***
Дождливые дни нравятся многим, и они проявляют своё восхищение, видя слезы туч из окна своей уютной, теплой квартиры. Но это большинство уж вряд-ли согласится идти по безлюдной дороге рано утром, когда дождь поливает как из душа, а зонтика нет. И денег нет, и вообще ничего с собой нет, лишь мокрая липкая одежда и невообразимое желание треснуть очередную проезжающую мимо тарахтелку на колесах. Оказаться на трассе совсем без связи с внешним миром — звучит как просто ужасная идея. Лиса вот тоже не в восторге, однако, не по доброй воле, шагает длинными ногами по мокрому асфальту в надежде встретить хоть одну адекватную живую душу. Автостоп здесь не всегда помогает, хоть и является почти единственным выходом, а вернее выездом. До этого попался какой-то извращенец на гелике, явно собирающийся взять плату за проезд, а следом молодые родители и их чадо на дешевом Hyundai Solaris. Первый вариант отпадает сразу, себе дороже, а парочка даже слушать не стала, наверное боялись, что хрупкая девушка убьет их и попытается угнать ипотечную консервную банку. Гордость не позволила уговаривать, пусть и ценой спасения. — Да сколько можно! Козёл! — кричит Манобан в след мимо проезжающего красного внедорожника, топая кедами по небольшой луже, пачкая нежную кожу ног. Те хотя бы останавливались, но теперь уже три машины подряд проигнорировали насквозь промокшую девушку на трассе, и она, разозлившись и отчаявшись, совсем потеряла надежду. Быстро же разочаровываешься в людях. — Тебя подвести, красотка? — звонкий, незнакомый голос донёсся из только что подъехавшего бежевого Daewoo Matiz — Я бы не отказалась, — девушка одобрительно, но наигранно улыбнулась и поспешила залезть в тёплый салон спасительницы, что так любезно сразу открыла дверь, приглашая. Все ровно что придется фальшивить всю дорогу и льстить, и уж тем более плевать на мокрые после пассажирки сидения. — Не боишься? Может я маньяк какой-нибудь. — Надеюсь, — светловолосая закрывает за собой дверь, приглушая этим звуком ухмылку незнакомки, — Спасибо тебе. — Любишь погулять в ливень и слякоть по безлюдной трассе? Смело, — Пранприя лишь угукает, не скажет же она, что просто выпила с друзьями на даче одного из них и проснулась непонятно где и непонятно у кого, потеряв все свои вещи, которые теперь придется возвращать, а как — юница ума не приложит. Даже пропуск для общежития без вести пропал. Лиса далеко не глупая девочка, и ей не десять лет, но пить загадочный самогон из серванта было действительно тупое решение. Однако поняла она это только сейчас, — Имя то есть? — Конечно есть. — Ну? — А, я Лиса. Лалиса Манобан. — Что же, приятно познакомиться, Лалиса Манобан. Я Ким Джису, будем знакомы, — новоиспеченная приятельница казалась очень притягательной, пусть Лиса и сдерживала себя от грубостей, старалась быть вежливой. Девушки разговорились и Лиса узнала, что у Джису кроме этой машинки ничего и нет. Только она и пара чемоданов вещей, половина из которых сейчас пылится на крошечной съемной квартире на окраине города. Ей двадцать два и, после ссоры с родителями, она уехала путешествовать, забрав машину, подаренную на какой-то праздник. Компенсация. Родители хоть и обеспеченные люди, но настаивали на том, что бы их дочурка вышла замуж за достойную, как казалось им, партию, видите ли он «лучший вариант» нее. Разумеется, строптивая юница не особо обрадовалась. После отказа папаша выписал ее имя из всех документов и теперь она ничего не имеет, кроме этой машины, больше похожей на авто версию пекинеса или какого-то маленького экзотического зверька. Девушка пришла к банальному решению — добиться всего самой, правда иногда грешила подделкой чеков. Лиса тоже рассказала о себе и о том, что живёт в общежитии