Всё будто сон
Мейбл уже не так отчётливо видела впереди себя. Возможно, из-за едкого дыма, а возможно из-за слёз, что уже давно перестали скатываться по щекам. Она почти не дышит, ведь каждый новый вздох даётся ей всё труднее. Весь ужас происходящего уже не так чётко отдаётся в сознании Пайнс. И Мейбл на секунду кажется, что так и должно быть. Она стоит на огромном пустыре, ведь он существовал здесь всегда. Здесь никогда не было никакой «Хижины тайн», а уж тем более её родных. Здесь всегда буйствовал пожар, а победный смех кого-то веками ласкал уши девушки. На небе, сквозь дым, можно было разглядеть огромную пирамиду, которая тоже всегда находилась там.Но так ли это?
Её руки слегка трясутся либо от холода, которого нет, либо от страха, который девушка не ощущает. Вокруг дым, а не смерти. Вокруг пепелище, но не кровь. И это радует её. — Скольких ты готов убить ради меня? — её голос охрип, а плечи подрагивают. Однако в глазах можно увидеть нескрываемое обожание, с которым Мейбл смотрит на собеседника. Смерти нет для Мейбл. Для неё более нет мучений брата. Для неё нет испуганных взглядов друзей, что навсегда застыли на каменном лице. А зачем они ей? Ведь у неё есть он. — Сколько назовёшь! — фальши в голосе нет для Мейбл, для неё существуют лишь золотистые локоны и янтарные глаза. Для неё более нет крови, что льётся изо рта брата. И крика ужаса, когда его тело пронзает тысяча острых игл. Она никогда не видела Форда, придавленного огромным валуном, она никогда не видела голову Стена, что покоилась на их крыльце. — Всех до одного! — радостно вскрикивает она, чувствуя, как токсичный воздух наполняет её лёгкие. Острая боль пронзает тело Мейбл, но для неё это лишь нотки неприкрытого удовольствия ощущения приближающейся смерти. — В таком случае, — его мягкая ладонь поправила выбившуюся прядь за ухо. И сейчас для неё не существует никого, кроме него. — Ты — последняя, — раздаётся бархатный голос над ухом, а его дыхание обжигает кожу. И Мейбл кажется, что она готова отдать всё.Ведь во сне всё можно.