Legend of two demons

            В Эдо полдень. Окраина города. Заброшенный ангар. Два самурая стоят друг напротив друга.             — Потанцуем, Широяша? — девушка, приглашая, обнажила катану и направила её на молодого самурая.             Он видел всё тот же блеск в глазах своей давней соперницы. Предвкушение будущего сражения. Звериный оскал. Это опьяняющее чувство боевого азарта. Вот, что он видел каждый раз, заглядывая в её глаза.                                                                                           ***             Не зря её прозвали Аоони — Синий демон. Безумная аура, окутывала девушку во время сражения. Казалось, сам воздух сгущается и тяжелеет в её присутствии. Она яростно сражалась вместе с остальными повстанцами, но в то же время была сама по себе, просто наслаждаясь убийствами аманто. Она никогда не выполняла приказы об отступлении, ибо её азарт вёл в самую гущу врагов, желая порубить на мелкие кусочки как можно больше пришельцев. Девушка упивалась кровью на поле боя.             Неспроста при упоминании этого прозвища каждый захватчик начинал дрожать от первобытного страха… страха перед демоном. Почему синий демон? Враги сами прозвали её так — все кто видел её в бою и остался жив, потом могли вспомнить лишь зверя с длинными синими волосами, что почти полностью пропитывались кровью жертв.                                                                                           ***             Почему давняя соперница? Да потому, что он был единственным, кто мог заставить её отступить. Он тоже был демоном. Белый и синий, Широяша и Аоони. Девушка-самурай считала Гинтоки преградой, мешающей ей вдоволь наслаждаться пролитой кровью аманто. Это было одной из причин вечных конфликтов и драк между ними.             Синий демон всегда сражался вместе с Кихейтаем, неофициально входя в этот дьявольский отряд. Её прозвище было под стать самому отряду. Бывало, по некоторым причинам демон сражался с другими отрядами под руководством Кацуры или Сакамото. С Сакатой же она принципиально не участвовала в совместных диверсиях — она упрямо не желала признавать второго демона. Но всё же им приходилось порой работать бок о бок, так как они идеально подходили для совместных операций по зачистке вражеских лагерей. Кто как не эти два демона лучше подходят для такой работы?                                                                                           ***             — По-прежнему любишь танцы, Аоони? — ухмыльнулся Широяша, беря в руки свой деревянный меч.             Вместо ответа, оскал девушки стал шире, что делало её ещё больше похожей на дикого зверя.             — Кто знает, Йородзуя, кто знает, — неопределённо протянула синеволосая, через секунду молниеносно атакуя своего бывшего товарища.             Реакция самурая была мгновенной: успешно блокировав её удар, он уставился прямо в глаза зачинщицы.             — Уже успела соскучиться по мне, Миядзаки? — ухмылка всё не сходила с его лица.             Девушка хищно улыбнувшись, грубо осведомилась:             — Ты так думаешь, Саката-ублюдок?             — Я в этом уверен, малышка Аои-чан, — издевательски пропел серебряноволосый самурай, откидывая ударом ноги от себя старую знакомую.             Соперница отлетела на пару метров, поднимая за собой столб пыли.             — Кажется, последний раз мы виделись перед твоим арестом? — колкостью ответила синеволосая девушка, ничуть не смутившись его пинка.             Медленно приближаясь к мужчине, Аои с наглой ухмылочкой вглядывалась в его хитрое лицо.             — Тебя, вроде, тогда схватили псы Бакуфу и заковали в цепи как беспомощную дворняжку, нэ? — продолжала язвить Миядзаки, вновь бросаясь на него с катаной.             Гинтоки мастерски парировал её удары, не забывая про рукопашный бой.             Два демона снова сошлись в жестокой схватке.             Не жалея собственных сил, они яростно наносили друг другу удары. Их глаза горели безумным огнём.… Даже кровь, текущая из их ран, была не в силах вернуть им рассудок.             Инстинкт самосохранения был забыт напрочь.             — Надо же, — иронично усмехнулся самурай, полностью игнорируя насмешки подруги, — столько времени ни слуху, ни духу…             Синеволосому демону не удалось вывести из себя Широяшу — он слишком ленив, чтобы вестись на это. Благодаря её задержке, мужчине удалось провести серию обманных манёвров, что позволили полностью обрести преимущество в поединке.             — Давненько тебя не было видно, Миядзаки-сан, или точнее сказать где-то около девяти лет? Куда сбежала, Аоони? — ехидно осведомился кучерявый самурай, пытаясь вывести её из терпения.             Реакция девушки не заставила долго ждать: ухмылка сползла с её лица, освободив место для злобного оскала. Тёмно серые глаза, налились кровью. Миядзаки не прощала тех, кто обвинял её в позорном бегстве. А ведь Гинтоки знал, что эти слова будут как красная тряпка для быка.             — Да как ты смеешь…— зло прошипев, фурия яростно бросилась вперёд.             Серебряноволосый самурай откровенно насмехался над ней, впервые за долгое время, наслаждаясь боем с таким же демоном.             — Так, где пряталась? Нет, лучше будет сказать с кем, не так ли, Аои-чан? — поддел синеволосую.             На молодого мужчину посыпался град ударов, лишая того возможности нападать.             — Для сдавшегося слабака, у тебя довольно острый язык, Широяша. — катана девушки вскользь прошла по боку светловолосого самурая, оставляя неглубокий порез.             — Хочешь знать, где сейчас настоящие самураи-патриоты? — серьёзно ответила она.             — Полагаю, под руководством Такасуги, — усмехнулся светловолосый мужчина.             — Ты чертовски прав, Кинтоки-кун. Следуя за Шинске, мы на некоторое время обосновались в Киото, где готовились к новым диверсиям… Хотя зачем я тебе это всё рассказываю? Ты и сам прекрасно всё знаешь…нет, теперь вся страна знает о Кихейтае!             Разразившись безумным смехом, она вновь продолжила наносить свирепые атаки. Миядзаки будто не замечала текущей крови из ран, особенно кровоточила её правая нога. Аои уже заметно прихрамывала, но сей факт, похоже, ничуть не мешал ей неистово кидаться на своего противника. Это больше не Миядзаки Аои, теперь это Аоони. Человек в беспамятстве — демон бушует, упивается кровью врагов…             Боги битвы были снова на её стороне.             По всему ангару витала пыль, почти полностью скрывая обзор. Попавшие под горячую руку деревянные ящики разлетались в щепки. Всё, что было навсегда покинуто хозяевами ангара, мгновенно уничтожалось, под ударами катаны и деревянного меча.             Широяша и Аоони опять сошлись в схватке за первенство.                                                                                           ***             Отправляясь на совместные зачистки, они без всяких рассуждений готовились к очень кровавым соревнованиям. Нет, они не собирались сражаться друг с другом напрямую, два члена Джои соревновались в убийствах аманто, пытаясь таким способом доказать своё главенство.             Таковы демоны войны.             Очередное соревнование, закончившееся ничьей. Ничья для вечных соперников — отличный результат для повстанцев. Такие диверсии очень воодушевляли остальных самураев, вселяя надежду на скорейшее освобождение своей страны от пришельцев.             После каждой такой совершённой зачистки, два демона, вновь не добившись перевеса в свою пользу, пытались всячески уязвить соперника словесно. Девушка использовала шуточки и издевки на тему его кучерявых волос и лени. Во время привала, из её уст обычно вырывались такие нахальные фразы типа: «Ах ты, ленивый ублюдок! Уже и девушке не поможешь?» и «Да этот кучерявый баран не способен на это! Он же просто идиот!». В отместку молодой самурай задевал тему её волос, так как они были необычного синего цвета. Примерно это было так: «Сама-то дура крашеная! Ты даже и до этого не смогла додуматься — весь свой мозг краской спалила».             Вся их дискуссия по поводу поиска решений на неожиданные проблемы сопровождалась смешками со стороны остальных патриотов Джои. Особенно ухмылялась кареглазая шатенка по имени Мура Курихара, по личным причинам мечтавшая снова разбить нос синеволосой «подруге».             