Я становлюсь арт-хаусом

Кейтилин Талли чинно сидела в гостиной в доме семьи Ланнистер и медленно водила подушечками пальцев по краям ногтей. — Мастурбировать надо, пока не отрастут, — сказала Серсея, потому что так считала и потому что ей хотелось задеть эту безупречную аристократическую рожу. Тайвин выбирал невесту для Джейме. Такую, чтобы брачный союз способствовал продвижению бизнеса. А Тирион пялился на Кейтилин во все глаза. И даже это раздражало Серсею. Хотя, казалось бы, какое ей дело до карлика. Но этот карлик был — её — младшим братом, и потому обязан был всегда предпочитать её. — Благодарю за совет. Господи, хоть бы скривилась. Каменная рожа. Искусно выточенная каменная рожа. Тайвин позвал Кейтилин на аудиенцию, можно было делать ставки, предложит ли он ей пройти какой-нибудь гарвардский тест на психическую устойчивость. Ланнистеры плохо реагировали на тех, кто не был таким, как они, а Кейтилин не была. Ладно рыжесть — мутация, рецессивные гены Ланнистеров вполне могли побороться с этим, просто чтобы возможные потомки подходили к интерьеру. Но образ мысли требовал тщательной проверки. Тайвин не хотел терять миллиарды из-за принципиальности невестки. — Любить — это желать проводить вместе время и звать к себе, — прошуршал над ухом Петир, как только Кейтилин ушла. Он всё лелеял талант прозаика и так пассивно выражал чувства. Он чувствовал себя классным. Серсее нравилось, потому что она его понимала. — Я становлюсь арт-хаусом, — Петир склонил голову набок, приподнял брови. — Это примерно как раком. Никто не любит арт-хаус. Серсея покрутила пальцем у виска и сделала реверанс. Атмосфера располагала. — Да, да, включай переживания на полную. Сейчас Джейме, который с тобой в романтическом смысле лет с четырнадцати, а во всех остальных так вообще с рождения, согласится на брак, и у тебя появится реальная причина в отместку тоже за кого-нибудь выйти! — Перестань, я люблю эвфемизмы и Джейме! Ланнистеры всегда платят свои долги. А я в первую очередь оплачиваю эмоционально-рыночные отношения, так что следи, чтобы твой кредит не иссяк. — Ты правда считаешь, что я веду счёт? Серсея почти уверена, что Петир ведет счет, и ее это неимоверно бесит. Именно он делает их отношения рыночными — я тебе ровно столько, сколько ты мне, — именно он не позволяет ей поверить в то, что они не рыночные. Но в то же время Петир не понимает, как это работает. — Каждый неотвеченный вопрос отдаляет. — Точно так же, как и претензия на очевидный ответ. Петир тянется к уху, и Серсея знает, что он гладит шрам. Круглый и белый — такой, будто потушили сигарету. Худшее, что может быть в доверительном общении — это односложные ответы. Как чье-то настойчивое дыхание под дверью туалета замедляет процесс; как вопрос про важность времени и комфорта бесит человека, привыкшего покупать самое дешевое; как несовпадение понятий значимости мешает говорить о важном — так, несомненно, Серсея хотела разговаривать с Петиром. Но даже самые добрые слова бесполезны, если человек не может их принять. — Изобилие обесценивает. Но недостаток может вызвать неспособность обработать для употребления. Петир ухмыляется, будто верит в это. Ухмыляется так, будто пришел сегодня в гости к Серсее, а не хвостом за Кейтилин. Ухмыляется так, будто хочет, чтобы восхитительный Джейме и правда сделал предложение не Серсее. Будто это теоретически возможно. Меня нисколько не трогает, кто ты. Мне важно, как ты ко мне относишься. Похвала, одинаковая для всех, — не похвала. — Знаешь, я обсуждаю со своим психологом нашу дружбу. И она говорит, что поначалу что-то выстраивалось, а потом сломалось. И теперь я требую невозможного. Серсея наматывает локон на палец и смотрит на кислотного цвета ногти, которые она может себе позволить при наличии Джейме, и думает, какой океан внимания сумел бы удовлетворить жажду Петира. Или же — чей океан?.. Ответ очевиден, а вопрос неотвечен. И все равно Серсея крепко обнимает Петира — это нужно им обоим, но его взгляд голоднее. Руки страстные и общедоступные одновременно. В этом должна быть какая-то мораль. Сангвиники ненадежны, «близнецы» скачут от крайности к крайности, «дон кихоты» обладают отсутствием эмоционального интеллекта. — Мне просто нравится страдать, потому что мне нечего делать. Это такая