Сорбийский выпуск

      В ещё час заката по одинокой пыльной дороге, быстро и широко переставляя ноги, проплывала тень. Когда она проплыла, не сбавляя темпу, мимо корчмы, остановившиеся на ночь постояльцы посмотрели на человека, её отбросившего, с удивлением, и загудели: — Не лень же до следующего села топать. — Деловой. Спешит кудато-сь. — Чай, сорбиец. Они местных не жалуют.       У одного из них, самого басистого, тут же поинтересовался кто-то из молодых: — А что же, следующая деревня уже не эльфийская? — Так и есть. Эльфийские деревни — они всё в глуши, а только эта одна прямо на тракт выходит. — Это что же, я пропустил бы место, полное таких замечательных девок? Аж не по себе становится, как вспомнию, что ещё дальше хотел за сегодня пройтись. — Да, хороши девки. И более того — жрицы эти их. Искустницы. Кого попало к себе не подпускают, и чего бы, казалось? Такое счастье каждому хоть раз в жизни отведать стоит. Ан нет, переборчивые.       Дальше молодой путешественник стал расспрашивать бывалого о чудных жрицах, но этих слов, как, впрочем, и предыдущих, человек с тенью уже не слышал. Он быстро перебирал ногами и был на этом занятии полностью сосредоточен, поэтому не мог знать, что пропускает невиданное счастье. Не то чтобы он спешил — скорее, пока ещё не заметил, что солнце уж наполовину скрылось за морем трав, колыхающимся по левую руку. Может, если б мерцало оно за кронами по руку праву, раздражая глаз, и заметил бы он приближение вечера, а так продолжил вдохновенно шагать, проходя скрытую за зеленью деревню.       Может показаться, что до него никому не было дела — ни мужикам у корчмы, ни, тем уж более, местным. Однако, ещё когда лишь прошёл он постоялую, то сразу попался на глаза, а вернее сказать, на чутьё, одной из местных кудесниц.       Этой кудесницей, а на словах мужиков-постояльцев — жрицей, была Кель. Несмотря на ранний вечер, Кель уже оставила заботы и улеглась в хижине. Она грустила.       Дело в том, что несколько дней назад прошла страшная гроза того вида, который бьёт молниями прямо в землю. Тогда же её любимый стал поражён одной из таких молний, отчего умер. Насколько любимый был любим нашей героиней — вопрос спорный, а всё-таки с его смертью потеряла Кель нечто важное для неё, как для будущей и, правду говоря, даже сейчас уже довольно искустной чародейки. Замены любимому не находилось, пусть даже ей пока помогала подружка. На её вкус в деревне не нашлось больше ни одного парня, разве что сын кузнеца, да вот только он уже был связан помолвкой, отчего побаивался своей избранницы. Или нарушить с ней отношения - шут его пойми. Потому хватило кузнеченко на один раз, а теперь снова лежала Кель грустная и думала, как бы найти себе новую пару.       В которой раз подумала она: «Вот бы мне найти хорошего из путников, чтобы пойти с ним и мир повидать.» Тут же в который раз проверила своим чародейством, не завалился ли в корчму на ночь новый хороший иностранец. Те, что уже были, не устраивали её — так показывали чары, но время пока ещё было не совсем позднее, так что Кель справедливо надеялась на новопришедших. Да и посреди ночи, бывает, приходят в корчму путники, а прощаются потом за полдень.       Была Кель низкая, белая, завидной фигуры и с лиловыми длинными волосами, а ещё совсем молодая и не закончившая обучение чародействам, но чувствовать людей могла уже в немалой окружности, так что ходить до трактира, как и выходить из дому, ей было без надобности. И вот, в который раз проверив округу на предмет новых людей, на самом краю своих возможностей — там, где проходит тракт — почуяла она нового человека. Тут же девушка встрепенулась, залезла в тонкое платьице и побежала куда-то, сверкая пятками.       Тень — а, вернее, скороногого путника — мы оставили уже на окраине деревни, там, где по обе стороны от тракта начинается безлюдье. Путник сей нисколько за эти минуты не переменился. Всё так же увлечённо и старательно он перебирал ногами, делая шаг всякий раз, кажется, немного шире и чуть быстрее, чем предыдущий. По этой причине только когда и началось вокруг него безлюдье, догнала его Кель и окликнула. Идущий обернулся на звук, и, увидев прелестную без оговорок девушку, не смог устоять — тут же остановился подождать её. Девушка запыхалась и ещё была растеряна. — Мне… А ты… Я… — начинала она и тут же запиналась, не понимая, с чего начать. Тот, кого она остановила, был довольно молодым парнем, очень, на её вкус, симпатичным, хотя другой мужчина бы и не различил, чем отличается простой парень от милого сердцу девушки. Словом, перед Кель стоял обычный такой парень в пыльных походных одеждах.       Наконец, Кель спросила: — Спешишь? Мог бы в нашей деревне переночевать. Скоро темно станет. — И правда, — согласился парень. И тут же спросил: — Какой деревне?       И ещё поозирался по сторонам. Во дела — он корчму и не заметил! И мужиков тех громких — тоже. И домики, выглядывающие из зелени — тоже. Словом, ничего не заметил. — Ты только что прошёл деревню эльфов. — Эльфов? — длинные остренькие уши девушки он, пожлуй, тоже игнорировал, как если бы общался с эльфами каждый день и так много, что перестал, встречая их расу, выделять её из людей.       Затем Кель представилась, а по её просьбе представился и парень. «Меня зовут Хок» — сказал он.       Хок поговорил с эльфийкой ещё немного, а потом согласился переночевать в их деревне. Они пошли обратной дорогой уже значительно медленнее, а Кель, узнав, что странный парень совсем ничего не знает об эльфах, рассказывала, попросив не перебивать: — Среди эльфов, чего не встречается у людей, рождаются порой дети, не годные совсем ни не что. Более слабые и ленивые, неспособные к тяжёлому труду и обычным ремёслам. Все они от природы способны к магии. Я одна из них. Такие эльфы не живут вместе с деревней, если только не занимаются обучением детей. Часть подлежит набору в ополчение, а другая часть отправляется куда-нибудь. Я избежала набора в ополчение — жребий не выпал, так что доучиваюсь в деревне.       Тут Кель поняла, что заговорилась и повела рассказ не туда. Хок, впрочем, внимательно слушал даже это. — У разных магов разные источники энергии, на каковом основании они и классифицируются. Я — маг соития.       Кель внимательно посмотрела на парня. Хок примерно понял, к чему она ведёт — к призыву суккубов — и куда она его вёдет, если не в корчму — в магический круг.       Как видно, Хок на самом деле ничего не понял, но и виду не подал. Быть может, он был уверен в своей силе и что плохого с ним не случится. — Я пополняю энергию, занимаясь сексом. И у меня нет пары. А ты мне подходишь. Ко всему — завтра выпускное испытание, мне нужна энергия. Поэтому я хочу стать твоей женой и спутницей в странствиях, разделять с тобой удачи, невзгоды и ложе. Вот. Пошли ко мне домой.       Она проговорила всё это так, как одну фразу, не оставляя времени на удивление от каждой отдельной новости, поэтому Хок сдвинул брови и стал озадаченным почти на два десятка секунд. Наконец, он произнёс: — Давай сядем.       Они сели на крыльцо случайной хижины.       После этого Хок задал пару вопросов, чтобы развеять свои опасения. А затем сказал следующее: — Я бы тебе не поверил, если бы моя история не была ещё удивительнее. — И какова же твоя история? — О, — сказал он, — я попаданец. (Конец)