Ванильная хуйня на двоих

      Второй год в Италии тянулся хуже первого. Язык выучил ещё по приезде, но разговаривать едва получалось. Возможно, и, скорее всего, какие-то психические проблемы. Чимин не знал. Ему просто хотелось уехать домой, откуда его, не пойми зачем, забрали. Ах да, Италия — страна, где он будет счастлив, по словам родителей. С такими танцевальными данными он сможет много зарабатывать. Хотя о танцах своего сына они мало что знали. Просто видели пару раз отрывки из хореографии и хвастались им перед гостями. О том, что Чимин умеет прекрасно петь, они вообще и понятия не имели. Откуда? Они почти не общаются.       К психологу он ходить не хотел. Только плакал по ночам и в школьном туалете. Впрочем, никто и об этом не знал. Друзей не нашёл. Парочка иностранцев из той же школы общались с ним на английском. Классные ребята, не хотели учить язык и тоже мечтали вернуться домой.       Дело было на уроке итальянского. Чимин сидел один, у стены, за первой партой. Класс был почти пустой, практически все сидели за последними партами. Учительница пыталась уговорить их прочесть произведение, которое Чимин прочёл ещё в первый день. Зачем его на три месяца тянуть? «Милый друг» Мопассана. Произведение о жалком альфонсе, который добился высокого положения в обществе путем ублажения дам. И, честно признаться, очень глупых. Что ж, сволочь дю Руа или нет, но эти женщины явно ничего большего не заслуживали. Даже читать было мерзко.       В дверь постучали. Чимин продолжал думать о своём. Только бросил мимолетный взгляд на вошедшего. Затем резко посмотрел ещё раз и с восхищением замер. В класс вошёл высокий широкоплечий парень с ядерно-малиновой головой. Девочки повыпучивали глаза, у всех отвисла челюсть. Он представился, говоря с учительницей с корейским акцентом, она сказала, что ждала его, потом представила классу: — Друзья мои, — на этом моменте Чимин вспомнил, как преподаватель по английскому сказал парню на последней парте, что тот его заебал. Когда пацан приставил ладонь ко рту и сказал, что учитель не может так выражаться, он ему резко ответил, что ему похуй и попросил сдать дневник для замечания. Понятно, почему на английском всегда все работают. — Друзья мои, у нас в классе новый ученик. Он немного запоздал к началу учебного года. Его зовут Чон Чонгук. Чонгук широко улыбнулся, хотел сесть с девочкой за первой партой посреди класса, но она занервничала и сказала, что любит сидеть одна и будет рада, если он сядет в другом конце класса. Все заржали. Никто не хотел, чтобы Чонгук с ними садился и Чимин не мог понять почему. Из-за причёски? Сильно вряд ли. Его одноклассникам нравилось что-то подобное. Во всяком случае — это не то, что могло вызвать у всех одну реакцию. В чем же дело? Тем временем учительница — маленькая худая женщина 145 ростом и 45 см в талии с милыми кудряшками — поспешила исправить ситуацию: — Можешь сесть с Чимином, если он не против. — Я не против, — воскликнул Чимин. Весь класс на него посмотрел. Скорее, с удивлением, что он разговаривает. — Чимин тоже кореец, — сказала она, — надеюсь, вы найдёте много общего. Чонгук прошёл к Чимину и сел с ним за парту.       Учительница продолжила рассказывать классу, что было в произведении и какова суть каждой главы. Но её слушало человек семь. Чимин же пытался не пялиться на Чонгука, который тоже слушал учительницу. После урока все направились к кабинету химии. Чонгук заговорил на корейском, поднимаясь из-за парты: — Ты откуда? — Из Пусана. — Блин, круто, и я оттуда. А ты чего так депрессивно выглядишь? — Ну… — протянул Чимин, пытаясь придумать, что бы соврать. — Понятно, не хочешь, не отвечай. Мне нравятся твои рыжие волосы, — сказал он с широченной улыбкой, которая заставила и Чимина улыбнуться. — Спасибо. — Я заметил, ты самый приятный человек в классе. Покажешь мне что тут, да как? — Ага. Нам в другой корпус. Точнее… Покажи своё расписание. Чонгук достал смятый листик. — У нас почти одинаковое. Кабинет