ангел

По крупицам собирая в карманы разбитые мечты, Чжентину хочется послать всё к чертям. Бросить все попытки добраться до вершины и больше не стараться подниматься с колен. В кармане растянутых спортивных треников вибрирует телефон, уже в который раз подряд, но меньше всего Чжентину хочется сейчас с кем бы то ни было разговаривать. Меньше всего хочется услышать от отца очередное «я же говорил» и едва слышные на заднем фоне вздохи матери. Чжентин натягивает рукава бесформенной толстовки на самые кончики пальцев и медленно плетется по ночным пустынным переулкам. С трудом сдерживает злые слезы, что вот-вот готовы скатиться по щекам, пока промозглый апрельский ветер хлещет в лицо. За спиной десятки прослушиваний и кастингов. Сбитые в кровь ноги от долгих тренировок и ноющая поясница, что горит огнем от каждого неудачного движения. За спиной несчетное количество «приходите в следующем году» и тихие шепотки за спиной «опять он». Чжентин хочет возненавидеть собственные стремления и желания. Хочет больше никогда не возвращаться в танцевальный класс, но оставить танцы – выше его сил. Танцы – все, что у него есть. Под ногами хлюпает недавно выпавший посреди весны снег, и Чжентин уверен, что утром проснется с температурой. Погруженный в свои мысли он не замечает ничего вокруг, пока не оказывается сидящим на сыром асфальте, чувствуя, как стремительно промокают от грязной воды штаны. - Ты в порядке? – раздается над головой, и Чжентин поднимает глаза. Щурится в темноте и принимает протянутую руку помощи, поднимаясь с земли. – Ты бы под ноги смотрел, когда идешь, - говорит парень, стоящий перед Чжентином, и протягивает платок. – Твои руки в грязи, возьми. Чжентин без колебаний берет платок и благодарно кивает. Кое-как стирает с рук грязь, пока внутри него буря, и кусает до крови губы. Сегодня один из тех дней, когда Чжентин люто ненавидит всю свою жизнь. - Твоя одежда, - вырывая Чжентина из своих мыслей, обращается к нему незнакомец, в очередной раз напоминая Чжентину о неудаче. – На улице не лето, заболеешь ведь. – На локте смыкаются пальцы, и Чжентин поднимает глаза, удивленно выгибая бровь. – Моя квартира за углом, у меня есть одежда брата. Переоденешься. Чжентин недоверчиво смотрит на парня, подмечая детские черты лица, и отрицательно машет головой: - Спасибо, но я откажусь. – Чжентин высвобождает руку из чужой хватки, но парень не уступает. - Я говорю, пойдем. – Он хватает Чжентина крепче и тянет за собой. – Меня Минхао звать, если что. – Они заворачивают за угол, заходя в подъезд, и поднимаются на последний этаж. Минхао роется в кармане. Выуживает ключи и открывает дверь. – Проходи. – Минхао буквально вталкивает Чжентина в квартиру и включает свет. Чжентин делает неуверенный шаг и стягивает кроссовки. Обнимает себя руками и смотрит на Минхао из-под отросшей челки. В освещении коридора он выглядит намного младше самого Чжентина. У него улыбчивые глаза и веснушки на по-мальчишески пухлых щеках. - Теперь душ, я принесу тебе вещи. А потом приходи на кухню. – Минхао подталкивает Чжентина вперед, а после резко хватает за руку, заставляя остановится. – Тебя как звать? – он смешно двигает носом и чешет затылок. Продолжает улыбаться и смотрит Чжентину прямо в глаза. - Чжентин, - тихо отвечает тот. Высвобождает руку и, благодарно кивнув, скрывается за дверью. Чжентин натягивает на себя белый вязаный свитер и вдыхает запах высокого ворота. Пахнет мандаринами и кофе. Чжентин осматривает себя в зеркало, подмечая круги под глазами, и качает головой. Открывает было дверь ванной комнаты, но тут же замирает на месте. Со стороны кухни доносятся чьи-то голоса, и принадлежат они точно не Минхао. Чжентин тихо, на носочках, подходит к закрытой двери и прислоняется плечом к стене, вслушиваясь в разговор. - Тебе что, три года? – звучит чей-то недовольный голос. – Сколько можно, Минхао? Это ведь не котенка домой притащить. Ты привел абсолютно незнакомого человека в квартиру. Чжентин закусывает губу и опускает глаза. Он прекрасно понимает, за что сейчас отчитывают парня. - Эй, КуньКунь, прекрати. Он же не маньяка какого привел. Всего лишь парня, которому нужна была помощь, - звучит еще один незнакомый голос, а после громкие поддакивания Минхао. - Янчжунь, хоть ты веди себя не как ребенок. Ты видел того незнакомца? - отвечает все тот же недовольный голос. И Чжентин делает глубокий вдох, нажимая на ручку. В комнате тут же повисает тишина, и Чжентин неуверенно входит в кухню, встречаясь с холодным взглядом