sunstroke

Чонгук такой красивый. Тэхён ведёт пальцем по холодному стеклу фоторамки, оставляет отпечатки и до боли в глазах вглядывается в расфокусированное изображение на снимке. Это его любимая фотография Чонгука, и, Боже, какой же он красивый. - Тэхён, закрой окно, - разбивает момент откуда-то сбоку. Тэхён крупно вздрагивает, словно его застали на месте преступления, но мгновение спустя расплывается по креслу, откидываясь на удобную мягкую спинку и закрывая глаза. Он не собирается двигаться ближайшую вечность. Намджун еле слышно вздыхает, подходит и, перегнувшись через Тэхёна, закрывает окно с тихим щелчком. Он несколько секунд молча смотрит на притворяющегося мебелью парня и, чувствуя неприятную дрожь от холода по коже, достаёт из большого светлого шкафа пушистый толстый плед. - Давай закончим всё, - укрыв Тэхёна, неопределённо произносит Намджун и, подвинув с края стола полупустую бутылку вина, присаживается напротив. Намджун хочет накинуть что-нибудь сверху тонкой футболки, потому что Тэхён вновь превратил его дом в чёртову морозильную камеру, но ещё больше он хочет закончить всё прямо сейчас, наконец, поставить точку в их с Тэхёном отношениях или в том, что он сам себе ошибочно напридумывал. И это немного удивляет, - Тэхён даже показывается из своего болота вязкой липучей меланхолии, наклоняется ближе, и взгляд его чёрных глаз становится цепким и пытливым, как бывает, когда его одолевает любопытство. Намджун улыбается и вдыхает слабый аромат дорогого коллекционного вина из коллекции своего отца, переплетающийся со свежим запахом геля для душа (его, Намджуна, геля для душа, но на коже Тэхёна он ощущается совсем иначе). - В конце концов, ты заработаешь бронхит, вылакаешь всё вино в этом доме и станешь обычным жалующимся на жизнь нытиком, давай попрощаемся до того, как это произойдёт. Тэхён пожимает плечами и улыбается в ответ: - Мне казалось, ты не против моей компании. Чёрта с два, если бы был, - Намджун не любит кидаться громкими словами, но и отрицать очевидное смысла не видит, от того это «не против моей компании» со стороны Тэхёна звучит особенно мелочно и грубо. Намджун себе не врёт, он даёт отчёт своим чувствам и прекрасно осознаёт, что Тэхён – его единственная влюблённость, был и есть: в шестнадцать, в девятнадцать, в двадцать два. В «острый» подростковый период лет до восемнадцати Намджун делает всё, на что хватает его мозгов, чтобы показать свою заинтересованность и доказать искренность. Он, может быть, не говорит красивых заседающих в голове слов, как умеет Сокджин, и не действует слишком нагло и открыто, как способен Юнги, но он на самом деле старается. Намджун влюбляется в Тэхёна как-то глупо и одномоментно, но, кажется, что уже навсегда: в солнечный весенний день, когда Тэхён в запачканной травой и грязью спортивной форме падает на нагретый асфальт их спортивного стадиона, громко смеётся во весь голос и толкает упавшего рядом Чимина, выглядит по-настоящему счастливым. Намджун помнит эту сцену, как будто она произошла вчера: довольного Тэхёна с сияющими хитрющими глазами, раздражённого учителя, отчитывающего их за неподобающие выходки, Чимина, кусающего губы и пытающегося сдержать рвущийся наружу смех. В тот день Намджун в первый и последний раз за все годы обучения в школе подходит к кому-то первым, первым протягивает руку и представляется. - Я в курсе, как тебя зовут, - щурясь на солнце, отвечает Тэхён и тянется ладонью, увешанной разноцветными плетёными браслетами, к длинным аккуратным пальцам Намджуна. – У тебя руки музыканта, знаешь? Красивые. Чимин рядом еле слышно фыркает, но, заметив внимание Намджуна, сдержанно улыбается и отводит взгляд. Чимин выглядит немного нервным и переминается с ноги на ногу всё короткое время их разговора, – Чимин понимает, чем для них это может обернуться. И он словно в воду глядит: уже на следующий день Намджун тихо приглашает их пообедать за одним столом, Тэхён улыбается и пожимает плечами, на буксире тащит за собой переживающего друга. Тэхён словно и не замечает вовсе, как из «середнячков» поднимается к «высшей лиге», как со временем люди рядом начинают разговаривать всё тише и звучать всё более восторженно, а учителя отправлять к директору и наказывать всё меньше. В стенах их школы это называют «эффектом Ким Намджуна» - тем, что определяет твою успешность в средней, а затем и в старшей школе. Намджун, вопреки своему положению, совсем не отличается наглостью, а его поведение – вседозволенностью, он, напротив, удивляет окружающих своей воспитанностью и поистине нечеловеческим терпением. Эта одна из причин, почему подобный