***
«Встречайте наших актеров: Арсений Попов, Дмитрий Позов, Сергей Матвиенко и Антон Шастун». Зал, наполненный предвкушающей восторг публикой, взрывается приветственными аплодисментами. В каждом концертном зале, доме культуры, театре, на любой площадке, где бы они ни выступали, их по-прежнему все так же любят и ждут, принимают с распростертыми объятиями и положительным настроем. Снова концерт проходит как по нотам, без сучка и задоринки, с шиком и блеском. Зрители покатываются со смеху со всех шуток, ломают мозг Арсению, придумав очередных местных колоритных героев, которых практически не реально угадать (если ты не Арсений Попов, конечно), и в который раз восхищаются не только его пластичными движениями при подготовке, но и смекалкой и поражающими воображение способностями. С не меньшим энтузиазмом воспринимают и богично зачитывающего рэп Диму, и феерично отыгрывающего женского персонажа Сергея, и конечно не обходят вниманием мимику и эмоциональность Антона в «Громком разговоре». Все довольны, все смеются, на добрый час с копейками импровизаторам удалось погрузить аудиторию в мир радости, позитива и веселья, убедить, что и правда нет у них никакого сценария, и продемонстрировать несомненный талант и дар, завоевав любовь и признание даже у самых скептически настроенных зрителей. Отсняв знаменитое финальное видео, актеры на миг покидают сцену, чтобы вскоре вернуться на фотосессию. Атмосфера дружески-неформальная, сравнительно малое количество людей позволяет охранникам не упражняться в умении выставить всех как можно скорее, а вскоре и вовсе отойти за кулисы, Оксане поберечь голосовые связки и нервы, а всем пришедшим испытать истинный кайф от происходящего. Сергей не расстается с любимым аппаратом, ведя прямой эфир, Арс меняет позы по щелчку телефона и обыгрывает актерское мастерство на все 200%, Дима же с Антоном спокойны и расслаблены. Очередь людей медленно, но верно подходит к концу, и вот последняя счастливица была запечатлена в памяти телефона. Матвиенко, обещая зрителям трансляции эксклюзивные кадры голого Позова, быстрым шагом удаляется за кулисы вслед за бодро идущим Димой, Оксана, Крап и вернувшийся Стас отходят в том же направлении, забрав врученные подарки и оживленно обсуждая организаторские моменты. Антон же с Арсением слегка задерживаются, слушая комплименты от последней фанатки, параллельно вручающей им подарочные пакеты. За их спинами незаметно открывается с виду ничем не примечательная дверь, представляющая собой не то техническое помещение, не то склад со всякой дребеденью, и в проеме показывается мужчина, сверлящий двоих оставшихся внимательным изучающим взглядом. Словно хищник, притаившийся в засаде и выжидающий нужного момента, он терпеливо следит за тем, чтобы последняя ни к чему не нужная фигура, которая может стать невольным свидетелем, спустилась в зал, мысленно радуясь своей удаче: когда еще выпал бы такой шанс, что именно эти двое остались наедине? Вот он, идеальный момент. Непринужденной походкой подойдя ближе, он окликает парней, нацепив маску неловкости и не желания доставлять неудобства: — Ребят, концерт был шикарный. Можно с Вами, пожалуйста, сфотографироваться? Я тут уборщиком работаю, не успел вовремя подойти, затупил что-то. — Ставка на то, что всегда безотказные импровизаторы не изменят своим привычкам и сегодня, срабатывает. — Конечно, только быстро. Давайте телефон. — Арсений предвкушает момент скорой свободы, но совесть не позволяет расстроить фаната отказом. Они с Антоном делают шаг навстречу, при этом Арс мысленно прикидывает, где будет лучший свет. — Сейчас сделаем сел… — Слово застревает в горле, когда в руках мужчины вместо блестящей панели телефона сверкает нож. Инстинкты берут верх, и Арсений пытается загородить собой Антона. Нацепив