встряска для организма? Это всё из детства, и мне надо винить отца? На одной из маленьких табличек, воткнутых в землю горшков комнатных растений, написано: «Там, где внимание, там — ты». И Серсея писала это для Петира и в его присутствии. — У меня какое-то странное ощущение. Мне кажется, я бесконечно стираю черные трусы, но не помню, как их ношу. С розовыми и белыми ровно наоборот: помню, как ношу, не помню, как стираю. — Потому что цитировать жизнь в придуманной реальности — стратегия победителя. Петир ценит эксклюзивность. В общении тоже. Поэтому он едва ли согласится быть частью консилиума по какому-нибудь вопросу. Он хочет быть императором и богом и пить каркадэ по вечерам. Когда освобождаются мысли и ментальное пространство, людям есть куда приходить. Пока замкнут на себе, вращаешься со скоростью света по оси и создаешь барьер из чакры, как в аниме про ниндзя. Близкие люди оказываются сидящими в метро между алкашом, который сразу подобрал свои ноги, и ребенком, играющим в телефон и бьющим локтем в бок при каждом ударе. Странно: как чистить зубы после еды и не чистить перед. Петир, при всей своей одаренности, на редкость невосприимчив к чувствам окружающих. Он будто не осознает, что люди могут испытывать что-то, что мешает им здраво воспринимать реальность. Считает, что всегда исходит из логики, а потому, пребывая в настроении благодушия, удивляется, когда кто-то действует в угоду гневу или страху. Свои же ныряния в негатив Петир любит и лелеет. Они — часть его, а потому естественны. А люди — железобетонные конструкции. Люди не могут испытывать эмоции. — Когда со спины утыкаешься носом в плечо, это скорее приятно, — говорит Серсея. У отца Петира на шее два круглых шрама. Выглядят как заживший вампирский укус. На деле же на шее сидела папиллома, отец купил в аптеке эликсир чистотела, прижег — «засильно» — и обжег. Недавно Петир узнал, что Кейтилин оставалась с ночевкой в доме Старков. Она и Эшара Дейн. Петир почему-то решил, что может понять, как развивались события. И теперь он так же может представлять, как она стонет. «А у Кейтилин охуенная спина и профиль тела». Грубо говоря, мое мировоззрение заключается в следующем: если человек не готов терпеть меня в плохом настроении, в хорошем он мне не нужен. — Тот мужчина был похож на сухое дерево? Петир кивает. — Я угадываю или ты соглашаешься со всем, что я предполагаю, чтобы не выдавать свое мироощущение? Петир кивает. «Дружба — это самое важное для меня». «После Джейме?» «Всё после Джейме». Любовь — это крайняя степень интереса. У Петира убеждение, что его не замечают и нужно привлекать внимание. Отсюда и бесконечное число вопросов. — Что если человек просто выпрыгнул из окна на паре без всякой драмы в предыстории? — Как насчет: дети рождаются со стартовым капиталом, их цель — потратить его на развитие, а не сэкономить, и приумножить; родители не обязаны работать ради детей, они работают для себя? — Что если человек умирает в капсуле заморозки для будущего, а его сосед оттаивает и говорит, что почувствовал это? Если кто-то залезает в мой телефон — то это ментальная смерть. — Человек вырезается из моей жизни с той неизбежностью, с которой невозможно уплыть из государства в центре Европы, у которого нет выхода к морю. Петир ложится на кровать и смотрит вверх. Зеркальные потолки в спальне выдают нарциссов-извращенцев. Общение предназначено для того, чтобы структурировать опыт. Модуль «когда я захочу с вами общаться, вам будет удобно со мной общаться» — социальное дружелюбие включено. Каждый раз, когда я прошу о чем-то, я планирую это получить, поэтому я так резко реагирую на отказ. Кейтилин заходит попрощаться, потому что так велит этикет. На лацкане ее пиджака — брошка с ладонь в виде грифельной ласточки. Серсея отмечает, что Петиру нравится. Близкий человек — это человек, которым тебя можно шантажировать. Тебя не раздражает ничего из того, что не коррелирует с тем, что у тебя ныне в голове. Однажды Петир перестанет быть человеком, которого можно кем-то шантажировать. — Мне нравятся розовые кончики ушей Джейме. Когда мы ругаемся, он сидит перед открытой дверью холодильника и ждёт. Серсея почесала улыбку и положила голову на живот Петира. — Перпендикулярно лежим! — Кейтилин любит шоколад из холодильника. Такой