химии в другом корпусе. — В смысле? Почти? Мы разве не одноклассники или… — Ну, да, но у каждого индивидуальное расписание. Допустим, по окончанию лицея на баке надо сдавать два иностранных языка. Я буду сдавать корейский и английский, поэтому на французский не хожу с остальным классом. — А, я понял. Они продолжали идти молча и Чимин вдруг смущенно спросил, когда они выходили из здания: — А почему… На тебя все так отреагировали? — Как? — Ну, никто не хотел с тобой сидеть и даже учительница немного покраснела рядом с тобой. Чонгук громко и звонко рассмеялся. Затем ответил: — А ты действительно не знаешь? Чимин только сейчас заметил, что на них все оглядываются и показывают пальцем. — Нет, — ответил он с легкой тревогой. — Боюсь ты так же ко мне относиться будешь. — Позволь мне самому решать. — Ну ладно, — Чонгук встал напротив Чимина, расправил плечи и гордо представился: — Чон Чонгук, одна из известнейших порнозвезд в мире. Чимин не сильно, но удивился. — Ого, — только и сказал он. — Ты правда не знал? — Знаешь, не все смотрят порно. — Нет, не все. Но ты же знаешь Сашу Грэй? — Нет. К чему это? Тоже порнозвезда? — Ну, да. Я это к тому, что есть вещи, которые знают все, даже если этим не интересуются. Другой пример. Ты знаешь Роналду? — Футболиста? — Ну, да. — Да, я слышал. Вроде он такой известный, потому что красавчик. — Ну, нет. Ты не смотришь футбол, правда? — Угу. — Я тоже. Но я знаю, что всю игру его держат на скамейке запасных, а в конце матча выпускают и он просто забивает голы. — Круто, — с удивлением ответил Чимин. Они ещё немного помолчали, дойдя до другого корпуса. Чонгук смущенно спросил: — Тебе всё равно? Чимин растерялся. — Ну, не то, чтобы совсем плевать просто… Ты знаешь, это совсем не входит в круг моих интересов. — Да я не о том. Тебе всё равно, кто я? Ты не изменил своего отношения. Не стал ни лучше, ни хуже относиться. — Ну, у меня вопросы. И да, твоя работа хоть и говорит о тебе что-то, но в целом не описывает тебя, как человека. Чонгук сделал моську, говорящую «ты прав», затем спросил: — А что за вопросы? — Ну, знаешь, чтобы добиться мировой известности нужны годы, со скольки лет ты… Ну, ты понимаешь. — Что? — усмехнулся Чонгук, — занимаюсь сексом на камеру? Чимин покраснел. — Прости, я не… Не хотел… — Да ладно, — умиленно засмеялся Чонгук, — так стесняешься называть вещи своими именами. А вообще, мне 16. Я только полгода, как начал. Режиссёр на первой съёмке сказал, что я находка. И понеслось. — Да? А что насчёт самого возраста? Разве можно до совершеннолетия? — Вообще-то нет, но мой агент всё решает. — Понятно, — ответил Чимин. — Ты знаешь, со мной довольно часто просто не хотят общаться из-за того, чем я занимаюсь. — А почему ты этим занимаешься? — Я даже не знаю, если это нормально, но я мечтал об этом с 15 лет. Мне действительно нравится. — Круто, — понимающе ответил Чимин, — а что ты делаешь в Италии? — Языки люблю. Хочу много знать. Вообще хотел в Германию, но туда буду поступать. Так получилось, что просто в лицей я не могу попасть. — А, я понял, — ответил Чимин, — поступать на актёра будешь, а немецкий язык для работы будет очень круто знать. — Именно. Чимин, ты офигенный, — с восторгом произнёс Чонгук. Чимин остановился и посмотрел на Чонгука, слегка покраснев. — Что? — спросил Чон. — Нет, ничего, — пошел дальше Чимин. Но Чонгук не пошёл за ним, стоял и смотрел, как тот уходит. Затем окликнул: — Чимин. Чим обернулся, только поняв, что его новый друг не идёт за ним. Чон же продолжил: — По-моему, мы пропустили кабинет. Чимин вернулся. Такой растерянный. Чонгук это заметил и ухмыльнулся: — О чем задумался? — Ни о чем, — резко ответил Чимин. Чонгук начал хихикать. Чим покраснел и спросил, жалобно на него посмотрев: — Что? Чонгук не ответил и уверенно стал подходить к нему. Тот попятился, пока не коснулся стены, Гук подошёл вплотную и приблизился к его лицу, оставляя расстояние в 10 сантиметров. Чимин зажмурился. В коридоре никого не