на себя лучшую маску спокойствия и бесстрастности, которую только мог выдавить в тот момент, он синхронно с коллегой поднимает руки вверх и просит: — Мужчина, успокойтесь, пожалуйста, уберите нож — и мы сделаем вид, что ничего не было. — Их противник лишь издает короткий и зловещий смешок, во время которого Арс на секунду встречается взглядом со взглядом Антона, читая в нем тревогу и обеспокоенность. — А я не хочу, чтобы ничего не было. Я хочу, чтобы таких пидоров, — он буквально выплевывает это слово, — как вы не было на свете. И не пытайтесь тянуть время. — Не откладывая в долгий ящик, он тут же бросается на стоящего ближе всего Арсения. Дальнейшая череда действий превращается в серию вспышек, размытых пятен и нечетких импульсов. Скорость реакции позволяет увернуться, попутно оттолкнув с линии атаки друга. Тяжелая юность с многократными избиениями когда-то заставила мужчину научиться приемам самообороны, за что он безумно благодарен сейчас. Точным ударом ноги выбив с рук противника нож, он обдумывает способы его скорейшего обезвреживания. Развитая мускулатура, скорость реакции, боевая стойка выдают в нападающем человека с неслабой такой физической подготовкой. Однако он один, и теперь безоружен. Вдвоем они набрасываются на мужчину с двух сторон, пытаясь повалить на землю и оглушить. Зная о некой неуклюжести Шастуна в силу роста и длины конечностей, Арсений принимает большую часть действий на себя, уповая на свою природную гибкость и чуточку удачи. И, когда уже кажется, что исход схватки предрешен, поверженный противник подсечкой валит Шастуна на пол, дотягивается до второго ножа и пытается пырнуть им парня. Не раздумывая кинувшись ему на выручку, Попов с силой прикладывает нападавшего головой об пол, отправляя его в путешествие по миру бессознательного. И со всего размаху натыкается на лезвие ножа. Тишину разрезает громкий болезненный стон Арсения, который ничком валится рядом с лежащим в отключке мужчиной. Время словно замедляет свой ход, адреналин боя уступает место осознанию того, что у него ножевое ранение, и он истекает кровью. Антон в считанные секунды оказывается рядом, превратившись в сгусток матерных слов, злости и ненависти. Кляня друзей, именно сегодня решивших бросить их, как оказалось, наедине с психом, он позволяет себе во весь голос закричать о помощи, попутно стягивая футболку и отрывая кусок ткани, чтобы прижать к кровоточащей ране. Черта с два он позволит этому рыцарю, родившемуся явно не в том веке, вот так погибнуть за него. — Арс, мать твою, какой же ты придурок! — огрызается, чуть ли не шипя, Шастун, параллельно зажимая края раны. — Чем ты, блядь, думал, когда на нож лез, а?! Подвигов захотелось? Это тебе не 19 век и не времена честных поединков и дуэлей. С хрена ли ты вообще вместо меня решил лечь на амбразуру? — Арс на этой гневной тираде почему-то смеётся, тут же болезненно скривившись. Голова по какой-то причине начинает весить тонну, и мир приобретает размытые очертания, приходится прикладывать колоссальные усилия, дабы не провалиться в манящую бездну, взамен сосредоточившись на лице Антона. — Вполне достойная графа кончина, репутация оправдана, ты так не считаешь? — уголки его губ медленно сползают вниз, а выражение лица становится серьёзным. Каждое последующее слово отнимает и без того крошечные остатки сил и энергии. — Защитил честь возлюбленного, прямо как на дуэли, пусть и противник выдался на редкость гнусным. — На слове «возлюбленный» брови Антона удивленно и ошарашенно поднимаются вверх, но Арс не дает ему вставить и слова, продолжив: — Шаст, я бы умер за тебя, без всяких шуток, я… — с этими словами он, не в силах справиться с давящей темнотой и слабостью, отключается. Антон не успевает осознать, в чем ему только что признались, так