О неосторожности, любви, человеке и демоне

      — Они это видели? — в голосе Никиты ни капли страха, только вполне обоснованное беспокойство. И небольшая одышка.       — Ты о чем? — голос Олега ровный, бархатный и чуть томный.       — Подойди к зеркалу и посмотри на себя, — Никита взял Олега за плечи и довольно грубо усадил его за гримерный столик. В зеркале моментально отразился чуть растрепанный после концерта с песнями и плясками мужчина нечеловеческой красоты.       Собственно, человеком он и не был. В гримерной царила полутьма, и взгляд Олега не сразу зацепил в отражении то, из-за чего так переполошился Никита. На его голове чернела пара небольших аккуратных рогов.       — У тебя хорошо получается их скрывать, что сейчас случилось? — Никита наклонился к Олегу, положил подбородок ему на плечо и перешел на шепот. — Ты перед спектаклем не пил?       Никита внимательно смотрел в зеркало на отражение блестящих от света лампы черных глаз Олега — коллеги, наставника, друга и самого любимого мужчины на свете.       — Не пил. И ты это прекрасно знаешь.       — Олег, они на тебя во все глаза смотрели. Они тебе несли цветы. Олег, они все видели.       — Ну и ладно, — после финального спектакля сезона на Олега напал привычный пофигизм. — И что они сделают? Напишут в очередной газетенке, что Меньшиков сбрендил и надел на спектакль игрушечные рога? Или заявят, что я демон?       — Олег, ты что, не понимаешь? — Никита терпеливо продолжал. — Это тебе не полосатый пиджак с шортами. Это не выступление в спортивном костюме. Это даже не наши с тобой похождения на съемках «Теленка», после которых меня резко перестали приглашать сниматься!       Олег закатил глаза. Он любил Никиту, как никогда никого не любил до него. Он был готов сделать для него все, все бросить к его ногам. Никита это прекрасно знал и честно старался забыть, что из-за Олеговой неосторожности все когда-то и рухнуло. Однако в минуты особого душевного неравновесия эта мысль все же приходила в голову, словно непрошенный гость.       — Никита, сколько еще раз мне надо извиниться, чтобы ты меня простил? — тяжело вздохнул Олег. После часа с небольшим «Оркестра мечты» он всегда чувствовал себя немного разбитым. Те, кто считают, что демоны не устают, как правило, ошибаются.       — А я на тебя и не злюсь. Я люблю тебя и не хочу, чтобы та история с самоубийствами снова всплыла.       Чем старше становился Никита, тем реже говорил о чувствах. А когда-то Олег его еле удержал от крика на всю набережную «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ОЛЕГ!!!» Никита же, в свое время, уберег его от той жутковатой истории с самоубийствами. Хотите верьте, хотите — нет, но Олег правда к ней был непричастен, несмотря на свою демоническую сущность.       — Не волнуйся, об этом все забыли, — Олег был сама невозмутимость. Он говорил медленно и, постепенно расслабляясь, сползал по спинке кресла. Пиджак задирался от перемены позы.       — Не забыли. Про нас тоже все на время забыли, а после популярности «Гоголя» мигом тебе припомнили, как мы с тобой…       — Расслабься. Зато мы были счастливы, — промурлыкал Олег и, прикрыв глаза, блаженно улыбнулся. Рога на голове он так и не соизволил спрятать.       В далеком 2004 (а кажется, будто только вчера) они с Олегом закрывались в жарком гримерном вагончике. Олег так же улыбался, аки сомлевший черный кот, и абсолютно по-кошачьи терся головой о щеку Никиты. Никита же захлебывался ощущениями, изо всех сил сдерживал стоны и исступленно целовал родные губы, словно боялся, что кто-то придет и отнимет у него его Олега. Тогда же, в 2004, Олег впервые за годы знакомства потерял контроль, и на его голове стали отчетливо видны рога. Небольшие, аккуратные, угольно-черные. Чуть загнутые и с относительно не острыми концами, покрытые будто бы бугристыми кольцами. От них было не отвести взгляда. Олег сразу это понял и испугался. Видимо, боялся, что Никита не поймет этого и уйдет навсегда.       Никита тогда только шало улыбнулся, хмыкнул и безо всякого предупреждения запустил руку в густые черные волосы, пропустил их между пальцами, словно наслаждаясь, а потом огладил рог, ощутил рельеф под подушечками пальцев. Сначала нерешительно, боясь неодобрения, а потом, почувствовав молчаливое согласие, погладил уверенно. Будто всю жизнь только и делал, что ласкал рога черноглазым демонам. Он на всю жизнь запомнил, как Олег опустил веки, обрамленные густыми ресницами, разомкнул губы и запрокинул голову, подставляясь под прикосновение.       — Флешбеки мучают? — из ступора его вывел голос Олега.       — Считай, что да. Какой ты продвинутый, какой прогрессивный… — шепот стал совсем тихим и интимным. Никита, секунду помедлив, коснулся языком мочки уха. Услышал вздох. Вдоль позвоночника пробежал жар. Никита вобрал мочку уха в рот, обхватил губами. Еще вздох, более глубокий. Приятное тепло укутало все тело.       — Никит, что ты делаешь? — хриплым голосом спросил Олег. Его голос становился таким, когда он возбуждался.       — Я? Я тебя люблю, вот что я делаю. Днем и ночью, зимой и летом, вот уже лет -дцать, — видимо, это была последняя связная мысль, которую Никита смог высказать за сегодняшний вечер. Его дыхание учащалось, низ живота приятно сводило, а в брюках тяжелело и наливалось кровью.       Олег в очередной раз довольно улыбнулся и потерся рогатой головой о щеку Никиты, как тогда, в 2004, когда Никита впервые увидел рога и так беззастенчиво их погладил.       От прикосновения волос, жестких от лака, и теплых рельефных рогов у Никиты земля ушла из-под ног. Он обнял Олега со спины и нежно поцеловал в макушку. Олег зашептал что-то малосвязное и, возможно, на родном языке. Этот факт окончательно убедил Никиту в правильности того, что он делает, и он продолжил целовать седеющую макушку, постепенно перемещаясь к рогу. Когда он обхватил губами рог и отточенным движением принял его в рот, Олег тихо застонал. Никита сосал рог, обводил языком, пошло причмокивая, все сильнее возбуждаясь от стонов Олега, которые становились громче.       Отвлекшись от одного рога, он начал проделывать все то же самое со вторым, непослушными руками пытаясь расстегнуть пиджак и рубашку Олега. Тот, запрокинув голову и прикрыв глаза, ерзал и извивался от его ласк, и ему безумно хотелось избавиться от всей этой мешающей одежды, поэтому он споро помог Никите снять и пиджак, и рубашку, и расстегнуть ремень на брюках.       Жадно целуя шею, Никита уверенно запустил руку в штаны Олега. Стон. «Да, вот так, еще!» Собственное возбуждение уже мешало стоять. Мысли путались. Никита отстранился от шеи и закусил губу.       — Ну нет, мальчик мой, — внезапно прорычал Олег и поднялся с кресла, как был, со спущенными штанами. Его член стоял и в свете лампы сверкал от смазки. От этой давно знакомой и привычной картины Никита охнул.       — Облокотись на стол, — даже в полушаге от оргазма Олег ухитрялся приказывать так, что его невозможно было ослушаться.       Горячие руки скользнули под рубашку и огладили живот и грудь, отчего внутри все сжалось. Никита тихо застонал и выгнулся навстречу ласкающим его рукам.       — Раздевайся.       Из положения раком снять одежду оказалось не так сложно, как это думалось, и вот они оба голые, раскрасневшиеся и возбужденные прижимались друг к другу. К бедру Никиты прижималось возбуждение Олега, его собственный член изнемогал, требуя внимания, а темное зеркало безучастно отражало эту красоту. Никита залюбовался отражением Олега. Светлая кожа, огромные глаза, которые от полумрака и возбуждения казались угольно-черными, закушенная губа.       Сильные руки властно проходились по его животу, бедрам и груди.       Олег резко надавил на спину Никиты, и тот прогнулся, опершись на стол. За его спиной раздался причмокивающий звук, и спустя бесконечно долгие секунды в него погрузились два скользких от слюны пальца и задвигались, бережно, но настойчиво растягивая. Резкая боль, как бывает поначалу, довольно быстро сменилась тягучим удовольствием. От каждого движения пальцев все тело будто прошивало разрядами тока, вызывая долгие гортанные стоны, и невыносимо хотелось большего.       — Олег, — еле-еле пробормотал Никита. Язык заплетался. — Олег, пожалуйста…       Пальцы вышли из него. На смену им пришел распаленный лаской член.        «Боже, да!»       Никита стонал и извивался. Сильные руки придерживали его бедра, направляя. С каждым толчком невыносимая сладость заполняла все его тело, рискуя выплеснуться наружу. За спиной раздавалось тяжелое дыхание Олега.       Никита потянулся к перевозбужденному члену, чтобы помочь себе, но Олег умудрился шлепнуть его по ладони. В следующую минуту он по-хозяйски огладил член Никиты рукой и начал его ласкать, двигаясь внутри все быстрее.       Никита зажмурился. Слишком хорошо. Слишком сладко. Слишком, всего слишком с этим черноглазым демоном, которого прислали на землю, чтобы его, Никиту, мучить. И это была самая сладкая мука.       Ощущения захлестнули через край, и Никита с громким стоном кончил прямо в ласкающую его руку. Спустя пару размашистых толчков кончил Олег, и Никита почувствовал, как внутри него разлилась теплая сперма.       — Люблю тебя, — прошептал Олег и нежно поцеловал Никиту в губы. Тот ответил на поцелуй, неловко, трясущимися руками, пытаясь обнять Олега за шею.       — Ты дверь гримерки закрыл? — от внезапного вопроса Никита широко распахнул глаза. Ну конечно же, нет! — Значит, тебя не беспокоит, что это тоже мог кто-то увидеть?       — Мне плевать, — громко ответил Никита, разворачиваясь к Олегу, любуясь его неправдоподобной красотой и нежно, будто боясь сделать больно, поглаживая его рога.       Демон улыбался, будто наевшийся сметаны кот. Его глаза блестели.