было. Урок начался пять минут назад. Они прошли своих одноклассников, когда те ещё ждали учителя в коридоре и не услышали звонка. Точнее Чонгук всё это заметил, но ему стало интересно поведение нового знакомого. Ничего не произошло, Чимин начал медленно открывать глаза, Чонгук так и стоял, слегка наклонившись, чтобы поравняться с лицом Чимина. — Что ты делаешь? — спросил Чимин. — Я? Это ты что делаешь? — ответил Чон, окидывая взглядом Чимина. Тот стоял, вжимаясь в стену и прижимая кулачки к груди. — В смысле? — спросил весь красный Чимин. Чонгук понимал, что пора прекращать, но не мог остановиться. — Прошёл мимо кабинета, — низким сексуальным голосом говорил Чон, — пропустил звонок мимо ушей. Я думал, ты меня на урок ведешь. Куда мы шли, Чим-Чим? У Чимина было лицо, будто он сейчас расплачется. Слезы навернулись. — Я нечаянно, — тихо проговорил он. Чонгук нежно взял его за подбородок, Чимин опять зажмурился, опять ничего не произошло. Чонгук просто смотрел. А у Чимина ткань в области паха натянулась. Из-за большой куртки и сумки этого нельзя было увидеть, но парень начал ненавидеть себя за это. — Хочешь, я тебя поцелую? — спросил Чонгук. Чимин продолжал жалобно смотреть и тяжело дышать, ничего не отвечая. Чонгук же придвинулся, едва касаясь губами, и закрыв глаза. Чимин мог чувствовать его дыхание. — Чим, — едва слышно и нежно прошептал Чонгук. Но тот неожиданно разозлился и отпихнул его так, что парень врезался в противоположную стену. На лице Чонгука был шок, он не ожидал в таком маленьком тельце столько силы. Чимин же зло посмотрел и выплюнул: — Актеришка! Можешь потренироваться на ком-нибудь другом! Чонгук всё ещё стоял в шоке, когда Чимин убежал. Но не в сторону кабинета. Стало так стыдно за своё поведение. Зачем он так с ним? Он же видел, как понравился Чимину.       Искать его было бессмысленно. Скорее, сам заблудится. Решил, что лучше будет пойти на урок. Но, дойдя до класса, он понял, почему и Чимин на урок не пошёл. Дверь была заперта на ключ, учитель же бросил безразличный взгляд на парня через окно в двери и продолжил что-то объяснять. Видимо, после звонка никого не пускают. Тогда он решил всё же поискать Чимина. Но он его так и не нашёл. На следующем уроке его не было. До конца дня парень так и не появился. Чонгука стало грызть чувство вины. По началу он пытался поговорить с кем-то из класса, разузнать про парня что-то, но никто не хотел к нему и приближаться. Тогда он поймал под лестницей одну девчонку, прижал её в угол и начал расспрашивать. — Я не буду тебя трогать. Просто расскажи мне про Чимина. — Про кого-о-о? — спросила девчонка. Чонгук опешил. — Одноклассник твой, с рыжей головой. — А, он даже не говорит по-итальянски. Он очень странный. — Почему? — Я не знаю, отвали от меня, я буду орать. — Твою мать, — выругался Чонгук в сторону, сделав шаг вперёд, — расскажи мне, что знаешь о нем. Ты его видела после химии? Та испугалась и затараторила. — Видела, как забор школы перелезал. — Хм. А что, ворота закрыты? — Да. Пока уроки не закончатся. — И часто Чимин прогуливает? — Кажется, он в другой группе, хотя я видела его в нашей. Думаю, да… Он на английском хорошо работает и у него хорошие оценки. Я не знаю откуда. — Понятно. А что-то ещё? Друзья у него есть? — Нет у него никаких друзей. Поспрашивай ребят из группы по итальянскому. Их класс на первом этаже. — Ладно, спасибо, — сказал Чонгук, давая ей пройти. Она отошла, остановилась и спросила: — У тебя всё в порядке? — Да, а что? — Выглядишь взволнованно. Чонгук шёл на первый этаж искать кабинет, думая: «О, Боже. Это что, была забота»? Но ребята из группы по итальянскому говорили на разных языках кроме самого итальянского. Одна девочка с бантиками услышала про Чимина и очень постаралась объясниться с Чонгуком жестами. Из этого он узнал, что Чимин очень умный и ему скучно в школе. А ещё он приходит очень рано, чтобы позаниматься в зале для танцев и иногда прогуливает там. Или часто, Чонгук не понял.