как пространство вокруг него за секунду заполоняется звуками: топот нескольких пар ног, вопрошающие голоса о том, что же здесь все-таки произошло, испуганно-отчаянные резкие вздохи и даже вскрики. К счастью, для предпринятия дальнейших действий вовсе не требуется участия самого Шастуна, иначе дело было бы обречено на провал. Вокруг разворачивается неугомонная активность: кто-то вызывает скорую, попутно отправляясь за аптечкой в гримерку, кто-то следит за тем, чтобы преступник не пришел в себя раньше времени, вместе с тем одной рукой набирая номер полиции, кого-то отпаивают успокоительным. Во всей этой суматохе константой остается лишь вцепившийся в Арсения мертвой хваткой Антон, который не отпускает его окровавленную ладонь и находится в некой прострации. Кажется, он отключился вместе с Арсом, и сейчас на земле осталось лишь его бренное тело, а душа тем временем мысленно углубилась в далекие дебри. Очнуться от оцепенения его заставляют санитары прибывшей в на удивление рекордно короткие сроки скорой. Одного взгляда на парня оказывается достаточно, чтобы позволить ему проехать с ними. Остальные же следуют за каретой скорой помощи на машине, оставляя Стаса разбираться с полицией.***
«Кретин, дебил, придурок конченый» — мысленно сокрушается Антон, сидя в салоне мчащегося на высокой скорости транспорта. Ведь проще ругать Попова на чем свет стоит, чем обдумать ситуацию, в которую они оказались втянуты сегодня. А поразмышлять было о чем. Например, о сказанных Арсением словах о готовности умереть за него, правдивость которых он какого-то черта лицезрел уже сегодня. О том, как он, не раздумывая, кинулся на этого психа, защищая Антона. «Тоже мне, героя из себя корчит» — продолжает злиться Шастун, признавая в итоге, что никого он из себя не строит, в этом весь Арс: самоотверженный, чтоб его. Сколько шуток он сам отпускал насчет самовлюбленности брюнета, в глубине души прекрасно зная о том, что тот в лепешку расшибется ради близких. Блядь, да его долбаного благородства хватило бы сполна, чтобы так же кинуться на выручку и вовсе незнакомому человеку. Порой Антон удивлялся, как в одном человеке могут так причудливо и вместе с тем гармонично сочетаться детская непосредственность и подростковое безрассудство с ярко выраженным мужским стальным и непоколебимым стержнем. Об этом, конечно же, рассуждать было легче, чем о том, что все, произошедшее сегодня, значит для них двоих, что будет дальше, и почему он сейчас продолжает судорожно цепляться за раненого коллегу. Не отпуская его ладонь ни на секунду. Наплевав на то, что о нем подумают или уже подумали санитары. И почему страх липкими пальцами сковал самые потайные уголки души, куда он уже очень долго успешно не заглядывал. И уж совсем ему не хочется развивать мысли в отношении уверенно сказанного Арсением слова «возлюбленный». «Пиздец» — резюмирует Антон, куда ни плюнь — везде болото. Устав изводить себя умозаключениями о чувствах и решив закопать их поглубже, хотя бы на время, он ныряет в другую пучину — беспокойство о здоровье друга никуда не девалось и все еще с ним. Так что он лишь крепче сжимает его руку и, сцепив зубы, проклинает сегодняшний день, а заодно и загруженность дорог в это время, которое тянется жевательной резинкой с давно опостылым вкусом горькой тревоги на губах.***