Иногда взаимные оскорбления переходили за все рамки, и тогда начиналась драка, правда уже на трезвую голову, а не как обычно.             Кацура, в силу своего чудаковатого характера, не понимал, почему эти два идиота всё никак не могут поладить друг с другом. Сакамото, смеясь во всё горло, пытался объяснить своему товарищу причину такого поведения, но каждый раз на середине рассказа его прерывала разъярённая девушка и начинала избивать шутника. Такасуги лишь хмыкал на рассказ Громкого парня и молча взирал на Широяшу, который со странной ухмылкой наблюдал за взбешённой девушкой.             Так и проходило их совместное общение, но, несмотря на трудности в понимании, они всегда были готовы прикрыть спину друг другу.             Такова была их судьба.                                                                                           ***             Саката ещё во времена Джои точно знал, что эта фурия пойдёт за Такасуги. А после смерти любимого учителя, Шинске съехал с катушек, мечтая уничтожить этот прогнивший мир. За его простой и гениальной идеей молодая девушка и потянулась вслед.             Пусть Миядзаки и не была знакома с их наставником, по неизвестным причинам она тогда вместе с ними отправилась спасать Шое-сенсея. Гинтоки до сих пор не мог до конца понять, что в тот момент двигало синеволосой, почему она ценой своей жизни, пыталась помочь им. Возможно, девушка-самурай просто наслаждалась кровью врагов, но Гинтоки не мог точно утверждать это, ведь он почти ничего не знал о её прошлом.             Путь крови очень привлекал молодую девушку, постепенно делая из неё самую настоящую радикальную террористку. Аои стала такой же сумасшедшей, как и сам глава Кихейтая, наслаждавшийся самим процессом террора.             — Ходили слухи, что в Кихейтае помимо Такасуги есть ещё один безумный зверь. Прозвище «Синий демон» — единственное, что о нём было известно. Тебе это о чём-нибудь говорит? — ехидно осведомился светловолосый самурай.             Девушке не удалось скрыть ухмылку на своём лице, что ещё раз доказывало её причастность к нынешней деятельности Кихейтая. Она повелась на его уловку и теперь как завороженная смотрела на кончик деревянного меча, что грозился выколоть ей глаз.             — Убийство верховных членов Бакуфу — это было только началом, — уже без злости проговорила девушка-самурай.             Аои была словно под гипнозом, хотя оно и не удивительно. Что бы вы делали в такой ситуации?             Серебряноволосый самурай очень внимательно вглядывался в лицо своей старой знакомой, пытаясь увидеть нечто ведомое одному ему.             — Страшно? — спросил мужчина, смотря прямо в глаза девушке.             — Нет, — отчётливо произнесла синеволосая.             Гинтоки хмыкнул, медленно убирая свой меч от её лица. Миядзаки хотела уже выдохнуть, но рука светловолосого резко остановилась. Теперь его деревянный меч упирался в её грудную клетку, целясь прямо в область сердца.             — Врать нехорошо, Миядзаки-сан, — сощурился молодой самурай.             — Я и не врала, Саката-кун.             Слова прозвучали слишком спокойно, несмотря на то, что в любую секунду мужчина мог с лёгкостью пронзить её сердце.             — Да, ты сказала правду, имея в виду то, что не боишься смерти, но я тебя спрашивал не об этом…— многозначительно протянул светловолосый.             — А о чём же? — Аои пытливо взглянула ему в глаза, грубо сжимая его деревянный меч, по-прежнему направленный на неё.             Отслеживая каждое движение синеволосой, Йородзуя-сан ещё больше соглашался со своими мыслями насчёт этой безумной террористки.             — Ты давно уже не боишься собственной смерти…ты боишься грядущего, зная какие ужасы поджидают нас и нашу страну. Мысли о будущих невинных жертвах продолжают терзать твоё сердце, не так ли? — Саката как всегда был прозорлив.             Миядзаки со всей силы сжала его меч и, опустив голову, наблюдала за капающей на бетонный пол кровью. Казалось, у неё шла некая внутренняя борьба, не позволяющая сделать хоть какой-нибудь шаг. Спустя несколько минут взглянув на серебряноволосого самурая затуманенными глазами, Аои бессильно прошептала:             — Прошу, прикончи меня, Саката…             — Прости, но я не стану этого делать — после твоих слов, я тем более не стану лишать тебя жизни. — лениво отозвался мужчина, пытаясь убрать свой меч.             