разговор между ними происходит не в первый год знакомства. Просто Тэхёна всегда всё устраивает, а Намджун не торопится: выражает свою симпатию через поступки и греется тёплыми улыбками. Намджун ждёт «идеального момента», никогда открыто не говорит о том, что Тэхён ему нравится, хотя, об этом знает, наверное, каждый, и поэтому, когда в один из дней довольный Тэхён заявляет, что у него появился парень, это ненадолго отрубает каждого за обеденным столом. Намджун не сразу понимает, что никакого «идеального момента» не существует. - Он выпускается из старшей школы в этом году, я обязательно вас познакомлю, - Тэхён заканчивает в тишине и хмурится на Чимина, который пихает его ногой под столом. Тэхён не замечает чувств Намджуна или делает вид. Это приводит их совсем не туда: Намджун продолжает улыбаться, помогать с английским, биологией и всем, чем только угодно. Намджун продолжает влюбляться в Тэхёна, как продолжает лгать себе, что всё в порядке. Благодаря Тэхёну он впервые сталкивается с иронией своей жизни: он может получить всё, действительно, всё, кроме искренних чувств человека, который ему нравится. Он не может купить их в торговом центре, не может заказать у папиного секретаря или искусственно вырастить в лаборатории. От осознания этого Намджун почему-то успокаивается, смеётся и однажды, когда они с Юнги вместе уезжают на каникулы в Японию, шутит, что собирается выпустить книгу с многозначительным названием «Первая любовь: Пособие для чайников. Просто не делайте как я». Юнги не улыбается, качает головой и говорит, что Тэхён его использует, – Намджун начинает писать первую главу. Намджун не считает себя несчастным человеком, по многим пунктам ему повезло больше, чем большинству живущих, но что-что, а все прелести невзаимности он прочувствовал на своей шкуре. И даже если в сложившейся ситуации была доля его вины, что он мог поделать со своими чувствами? Намджун был искренним, заботливым, Намджун очень старался, к сожалению, это не уберегло его от ошибок. На протяжении нескольких лет он неустанно носился со своими чувствами, удобрял их мягкими улыбками и тихими разговорами обо всём на свете. Намджун бежал по первому зову, видел больше, чем остальные и жил в хрупкой иллюзии того, что, возможно, когда-то у них может получиться что-то настоящее. Намджун оставался рядом несмотря ни на что; он на самом деле был хорошим, - наверное, даже слишком. - Прямо сейчас ты представляешь собой чертовски жалкое зрелище, Ким Тэхён, - Намджун проводит рукой по отросшим чёрным прядям и роняет руку на колено. – Если ты и дальше собираешься утопать в слезах и жалости к себе, то вали отсюда нахрен. Я не хочу быть свидетелем всего этого дерьма. Тэхён хмыкает, ставит фотографию в деревянной рамке на стол рядом с Намджуном и трёт лицо руками. Намджун не произносит ни слова, и когда Тэхён поднимает на него свой взгляд, видит в нём следы грусти и усталости. - Ты, правда, хочешь выбросить меня из своей жизни? Вот так? - Не выворачивай мои слова наизнанку. - Ты не можешь просто взять и выставить меня, ты – мой друг. Намджун невесело смеётся и качает головой: - В этом-то и вся проблема, я – твой друг, да? Иди ты нахер, Ким Тэхён. Я влюблён в тебя со средней школы, и ты, чёрт побери, знаешь об этом, – Намджун щёлкает языком и щурится. – Ты думаешь, я считаю тебя своим супер-другом, да? Отлично, тогда давай вести себя как друзья: встречаться пару-тройку раз в месяц в баре и обсуждать новости. Если я – твой друг, не звони мне посреди ночи, чтобы я забрал тебя с внеплановых гулянок, я не такси, не зови меня каждый раз, когда тебе нужен кто-то рядом, и, ради всего святого, забудь дорогу ко мне домой, я устал, окей? Устал обманываться и придумывать себе оправдания, Тэхён. Намджун громко вздыхает и поднимает со стола фоторамку, недолго смотрит на чёрно-белое изображение парня на ней и со стуком ставит обратно. - Отстойно, да? Когда человек, в которого ты влюблён, встречается с другим? Тэхён сжимает губы, переводит взгляд с Намджуна на фотографию Чонгука и, чувствуя, как на глазах собираются слёзы, поднимает голову к потолку: - Это нечестно. - Согласен. Нихрена не честно. Намджун уходит на кухню, достаёт кофе и турку из сверкающих чистотой навесных шкафов, включает плиту. Намджун молчит о том, как сильно по нему бьют каждые новые отношения Тэхёна. Он пытается сохранить остатки гордости: игнорирует перманентную боль, раз за разом двигает её на задний план и со временем приспосабливается, просто ради того, чтобы оставаться рядом. Намджун, может быть, и сам виноват, но, в конце концов, он неплохо справляется: учится, работает