и пытается учиться, работать. В свои семнадцать она уехала из родного Тайланда на учебу в шумную столицу Кореи, и вот, спустя два года, сводит концы с концами. А ещё то, что ей всегда везёт оказываться в подобных ситуациях. Вот и подружились, формальности соблюдены. — Куда тебя везти? — А ты куда едешь? — блондинка уже не волновалась при общении с Джису, и так как «дома» ее никто не ждал, а на учебу она давно забила, то готова рвануть прямо сейчас куда угодно, лишь бы не в старое здание с двухъярусными кроватями, душем по расписанию и тесными комнатами. — Тебе на учёбу, да? Можешь у меня переночевать, как раз отблагодаришь за спасение, а завтра я тебя увезу обратно. — На трассу что-ли? — Манобан немного добавила серьёзности во взгляд, не скрывая яркую улыбку. Ситуация явно доставляла удовольствием жаждущей приключений душе тайке. — Дурочка, домой, но если хочешь на трассу… — Брось, говоришь как сутенёрка! — младшая легко пихнула локтем Ким. — Лиса, я должна признаться, что я и правда сутенёрка… — четко, театрально, девушка слилась в импровизированную пьесу с неподдельным интересом в чужой реакции, даже с характерными вздохом и интонацией. — Аха-ха, — звонкий, все еще немного наигранный хохот Лалисы рикошетом отлетел от в миг похолодевшему взгляду водительницы, — ты ведь шутишь? — Ясное дело, красотка, не переживай. Это давно в прошлом, — обе девушки на пару секунд замерли и посмотрели в глаза друг другу, а потом залились громким смехом.***
По прибытию на место назначения, на улице снова пошел ливень. Впрочем, сейчас сезон дождей, совсем не удивительно. Жила Джису не богато, в отличии от родителей и всей прочей родни. Самый высокий ярус двухэтажного, маленького дома в виде буквы «п» в средненьком жилом комплексе с посуточной арендой. Квартира такая же крохотная, как и машина новой знакомой, если не меньше. На входе сразу же встречает кухня, далее две двери в ванную и в спальню, только самое необходимое. В комнате для сна лишь шкаф, односпальная кровать и рабочий стол, забросанный какими-то бумажками и вещами, он служит и обеденным. Зато есть балкон, где, кажется, просторнее чем во всей квартире, там разместился старый матрас, на котором, как оказалось позже, хозяйка любит встречать рассветы. Общий антураж жилища проходился легким флером свободы по мокрой коже. — Уютно здесь, — Лиса любезно согласилась донести сумку с вещами в дом, пока его владелица, пусть и временная, тащила пакет с продуктами. — Стараюсь, но знаешь, большего и не надо. Меня часто не бывает дома, понимаешь? Ничего, так сказать, не держит, вот я и катаюсь где попало, а как деньги закончатся еду обратно, зарабатывать, — после пояснения, уже изрядно разговорившаяся черноволосая принялась раскладывать продукты на полки маленького холодильника и в шкафчики над плитой, — Есть хочешь? — Немного, а… Есть что-нибудь выпить? — вчерашняя пьянка дала о себе знать болью в голове и нереальным желанием опохмелиться. — Выпить? — повисла неловкая пауза, — Эх, ладно, наверное для таких случаев они тут и стоят, — после этих слов старшая направилась в спальню к шкафу, откуда достала четыре бутылки вина. — Я просила выпить, а не напиться! — Пранприя удивлённо улыбнулась, но мысленно приняла оба варианта. — Не хочешь — не пей, мне больше достанется, — Су поставила склянки на стол, а сама снова оказалась на кухне. — Мы разве не сейчас будем? — Неа, сначала уборка и твоя благодарность. А это чтоб ты видела, ради чего стараться, — Лиса приметила для себя, что у черноволосой манящая, хищная ухмылка, помимо безумно привлекательной внешности и голоса. Но большее внимание тайки привлекла ванная комната прямо за спиной.***
