Звонок

      Хичоль странно себя ведет. Так, как уж точно не присуще Великому Ким Хичолю.       Поздним вечером, скорее даже ночью, когда Итук только ввалился в квартиру после съемки, зазвонил телефон. Чонсу уставился на экран, на котором высветилось «Хинним». Итук удивился. Хичоль уже давно ему не звонил, с тех пор как лидер закопался в делах группы и не мог больше проводить с ним время, так как этого самого времени не хватало даже на сон. Ынхёк, близкий друг Чонсу, все понимал и лишь грустно улыбался, глядя на Итука. Хинним же дулся на лидера, возмущался и топал ножками, хотя и у самого расписание было забито до отказа. Но он находил время, чтобы позвонить Чонсу и позвать его выпить. У Итука же времени не находилось. Они разругались в пух и прах, долго не разговаривали друг с другом. Потом, конечно, помирились, но больше Хичоль ему не звонил.       Пока Итук предавался воспоминаниям, телефон продолжал настойчиво трезвонить. Спохватившись, он поднял трубку.       — Тукки, ты мог бы не отвечать еще немного дольше, я бы, конечно, подождал, — недовольный голос Хичоля заставил Итука улыбнуться. Хинним такой Хинним.       — Прости меня, грешного, Хичоль. Ты что-то хотел? — продолжая глупо улыбаться, Чонсу прошел на кухню и сел на стул, приготовившись слушать.       — Да, я видел твое расписание на завтра, вроде ты свободен, может, сходим куда-нибудь, выпьем, поговорим? —  такой знакомый, задорный голос… У Итука завтра и правда свободный день, но он планировал съездить к родителям, ведь он так давно их не видел. Но это же Хичоль… Больше он точно звонить не станет. Нужно будет извиниться перед мамой.       — Конечно, Хи, отличная идея.       — Тогда сходим в тот бар, ну, где еще потолок зеленый? — они часто туда ходили во времена трейни и еще год после дебюта. Пока не поругались.       — Где ты еще бармена поцеловал? — внезапно вспоминает Итук.       — И где ты на барной стойке перед всей группой танцевал, — это любимое воспоминание Хичоля, кажется.       — И где ты на спор выпил три бутылки соджу, — после этого Хинним еще два дня мучился жестоким похмельем.       — И где мы Ли Сумана напоили, — выговор тогда был знатный, а в наказание им отложили релиз клипа. Но пьяненький и веселый директор SM Entertainment того стоил.       Внезапно воспоминания накрыли их с головой. Они припомнили все веселые и дурацкие случаи, что с ними случались в том баре. Проболтав с полчаса Итук спохватился:       — Ну, увидимся завтра, а то мне надо еще отдохнуть, чтобы не зевать весь день.       — Тогда, встречаемся в шесть?       — Да, спокойной ночи, Хичоль.       — Спокойной ночи, Тукки.        Итук положил трубку и задумался. Что сподвигло Хиннима на такой поистине героический поступок? Ведь требуется немалая смелость, чтобы снова позвонить спустя столько лет и столько отказов. И почему Чонсу не позвонил Хичолю сам? Времена, когда близкие отношения с кем-то могли помешать карьере, уже прошли. Теперь они вполне могут снова стать друзьями. Друзьями… Вот Хичолю хорошо, у него явно никаких задних мыслей не было во время разговора, а Итук весь извелся, вспоминая их поцелуи за самым дальним столиком того бара. Хинним, такой свободный и раскрепощенный, привлекал серьезного и сдержанного Чонсу как огонь — бабочек. Пьяный и веселый уже после третьей рюмки соджу Хичоль лез целоваться ко всем подряд. Итук, как лидер, вынужден был защищать честь группы. В тот раз, когда они спаивали Ли Суман-ши, Хи полез и к нему. Чонсу тогда едва не поседел. Никому бы не поздоровилось, если бы в агентстве узнали про такого Хичоля. Правда, остановить любвеобильного Хиннима было почти невозможно. Когда ситуация становилась критической, Итук просто тащил его за самый дальний столик в углу и... целовался с ним сам. Хичоль к этому моменту был обычно так пьян, что ему было все равно, где он и с кем. Наутро Хи уже ничего не помнил. Чонсу старательно уговаривал себя, что так он лишь спасает группу от ненужных слухов, ибо кто знает, чем бы закончились его поцелуи с Квон Джиёном, например, однажды оказавшимся в зоне поражения пьяного Хичоля.        