на полставки в компании дедушки, время от времени начинает отношения и сворачивает их каждый раз из-за ревности или банального нежелания тратить ресурсы на другого человека, будь то время, эмоции или деньги. Намджун со времен средней школы понимает, что вокруг него много пиявок, заботящихся исключительно о собственном комфорте, он к этому равнодушен. Тэхён знает об этом и ещё о многом, он мягко отказывается от абсурдно дорогих подарков, но как ребёнок радуется новым томикам любимой манги и японским снекам, которые Намджун привозит каждые несколько недель из Японии. Когда дело касается Намджуна, Тэхён чувствует потребность отдавать, покупает сам: такие-себе салатики сначала в школьной столовой, потом – в кафе рядом с университетом, фаст-фуд из сабвэя, дерьмовый кофе из автомата и всякие мелочи типа флешек и наушников, которые Намджун теряет не по разу в месяц. Тэхён закатывает глаза, шутит громко и на всю компанию, что когда-нибудь Намджун доиграется и отрабатывать всё будет натурой, потому что пару раз теряет уже не свои вещи, а чужие. Тэхён часто называет его рассеянным и невнимательным, напоминает смотреть под ноги, а не витать в облаках. Тэхён понимает или не понимает, что творит, когда посреди ночи заявляется к Намджуну, словно к себе домой, варит три пачки рамёна на двоих и заваливается к нему в постель, сквозь сон небрежно кидая, что им, видимо, до старости придётся друг друга терпеть, потому что «кому ж ты такой чудной сдался?». В такие моменты Намджун слышит только своё сердце, так громко и сильно оно бьётся. Он не может держать свои руки при себе и осторожно гладит уснувшего Тэхёна по спутанным тёмным волосам, даже дышать старается тише. Намджун чувствует себя совершенно по-дурацки влюблённым, а ещё жалким и маленьким, потому что живёт ради таких полусонных моментов в бреду, ради полуночных приездов Тэхёна, когда он сбегает от всего мира. Намджун знает: в конце концов, Тэхён всегда возвращается к нему. Только вот за время последних отношений в Тэхёне что-то меняется: он падает в них слишком стремительно и, кажется, разбивается. Тэхён светится счастьем даже больше, чем обычно, он совершенно пропадает в другом человеке. Намджуну наблюдать за этим, словно смотреть на самого себя в альтернативной реальности, в той из Вселенных, где они с Тэхёном пробуют и у них получается. Намджун видит всё по его глазам: Тэхён влюбляется. Чонгук оказывается неплохим парнем, чуть младше их возрастом, вполне адекватным в общении, с хорошей фигурой и приятным голосом. Намджун понимает, насколько жалким выглядит со стороны, но ничего не может поделать со своей ревностью. Он бесится и игнорирует все дружеские сборища, если на них присутствует Чонгук. Пару раз ему об этом просто не говорят, и Намджун клянётся, что чувствует тошноту, подкатывающую к горлу, каждый раз, когда возвращается глазами к влюблённой парочке. Прямо сейчас Намджун предпочёл бы видеть их вместе, Намджун хотел бы вернуться к сияющим глазам Тэхёна, его громкому смеху и взбалмошному поведению, потому что всё, что осталось от Тэхёна после расставания с Чонгуком – выжатая оболочка, день и ночь хлестающая вино у него дома. От этого зрелища Намджуна тошнит только сильнее. - Я приготовлю тебе кофе и вызову такси, - Намджун говорит это, не поворачиваясь к зашедшему на кухню Тэхёну, и спустя несколько минут абсолютной тишины ставит перед ним пузатую чашку с неровными краями и ручной росписью по бокам. Тэхён медлит и осторожно прикасается к бокам чашки, расписанным объемными надписями. - Это же наши, да? - Наши, - коротко отвечает Намджун и садится напротив Тэхёна. Ему физически больно смотреть на то, какой тот разбитый и расстроенный, но ещё больше это злит. В конце концов, с расставанием и разбитым сердцем жизнь не заканчивается. Намджун знает об этом, как никто. Он живёт и пишет свою чёртову книгу. - Когда мы их сделали? В выпускном классе? - Да, за три месяца до выпуска. Они просто завалились в гончарную мастерскую, принадлежащую тёте Намджуна, и устроили там неслабый погром, результатом которого стали месяц волонтёрства в доме ребёнка и две неказистых, но вполне милых кружки с забавными рисунками. Намджун тогда всё своё свободное время проводил, выметая грязь с уличных ковриков, поливая цветы и разгружая фуры с продуктами, но, спроси его кто-нибудь, поступил бы он также сейчас, Намджун ни на секунду не стал бы сомневаться в своём решении. Всё дело в том, что они с Тэхёном были вместе, – Намджун просто любит быть рядом с ним. От того делает себе только больнее, вот так выпроваживая его из своей квартиры (из своей жизни). Закрывая