Уборка шла бы не так долго, если бы при каждой «находке» Лиса не спрашивала «что это?», а Джису не задвигала двухчасовую историю появления этого предмета в ее доме. Добрались и до каких-то фотографий, блокнотов, рисунков, у бывшей наследницы огромного состояния скопилось слишком много барахла, учитывая ее свободный кочевой образ жизни. Предметы можно было сосчитать по пальцам, в то же время каждый немногочисленный ящик обязательно забит игрушками, коллекционными карточками, просроченными купонами, жвачками годовалой давности… — Фух, все, это считается за благодарность? — младшая ослаблено рухнула на кровать, опираясь спиной о стену, устало уложив руки рядом. У себя в общежитии она убиралась примерно никогда, уже и забыла какого это. — Да, теперь мы в расчете, — благодарная ухмылка, — Можешь идти в душ, я буду ждать тебя здесь. — Ага! — Пранприя вновь переборщила с эмоциями и быстро направилась мыться, забыв про усталость, но вспомнив про «награду» за уборку, а ещё то, что уже скоро закат, и встретить его в компании Ким было бы просто чудесной идеей. Девушка вошла в маленькое помещение, по размерам напоминающее шкаф, захватив с собой предложенные хозяйкой дома чистые вещи. Прохладная вода стекает по голой, нежной коже, а ванная наполняется ароматом вишни и карамели от геля для душа. Манобан смывала с себя пену, думая, что сейчас она, в кое то веке, делает глупости от большого удовольствия, а не в безнадежных его поисках. В последнее время это ей совсем не удается, ведь родители ничем помочь не могут, а учиться Лиса уже просто не может, но и родственников огорчать не хочет. Она не хотела поступать, но мама всегда мечтала, что бы ее дочь стала юристкой, как ее мать и она сама. Саму же девушку интересовали танцы, с самого момента, когда она научилась ходить, но дальше интереса это никуда не зашло. А уехать в другую страну на учебу стало лишь предлогом, что бы наконец покинуть родной дом и зажить ярко. Только на это «ярко» нужны были деньги, а у Лисы их как раз не было, да и работу найти было проблематично. Тут стоял выбор: либо работа и зарплата, либо учеба. Девушка выбрала, конечно же, первое. Трудилась в ночную смену, раздавала листовки днём, в выходные прожигала почти все, стараясь абстрагироваться от обязательств и груза ответственности. Прохладный воздух вне ванной комнаты приятно охладил кожу после теплой воды и окончательно выбил из головы тревожные мысли. Девушка чувствовала себя более чем комфортно в новой одежде: растянутая белая футболка с вырезом, оголяющим ключицы и синие шорты с маленькой затяжкой с краю. От одной мысли, что это надевала Джи — крышу сносило, как у мимолетно влюбленной школьницы, но впереди ее ждал ещё более приятный вид. Лиса повесила полотенце на дверь, после чего быстро нашла знакомую на балконе, сидящую на матрасе с уже открытой бутылкой вина. Без нее начала, значит. — Долго ты, вот, держи, заслужила, — старшая любезно протянула стекляшку с жидкостью, — Вкус так себе, за такую то цену, но после нескольких глотков особо не важно. — Спасибо, Джису. — Для своих просто Чу. Чичу. Как угодно. — Хорошо, Чичу! — светловолосая усадила свой зад на старый «предмет мебели», одернула себя от нахлынувшего румянца и отпила немного из горла, — Ты часто здесь сидишь, да? — Ну как сказать… Когда дома, то да, конечно. Друзей у меня здесь нет, да и вообще их мало, так что мой лучший товаришь — это прекрасный вид. Завораживает, правда? — Ага… — младшая заинтересованно слушает, попутно опустошая бутылку. — Закат тут не самый лучший, я видела и красивее, в той же Франции, но…– девушке не дали договорить. — Ты была во Франции?! О боже, расскажи, онни! — Лиса подвинулась ещё ближе к подруге, выпрашивая поведать историю, окончательно прощаясь с принятым утром решением вести себя