Раб Божий

Осторожно! Сцены рейтинга R, пытки. Лорд не вызывал его к себе почти что неделю, и Северус полностью сосредоточился на изготовлении зелья, возвращающего воспоминания. Работа была сложная, каждый раз на последнем этапе зелье предательски меняло цвет, полностью теряя свойства. Северус снова садился за расчеты и магические книги, искал, выписывал, думал, сопоставлял, и снова терпел неудачу. Это бесило посильнее, чем насмешки Мародеров, он словно уперся в стену. Поэтому, получив приказ явиться к Лорду, Северус не ждал ничего хорошего. Но Волдеморт только вскользь поинтересовался работой над зельем и рассеяно кивнул, услышав просьбу продлить срок работы еще на месяц. — Ты был у своей матушки? — спросил он, подходя к Северусу ближе. — Д-да, — ответил Северус, — ей стало лучше. Я дал ей Укрепляющий бальзам и… она не хочет, но я надеюсь, что у меня получится… в Мунго. — А что тот, кто повинен в ее состоянии и по недоразумению зовется твоим отцом? — Я был полностью захвачен работой над зельем, которое вы мне поручили, сир, и пока еще не... Лорд лениво взмахнул волшебной палочкой и Северус рухнул на колени. — Я чувствую сомнения, Северус, а их недолжно быть. Дело слишком серьезно. Речь идет о сохранении волшебного мира, речь идет о магии. Ваше поколение слишком избалованное, слишком… Вы — воины, вы представители лучших родов, вы должны быть сильными. Каждый по-своему. Прискорбно, что я должен тратить свое время на то, чтобы показать вам, чего вы стоите на самом деле, что вы можете. Твой друг научился быть стойким, он стал настоящим мужчиной… Но ты же не боишься боли? Простой физической боли? Я знаю, ты умеешь терпеть. Но сомнения, Северус, сомнения, — Лорд наклонился, касаясь палочкой его лба, глядя прямо в глаза. Секунда, и он почувствовал вторжение в разум, а через мгновение все накрыла темная пелена. Северус стоял, а вернее парил в темном облаке, со всех сторон он слышал голоса, но не мог различить отдельных слов, не мог понять, где находится, где верх и низ, происходит ли все это с ним это на самом деле или только в его воображении, сколько времени он тут. Он не мог шевелиться, он не мог кричать, но он остро чувствовал боль, которая, словно змея, ползла по телу. Мышцы сводило судорогой, потом отпускало, и он был готов обрадоваться, но тут миллионы игл вонзались в кожу, эта пытка прекращалась и тут же начиналась другая — Северусу казалось, что его глаза лопнут от невыносимой головной боли. Он не знал, сколько это продолжалось, он молил — про себя, — чтобы его убили, но даже не терял сознания, все время скользя по грани безумия. Он был уверен, что сойдет с ума, но с каждой минутой осознавал свое положение все лучше и лучше, словно разум очищался от всего ненужного. Когда, после того, как боль вгрызлась в его внутренности, и он был готов на что угодно, только бы эта пытка прекратилась, все внезапно кончилось, он ощутил, что летит вниз. Он стоял в Большом зале Хогвартса, свечи не горели, тусклый свет сочился из окон — здесь сейчас был вечер. Северус облокотился о ближайший стол, с трудом удерживаясь на ногах. Дверь открылась. — Это ты? Ты? — в зал вошла Лили. — Я люблю тебя, — проговорила она и бросилась к нему навстречу. — Лили! — боль была забыта, он выпрямился и распахнул ей объятия. — О, Джеймс! — она обняла его и страстно поцеловала. — Ты не представляешь, как я хочу тебя! — она зажмурилась и улыбнулась. — Поцелуй меня, Джеймс. — Джеймс? — он оттолкнул ее, и Лили непонимающе посмотрела н него. — Уходи, — сказал он и отвернулся, но она опять стояла перед ним, но на этот раз, рядом с ней был Поттер. — Я люблю тебя, — повторила Лили, и первая поцеловала Поттера. Он ответил на ее поцелуй и стал стягивать с нее тонкий свитер. — Нет! — Северус кинулся к ним, но они рассеялись, словно дым. Теперь Лили с Поттером кружили в вальсе чуть поодаль, Лили запрокидывала голову и смеялась, придерживая рукой норовившую упасть шапочку. Северус отвернулся. Опять Лили, всюду Лили и с