двери, забивая их огромными деревянными брусьями, отрезая себя от его присутствия, Намджун прекрасно осознаёт, кому из них он делает больнее. Просто он очень давно живёт со своими чувствами к Тэхёну, он редко осознаёт их в моменте и даёт им характеристику. Тэхён всегда в его голове, словно бегущая строка в самом низу экрана, которую никак нельзя отключить и к которой, в конце концов, привыкаешь. Тэхён всегда где-то на заднем фоне: тихой музыкой, мягким пледом, запахом самой любимой еды, Тэхён не уходит из его мыслей, иногда звуча чуть приглушенно, иногда – на порядок громче. Намджун думает, что его первая любовь слишком затянулась. Здесь уже давно никому не смешно. - Почему ты никогда не говорил мне, что я тебе нравлюсь? – Тэхён поднимает глаза и сильнее сжимает кружку в руках. – Когда я встречался с другими, когда был один, когда всюду таскался за тобой словно щенок, лишь бы не оставаться в одиночестве, почему ты никогда не говорил? Намджун морщится на формулировку про щенка и отпивает глоточек кофе, - тот обжигает язык. - Тебе было удобно со мной, а я был не против стать для тебя таким «удобным» человеком. Я хотел проводить с тобой время, Тэхён. Хотел видеть рядом, и мне было по барабану, что скажут люди или что они обо мне подумают. - Но ты никогда не говорил об этом мне. Намджун приподнимает бровь и, отставив кружку, руками опирается на кухонную столешницу с двух сторон, наклоняется ближе. - Скажи, что ты ничего не замечал, Тэхён. - Нет, я скажу: ты мог хоть раз открыть свой чёртов рот? У меня, по-твоему, не могло быть сомнений? - Ты знал об этом. Каждый грёбаный человек в радиусе двух километров от нас знал, что ты мне нравишься. Тэхён кашляет, вслед за Намджуном убирает чашку на край стола и смотрит немного испуганно. Намджун клянётся, он впервые видит, чтобы Тэхён смотрел на него таким потерянным тревожным взглядом. - Ты вёл себя как супер-заботливый старший брат, Намджун, всё время. И ты всё время молчал. А теперь, - он кивает на руки Намджуна, расположенные по обе стороны от него с другой стороны столешницы, - а теперь ты доминируешь. - И? - Чтобы разозлиться тебе понадобилось шесть лет? - Ты ждал моей злости? - Я ничего не ждал, - раздражённо кидает Тэхён, вскакивает со стула и зло щурится. – Вызови мне такси, ты обещал. Намджун щёлкает языком, качает головой и, достав из кармана джинсов мобильник, пускает его по столешнице в сторону Тэхёна. – Сам вызывай, руки есть, говорить умеешь. Я в душ, мне на работу через час. - Оу, - Тэхён ловит телефон и чуть заторможено кивает, - ну, окей, вызову сам. - Вот и славно, - Намджун ставит чашки в мойку и обходит чуть зависшего парня. – И, ещё, Тэхён, - Намджун оборачивается возле самого дверного проёма и добавляет чуть громче. – Насчёт того, что происходит между нами, я говорил серьёзно, я не твой «супер-заботливый старший брат», так?

*

Намджун взрослеет быстрее Тэхёна: к двадцати пяти годам он уже в совершенстве владеет китайским, заканчивает магистратуру и разрывается между двумя рабочими телефонами, поочередно взывающими к его мнению или рекомендациям. Намджун улыбается по-прежнему мягко, едва заметно, и эта улыбка, как прежде, отражается в его глазах. Он не спорит с дедушкой и окончательно перебирается в классику, бегает по городу с дипломатом, забитым важными бумажками, и планирует свои встречи на месяц вперёд. Тэхён порой скучает так, что хочет кричать. Вылавливает Намджуна между «мне некогда», «давай на следующей неделе» и «прости, я спешу», роняет в кресло какой-то милой французской кафешки и буравит его взглядом добрых пять минут. - Если ты закончил, то мне нужно ехать, - Намджун изящно поправляет часы на запястье, смотрит на циферблат, - вообще-то, уже десять минут, как нужно ехать. - Удели несколько минут своему бывшему другу? - Тэхён заканчивает предложение на вопросительной ноте, словно сам не понимает, кем они с Намджуном теперь друг другу приходятся. - И так. Намджун всегда выглядит спокойным, - Тэхёна это раздражает. За редким исключением, когда Намджун позволяет себе демонстрацию истинных эмоций, он невероятно собран и спокоен. - Мы не виделись два месяца, чёрт возьми, Намджун. Не найдёшь для меня чуть больше десяти минут? - Прости, - Намджун качает головой, заказывает у подошедшей официантки чёрный кофе на вынос и, громко вздохнув, смотрит на Тэхёна. То есть по-настоящему смотрит, как смотрел на него в школе, когда думал, что Тэхён не замечает, как смотрел, когда Тэхён приезжал к нему домой и сидел в гостиной, закутавшись в плед, или пытался играть на старинном и очень красивом рояле, привезённом