¤ ¤ ¤

      Чимин пришел домой заплаканный, в ужасном настроении. Никого не было. Он залез в душ, пытаясь смыть с себя плохие мысли. Но не выходило. На душе скребли кошки, хотелось орать. Он так долго был один. Ни друзей, ни родственников, которые могли бы выслушать и поддержать. И тут появился классный парень, который так напоминал о доме, мог понять шутки о родном городе. Чимин никак не ожидал, что с его чувствами будут играть. Плакать и без того хотелось всё время. Он сел на корточки в душе, обнял колени и начал плакать навзрыд, вспоминая дыхание Чонгука и нежное «Чим». Челюсть сводило от того, как сильно он её сжимал. Было так невыносимо больно. Он хотел спрятаться в объятиях больших рук Чонгука от него самого же. Чонгука из той версии вселенной, в которой он не является очередным человеком, который просто решает поиздеваться над ним. «Ты слишком добрый» — прозвучал безразличный голос одного его знакомого из группы по итальянскому. Чимин и так знал, что слишком добрый, но притворяться сукой не хотел. Оставшийся день он провалялся в кровати с жуткой головной болью. Пить таблетки или есть не хотелось. Пускай болит. Он смотрел дорамки, переписывался в корейских соц.сетях с друзьями, которых никогда не увидит, читал фанфики и плакал. Следовало бы сделать хоть что-то для своей мечты, чтобы в один день просто улететь обратно в Корею и собрать группу, но у него тупо не было сил. Родителям на глаза он не попадался. Он мог вообще не приходить домой, никто бы и не заметил. Но пойти было некуда. Только в пять утра он рефлекторно встал, принял душ, взял только одежду для танцев и пошёл в школу. Был он там в 6.30 — за два часа до начала уроков. В этот день танцев ни у кого не было, он мог не подрываться ни свет ни заря, зал и так на весь день в его распоряжении. Но танцы — единственное, как он мог расслабиться и забыться. Впрочем, школа хоть и была закрыта, но он знал, как влезть в окно зала, который полностью звуконепроницаем. Так он и сделал. Зашторил окна, включил свет, и начал разминаться, когда заметил в отражении позади себя сидящего на полу у стены Чонгука. Его передернуло от испуга. Чонгук был заспан. — Какого хрена! — заорал Чимин. — Чим, — начал Гук, пытаясь извиниться, что напугал, но Чимин ещё не отошёл и продолжал орать: — Не называй меня так! — Ладно, — повысил голос Чонгук, — прошу, перестань орать. — Не перестану! Какого хрена ты тут забыл?! — Тебя ждал… — Да откуда ты вообще знал! — перебил его Чимин, на которого накатила паника и он не мог уже успокоиться. — Чим… — Закройся!       Чонгук и сам растерялся, видя, как у парня трясутся ноги и он тяжело дышит. Не придумал ничего лучше, чем подойти и обнять его. — Твою мать, ты опять поиздеваться собрался?! Чонгук только крепко держал его, прижимая к груди, не давая вырваться. И заговорил успокаивающим голосом: — Чимин, пожалуйста, успокойся. И я тебя отпущу… — Не могу я успокоиться, — продолжал орать Чимин, но уже немного тише. Чонгук хоть и крепко держал, но боли не причинял, Чимин понемногу прекращал попытки вырываться, всё лицо было в слезах. — Я не сделаю тебе ничего. Пожалуйста, успокойся, я боюсь за тебя. — Пусти! — делая последний рывок, обессиленно