A Glimpse of Jericho

Коннор на ходу запускает программу селф-диагностики, и та поспешно выдает ему все варианты ошибок и сбоев, вызванных раненым плечом. К тому времени, как он скрывается за блоками, в левом верхнем углу его визуальной матрицы уже маячат несколько сообщений. «Биокомпоненты не повреждены» — это хорошие новости, но насчет «Продолжительной потери Тириума» стоит начать беспокоиться. Хотя, она не настолько сильна, чтобы повлечь за собой выключение; пуля, что прошла сквозь его плечо, не задела основную трубку, выполняющую роль вен и артерий в теле андроида. Раздается крик, и Коннор выглядывает из-за угла своего укрытия, чтобы увидеть, как члены спецназа открывают огонь по девианту. Андроид едва успевает спрятаться за склад контейнеров, ускользая от пуль.  — Их нужно остановить! — он поворачивается и смотрит на лейтенанта, что опустился рядом с ним, тяжело дыша. — Если они его уничтожат — мы ничего не узнаем!  — Уже слишком поздно, мы не сможем его спасти! — Андерсон с трудом перекрикивает рокот пуль. — Нас просто убьют! Коннор снова оборачивается, и видит, как группа захвата стремительно окружает девианта, в то время как тот отчаянно пытается отстреливаться. В левом верхнем углу его визуальной матрицы начинает мигать новое сообщение: «Завершить миссию» Лейтенант будто читает мысли андроида, так что он пытается ухватить того за руку, чтобы не дать ему выскочить под открытый огонь. Но Коннор ускользает от него и выбегает за угол их укрытия. Это практически противоречит указаниям, но он абсолютно уверен, что у этого андроида есть вся информация, которая им нужна. «Завершить миссию».Так что он двигается вперед, уворачиваясь от руки лейтенанта и направляясь прямиком к девианту. Коннор уклоняется вправо, ныряет вниз, уворачивается от пуль то из пистолета преступника, то из автоматов спецназа. За считанные секунды Коннор подлетает к девианту и прижимает того к стене, на ходу убирая с рук кожу и обнажая стальные ладони. Как только он находит контакт, Коннор погружается с головой в его воспоминания, в поисках чего угодно.  Первое видение, которое всплывает, — что-то, о чем андроид думает чаще всего, — это слово, выведенное черной краской на куске ржавого металла. Нет никакого контекста или объяснения, так что Коннор фокусируется, зарываясь в мысли преступника все глубже в поисках какой-либо еще подсказки.  Он так погружен в мысли девианта, что не успевает предотвратить нажатие его пальцев на курок, пока не становится слишком поздно.

***

Когда прошлые модели RK800 выходили из строя, то не важно, сколько гигабайтов памяти они в себе содержали, эта память просто-напросто загружалась в нового андроида, готового продолжить дело на том моменте, на котором прошлый закончил. Но, тем не менее, память «нового Коннора» не была идеальной, она становилась лишь одной из тех копий, что предыдущая модель создала перед тем как была уничтожена. Но даже если Коннор знал, что он сейчас отключится, в загруженной памяти момент самой «смерти» всегда отсутствовал, как будто его отрезали. Таким образом, он никогда не помнил, как он умирал. Наставленный на него пистолет? Помнил. Это чувство, когда твое тело рассекает воздух, в то время как ты падаешь вниз все быстрее и быстрее? Помнил. Понять, каким образом он умер после таких обстоятельств, никогда не составляло труда. А ведь это было важно — нужно было понять, что он сделал не так, и вычесть из этого урок. И по сравнению с этим, пропажа нескольких последних секунд перед смертью ничего не значила. Так что, несмотря на его предыдущие, так называемые, «смерти», Коннор не знал, каково это — умирать.

