***
Оставалось два дня, но Луиза уже не могла спать от радостного волнения. Отец обещал ей новое платье и книжку из города, Якоб подробно выспрашивал, какого цвета жемчуг она предпочитает, подруги тоже загадочно подмигивали и улыбались… А ещё Луиза просто изводилась в ожидании чего-то грандиозного. Чего-то совсем другого порядка, нежели платье, книжки и украшения. Вот и сегодня она проснулась на заре, повертелась немного в кровати, щурясь от ярких лучей восходящего солнца, поняла, что уснуть снова не удастся, и вышла в сад. Отец уже уехал в город – за угощением для праздничного стола и за подарками. С одной стороны, без него дом всегда казался каким-то тоскливым, но с другой, это значило, что сегодня к ней мог зайти Якоб. Пока что отец ничего не знал… По крайней мере, не знал ничего конкретного. Луиза уже не раз осторожно заводила разговор на тему замужества, спрашивая, какого бы он хотел иметь зятя… Отец неизменно отвечал, что выбор мужа – прежде всего её, Луизы, дело, и если она найдёт себе того, кто придётся ей по сердцу и кто полюбит её, то он благословит её брак без сомнений, кем бы ни был будущий зять. Но всё же она опасалась, входит ли в это «кем бы ни был» управляющий графа фон Вальтера. Она познакомилась с Якобом во время рождественских гуляний, когда народ из деревни и жители замка вместе веселятся на рыночной площади и не особо различают, кто из них кто. То есть, конечно, о существовании Якоба Луиза знала и раньше, даже видела его во время выездов графа в деревню, но понятия не имела, что он за человек. А тут так вышло, что он встал рядом с ней на празднике на второй день Рождества, и они успели поздравить друг друга, посмеяться над разыгрывающемся в ближайшем балагане кукольным спектаклем и съесть по целому ломтю штоллена, прежде чем Луиза, собственно, узнала управляющего. – Господин Вурм! – в испуге воскликнула она. – Простите, я сразу не поняла… – Ну что вы, фрейлейн Миллер, ничего страшного. Луиза смутилась – такое обращение она слышала только от продавцов в городах, да и то она всех просила называть её по имени. – Меня зовут Луизой, – тихо поправила она, покраснев. – А меня Якобом, – с видимым облегчением ответил Вурм. – Терпеть не могу свою фамилию! Луиза, вы, должно быть, замёрзли – может, пойдёмте попьём горячего шоколада? – чуть поодаль действительно был столик, за которым одна из графских поварих разливала шоколад. Якоб галантно взял Луизу под руку и сделал поварихе знак. Та немедля наполнила до краёв две чашки. На следующий день они опять встретились на том же месте. И на третий день тоже. Когда закончились зимние праздники, Якоб стал приезжать в деревню просто так. Сперва Луиза немного стеснялась его ухаживаний – ну как же, управляющий самого графа! – но постепенно перестала. С Якобом всё складывалось прямо само собой – если прежде ей приходилось делать усилие, чтобы поддерживать беседу с деревенскими парнями, которые или считали её ребёнком, или, наоборот, через каждое слово сбивались на сальные прибаутки, то разговаривать с ним было очень легко и приятно. А от его бархатистого голоса и извечной чуть насмешливой улыбки замирало сердце и кровь приливала к щекам. Такой заботы, какой окружал её Якоб, она не видела ни от кого, кроме отца. Казалось, Якоб предупреждал каждое её желание, каждый вопрос, только что на руках её не носил. Он сам выбрал им местечко для свиданий – небольшую уютную поляну на опушке леса, с одной стороны, неподалёку от деревни, с другой, в стороне от основных троп грибников и охотников. Луиза и раньше любила гулять в тех местах, так что никаких подозрений у отца её частые уходы не вызывали. Именно на той поляне две недели назад Якоб предложил ей выйти за него замуж. Они сидели вместе на толстом стволе упавшего дерева, наблюдая за первой в этом году бабочкой-лимонницей – дело было вскоре после Пасхи. Луиза тихонько плела венок из ивовых веток, подставляя лицо солнечным лучам и напевая песенку. – Луиза, ты просто неотразима, – вдруг прошептал Якоб, обняв девушку за талию. – Мы не так давно и встретились, а я уже и жизни не мыслю без тебя. Будь моей женой, дорогая. Эти тайные встречи по-своему прелестны, но хочется, чтобы о нашем счастье знали все. Венок соскользнул с её колен, и бабочка была тут же забыта. Луиза с трудом могла поверить в то, что сейчас услышала. Женой? Он действительно предлагает ей брак? Нет, конечно, она вовсе не собиралась вступать в порочные связи, как гулящая девка – но все их отношения с Якобом, наверное, как раз из-за секретности, казались ей до сих пор