Рука девушки по-прежнему не желала отпускать его оружие. Синеволосая продолжала умолять того довести дело до конца, крепче сжимая меч, будто он был её единственным спасением.             — Пожалуйста, убей меня, Гинтоки…— она шептала как мантру, мёртвыми глазами смотря прямо на него.             Девушка вновь произнесла его имя, из её уст оно всегда звучало иначе.             Мужчина никогда не видел у неё такого взгляда. На самурая всегда взирали её глаза полные жажды крови или злости, но когда боевой азарт покидал Миядзаки, на него смотрели холодные и безжизненные глаза. Сейчас же он впервые видел в них безысходность и отчаяние.             Молодая девушка просила его, Гинтоки, которого ужасно ненавидела все эти годы, убить её. Он ещё тогда сообразил, что Аои неспроста объявилась, самыми грубыми методами добиваясь личной встречи с ним. Скорее это было похоже на искусный шантаж, для которого она использовала любую возможность и ситуацию, чтобы провернуть всё в свою сторону.             Вторая сторона Аоони была такой же демонической, но в отличие от первой, она была не столь кровожадной. А как ещё объяснить то, что, несмотря на её обещания и угрозы, Миядзаки и пальцем не тронула дорогих ему людей? Хорошо зная синеволосую и её методы работы, он был готов к самому худшему. Ведь она давно перестала быть человеком, полностью отбросив гуманность и прочее присущее роду людскому.             Аоони — демон.             Всё встало на свои места: картина происходящего сложилась воедино. Аои не хотела навредить им, при встрече с Шимпачи и Кагурой она лишь сильно напугала их своим демоническим видом. И только.             — Пожалуйста…освободи меня…прошу…             «Выходит так, что старая знакомая изменилась и синий демон вовсе не демон? Что вообще происходит в голове этой женщины?» — недоумевал серебряноволосый, молча слушая мольбы и исповедь сломленной девушки.             Да, она была сломлена.             Ведь как ещё объяснить тот факт, что этот зверь во плоти отбросил гордость и теперь просит врага смилостивиться и казнить её как преступника?             Молодой самурай со всей силы дёрнул свой меч, оставляя кровоточащие раны на ладонях Миядзаки. Она по инерции дёрнулась вперёд и тут же упала на колени — её правая нога отказывалась выполнять предназначенную ей функцию. Глаза цвета вишни пронзительно смотрели на сдавшегося демона. Жалкое зрелище, ни капли былого величия, внушавшего страх и ужас.             — Вставай, Миядзаки, — жёстко произнёс светловолосый.             Но, не дождавшись от неё никакой реакции, он резко схватил её за ворот, поднимая с грязного и запачканного кровью бетона.             На него вперились полностью безжизненные очи поверженного демона. Синеволосая не мигая продолжала что-то шептать. Гинтоки удалось услышать только обрывки фраз:             — …Убей моего кровожадного монстра… убей…             — Громче, Миядзаки, я тебя плохо слышу! — рявкнул самурай и ткнул её кулаком под рёбра.             Она продолжала что-то надрывно шептать, моментами откашливая кровь. Мужчину не устроил такой ответ, поэтому он со всей силы начал трясти безвольное тело девушки. Светловолосый собирался вернуть её в прежнее состояние — ему было противно смотреть на некогда сильного товарища и одновременно соперника, превратившегося в порванную тряпичную куклу, которую за ненадобностью выкинули на помойку.             — Кто бы мог подумать, что всё так обернётся. — Саката иронично ухмыльнулся. — Назови мне хоть одну стоящую причину, чтобы я не зря отправил тебя в ад! — кричал Йородзуя, прекратив однако трясти и без того шатающуюся девчонку.             Два демона смотрели в глаза друг друга, всем своим существом желая получить своё. Широяша требовал от неё правды, а Аоони жаждала смерти от руки белого демона.             Многолетняя борьба между ними окончилась в тот самый миг, когда синяя фурия сдалась и приняла своё поражение. Несмотря на долгожданную победу, Широяшу не устраивала ситуация, в которой он одержал победу. Этот выигрыш был достигнут нечестным способом: Миядзаки уже давно, не выдержав поворотов судьбы, просто сломалась под напором жизни, отдавая все лавры серебряноволосому самураю.             — Потуши мою душу…она больше не способна освещать чей-либо путь… сожги остатки моего сердца!.. Умоляю, Гинтоки…убей меня! — истошно закричала синеволосая девушка, вцепившись в левую руку мужчины, что удерживала её за ворот.             — Т-ты… Сачико? — Гин-сан ошеломлённо прошептал, смотря в пустые глаза Аои, из которых лились кристально-чистые слёзы, постепенно смешивающиеся с кровью на лице.             Гинтоки как завороженный глядел на сие зрелище. Создавалось впечатление, будто кровь текла прямо из глаз.             Кровавые слёзы…кровавые слёзы демона…точь-в-точь как в древней легенде, о которой ему когда-то давно рассказывал Шое-сенсей…                                                                                           ***             … Давным-давно жила молодая и прекрасная девушка Сачико, хранящая мир и спокойствие на земле. Если верить значению её имени, то она была рождена в светлое время, где все считали её ребёнком счастья и превозносили до небес словно богиню.             Дитя света. Олицетворение божества…             Но когда она стала совсем взрослой, мир внезапно охватили войны, что с ужасающей скоростью начали уничтожать всё светлое. Люди надеялись на защиту светлой Сачико, моля её о спасении.             К несчастью, после гибели её близких, юная дева потеряла все свои силы и сердце её восполнилось скорбью. Она не смогла ответить на молитвы людей…             Привыкшие к божественной силе, просящие стали подобны злобным чудовищам… Они яростно гнали земное божество прочь с их земель, утопающих во мраке…             Сердце прекрасной девы разрывалось от страданий, но, несмотря на причинённую ей боль, она надеялась вновь вернуть свою силу и возвратить тёмные земли и её жителей к свету. Её странствия длились уже очень долго… Сачико потеряла всякую надежду…             Но однажды на пути ей встретилось Божество в облике прекрасного мужчины. Он знал о её беде и согласился помочь девушке, даровав ей великую небесную мощь и силу, несравнимую с любой земной, ничего не упоминая о цене.             Прекрасный Бог лишь сказал: «За оплатой я приду, когда придёт на то время».             Вновь обретя смысл, юная Богиня, не задумываясь, ринулась обратно в земное царство тьмы. Она излучала не на что не похожий свет, оставляя за собой сияющие лучи. Постепенно мир очищался от чёрной мглы и вновь озарился ярким солнечным светом. Спасённые от всей души благодарили дитя богов за их спасённые души и умоляли продолжать свою заветную миссию.             Слова людей отогрели сердце Сачико. Девушка продолжала своё шествие по родным землям, с каждым шагом приближаясь к месту, где она родилась.             Тьма отступала под могущественной силой прекрасной Богини…             Уничтожив последних порождений тьмы, девушка счастливо улыбнулась спасённым жителям, но вместо ответных улыбок, на неё смотрели озлобленные и враждебные лица. Кто-то крикнул: «Чудовище! Монстр!». Она непонимающе оглядела людей, а затем и саму себя. Светлая дева больше не была прекрасной Богиней, сейчас она походила на ужасного демона: золотистые волосы и глаза почернели, одежды покрылись сажей и копотью, а изо лба торчали два изогнутых рога.             — Прочь, демон! Умри! — ещё недавно благодарившие девушку за спасение жители, теперь извергали разного рода проклятия и кидали в неё камни.             Вдруг из ниоткуда появилось то самое Божество, только уже не в облике прекрасного мужчины, а как ужасный демон подобный юной деве.             — Это твоя плата за дарованную мной силу. Поглотив всю тьму, ты сама стала ею.       — ухмылялся Верховный Демон. — Всё, ради чего ты жила, вновь отвергло тебя. Теперь ты та самая тьма, против которой всю жизнь боролась.             Иронический смех разразился на всю округу. Страшный демон издевательски что-то спрашивал шокированную девушку, но та по-прежнему молчала.             Некогда светившийся силуэт стал тёмным демоническим образом.             — Так что же ты будешь делать сейчас, Сачико? — с интересом осведомился Верховный Демон.             Сачико приняла свою судьбу: она, не говоря ни слова, осталась стоять посреди круга разозлённых людей, кидающих в неё самыми разнообразными острыми и тяжёлыми предметами.             Горькие слёзы катились из её пустых глаз…             Вместе с камнями на девушку сыпались ужасные проклятия, оставляющие глубокие раны на её сердце. Демон упивался бесчеловечными поступками глупых жителей этой земли.             Некогда прекрасные глаза Сачико смиренно взирали на бесчестных людей. Всё её тело покрылось бесчисленными открытыми ранами.             Демон бессильно плакал… плакал кровавыми слезами…             — Тьма станет Светом, как и Свет станет Тьмой! Да возвратится же проклятье вновь! Отныне тьма будет повсюду блуждать! — громогласно провозгласил Король всех демонов, навсегда обрекая род людской.                                                                                           ***             —Миядзаки, какого чёрта? Т-ты же …— мужчина, заикаясь, пытался осмыслить только что увиденное.             Перед глазами самурая всплыла картинка из давних видений об ужасно-прекрасной богине Сачико.             — Гинтоки, …я… — осиплым голосом выдавила из себя синеволосая, смотря на Йородзую-сана широко раскрытыми от шока глазами.             Самурай нахмурился, смотря на глубокую кровоточащую рану около её груди. В пылу битвы, он совсем забыл, что не слабо задел её. «Если так и дальше пойдёт, то она точно преставится», — лихорадочно соображал серебряноволосый.             Тем не менее, израненная девушка продолжала надрывать свои голосовые связки, ещё глубже впиваясь ногтями в руку Гинтоки.             — Скорее, прошу тебя…доведи дело до конца, — настойчивость Миядзаки граничила с безумством.             Ослабшая фурия находилась на грани потери сознания…             Да чего тут говорить? Она, откровенно говоря, умирала на глазах у Сакаты.             Час расплаты был близок…             Но Аои упрямо продолжала гнуть свою линию, предпочитая принять смерть от своего бывшего боевого товарища, нежели так позорно уйти из жизни.             Только таким способом она могла очиститься…             … навсегда очистить свою прогнившую душу…             — Замолчи же, наконец, женщина! — раздражённо рыкнул светловолосый мужчина, пытаясь сбросить её руку, что со всей силы впивалась ногтями в его запястье.             Рука Миядзаки послушно съехала вниз.             В один миг её тело потяжелело и стало заваливаться набок. Серебряноволосый самурай моментом перехватил обмякшую девчонку, и один из рукавов его кимоно тут же покрылся тёмными пятнами крови.             Дело было плохо.             Несмотря на своё предсмертное состояние, Аои что-то путано шептала. Мужчине удалось разобрать только несколько отрывочных фраз.             — Прости… — молодая девушка зашлась в кашле, а затем, чуть помедлив, продолжила, — …Гин…я…— речь резко прервалась.             — Ксо! Миядзаки, не вздумай засыпать! — зашипел светловолосый, прислонив Аои к стене.             Гинтоки пришлось пожертвовать своим правым рукавом, чтобы перевязать её кровоточащую рану. «Ничего-ничего, я потом стрясу с неё деньги за испорченное кимоно», — мысленно пообещал себе Йородзуя, однако забыв, что он сам стал причиной этого ранения.             Ему нужно было как можно скорее оказаться в больнице, чтобы эта дура, чьи синие волосы полностью растрепались, не отошла в лучший мир прямо здесь.             Подняв на руки потерявшую сознание Аоони, Саката поспешил покинуть заброшенное место. Отойдя на несколько метров от ангара, он затылком почувствовал чей-то взгляд, но, обернувшись, никого не увидел. Плюнув на неожиданного наблюдателя, Гинтоки на всех парах помчался в сторону ближайшей больницы.                                                                                           ***             Лёгкий ветерок развевал полы плаща высокого мужчины, стоявшего на крыше старого ангара. Незнакомец в солнцезащитных очках внимательно наблюдал за отдаляющимся серебряноволосым самураем.             — Полагаю, Шинске понравится то, что я ему расскажу, — скрытый наблюдатель улыбнулся уголком губ.