Когда ты бегаешь по коридорам

POV Директор В какой раз я хожу по этим длинным коридорам и всегда вижу одно и тоже: Балди в своем кабинете дает азы в знании математики, хотя для него это и был чуть ли не смысл жизни, ему уже давно надо было бы понять, что никому не интересно что он там бубнит себе под нос. Хотя для его учеников нет другого выбора, кроме как "радоваться новому решенному уравнению", так как многие прекрасно понимали, чем может кончится все это. Хулиган снова буянит в коридорах, стоя в своей дряхлой, как моя жизнь, толстовке, хотя казалось, что это единственное что ему подходит. Объяснять ему что либо уже не имеет смысла - постояные побеги из кабинета и скандалы просто начинают надоедать, и просто уж лучше он будет рушить планы учеников, чем мой план работы. С моей стороны это может быть лицимерно, но и у нас не школа для проблемных детей - я сделал все, что было в моих силах. Уборщик, носочек, первый приз...все они были так однообразны, что уже ничего не могло меня удивить. Поездки по всей школе на швабре, как утренний дождик в сентябре месяце, а отшивать от себя недо-робота подростка словно обычный завтрак из яиц и бекона. Но всегда была она. Единственная единица в уравнении, которая давала положительный результат... Я не знал ее имени, что было странно, ведь я был директором в данной школе, и о многих учениках я знал больше чем о ней, но ее просто называли Игрулей. Она никогда не расставалась с своей скакалкой и всегда хотела играть с кем то. Я не видел ее глаз, но радость в ее милом, но при этом громком голосе, показывала ее энтузиазм. Единственный, с кем она могла играть без каких либо ограничей и смущений, к кому она могла прибежать в слезах и начинать говорить своим заплаканным голоском, который в эти моменты был тише, чем писк мыши, когда ее скакалку в очередной раз порвали - я. Я всегда был готов успокоить ее, дать ей ее любимый шоколад из автомата, просто попрыгать с ней через скакалку в свободное время, выслушивать ее детские фантазии и идеи...она была моим островком счастья, среди всего этого дерьма. Я не могу сказать что чувствую к ней что то пошлое. Когда я вижу ее в коридоре, у меня возникает чувство, что я должен защитить ее хрупкое тело от рук Балди, сделать все что угодно, чтобы она не плакала, и ее хрустальные слезы не текли по ее щекам. Я чувствую между нами связь. Она не может без меня, и я не могу без нее.