Намджуну из Великобритании в качестве подарка на пятнадцатый день Рождения. Тэхён знает, что тётя Намджуна терпеть не могла те звуки умирающего музыканта, которые издавал рояль под руками Тэхёна, но Намджуна это словно и не волновало никогда, он продолжал наигрывать Тэхёну наиболее лёгкие произведения из своего репертуара, рассказывал о знаменитых композиторах и учил слышать инструмент, раз за разом повторяя, что во всём нужна практика. Где-то глубоко внутри себя Тэхён навзрыд плачет по тем моментам и ощущениям, он так сильно тоскует. - Я скучаю. - Я женюсь. Они начинают говорить одновременно и тут же замолкают, долго смотрят друг другу в глаза, словно на самом деле могут всё как-то исправить. Телефон Намджуна разрывается стандартным рингтоном и, извинившись, он отвечает на звонок, реагируя на вопросы на том конце провода короткими односложными фразами. Тэхён чувствует себя так, словно его ударили по лицу, - так, словно это сделал, как минимум, боксёр-тяжеловес. Он клянётся, что слышит адский звон в ушах и не может сосредоточиться на лице Намджуна, как бы не всматривался в его черты. Тэхён всё сделал сам. - Чтобы вступить в права, - Намджун говорит это, закончив свой разговор, и поправляет галстук, - условие дедушки. - А как же… старший брат? – Тэхён спрашивает сквозь ком в горле и вцепляется пальцами в кресло. Намджун не должен был наследовать семейный бизнес, это вопрос даже никогда не поднимался, ведь у него есть старший брат, которого с детских лет готовили на место приемника. - Я не собирался заниматься делами компании, просто пытался отвлечься и погряз в этом, - Намджун уводит взгляд и пожимает плечами, - брат оказался совсем не против избавиться от семейного груза и уехал во Францию несколько месяцев назад. - Это ты хотел уехать во Францию, - тихо говорит Тэхён и осознаёт, что теперь он не знает совершенно ничего о жизни Намджуна. Женитьба? Семейный бизнес? Чёртов костюм-тройка, кожаный дипломат и удавка-галстук на шее? Чёрт его побери. - Это же ты хотел уехать во Францию, - повторяет Тэхён и часто-часто качает головой, - это мы собирались поехать во Францию, помнишь? Намджун грустно улыбается, поднимается с кресла и берёт в руки свой дипломат: - Не было никаких «нас», Тэхён, почему ты говоришь об этом сейчас? Как поживает Чонгук? - Причём здесь Чонгук? Тэхён чувствует, как сильно Намджун хочет прекратить их разговор, раз переходит на чёртову дежурную вежливость, и перестаёт бороться со своими эмоциями, медленно поднимает на Намджуна свой взгляд, смотрит сквозь пелену горячих слёз, застилающих глаза. - Мы расстались полгода назад. Намджун сжимает челюсть, берёт со стола несколько салфеток и протягивает их Тэхёну: - Не переживай, помиритесь. Тэхён хмурится, но берёт салфетки из протянутой руки Намджуна. - Я не… - Я на самом деле очень сильно опаздываю, Тэхён. Кажется, вышло даже больше десяти минут, - Намджун коротко улыбается, - я думаю, всё у вас с Чонгуком наладится, не расстраивайся. Я пришлю тебе приглашение на свадьбу на две персоны, хорошо? Тэхён захлопывает рот и молча смотрит, как Намджун подходит к барной стойке, оплачивает свой кофе и, отсалютировав напоследок, быстрым шагом выходит из кофейни. В момент, когда закрывается дверь, Тэхён чувствует, как что-то невероятно сильно давит на грудь, и пытается сделать хотя бы вдох, но всё, что у него получается, – бессмысленно хватать воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Тэхён задыхается. - Родной! Родной, открой глаза, всё хорошо, сынок, - Тэхён просыпается и, резко сев в кровати, стукается лбом с… мамой? - Мам? – Голос выходит сиплым и низким, он кашляет и жмурится, в висках отдаёт тупой болью. - Всё в порядке, сынок, - мама осторожно гладит его по спине и коротко улыбается, - сколько раз тебе говорила, надевай головной убор, и в кого ты такой непослушный ребёнок? Тэхён качает головой и на ощупь тянется к ночнику, щёлкает выключателем. - Что случилось? - Что случилось, - передразнивает мама и, вздохнув, окидывает со лба сына прилипшие от пота чёрные пряди, - совсем ничего не помнишь? Ты получил солнечный удар, полдня провёл в больнице, и тебя отрубило прямо по пути домой. Как по мне, ты проснулся слишком рано, я как раз пыталась придумать, как бы покрепче приклеить бейсболку к твоей голове. Тэхён слабо улыбается на попытку мамы его рассмешить, прикладывает руку к груди и, чувствуя, как неспокойно стучит сердце, облизывает пересохшие губы. Что за, нахрен, сон такой? - А что Намджун? - Поседеет раньше времени с тобой Намджун, вот что. Провозился с тобой целый день, весь белый как приведение, я его домой