулась к лицу Маргери, быстро поцеловала ее в губы, улыбаясь в ошеломленные глаза девушки. — Запомни, милая, — проворковала королева, отвязывая ее руки, — Ланнистеры всегда платят свои долги. А теперь ступай. Надеюсь, ты понимаешь, что язычок лучше держать за твоими прелестными зубками — Конечно, — прошептала она едва слышно, закрывая глаза. Тиреллы возвращают долги не менее охотно, чем львы… девушка горестно всхлипнула, и Серсея приставила к ее губам чашу, вливая ей в рот пряную, чуть горьковатую жидкость. Маргери закашлялась, тонкие струйки потекли по ее подбородку на шею и грудь. Она замотала головой, проглотив все же напиток, и рассудок снова начало заволакивать дурманным туманом. Проснулась королева Маргери Тирелл уже в своих покоях.