Бесконечная суетливая череда действий, которая началась еще на сцене, вновь набирает обороты. Антон не помнит (или не хочет помнить), как они наконец доехали до больницы, как Арса погрузили на каталку, а к Антону тут же присоединились приехавшие друзья, как врач приказал подготовить операционную. В себя он приходит только когда оказывается перед дверью этой самой операционной. Гул взволнованно бьющихся о черепную коробку мыслей не стихает ни на миг, однако обратно погрузиться в себя ему не дают. Антон все понимает, не он один же переживает за Арсения, и позволяет забомбить себя вопросами. — Расскажешь, как так получилось? — Дима выбирает спокойный размеренный тон, чтобы не раздражать и без того взвинченного друга. — Что тут, блядь, рассказывать? Мы с Арсом последними оставались на сцене, сами же помните, что вы все посваливали куда-то. Нам девчонка пакеты вручала, ну и мы как обычно пофоткались и… — А псих этот откуда взялся? Куда охранники смотрели? — перебивает Сережа, ударив кулаком в стену. Антон морщится и, подавляя в себе желание сорваться на друге за нетерпеливость, продолжает: — Охранники свалили, видимо, вместе с вами, я их не заметил. — На этих словах Оксана бормочет что-то вроде «Я с ними разберусь» и внимательно слушает дальше. — Чувак этот, вроде, из подсобки вышел, ну той, что за сценой. Сказал, что уборщиком работает и фотку попросил. Арс, добрая душа, и повелся, а мужик, сука, вместо телефона нож достал. — А он как-то свои действия объяснил? — Дима цепляется за выбранную тактику «делай вид, что все нормально», чувствуя, впрочем, что уже не может игнорировать нарастающее беспокойство. — Слушай, ты из себя следака что ли строишь? Что за деланно-равнодушный допрос блять? — взорвался Матвиенко. — Остынь, Сереж, — Оксана несильно сжимает его плечо, давая понять, что он не один. — Мы все переживаем за Арсения. — В ответ мужчина устало выдыхает, пробурчав извинения. — Угомонились? — Дождавшись дружного кивка, Антон продолжает. — В общем, назвал он нас педиками и давай ножом размахивать. А Арс тут же ему наперехват бросился, не зря мы шутим, что не в том он веке родился. Короче, Рембо наш с ним справился, мы повалили его на землю, но этот падла мне подсечку сделал. И, — судорожно вздохнув, Антон признается, — блядь, это я виноват, что Арс здесь оказался. — Лица ребят удивленно вытягиваются, ожидая продолжения. — Этот псих дотянулся до второго ножа и хотел меня им пырнуть, но Арсений кинулся ему наперерез и в итоге сам на нож напоролся. — Антон закрывает лицо руками и злится сам на себя. — Пургу не гони, Тох. — Матвиенко хлопает его по спине. — Никто, кроме этой скотины, не виноват. — Дима и Оксана так же уверяют его, что он тут не причем, после чего девушка временно удаляется, чтобы сообщить Стасу подробности случившегося и узнать, как все прошло с полицией. «Надо проконтролировать, чтобы информация не просочилась в СМИ» — думает она на пути к выходу. Парни остаются ждать новостей.***
Когда им наконец-то сообщают, что операция прошла успешно, жизни Арсения ничего не угрожает, и его состояние стабильное, Антон успевает сменить десятки поз на узкой лавке, вышагать сотни раз из одного конца коридора в другой, примерно столько же раз обругать себя последними словами и скурить мириады сигарет. Облегчение волной окатывает собравшихся, и дышать становится чуточку легче. Правда, увидеть пострадавшего пока нельзя, ему нужно отойти от наркоза и набраться сил и энергии. Поблагодарив врача, ребята собираются по домам, между прочим отмечая, что им всем тоже не мешало бы выспаться и поесть. Антон на это утверждение лишь отмахивается, упрямо поджимает губы и безапелляционным тоном заявляет, что останется здесь и дождется, пока Арса можно будет навестить. Он прогуливается с ними до ближайшего кофейного аппарата, заливается еще одной, неизвестно какой по счету дозой спасительного напитка и возвращается на свой уже новый пост у палаты Арсения. Теперь, когда за состояние брюнета можно волноваться чуточку меньше, Антон решает, что довольно игнорировать рой мыслей у себя в голове. Время разложить все по полочкам. Порой люди сами усложняют себе жизнь, придумывая правила, законы и условности, цепляя ярлыки, что лишают эту самую жизнь привлекательности