бледно-голубых глаз. По коже проходит холодок, а ладони вмиг становятся влажными. Чжентин не моргает, рассматривает стоящего перед ним блондина, а ноги, кажется, вот-вот подкосятся. - Ты еще ему и свитер мой любимый отдал, - выдыхает блондин, и Чжентин чувствует, что уменьшается до размера горошины. - Не будь таким! – взрывается Минхао. - И правда, КуньКунь. Ему этот свитер идет больше чем тебе. Смотри, какой красивый. – Из-за спины этого самого «КуньКуня» высовывается темная макушка и улыбается, махая Чжентину и сверкая забавными ямочками на щеках. – Привет, Чжентин. Меня зовут Янчжунь, а этот, - он кивает на блондина и корчит злую гримасу, - это Сюйкунь. Обычно он ведет себя хорошо, но сегодня... - Я могу вернуть свитер, - игнорируя остальных, говорит Чжентин. Смотрит на Сюйкуня и одним ловким движением стягивает с себя верх. Сидящий за спиной Сюйкуня Янчжунь присвистывает, Минхао давится смешком, а вот Сюйкуню, кажется, совсем не до смеха. Чжентин замечает, как играют желваки на чужом лице, и протягивает свитер. Продолжает смотреть Сюйкуню в глаза и ожидает от того каких-либо действий. Сюйкунь хмыкает, но ничего не отвечает. Усаживается за свободный стул, а Чжентину отчего-то вдруг очень сильно хочется ударить его. - Ты такой миленький, - на шее Чжентина повисает Минхао и счастливо улыбается. – Надень обратно свитер и не смущай нас. Ты в нем похож на ангела, - добавляет он и тянет Чжентина за руку, усаживая возле себя. Весь вечер Минхао что-то рассказывает, и кажется, будто весь он один, такой маленький, заполняет все пространство. Пробирается к Чжентину в самую душу, где холодно и пусто, и делится своим теплом. Чжентин замечает, как на Минхао смотрит Янчжунь, и ему без слов становится понятно, что они точно не братья. И даже не друзья. Взгляд Янчжуня наполнен обожанием и любовью. На Чжентина никто и никогда так не смотрел. - А потом он как... - Пора спать, - перебивает очередную историю молчащий до этого Сюйкунь и поднимается со стула. Убирает в раковину чашки и выходит из кухни. - Странный он сегодня, - недовольно бубнит Минхао и дует губы. – Иногда он такой зануда. - Ты же знаешь, что КуньКунь не любит сюрпризов. А может и на работе что стряслось, - пожимает плечами Янчжунь. – Ты не обращай внимания, - обращается он к Чжентину. - Ты не виноват, - он касается его плеча и улыбается. От его улыбки на душе становится спокойней. - У нас всего две комнаты, - предупреждает Минхао. Тебе придется спать у брата. – Он нервно посмеивается и поджимает губы. Чжентин отрицательно машет руками. Этого ему еще не хватало. - Я пойду домой. Вещи потом... - Эй... – за спиной звучит голос Сюйкуня, и развернувшись, Чжентину в лицо прилетает подушка. – Будешь спать на полу. – Он разворачивается на пятках, покидая кухню, и Чжентину до ужаса хочется ударить его во второй раз. Чжентин топчется на пороге перед дверью спальни и никак не может заставить себя войти. Бояться такого же парня, как и он сам, – это очень глупо, думает Чжентин. Но его разговор с самим с собой прерывает резко открывшаяся дверь. Сюйкунь скрещивает на груди руки и смотрит на Чжентина немигающим взглядом. У того снова начинают потеть ладони и подкашиваются ноги. От Сюйкуня, как и от его свитера, приятно пахнет мандаринами, а просачивающиеся сквозь цитрус нотки кофе вызывают желание уткнуться Сюйкуню носом прямо в шею. Сюйкунь кивает на разложенный на полу футон и забирается на кровать. Накрывается одеялом с головой и отворачивается к стене. Чжентин прикрывает за собой дверь и подходит к своей постели. Топчется еще немного и наконец решает лечь, когда поясницу простреливает резкой болью, и Чжентин с болезненным стоном валится на пол. Перед глазами яркие пятна, а все тело горит огнем. Кажется, будто в поясницу вонзают ножи, и Чжентин едва сдерживается, чтобы не закричать во все горло. Он чувствует, как по щекам катятся слезы, и кусает подушку. Боится пошевелиться, чтобы не потревожить поясницу, но боль не уходит. Чжентин вздрагивает, пока над головой не раздается серьезное «не двигайся», а под полы свитера забираются широкие прохладные ладони. Чжентин чувствует, как аккуратными движениями Сюйкунь начинает разминать его поясницу, и сильнее закусывает ткань подушки. Буквально скулит от боли, но вырваться не пытается. В голове крутится мысль, откуда Сюйкунь знает о пояснице, но решает оставить вопросы на потом. Спустя мучительных пятнадцать минут боль отпускает. Чжентин, опираясь на руки, с трудом усаживается на футон. Ловит Сюйкуня за