***
Чимин восседает за столом, переписываясь со своей девушкой, Юнги курит на балконе на пару с Тэхёном, и оба перекидываются словечками, Джин почти спит на диване в гостиной, потому что целый день в его конторе — это не шутки. Хосок доливает себе коньяк, вертя в руках бутылку туда-сюда, Намджун же открывает новую банку пива. Не пить не получается, когда собирается вся компания. — Значит, ты её поцеловал, и она не брыкалась? — кивает Намджун, осмысливая. — Ну так спаивать надо! — Я не могу заставить её встречаться со мной посредством алкоголя, — отвечает Чон, заливая в себя ещё рюмку и морщась от горечи в горле. — Не могу же я всё время доводить её до состояния нестояния, что это будет тогда? — Хорс, алкоголь как смазка, понимаешь? — тот мотает головой и хмурится. — Ну и сравнения у тебя, — подначивает Чимин. — Круче ничего не мог придумать? — Помалкивай в трубочку, наполовину окольцованный, — парирует Намджун. Чимин только отмахивается, продолжая ворковать с Соён по голосовым сообщениям. — Короче, для начала её можно и спаивать. Будете прикольно проводить время вместе, наутро просыпаться в одной постели. Если её только что отшили, то мужского внимания явно не хватает. — А потом? — Потом ей самой захочется с тобой просыпаться в одной постели, а ты тут как тут, весь из себя такой… ну ты понял, — хмыкает Ким, — бля, эти двое там теорию заговора строят? — кивает он на курящих на балконе. — Не думаю, что это хорошая идея… — язык у Хосока немного заплетается, хотя пьяным он себя не чувствует. — Её ничего не подкупает. — А ты её подарками не заваливал? Самое время! — Не сработает, — Хосок бы и рад, но уже представляет, как Сыльги дубасит его по шее розами с шипами и рвёт подаренные кулончики с браслетиками. Что таким сильным и независимым дарят-то вообще? — Может, надо создать ситуацию, при которой она будет чувствовать себя в опасности, а ты такой рыцарь — хоба! И спасёшь её? — предлагает Пак. Намджун смотрит на него, как на дурака. — Что? Уже и предложить нельзя? Между прочим, Соён так и согласилась стать моей девушкой. — Да ну? — Ну почти… — он заносит руку за затылок, почёсывая. — Там вообще скомканно всё получилось. Юнги! — зовёт Чимин друга, который только возвращается обратно на кухню. — Как ты Чонын предложил стать твоей девушкой? — Я не предлагал, — старший садится за стол, пропуская вперёд Тэхёна. — Там сами всё предлагали и давали. Меня не спрашивали даже. — Его не спрашивай, он пострадавший, — ржёт Хосок. — Так, ещё варианты есть? Или ходить мне до конца жизни холостым или женатым на работе? — Да чего думать-то? — подаёт признаки жизни Сокджин, как всегда вовремя встрявший в разговор. — Берёшь, закидываешь на плечо и уносишь! Но сначала одариваешь подарками, спаиваешь и спасаешь там от чего-нибудь, от собачки дикой, например. — А потом спариваешь, — добавляет Пак, и все ржут. — Профит! — Блять, ну советнички, — Хосок пробивает ладонью лоб, хотя сам сдержать улыбки, — что бы я без вас делал.***
Домой Юнги возвращается среди ночи. В его комнате горит приглушённый свет. Он выпил не так уж и много, так что голова не тяжёлая и вполне соображает. Он медленно раздевается, скидывает с себя пальто и идёт прямиком в спальню. Чонын не спит — как он и думал, дожидаясь его и читая какую-то книжку. Его появление заставляет её оторваться от чтива и сложить руки на груди. — Не смотри так грозно, ты же сама меня отпустила, — Юнги ласково улыбается, по пути пытаясь снять свитер и расстегнуть ремень на джинсах. — Я не злюсь, с чего ты взял? — отвечает девушка, вылезая из-под одеяла, свешивая ноги с кровати и вылавливая его за руку, чтобы подошёл к ней. — Пил много? — Ну… — он прищуривается, — где-то рюмок пять-шесть. Не очень много, — он чувствует её руки на ремне и ширинке и изгибает бровь. — Ну вот и отлично. День рождения Чимина через неделю, верно? Значит, я могу там выпить рюмок пять-шесть чего-нибудь. — Ты охуела, — теперь брови приподнимает она, и он осекается, — милая? Мы так не договаривались. — Я так сама решила, а ты считай что согласился, — Чонын обнажает ровные белые зубы и показывает ему кончик своего языка. Юнги обхватывает кисть и заставляет её резко подняться на постели, чтобы быть почти одного роста. Теперь она смотрит на него сверху вниз, чуть возвышаясь, а мужчина кладёт ладони на ягодицы, прижимаясь лицом к её животу, скрытым только за шёлковым халатиком. — Не вредничай опять, пожалуйста, — ласково просит Юнги, пока ещё совсем не настраиваясь спорить. — Давай я разрешу тебе пару коктейлей, не больше? — Почему ты решаешь? — Мы оба решаем, — возражает он, — сегодня ты разрешила мне выпить с друзьями, завтра я разрешил тебе потусоваться с девчонками. Разве не справедливо? — А если я тебе больше не разрешу? — она складывает руки на груди. — Прослывёшь тираншей и друзья придут меня вызволять, — он улыбается, — ну ты чего? — А если я хочу напиться, а ты мне не разрешаешь? — Хочешь напиться — напейся, но будь готова к последствиям, — соглашается Мин, и она затихает. — Если мы всё выяснили, то я разденусь? Я хочу спать. — А я хочу трахаться! — опять начинает Чонын. Юнги прикрывает глаза. — Ну и как будем искать компромисс? Я иду в душ? — Что-то всё-таки случилось, пока меня не было? — проницательно подмечает он. — Иначе ты бы так не выносила мне мозг. Он отпускает её и идёт к шкафу, чтобы переодеться, а Чонын так и остаётся стоять посреди кровати. — Чонын? Будем молчать? Мне не одеваться и собираться с тобой в душ? — Ничего не случилось, маман случилась, — тише бурчит она, опускаясь на пол, стараясь не пересекаться с Юнги взглядами. Тот только вздыхает, потому что чего-то такого он ожидал. Вряд ли его отец и мать Чонын дали бы им спокойно жить, не вмешиваясь в их отношения. По крайней мере это точно не в характере отца, хотя он с ним после выписки Чонын и не связывался больше. — Ну? И чего хочет? — Как обычно, требует меня домой, — девушка вздыхает. — Ну мало ли чего она требует, — отмахивается Мин, — для того, чтобы отнять тебя у меня, ей придётся вызывать корейские спецслужбы, а до этого, я надеюсь, не дойдёт. Девушка сквозь плохое настроение усмехается, чуть остывая, и Юнги всё-таки натягивает на себя пижамные штаны. — Ложимся спать? — Нет, я просто так, что ли, про душ упомянула? — Ну Чонын… — стонет он. — Может завтра? Утром, а? — Я не поняла, ты меня что, не хочешь? — Да даже во сне, утренний стояк подтвердит! Давай до утра, а? Она смеётся. — Ладно, но учти, утром простым всунул-высунул-пошёл не отделаешься, — она пригласительно хлопает по постели, залезая под одеяло, и Юнги плетётся к ней, блаженно откидывая голову на подушку. — Это я уже понял.