ней — Поттер. Как бы не поворачивался Северус, он опять и опять натыкался взглядом на эту пару. Целуются, танцуют, едят мороженое, спят в одной постели… Миллион сцен из простой счастливой жизни. Он закричал, упал на колени и когда поднял глаза, рядом с ним стояли Поттер и Блэк. — Ну, что, Сопливиус, как жизнь? — они загоготали. — Посмотри, Джеймс, ведь он голый, вот умора! — Блэк навел на него палочку. Северус оглядел себя — одежда исчезла и он стоял посреди Большого зала Хогвартса совершенно голый. Блэк обошел его кругом, с интересом рассматривая. — А куда ты спрятал свою палочку, Сопливиус? Засунул в зад? Давайте проверим? — он толкнул Северуса и тот упал на колени. — Наверняка ни одна девчонка не даст такому убожеству, — продолжал Блэк, пока Северус шарил руками рядом с собой в тщетной попытке найти волшебную палочку. — Не переживай, Сопливиус, зато — я уверен, — твои друзья, Пожиратели, оценят по достоинству твой зад. Круцио! — выкрикнул Блэк. Внутренности скрутило так, что даже сидеть было невозможно. Северус упал, ударился затылком об пол, сердце бешено гнало кровь, лицо горело, член, не от возбуждения, а от болезненного прилива крови, встал. — О, смотрите, а Сопливиус любит боль, — довольно сказал Поттер, — давайте доставим мальчику наслаждение? — добавил он, и боль снова пронзила все тело. — Хватит с него, — ответил Блэк. — Эй, смотрите все, тут голый Сопливиус! Кто хочет посмотреть на это убожество? Последний раз в сезоне! Зал наполнялся людьми, и все они смеялись над ним, показывали пальцем, гоготали, плевали, и некуда было деться от этого позора. Северус сел, согнулся, пряча лицо между коленями, тело сотрясала дрожь. Шли минуты, часы, дни, пролетали столетия, а они все смеялись и смеялись над ним. И вдруг смех прекратился, Северус поднял глаза и увидел отца, который хмуро разглядывал его. В руках у Тобиаса была волшебная палочка. Он покрутил ее между пальцев, а потом поднял на уровень глаз и сломал. Раздался жуткий треск, Северусу показалось, что отец этим простым движением переломал ему все кости разом. — Нет! — заорал он, — нет, нет! Нет! Оказывается, вся боль, все унижение, которое он испытывал до этого было ерундой по сравнению с этим. — Мы истребим магию, — сказал отец, гнусно улыбаясь, — и начну я с твоей матери! — Нет! — по лицу Северуса текли слезы и одновременно с этим в душе поднималась злость такой силы, которую он не чувствовал никогда. — Нет! — заорал он, поднимаясь во весь рост, наплевав на свою наготу. Он взмахнул рукой, и отца охватило пламя. Тобиас закричал, корчась, но в сердце Северуса не было ни капли жалости или сострадания, только клокочущая, невероятная радость, ощущение собственного невероятного могущества. Это было так прекрасно, что он не выдержал и, подняв лицо к небу, захохотал. Он закашлялся, понимая, что ему нечем дышать и снова испугался, схватился за горло и повалился на пол. Он лежал в кабинете Лорда, утыкаясь носом в кровавую лужицу, которая, похоже, натекла из его собственного носа. Тяжело поднялся на колени, но не посмел поднять глаза на Лорда. — Все, что сейчас было с тобой — ты сделал сам, сам. — Лорд коснулся волшебной палочкой его подбородка, вынуждая поднять голову. — Это твои страхи, от которых ты прячешься, но играть в прятки — плохая идея. Подумай о том, что ты чувствовал сегодня, подумай о том, что ты видел. И сделай правильные выводы. Я надеюсь, что ты не заставишь меня ждать долго, и вскоре я услышу, что одним маглом, одним преступником, который повинен в том, что страдает прекрасная волшебница, стало меньше. Иди, но прежде — убери за собой, — и он брезгливо указал на лужицу крови на ковре. Северус с трудом поднялся на ноги, не с первого раза смог правильно произнести заклинание и убрать кровь. Тело болело, и голова гудела, словно его действительно пытали несколько дней. — Про-простите, сир, — еле выдал Северус, поклонился, чуть не падая, и ушел. Едва он переступил порог своей комнаты, как тут же потерял сознание.