и ярких красок, а их самих — счастья. И лишь выбивающие их из колеи из ряда вон выходящие события словно раскрывают им глаза, заставляя взглянуть на все с другой стороны, под иным углом. Ведь в конечном счете все можно исправить, изменить, подкорректировать, пока человек жив. Именно смерть является той самой точкой невозврата, лишающей права на второй шанс. И именно такой шанс был дарован им двоим. Шастун никогда не был фаталистом, но он был бы полным идиотом, если бы не оценил подношение судьбы и не воспользовался им. Внутренне содрогаясь, он представляет, что было бы, закончись ситуация печальным исходом. И понимает: ничего, абсолютное н и х р е н а. Все бы закончилось с уходом этого человека, он бы закончился. От него, Антона Шастуна, ничего бы не осталось. И в нем бы ничего не осталось. И этот вывод становится решающим. Какой смысл убеждать себя в обратном, если очевидно, что Попов ему жизненно необходим? Если даже нет смысла скрывать, что за всей его злостью на мужчину скрывается страх потери. Если без него все напрасно и зря, и нет этого самого смысла. Только это сейчас и имеет значение, об остальном они подумают потом. Придя к такому выводу, парень наконец забывается поверхностным сном, и, когда какое-то время спустя медсестра легонько трогает его за плечо, сообщая, что он может ненадолго навестить пациента, Антон входит в палату, оставив всякие сомнения в прошлом.***
Свет в помещении приглушен, и в целом обстановка ничем не отличается от среднестатистической больницы, коих Антон повидал немало в своем чересчур бурном и травмоопасном детстве в Воронеже. Арсений, даже после операции, с еще более черными мешками под глазами, все еще умудряется выглядеть шикарно, и в другой ситуации Антон бы непременно постебал его за то, что брюнет явно продал душу дьяволу за такой великолепный внешний вид. Но сейчас шутить не хочется, ничего не хочется, кроме как снова взять его за руку, ухватиться и держаться всю жизнь. И Антону и правда плевать, что это желание делает его похожим на героиню какого-то подросткового романа, впервые испытавшую влюбленность. Арсений заслуживает честности и искренности, хотя бы сейчас, после всего произошедшего. Мужчина лежит на постели, прикрыв глаза, а, услышав звук открывшейся двери, приподнимает голову, и его лицо освещается слабой, но такой родной улыбкой. — Привет, — негромко здоровается Антон, берет стул и подсаживается ближе. Он, как и собирался, берет брюнета за руку и невесомо поглаживает ее кончиками пальцев. — Привет, — хриплым и уставшим голосом отзывается тот. Ему хочется говорить, хочется наконец прояснить ситуацию, ведь внутренняя энергия и запал не стихли даже сейчас, однако они в корне не совпадают с нынешним физическим состоянием. Арсений упрямо борется с таким положением вещей, пытается начать тот самый важный и необходимый им обоим разговор, но Антон лишь мягко прерывает его, вынуждая помолчать. — Арс, — глядя в такие же невероятно синие глаза, произносит шатен, — у нас еще будет много времени на разговоры, а пока тебе лучше отдохнуть и набраться сил. Я никуда не денусь и буду рядом. — Слегка наклонившись, Антон легко проводит по волосам мужчины, поправляя челку, и на секунду прижимается к его губам. Мгновение спустя шатен возвращается на место и негромко произносит: «Спи, я останусь с тобой», зная, что тот поймет, что речь идет не только и не столько о сегодняшнем дне. Арс улыбается кончиками губ и проваливается в целебный сон. Позже они не раз и не два будут выяснять отношения, говорить о чувствах и любви, спорить, ругаться и мириться на этой почве, решать возникшие трудности и проблемы — в м е с т е. А пока Антон наблюдает за спящим мужчиной, все так же держит его за руку и окончательно успокаивается: у них все будет х о р о ш о.