чем-то нереальным, словно она видела долгий сон или читала сказку. – Ты согласна, Луиза, скажи? Она опомнилась: Якоб ждал ответа. Обернувшись к нему, Луиза кивнула, чувствуя, как пылает её лицо, и где-то на грани сознания беспокоясь, не слишком ли глупо она улыбается: – Согласна! Разумеется, согласна! Якоб придвинулся к ней, и их губы впервые соприкоснулись. До этого он целовал ей только руку, церемонно, почти невесомо, и теперь от настойчивого, жаркого поцелуя Луизу пробрала дрожь. Забыв о том, что в происходящем не осталось даже видимости приличия, она обвила руками шею Якоба, прижимая его к себе как можно крепче. Он с неохотой оторвался от неё, лишь когда вдалеке пробили часы. – Я должен идти к графу, – пояснил он, продолжая поглаживать её лоб, щёки и волосы. – Ох, Луиза, ты не представляешь, как мне не хочется тебя оставлять. Когда мне лучше поговорить с твоим отцом? – Давай после моего дня рождения, – Луиза сама удивилась, как сел её голос. – Праздничные волнения его так захватывают… – Договорились. Целых полмесяца ждать!.. Ну ничего, я терпеливый.***
– Вурм? – Альберт фон Вальтер с удивлением узнал в приехавшем с утра пораньше госте управляющего своего кузена. – Чем это мы обязаны такой честью? – обычно граф Людвиг редко связывался со своей роднёй, опасаясь, как бы они не разворовали его состояние. – У меня прекрасные новости, – скорбно сказал Якоб и отпил предложенного вина, словно собираясь с духом. – Ваш сын дома? – Нет, уехал к друзьям в гости, – встревожился Альберт. – А что случилось? – Так даже лучше – ему не стоит знать... – понизил голос Якоб. – Ваш кузен... ваш кузен... – С ним всё в порядке? – Альберт сам устыдился того, что в этом вопросе промелькнуло нетерпение. Он был наследником Людвига, и если что... – Более чем, – уныло сказал управляющий. – Он намеревается жениться. – Как? – ахнул Альберт. – Это стало неожиданностью и для меня, сударь, заверяю вас. – На ком?.. – Я не вправе – пока – открывать имени избранницы, так как официальная помолвка ещё не состоялась, но девушка очень хороша собой и молода. Хозяин дома скривился. Нетрудно было догадаться, о чём он думал. – Не расстраивайтесь, сударь! Ещё же неизвестно, будут ли дети... Он же жениться собрался, а не завещание менять! – «Неизвестно»! Сам же ты сказал, что она молода! И брат мой ещё здоров и крепок! – Альберт мерил шагами комнату. – Ну почему, почему? Я-то ладно, но каково будет Рудольфу? Я уже рассчитывал, что могу за него не волноваться, за его благополучие... Ну что такое? – Не сомневаюсь, что достоинства вашего сына помогут ему устроиться в жизни... – Тоже мне, помогут! На одних достоинствах в нынешнем мире не проживёшь! Нужен задаток! – Простите, что расстроил вас... Я не думал, что ваше положение настолько бедственно! – Да у нас просто никогда ничего не было! Живём непонятно как, постоянно в долгах... – Это ужасно, – вставил Якоб, когда Альберт остановился, чтобы перевести дух. – И главное – я же уверен был, совершенно уверен в том, что уж после Людвига-то мы голодать не будем, и Рудольф, мальчик мой дорогой, будет обеспечен на всю жизнь! А теперь? Теперь – что?! Якоб слушал его излияния, дожидаясь нужного момента.***
Луиза не сдержала возгласа восхищения. Ожерелье из крупного голубоватого жемчуга переливалось в лучах солнца, и казалось, что она держит в руках капельки дождя. – Ах, спасибо, Якоб! Какая красота! – Да не за что, милая. Ювелиров из Иннсбрука благодари, не меня. – Так вот ты где два дня пропадал! А я-то думала... – Что ж ты думала? Что я о тебе забыл, глупенькая? – он обнял её за плечи и поцеловал. У Луизы перехватило дыхание – хотя за минувшие с их помолвки две недели они целовались не раз и не два, пылкость жениха её ошеломляла каждый раз, словно впервые. – Желаю тебе вволю повеселиться, Луиза, – прошептал он. – Завтра, как договорились, я приду говорить с твоим отцом, и, надеюсь, это будет последний твой день рождения, который мы с тобой отметим порознь. Счастливо улыбаясь, она закивала, чувствуя, как возбуждённо колотится сердце. Она – невеста! Подумать только! И завтра они всё расскажут отцу, и он, конечно, благословит их – в этот момент Луиза не понимала, как она могла в этом сомневаться – и через несколько месяцев отец поведёт её, наряженную в белое платье, под звон колоколов и звуки органа в церковь, где её будет ждать Якоб, и отец Йозеф соединит их руки... Вскоре пришли Лаура и другие подруги, с гирляндами цветов, лакомствами и маленьким оркестром из рожков, бубенцов и губных гармошек. Они не заметили её волнения – списали