не отпустила одного, уговорила у нас переночевать. - Он… как? - Перепугался за тебя. Просто представь, что у тебя на глазах кому-то становится так плохо, что он даже внятно своё имя сказать не может. Хорошо, что он догадался оказать первую помощь и сразу отвез тебя в больницу. - Я ничего не помню, мам, - выдыхает Тэхён, понимая, что немного лукавит: кое-что он всё-таки отлично помнит, только и понятия не имеет, что это было. Сон? Видение? Настолько натурально всё выглядело. Намджун выглядел чертовски красивым и реальным, словно всё происходило в реальности. Намджун был потрясающим… и он был не его. Тэхён чувствует слёзы, подкатывающие к горлу, когда в нём вновь огромной разрушающей волной поднимаются чувства из прожитого сна. Он ведь не тупица какой-то, в настоящей жизни они бы никогда так не сглупили. Ведь так? - Мам, - Тэхён снова кашляет, - мне ведь семнадцать? - Ох, сильно тебе попало, - мама сжимает губы и касается лба сына ладонью. – Тебе семнадцать, и ты моя самая любимая головная боль, родной, но, если ты и дальше не будешь меня слушать, отправлю на всё лето к бабушке в деревню. - Понял, мам, - Тэхён поддаётся к прохладной ладони и слабо улыбается. – Прости. - Поспи ещё, - поднимаясь с кровати, говорит мама. - Я хочу в душ. Тэхён на самом деле, как никогда, нуждается в прохладном душе, чтобы привести мысли в порядок и проснуться, наконец, от этого дурного сна. Они ведь не запустили бы всё так, правда? Чёрт побери, они бы всё так не испортили. Другие люди? Женитьба? Намджун, отказавшийся от искусства в пользу делового костюма и бесконечной беготни с бумажками? Тэхён не может прекратить об этом думать. - Эй, - он просовывает голову в гостевую комнату, освещённую лишь слабым лунным светом, и видит свернувшегося на кровати Намджуна, - ты тут. Тэхён пару раз ерошит волосы полотенцем, пытаясь хотя бы немного их подсушить, и подходит к кровати. Намджун не просыпается от его присутствия, и это даже к лучшему, потому что Тэхён совсем не представляет, что ему сейчас говорить. Он проходится взглядом по угловатой фигуре Намджуна, укрытой тонким одеялом, и чувствует невероятное облегчение от осознания того, что они в порядке: Намджун на самом деле здесь, в квартире Тэхёна, тихо прихрапывает во сне из-за проблемы со своей носовой перегородкой и не собирается от него сбегать. Тэхён клянётся себе, что отныне тоже будет стараться, чтобы его странный сон остался только лишь сном. Он не знает, сколько так стоит возле кровати Намджуна, но в конце концов не находит ничего лучше, чем лечь рядом с ним. Тэхён очень старается его не разбудить, но всё же, когда матрас под его весом прогибается, Намджун сонно щурится и привстаёт на локтях. - Тэ? - Спи, Намджун, спи. Намджун что-то невнятно мычит и падает обратно на подушку. Тэхён улыбается и устраивается рядом более уверенно, судя по всему, никто не собирается его выгонять. - Как ты себя чувствуешь, спрашиваю? – Повторяет Намджун и его голос по-прежнему тихий и хриплый ото сна, что пускает приятную дрожь по коже Тэхёна. Он недолго молчит, поворачивается на бок и смотрит на профиль Намджуна в слабом лунном свете, улыбается, когда тот трёт глаза и, зевая, вновь чуть приподнимается, ожидая его ответа. - Мне определённо лучше. Намджун тихо смеётся и тянется к телефону на тумбочке. - Это определённо достойный повод, чтобы припереться ко мне в… почти четыре часа ночи. - Утра, - поправляет Тэхён и показывает Намджуну язык, - четыре часа утра. - Да как хочешь, - фыркает тот и вновь зевает, - я здорово за тебя перепугался сегодня, рад, что ты в порядке. - Спасибо за сегодня, - говорит Тэхён и, помявшись, добавляет: - но, вообще, я по-другому поводу. - Видимо, что-то срочное. - Да, - выдыхает Тэхён и, пока не передумал, тараторит, не фильтруя, - не бросай музыку, даже если на тебе будет круто смотреться деловой костюм и твой брат захочет сбежать от своей семьи, не бросай музыку и меня не бросай. И, вообще, если ты не заметил, ты мне тоже нравишься. Поэтому до тех пор, пока у нас это, ну, взаимно, не женись ни на ком. - Ого, - глубокомысленно выдаёт Намджун, недолго молчит и, сев на кровати, начинает смеяться. - Эй, плохая реакция, - Тэхён хмурится и пихает Намджуна в бок. - Что случилось, Тэхён? - Я только что тебе признался, дубина. Скажи что-нибудь. - Ну, это неожиданно. - Не это. - Я польщён, но где ты успел напиться? - Намджун! - Хорошо-хорошо, ты тоже мне нравишься, - Намджун продолжает тихо посмеиваться, когда корпусом поворачивается к Тэхёну, садясь ровно напротив, и протягивает руку. Тэхён несмело вкладывает свою руку в его ладонь и, стоит Намджуну