рационально и не отдаваться эмоциям. И Су поведала ей очередную уникальную историю. Рассказала о том, как в семнадцать лет родители решили свозить свою дочурку отдохнуть на пару недель, и как Джи оставалась бодрствовать до самого утра, что бы встретить солнце и заснуть под его лучи. Еще девчушкой нашла в своем сердце любовь к романтизации простых повседневных вещей. О том, как впервые отшила какого-то лопоухого мальчика и потеряла дорогой по всем критериям кулон, пока радостно набирала еду со шведского стола. Теперь же ее шведский стол это пачка рамена и бутерброды с чаем, море — озеро в двух милях отсюда, а солнышко она приветствует не из дорогущего номера лучшего отеля, на замене пыльный матрас полупустой квартирки. — И знаешь, мне нравится. Когда я жила с родителями, то не видела этих мелочей, что делают нас счастливыми. Я видела только телефоны, дорогие шмотки, и понты, мол у кого круче туфли, — сделала несколько глотков, — Банально, но сейчас я поняла, что мне не нужно все это, что бы быть счастливой. Или не хочу жениться на выбранном папашей болване. Порой не хватает на еду, приходится таксовать, мыть окна, чистить подъезды, чтобы потом было куда вернуться с работы. Не вечно же подделывать чеки. Круто было пол жизни тратить родительские деньги, однако теперь я ни за что не вернулась бы к прежней жизни, будь у меня шанс. Девочки болтали долго, очень долго. Часы давно перевалили за полночь, солнце село, люди сладко спали, только две выпившие подруги, опустошая последнюю бутылку, мило беседовали обо всем на свете, пока склянка не упала вниз и не разбилась, устроив шум и разбудив кого-то из соседей. Джису, которая умела пить и была более вменяема, сразу же схватила младшую и вместе с ней зашла в помещение, избегая недовольных ругательств внизу. — Мы разбудили кого-то! Надо извиниться, мы не должны, надо… — блондинка еле держалась на ногах, пытаясь вернуться к месту преступления, попутно икая. — Какой изв… Что? Боже, давайка спать, тебе на сегодня хватит. — Они проснулись из-за нас, я должна извиниться, — девушка стояла на своём, все активнее ища выход в комнате два на два. Су направляла младшую на кровать, что бы уложить, но та настырно твердила то же самое, — Если я не попрошу пр… — Лиса, ради бога, ляжь спать. — Я…ах, — Джису потянула Манобан за запястье и та рухнула на кровать, все ещё пытаясь встать, потому старшая зафиксировала ее руки по обе стороны от лица, удерживая их, а сама села на ее бедра. — Онни-и, какого ты твори-ишь? — сладко пропевая медовые звуки, с прикрытыми глазами, Лиса едва ли могла говорить, — Мы не так хорошо зна… Не теряя времени, в каком-то странном порыве, губы черноволосой накрыли пухлые, сладкие губы тайки, и та ответила, хоть и с трудом, на поцелуй. Такой нежный, но в тоже время настойчивый со стороны Джи, он продолжался довольно долго, с секундными перерывами. Обе жадно глотали воздух, отбирая его друг у друга. Лиса терялась в собственных ощущениях, расплываясь в собственной ватной податливости, когда старшая отпустила чужие запястья и спустилась к задравшейся небрежно футболке. Та быстро перестала быть необходимой, приземлившись где-то в углу комнаты. Спускаясь поцелуями по шее вниз, она добралась до груди тайки, до этого запечатлев внимание на ключицах, принялась за ее персиковые соски. То нежно посасывая, то кусая и оттягивая, вырывая из их хозяйки приглушенные стоны. Младшая к тому времени немного протрезвела и став понимать что происходит, поспешила так же снять верх с подруги, разрешая себе лишь постанывать. Хотя эти стоны похожи на скулеж и мычание, ибо стены пропускают каждый шорох, нельзя допустить, что бы их услышали. Через мгновение на Лисе из одежды ничего не осталось, и Ким