руку, не давая вернуться к постели, и смотрит в глаза. В блеклом свете ночника глаза Сюйкуня выглядят еще более притягательными. Чжентин теряется в них, не смея сказать ни слова, но вопрос в голове не дает покоя. - Откуда ты знаешь? – тихо спрашивает Чжентин. – Про поясницу, откуда знаешь? Сюйкунь смотрит на него изучающим взглядом и высвобождает руку из чжентиновой хватки. Возвращается к кровати и двигает свою подушку. - Можешь спать со мной, - игнорируя вопрос, говорит Сюйкунь. Подходит обратно к постели Чжетина и забирает подушку с одеялом, взгромождая на свою кровать. Чжентину хочется возразить, потребовать ответ на поставленный вопрос, но все слова застревают в горле. Сюйкунь осторожно, чтобы не потревожить поясницу, подхватывает Чжентина на руки и поднимается вместе с ним, заставляя его обнять за шею. - Верни где взял, - недовольно говорит Чжентин, дергаться нет сил. Сюйкунь смотрит на него как на несмышлёного ребенка, но молчит. Аккуратно укладывает в кровать и выключает настольную лампу, погружая комнату в темноту. Чжентин чувствует как, прогибается рядом кровать. Его укрывают одеялом, и Чжентину до жути хочется накричать на Сюйкуня. Они знакомы всего каких-то пару часов, за которые Сюйкунь дал понять, что не очень то жалует Чжентина в их доме. А теперь он ведет себя как какой-то благодетель, и это ужасно раздражает. - Спи, тебе нужно отдохнуть. А завтра пойдешь в больницу, - звучит серьезный голос Сюйкуня. - Ты слишком много на себя берешь, - раздраженно бросает Чжентин и резко садится на кровати, забывая о ноющей спине. Поясницу простреливает снова, и Чжентин буквально взвывает от резкой боли, падая на кровать. Какой же он идиот. - Идиот, - рычит рядом Сюйкунь, и Чжентин жмурится от света, что бьет по глазам. – Совсем нет мозгов? Сказал же лежать и не двигаться. – Сюйкунь отчитывает Чжентина как какого-то мальчишку. Встает с кровати и роется в шкафу. - Вызови мне такси, и я поеду домой, - пыхтит Чжентин, но пошевелиться не может. Глаза жжет от сдерживаемых слез, но плакать он точно не будет. - Если ты не закроешь рот, - предупреждающе начинает Сюйкунь и возвращается к кровати, – то максимум, куда ты отправишься, это в инвалидное кресло. Потому что ходить у тебя будет получаться с трудом. О танцах можешь даже забыть. – Он смотрит на Чжентина сверху вниз и бросает на кровать какую-то мазь. - Ты... – Чжентин пытается понять, откуда этот парень знает о танцах. - Я подрабатываю спортивным врачом в компании, куда ты приходишь каждый год, - спокойно говорит Сюйкунь и помогает Чжентину перевернуться на живот. Выдавливает на спину мазь и аккуратно растирает по пояснице. – Надеюсь, ты больше не будешь задавать глупых вопросов. И вести себя так, будто тебе пятнадцать, ты тоже перестанешь. Нельзя шутить со здоровьем, если ты хочешь и дальше танцевать. Чжентин молчит, потому что сказать нечего. В горле жжет от обиды. Ему отчего-то стыдно, и больше всего на свете он хочет провалиться под землю. Потому что Сюйкунь знает. Знает, какой он неудачник. Он кусает костяшки пальцев, потому что если он сейчас даст волю слезам, то окончательно сорвется. Сюйкунь ничего не говорит. Гасит в комнате свет, и Чжентин ему за это благодарен. Спина слегка горит от действия мази, но это ничто по сравнению с тем, что творится у Чжентина на душе. Он вздрагивает, когда чувствует чужое касание. Сюйкунь осторожно пропускает спутанные волосы сквозь пальцы и тихо напевает какую-то детскую, ужасно глупую песню. - Я не очень хорош в том, чтобы успокаивать кого-то. Но когда Минхао плакал в детстве, эта песня помогала. Он говорил, что прекратит реветь, если я перестану петь, - тихо говорит Сюйкунь, но Чжентин совсем несогласен с Минхао. - Думаю, - тихо бубнит Чжентин, - твои вокальные навыки стали лучше. - Он прикрывает глаза от приятно растекающегося по телу тепла и вздыхает. – Думаешь, мне стоит бросить танцы? - А тебе стоит больше верить в себя. Одного таланта не достаточно. Пока они не увидят, что ты уверен в себе и в том, что ты делаешь – ты не будешь им интересен. – Сюйкунь убирает руку и укладывается рядом. В комнате повисает тишина, а в голове Чжентина крутятся чужие слова, и, наверно, в чем-то Сюйкунь прав. Чжентин прикрывает глаза и почти засыпает, когда у самого уха слышится тихий голос: - Ты и правда похож на ангела в этом свитере. – Лба касаются теплые губы, а по щеке скользят кончики теплых пальцев. Чжентин вдыхает приятный цитрусовый аромат, но желание все же стукнуть Сюйкуня никуда не девается.