переплести их пальцы, громко выдыхает, чувствуя слабые заряды электрического тока, проходящие по их коже. - Вот, что правильно, - еле слышно произносит Тэхён, но Намджун улавливает его слова и чуть тянет на себя. - Серьёзно, что произошло? Я совсем не жалуюсь, но твоё отношение… отличается. - Я просто привык не показывать его, - Тэхён пожимает плечами и, поддавшись вперёд, утыкается лбом в плечо Намджуна. - Что? С ума сойти, в той самой реальности они всё это просрали. - Два года назад, когда у тебя ещё не было рояля, ты часто репетировал в нашем актовом зале, я не хотел подслушивать… Просто как-то случайно услышал твою игру, и, знаешь, мне впервые понравилось звучание классической музыки. Я не собирался мешать тебе, но, кажется, ты никогда и не замечал, что у тебя есть слушатели, а потом ты выступил на школьном фестивале и со всех сторон посыпались эти восторженные отзывы. Но ты на самом деле великолепен, Намджун. - Вот тебе раз, - тихо выдыхает Намджун и свободной ладонью касается ещё влажных волос Тэхёна, - ты никогда об этом даже не заикался. Тэхён кивает, ощущая сумасшедший рой бабочек в своём животе от этого нежного касания, и придвигается ещё ближе к Намджуну. - Мы познакомились только спустя год, и я решил, что если начну вести себя как восторженный фанат, то и относится ты ко мне будешь, ну, как ко всем вокруг. Намджун щёлкает языком и, когда Тэхён поднимает свою голову, улыбается, глядя ему в глаза: - Мы едва не перехитрили друг друга в этой «замолчи свои чувства» игре. - Точно, - кивает Тэхён и вновь утыкается лбом в его плечо. - Я хочу попробовать… отношения, Намджун, с тобой. Как ты на это смотришь? – Тэхён заканчивает с нервным смешком и сам удивляется, откуда у него такой запас смелости на сегодня. Видимо, чёртов сон всё-таки дал ему очень хороший пинок под зад. - С тобой, серьёзно, что-то не так, - Намджун также думает о перемене в поведении Тэхёна и громко ойкает, когда тот щипает его за бок через футболку. - Это, блин, нет? - Это да, - Намджун в неверии качает головой и берёт лицо Тэхёна в свои ладони, - с радостью, Тэхён, даже не сомневайся. Тэхён прищуривается и облизывает губы: - Можешь меня уже поцеловать. - Ты в курсе, что у тебя есть деспотичные замашки? – Намджун веселится и, когда Тэхён раздражённо кидает «ой, да по барабану», наклоняется ближе и добавляет уже у самых губ. – Но ты мне всё равно нравишься. Намджун целует медленно и осторожно, и Тэхён готов молиться всем Богам, благодаря их за это грёбаное наваждение, потому что губы Намджуна – невероятно мягкие и тёплые, от него пахнет мятной зубной пастой, и, когда Тэхён закидывает руки ему на плечи, он за талию притягивает его ближе к себе. Тэхён буквально каждой клеточкой своего тела чувствует Намджуна, и у него начинает кружиться голова – от накрывающих эмоций, недостатка кислорода или недавнего солнечного удара, Тэхён не знает, но на мгновение отстраняется от невероятно аппетитных покрасневших губ, чтобы сделать вздох, смеётся, глядя в блестящие глаза Намджуна. За следующим поцелуем Тэхён тянется уже сам и громко судорожно выдыхает, когда Намджун начинает действовать агрессивней, целовать жестче, и в тот момент, когда он захватывает нижнюю губу Тэхёна зубами и тянет на себя, тот прощается с последними адекватными мыслями в своей голове. Тэхён сам не замечает, как оказывается сидящим верхом на коленях Намджуна и громко стонет, когда Намджун кусает его за подбородок и горячими губами спускается к основанию шеи. - Чёрт побери, - ошалело выдыхает Тэхён, буквально ощущая, что сидит на чужом стояке, а его собственный член упирается в живот Намджуна. Намджун на его реплику только тихо смеётся и, оттянув безразмерную футболку, спускается губами к тонким ключицам, вызывая дрожь по коже и ещё один громкий стон. - Мне нравится тебя слушать, - подняв голову, Намджун касается губами мочки уха Тэхёна, - но, ради всего святого, здесь же твоя мама. Сказанные слова достигают Тэхёна не сразу, он громко выдыхает, толкает Намджуна на подушки и падает рядом. - Дерьмо. Как ты думаешь, она слышала? – Он закрывает глаза ладонью. Намджун пожимает плечами, ловит его руку и переплетает их пальцы: - Не знаю, даже если и слышала, она достаточно вежлива, чтобы не врываться в комнату к другим людям посреди ночи. Тэхён кусает губу и поворачивает к нему голову: - А я, значит, недостаточно вежлив? - О нет, в самый раз, - Намджун качает головой и, подвинувшись ближе, нависает над Тэхёном. – Я рад видеть тебя в своей комнате в любое время дня и ночи. - Ой, да иди ты, - смеётся Тэхён, толкает Намджуна и вскакивает с кровати. – Мне