дорожкой поцелуев прошлась по выпуклым рёбрам, плоскому животику, вывела языком очертание пупка и наконец перед ее лицом предстали половые губы Манобан. Сердца обеих колотились, казалось бы, в тысячи раз быстрее, и светловолосая боялась, что соседи услышат и их стук. Старшая провела языком по нежной коже, будто пробуя, обвела бусинку клитора, из-за чего девушка под ней выгнулась и в комнате раздался первый громкий стон удовольствия. — Ах… Онни! — Далее язык Ким прошел меж губ Лисы, исследуя ее внутри в разных направлениях. Она, в свою очередь пустила тонкие, длинные пальцы в черные волосы кореянки. Щеки Монобан стали цвета яркого персика, а в помещении воцарил горячий запах любви. Девушка была буквально на пике, после чего выгнулась как могла и с невероятно возбуждающими стонами излилась на сладкие губы подруги. Та, будто на последок, облизнулась и поцеловала столь желанное влагалище горячей в данный момент подруги, что ловко поменялась местами с ней и сплела их языки в жарком танце. Пранприя не отлипала от сладких губ Джи, лишь иногда, спускаясь влажными дорожками на шею, оставляя свои метки и возвращаясь обратно, в ещё более жаркий и нежный поцелуй. Ловкие пальчики тайки вели узоры по бархатной коже животика, спускаясь к половым губам. Сначала водила вокруг, поглаживая и надавливая на клитор, что заставляло Ким потеряться в незабываемых чувствах удовольствия, томных стонах и мычаниях. Наконец, достаточно подразнив старшую, длинные пальцы вошли в уже истекающее смазкой лоно во всю длину, а после повторяя движения «вперед — назад», ускоряли тем с каждым разом. Джису так же, не теряя времени, пустила свои пальчики в отверстие подруги, делая те же движения. Кореянка была готова растаять в умелых руках пьяной подруги, с удовольствием отдаться утехам с новой знакомой и наплевать на соседей. Все тело брюнетки содрогнулось в неповторимом оргазме, давая волю самым громким стонам выйти из обеих. — Ммм, ах…– Ещё несколько секунд поцелуя и обе девушки потеряли всякие силы на разговор и движения, и погрузились в глубокий, крепкий сон, обняв друг друга. /// Утро следующего дня началось для девочек в обед из-за усталости и того, что легли поздновато. Почти под утро. Лиса сладко зевнула, потирая ещё сонные глаза. Открыв их, увидела обнаженную фигуру ДжиЧу, наполовину укрытую пледом. Никто не помнит откуда он тут взялся. Джи сладко сопела, но из-за вставшей тайки, и та открыла глаза, поняв, что на ней лежит голая вчерашняя знакомая, и она ее крепко обнимает, убирая локоны волос с шеи, любуясь своей меткой зная, что и на собственной шее похожая имеется. –Доброе утро, онн~и.– нежно и звонко протянула младшая, целуя подругу в губы, ощущяя вкус вчерашней ночи.– Как спалось? — С тобой отлично, милая. Тебе пора на учебу, разве нет? — Джи волновалась, ведь сквозь пыльные зановески весело танцевали лучи солнца, а на часах зелёным по черному было написано «14:51». — Нет, что ты, не переживай, Чичу, я…– девушку перебили. — «Нет»? Всмысле? Из-за меня ты собираешься прогулять учёбу, с которой и так не все гладко? Быстро вставай, я довезу тебя! — черноволосая вскочила с кровати и голышом побежала в ванну, но на полпути ее остановил нежный голос. — Сегодня суббота, выходной, Чу. Мы можем не ехать меня отвозить.– Лиса присела на край кровати, укрывшись все тем же пледом, состроив грустное личико и надув губы, ведь сейчас может решиться их судьба. Джи может довезти младшую до общежития, попрощаться, и более они не увидятся. –Может, тогда примим вместе душ? Что скажешь? — выражение блондинки резко меняется в лучшую сторону и она понимает, только не ясно как, она чувствует, что так просто они не расстанутся. По крайней мере не сейчас и возможно, уже никогда.