Но реальность старательно била Чонсу арматурой по лицу каждый раз, когда тот видел Хиннима без майки. Или танцующего Хиннима. Или просто Хиннима. Бабочки в животе бились в истерике, когда Хичоль звал Итука полным именем или надувал губы в притворной обиде. Забитое расписание стало единственной возможностью Чонсу избегать Хи. Их гипотетические отношения могли навредить карьере, поэтому лидер решил, что так будет лучше. Для всех.       Хичоль психовал. Он не ходил больше в тот бар, зато теперь целовался с парнями и девушками уже на камеры. Итук отчитывал его, ругал, запрещал устраивать опасные выходки, но Хинним отбивал все обвинения железнобетонным аргументом:       — Я Ким Хичоль!       Потом была авария, и Чонсу, кажется, все же немного поседел. Ворох проблем, свалившийся на лидера, вывел Итука из и без того шаткого душевного равновесия. Он много плакал. Часто в одиночестве, но иногда приходил в палату к Хичолю, брал его за руку и тихо всхлипывал. Хи гладил лидера по волосам и говорил, что все будет хорошо.       После их отношения начали понемногу налаживаться, но Итук, как только это заметил, опять нырнул в работу с головой. На тот момент скандалы им были не нужны, поэтому даже Хинним притаился и не творил вселенских катастроф.       С тех пор их отношения оставались на одном, довольно прохладном, уровне. И вот случилось SuperTV и We live together. Целый день, проведенный с Хичолем, был полон неловкости и тихого счастья Итука. А теперь Хи приглашает его в бар. Пожалуй, если их отношения наладятся, Чонсу станет немного легче, ведь когда рядом есть надежный человек, самое сложное становится проще. В конце концов, они просто друзья…       … Сидя в том самом баре, за тем самым дальним столиком, Итук не знал, куда себя деть. Хичоль рассказывал ему разные истории, сплетни, они вместе вспоминали времена трейни и смеялись, но Чонсу никак не мог отделаться от чувства неловкости — ерзал на стуле и рвал салфетки. Хинним это, кажется, заметил и спросил:       — С тобой все нормально?       — Да, а что не так? — состроил невинную, как он думал, мордашку Итук.       — Ну, не знаю, может, тебя волнует, что мы сидим за столиком, где столько раз целовались, — заявил с не менее невинной мордашкой Хичоль.        Чонсу закашлялся.       — Так ты все помнишь?..- шокировано спросил-сказал лидер. — Ты все помнил и ничего мне не сказал!       — Ну, теперь сказал. Если бы я рассказал тебе тогда, ты бы небось вообще из агентства ушел, — обвиняющим тоном произнес Хичоль, — а мне твои поцелуи нравились.       — Да ты хоть представляешь, как я мучился, как переживал! Я думал, это все потому что ты пьяный, а ты… И столько лет молчал!       — А как мучился я? Ты просто бросил меня, закрылся своим расписанием и избегал общения со мной! Что я должен был думать? Конечно, взбалмошный Ким Хичоль не чета лидеру. Да еще не дай Бог кто узнает, да, Чонсу?       — Не говори так. Да, я правда в первую очередь волновался за группу. Ответственность за каждый промах лежала на мне. Проблем было вагон и маленькая тележка, и разбирался с ними я один. Я не мог позволить себе личную жизнь, тем более такую скандальную. Ты должен понять… — Чонсу жалобно посмотрел в глаза Хичолю. Он ведь поймет, правда?       — Дурак ты, Пак Чонсу. Вроде умный, но такой дурак, — рассмеялся Хи, перегнулся через стол, и чмокнул обалдевшего Итука в губы. Потом резко вскочил со стула, повернулся лицом ко всему залу и крикнул:       — Знакомьтесь, это мой парень — Пак Чонсу!       Хичоль странно себя ведет. Так, как присуще только Великому Ким Хичолю.