его на обычную радость по поводу дня рождения. Праздник действительно прошёл очень весело, но Луизе, чьи мечты были поглощены кое-чем несравненно более значительным, он впоследствии практически не запомнился. Ночью она не спала совсем и ещё до зари вышла прогуляться по деревне. Почему-то вдруг стало страшновато. А готова ли она к такой перемене в своей жизни? Не ошибся ли Якоб? Не слишком ли она молода и неопытна для брака? Не считает ли он её, Боже сохрани, распутной из-за того, что она так... гм... жаждет его поцелуев? День был базарный, и уже с раннего утра на площади располагались торговцы. Хотя Луиза не собиралась ничего покупать – у неё даже денег с собой не было, – она ходила и разглядывала товар на лотках, просто чтобы успокоиться. Она была поглощена внимательным изучением банок с мёдом, решив определить, отличается ли гречишный на цвет от липового, как вдруг до неё донеслась перебранка двух торговок с соседних лотков – ювелирного и с железной посудой. – ...и нечего говорить, что я фальшивками торгую! У меня, между прочим, сам господин управляющий в покупателях! – Так я и поверила! – А что, скажешь, нет? Он три дня назад приходил, шикарные бусы взял из голубого жемчуга. А твои железяки, Тильда, и мужики-то покупать брезгуют! Тильда разразилась потоком брани, но Луиза уже её не слушала. Её словно обдало холодом. Только-только утихомирившиеся непонятные страхи пробудились вновь. Якоб купил ожерелье три дня назад в деревне? Но он говорил, что ездил за ним в Иннсбрук... Ну, мало ли что... может, у него были свои причины... В этот момент послышался цокот копыт, и на площадь вылетел взмыленный конь. На нём сидел смутно знакомый Луизе господин – припомнив, она сообразила, что это кузен графа, Альберт фон Вальтер. – Дорогие сельчане, увы, у меня для вас скорбные вести! – объявил он. – Позавчера ночью во время охоты мой двоюродный брат, граф Людвиг фон Вальтер, был предательски заколот собственными егерями... Холод превратился просто-таки в ледяные тиски.***
Год спустя Заплаканная Луиза присела на диван в комнате, где ей следовало дожидаться приглашения к герцогине Федерике. – Я не могу понять одного, – устало сказал Вурм. – Почему ты отказала мне в свой прошлый день рождения? Я же всегда был с тобой и ласков, и внимателен... Я думал, у нас с тобой было всё решено... – А ты как думаешь? Когда я узнала, что ты вовсе не ездил в Иннсбрук, а вместо этого подстроил гиб... – Тише! – прошипел он. – Луиза, это было случайным совпадением! Я тут совершенно ни при чём! – Почему, в таком случае, ты мне сказал неправду? – возразила она. – Рудольф тебе тоже лгал. – Но он в этом признался и повинился. А ты до сих пор... – Я до сих пор, потому что ничего не было! – туманно выразился Якоб. – И ты уже тогда только подстраивал меня под себя, – всхлипывая, добавила Луиза. – Ты решал, где нам встречаться, ты постановил, что мы будем хранить тайну, потом ты же заявил, что мы должны открыться моему папе... По-моему, я и не любила тебя по-настоящему – ты был так упорен, а я ещё так слабовольна и наивна, что я просто не могла тебе отказать. В лице Якоба читалось откровенное непонимание – он не мог взять в толк, чем Луиза недовольна. За дверью раздались голоса и шаги. – Так, ладно, граф пришёл, – заторопился Якоб. – Всё, вытри слёзки, иначе даже Федерика тебе не поверит. Когда я постучу два раза в дверь, можешь выходить. Он склонился к ней, и Луиза ощутила, как предательски запылали щёки, а губы словно сами приоткрылись. Даже теперь, когда этот негодяй уже не скрывал своего истинного лица, когда она любила Рудольфа – правда любила! – всё равно воспоминания о краткой прошлогодней страсти были... слишком... живы...***
– Я не могу понять одного, – повторял обезумевший от горя граф Вальтер, опираясь на руку заплаканной племянницы. Они возвращались с кладбища в конце похоронной процессии: съездив в Рим вместе со старым Миллером, Федерика сумела доказать, что Рудольф успел раскаяться перед смертью, и чуть ли не на личной аудиенции у папы Пия добилась позволения отслужить по жениху реквием. – Зачем Вурму было всё это устраивать? Я имею в виду, с моим кузеном... Он же после смерти Людвига лучше жить не стал... Он что, о наследстве моём беспокоился? Федерика обернулась на единственную из трёх свежих могил, где не было ни цветов, ни венков, ни даже памятника: – Дядюшка, бросьте, не думайте об этом злодее. Мало ли что ему было нужно! Он не заслуживает того, чтобы о нём вспоминали. Граф Вальтер молча кивал. Кажется, он даже не слышал, что она ему говорила.