Когда андроид модели PL600 выстреливает прямо себе в челюсть, Коннор продолжает блуждать по его воспоминаниям, как будто и не замечая никакого выстрела. Он ничего не видит и не слышит и вдруг — он перестал думать. Прошло всего несколько секунд, но Коннору казалось, что это длилось целый час. И только потом, его мысли начинают работать снова и он замечает, что отпрянул назад, роняя тело девианта на землю. Коннор не отрываясь смотрит на него, сверлит глазами пробитый череп, и понимает, что все еще что-то не так. Все его моторные функции перестали работать, заставляя андроида застыть на месте. Его воспроизводитель видео был в порядке, хоть и все цвета перемешались, составляя теперь собой беспорядок из серого и голубого. Но все еще никаких сбоев. Только тяжесть в легких, его деталях, которые просто помогали ему выглядеть как человек. Что происходит? Что… произошло? Его оптическая система не выводит никаких сообщений. Хотя, по ощущениям, она должна уже кричать красными буквами о приближающемся выключении. Но ничего не было. Ничего, кроме странных помех. Так почему же он не мог заставить себя работать? Он пытается сфокусироваться, запустить процессы, но все тщетно. Что-то превосходит его, что-то заполняет его вычислительные пути, пока он отчаянно пытается взять все под контроль. — Коннор, Коннор! Ты в порядке? Коннор! — голос Хэнка раздается как будто из-под воды, он едва слышен через трещащий звук помех. Коннор смутно отмечает похлопывание по руке. «Знак человеческой привязанности» выдает программа анализа поведения. Секунда — и сообщение исчезло, а перед глазами Коннора опять появились помехи. — Порядок, — он едва шевелит губами. Даже его системы воспроизведения звука едва работают — голос нетвердый, рваное дыхание. «Никаких повреждений системы не обнаружено» — продолжает докладывать программа анализа. Коннор отказывается этому верить — это же не может быть правдой. — Ты не ранен? — настойчиво спрашивает Хэнк. Сейчас Коннор может обработать тон его голоса, он распознает в нем беспокойство. Однако его тело все ещё отказывается приходить в движение, и он все не может успокоить свое дыхание. — Я в порядке, — Коннор повторяет, в этот раз более твердо. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Он снова пытается понять, что же так замедляет его функциональность, но- — Блять, — ругается Хэнк и выпрямляется, — ты чертовски меня напугал. Лейтенант разворачивается и отходит, скрываясь из поля зрения андроида. Коннор понимает, что ему следует повернуться к нему и выслушать все, что старый детектив приготовился ему сказать. Но он все еще не может отвести свой взгляд от девианта, все еще не может двигаться, кроме как открывать и закрывать рот, имитируя какие-то человеческие эмоции. Помехи продолжают трещать у него перед глазами, используя все больше и больше вычислительного пространства, но Коннор все еще не может понять в чем проблема. Он отчаянно пытается выяснить что с ним не так, но думать сейчас так трудно. Коннор пытается проанализировать, что пошло не так, но все смешивается и все, что он может делать, это слушать, как помехи распространяются в его компьютеризированном мозгу. «Никаких системных нарушений не обнаружено», снова. — Твою мать, Коннор, я же сказал тебе не двигаться! — кричит Хэнк где-то позади парня, пока тот пытается прийти в норму. Коннор знает, что лейтенант не так зол на него, как может показаться, но несмотря на это, слова из его уст выходят очень агрессивными. — Почему ты никогда не делаешь так, как я говорю? — Хэнк поворачивается к андроиду, ожидая от него ответа. — Я смог присоединиться к его памяти, — неожиданно говорит Коннор, сам не осознавая этого. Он не отвечает на вопрос лейтенанта, у этих слов нет никакой цели, но он продолжает говорить. Хэнк застывает, внимательно за ним наблюдая. — Когда он выстрелил… Я… — он задыхается от своих же слов, его голос словно ломается, также неожиданно. Коннор не знает, почему он вообще говорит об этом, почему он оправдывается, как какой-то человеческий ребенок. Но он знает, что ему нужно продолжать говорить, продолжать думать, сломать то, что блокирует его умственную систему. — Я почувствовал, как он умер, — говорит Коннор, продолжая смотреть в одну точку. Помехи становятся терпимее, пока он говорит. Теперь парень наконец-то может нормально думать, понимать и оценивать ситуацию. — Словно я сам умер, — андроид приходит в себя, начиная двигаться. Он медленно поворачивает голову к лейтенанту, но через пару секунд снова отворачивается. Оптические сенсоры мигают, показывая, что они неисправно работают, вещи наконец-то начали приходить в норму. Хэнк ничего не говорит, но его лицо выражает все сожаление к парню. Он только тихо наблюдает за андроидом. Прошло некоторое время, пока Коннор чувствовал, как весь хаос в его голове утихает. Он останавливается, пытаясь найти подходящие слова, пока помехи окончательно рассеиваются.  — Мне было страшно, — Коннор размеренно дышит, и он наконец-то может собою управлять, придя к этому заключению. Первое сообщение, что Коннор как следует зафиксировал, — «Завершить миссию», которое снова мигало в его визуальной матрице. Лейтенант странно смотрит на него и андроид продолжает говорить. Ему задали вопрос, как-никак.  — Я видел кое-что в его памяти, — говорит он, вспоминая яркую картинку в своей голове: — Слово, написанное на куске ржавого металла. «Завершить миссию».  — Иерихон. Хэнк смотрит на него, хмурясь, и Коннор отчетливо может видеть морщины на его старом лбу. Андроид разворачивается и направляется к выходу, размышляя над тем странным словом, одновременно переходя к следующему заданию. Коннор знает, каково умирать. Андроиды ничего не чувствуют. Коннор также знает, что боится умереть еще раз. Помехи.