снова надо в душ, - он криво улыбается, поправляет футболку и пару раз проводит по ещё влажным волосам. – Я очень надеюсь, что я не встречу маму в гостиной. - Я могу составить тебе компанию, и это будет ещё более неловко, но, по крайней мере, она не атакует тебя сразу же. - Ха-ха, - Тэхён кривится и, облизав губы, наклоняется и целует Намджуна в губы. Он планирует короткий поцелуй, перед тем, как уйти, но понимает, что они немного увлеклись, когда оказывается под Намджуном на кровати. - Ты нисколько не помогаешь, - выдыхает Тэхён и сильно кусает Намджуна за губу, когда чувствует его тёплые пальцы, забравшиеся под резинку его домашних шорт и обхватившие его член. - Я как раз таки помогаю, - целуя Тэхёна за ушком, отзывается Намджун, и ведёт мокрую дорожку из поцелуев до его шеи. – У тебя лубрикант поблизости есть? - Чтоб тебя, это гостевая комната, - Тэхён часто облизывает губы и резко поддаётся руке Намджуна, - к счастью, у нас... иногда ночует парень моего брата, в третьем ящике справа посмотри. Намджун перегибается через него, чтобы достать баночку с прозрачной жидкостью, и Тэхён почти рычит, когда теряет ощущение руки Намджуна на своём члене. Но тот только смазано целует его в скулы, выдавливает немного жидкости себе на ладонь и в следующую секунду накрывает тело Тэхёна своим: пачкает его шорты лубрикантом, проходится ладонью по всей длине и медленно начинает дрочить, плотно обхватывая его член длинными пальцами и постепенно увеличивая скорость. Намджун кусает губы, наблюдая за удовольствием на лице Тэхёна, и, когда Тэхён открывает рот, затыкает его стон своими губами. Тэхён целует в ответ крайне агрессивно, словно находится на краю пропасти, и Намджун отвечает ему тем же, касается языком уголка чужих губ, и сам пропускает низкий горловой стон, когда Тэхён открывает рот и встречает его язык своим. - Намджун, - оторвавшись от его губ, выдыхает Тэхён и вцепляется руками в бицепсы Намджун, - чёрт побери. Намджун затыкает его рот поцелуем и, чувствуя пульсацию члена в своих руках, продолжает дрочить и плотнее обхватывает головку его члена. - Давай, детка, - наклонившись, шепчет на ухо, и это становится для Тэхёна отправной точкой. Он выгибается под Намджуном и кусает его за плечо, пытаясь заглушить свои стоны, пока Намджун гуляет губами по его шее и продолжает лениво ему надрачивать. Тэхён кончает прямо в руку Намджуна, и нет, ему нисколько не стыдно и не неловко, ему охерено, потому что это самая лучшая дрочка за всю его жизнь. - Нам давно стоило поговорить по душам, - первое, что говорит Тэхён, отдышавшись, и повернувшись, вновь тянется к Намджуну. – Где можно оформить пожизненную подписку на этот вид скорой помощи, не подскажешь? Намджун щёлкает языком и целует припухшие губы Тэхёна, тот совсем расплывается по кровати и начинает зевать. - Ты уже подписан, так что можешь успокоиться. - Запомни свои слова. - Договорились. А теперь шуруй в душ и спать, напоминаю, что ты только вчера свалился от солнечного удара, - Намджун поднимается с кровати и еле слышно добавляет, - видимо, хорошо по тебе солнышко долбануло. - Я всё слышу, - улыбается Тэхён и тянет руки к Намджуну, - и я не собираюсь тебя так отпускать, иди ко мне, - он кивает на его член, разве что ещё не порвавший ткань его шорт и облизывает губы, - мы что-нибудь придумаем. - Придумаем, конечно, но не сейчас, - Намджун щурится, подхватывает со стула полотенце, с которым Тэхён пришёл в его комнату, и кидает ему в лицо. – Потому что если и есть мизерная вероятность того, что твоя мама ничего не слышала, стоит нам продолжить, и мы потеряем и её. Так что не испытывай моё терпение, вали в душ. - Ты уверен? – Тэхён забавно дует губы, но с кровати поднимается. Намджун тихо смеётся и кусает губу: - Вообще, нет, поэтому вали отсюда побыстрее. Тэхён улыбается и не может отвести глаз от Намджуна: просто смотрит на него, растрёпанного, застрявшего посреди гостиной спальни с внушительным стояком и, несмотря на последнее, крайне довольным видом. Тэхёну даже шаг сделать лень на самом деле, он не чувствует костей в собственном теле и всё, о чём он может думать, какой же Намджун потрясающий и как же, чёрт побери, он любит этот тихий смех и мягкую улыбку. И он не знает, что это был за странный сон, откуда он возник и почему появился в его жизни одновременно с солнечным ударом, но, чтоб вас всех, если в какой-то из версий Вселенных они на самом деле всё просрали, эти парни просто грёбаные неудачники. А Намджун и Тэхён – не такие. Судя по тому, как складываются обстоятельства, эти двое, напротив, самые удачливые засранцы на всей планете Земля.