замерзший. Можно делать стружку зубами. Small talk существует, что примериться к категориальному аппарату собеседника. — Я вчера дочитал «Моби дик», и это скучнейшая книга в моей жизни. Я знаю слишком много о китобойном промысле девятнадцатого века. Вплоть до того, сколько человек в шлюпке при охоте на кита, какие функции выполняет гарпунщик, что такое линь и какие виды смотровых гнезд существовали. И я яро горжусь тем, что сумел одолеть это чудное произведение! Я даже тебе его сейчас процитирую. «Я берусь за всё, и достигаю, чего могу». Как тебе оно, а? — Я не хочу быть кошечкой в следующей жизни, потому что хочу ненавидеть людей посредством слов, а не мочиться в тапочки. «Я предпочитаю быть убитым тобою, чем спасенным кем-нибудь другим», — писал Герман Мелвилл помимо прочего (и отличия настоящего кита от кашалота!). Серсея потягивается, прогибаясь через торс Петира. Зачем ползет ещё дальше, пока не свешивается с кровати настолько, что может чувствовать, как грязные носки пахнут кислой пылью под кроватью. — Я сейчас настолько заряжена, что готова снимать короткометражку на телефон. Этакий арт-хаус. — Где закадровый голос будет шептать «Как мало у нас бабушек в шапках, купленных специально для них», и музыка такая нагнетающая, чтоб живот превращался в вакуум. — Не-е-ет, скорее крупный план девушки, у которой прыщи как веснушки, и ей нужно пить восемь-девять угольных таблеток за раз — понимаешь? — А рядом ещё женщина-шуба у прилавка с красной рыбой, и они в магазине и ругаются? И тот же шепот за кадром: «От меня пахнет рыбой и одиночеством. Потому что запах слез в носу — запах рыбы». Серсея ложится на кровать рядом с Петиром и чертит пентаграммы у него на плече. Витиеватые и с разной степенью нажатия. Как фантастические истории про жен алкоголиков и девушек, которых избивают парни уже полгода, а они все остаются с ними — такие, что не веришь, что кто-то в такое попадает. Петир приходит в себя, чтобы ему было удобно. Когда он расстроен и настроен на непринятие людей, он превращается в мебель. Причем в кресло, о ножку которого постоянно ударяешься мизинчиком. Серсея знает это за ним и принимает. Любовь друга без притязаний. Голая благодарность за то, что рядом. «Или одиночество, или я буду включать музыку. Прикинь, как страшно звучит?» Петир не из категории хорошей семьи. Мудрая мысль его толка: покупки надо совершать тогда, когда есть деньги на доставку; чтобы не совершать паломничество к складу в ебенях. Он чудесный, безумно умный и ироничный. Но он не может быть женихом для Талли. И для Ланнистеров, если на то пошло. Странный страх Серсеи: заснуть с живым человеком, а проснуться с мёртвым. — Возможно, мне доверяют, — звучит как начало песни во имя прозы, — чтобы я когда-то смог достоверно написать об этом. Или скорее, поэтому я вызываю доверие, — и да, это она. Металлический шелест волн — музыка. Жизнь это RPG-игра, где ты главный герой, а остальные — играбельные персонажи будто без чувств и будто только ради тебя — ты считаешь. Твой фокус на тебе. Секунда лишнего времени с ненужными людьми превращается в часы. Утренняя тишина звучит, когда существует вероятность ее нарушения, в противовес ночному лунному зареву над кроватью от телефона. — Я думаю, общение должно пройти несколько тестов на целостность. Людям есть о чем поговорить, если они в курсе дел друг друга. Поэтому надо говорить о себе, чтобы постоянно не слушать другого. Чем больше реплик не приходится к месту, тем больше рассеивается внимание к собеседнику в дальнейшем. Самые прочные знания — это те, что получены с интересом. Я не переношу, когда люди ради своего удовольствия мешают другим. И не люблю гиперобщительных. От них разит потребностью в общении. — Моё сознание постоянно слышит голоса, которые ему отлично знакомы. Они выражают мнение, какое, как я считаю, выразил бы человек. В соответствии с моим представлением об образе мысли человека. Хотя, конечно, любые возникающие вопросы нужно решать словами и через рот. Я вот не переношу принятие алкоголя по праздникам и чтобы расслабиться. Зато за «по приколу» и «потому что хочу». Добрые дела нужно делать, а не складировать. Лучше отправить книгу на бук-кроссинг, чем сохранить у себя в пыльном ящике. Деловые отношения — мой любимый формат безразличия.