произнёс Чимин. И просто начал плакать. Чонгук выпустил его на секунду, затем подхватил подмышки и нежно и крепко обнял. — Да что с тобой такое? — ласково прошептал он Чимину на ушко, который уперся ему в плечи, но не отталкивал. — Мне страшно, — сквозь слезы произнёс Чимин. — Чим, я же сказал, я тебе ничего не сделаю. — Уже сделал, — тихо ответил он. — Ну, прости, — сказал жалобным голосом Чонгук, закапываясь ему в шею, вдыхая мятный запах его геля для тела. Талия у Чимина была такая тоненькая. Он слегка поглаживал его ладонями. — Ты мне так понравился. Такой добрый и милый малыш. Не стал меня ни посылать, ни подлизываться, как это делают все. А потом ты так мило меня испугался, прижал кулачки к груди. Я не мог остановиться. И твои пухлые губки… Я так хотел их попробовать. Я даже не знаю, какая у тебя ориентация, — вдруг осознал Чонгук, отпуская парня и нехотя отстраняясь, — ты прости меня, — покраснев и переведя взгляд в пол, очень стыдливо произнёс он. На глаза навернулись слезы, — я не хотел так сильно тебя напугать.       Чимин смотрел на него с полминуты, не веря тому, что услышал. Чонгук не решался поднять на него глаза. Чим неожиданно для себя встал на носочки, притянул Чонгука одним пальцем за шиворот майки и поцеловал в губы. Так нежно и сладко… Чонгук сначала широко раскрыл глаза от удивления, затем положил руки ему на талию, едва касаясь, от чего Чимин вздрогнул. Чонгук закатил глаза, не веря, что это происходит. Чимин же не понимал, что делает и не контролировал себя. Положил вторую руку ему на лицо и стал поглаживать. Они простояли так минут десять пока обоим сносило крышу от происходящего. Вдруг Чимин разорвал поцелуй. Чонгук потянулся за его губами. — Гук-и… — шептал Чим, не убирая руку от его лица и не открывая глаз, — обними меня покрепче.       Чон подхватил его за талию и оторвал от пола. Оба заулыбались и продолжили целоваться. Чимин впервые в жизни был благодарен за свой маленький рост, хотя всю жизнь комплексовал и ненавидел себя за это. Чонгук куда-то его понес. Посадил на подоконник, оперевшись на него обеими руками, и посмотрел на Чимина, который выглядел очень взволнованным. — Я не могу, — прошептал Чимин, сильно сжимая бедра. Чонгук только ответил: — Не надо, — и продолжил его целовать.       В отличии от Чонгука, Чимин не мог контролировать свою эрекцию. И, сильно покраснев, пытался прикрыть её руками. Чонгук не видел этого, но не мог не заметить возбуждения своего парня. От этого и самому стало сносить крышу. Он убрал одну руку с подоконника, положив её на ладони Чимина, тот сильно вздрогнул и глубоко вдохнув, заговорил: — Чонгук, пожалуйста, я не могу. Гук убрал свою руку, но углубил поцелуй. Чимин отстранился. — Прекрати, — прохныкал он. — Не могу, — выдохнул Чонгук, начиная целовать его в шею, — я и так держусь изо всех сил… — Чонгук… — жалобно, но с наслаждением простонал Чимин. — Всё в порядке, чаги, можешь мне довериться, — прошептал Чонгук ему на ушко, предпринимая ещё одну попытку убрать его руки, — чёрт… — тяжело дышал он, нехотя оставляя засосы, — мне ещё никогда так крышу не сносило. — Не могу, Чонгук, — стонал Чимин, сам не понимая, что позволил ему убрать руки. Чонгук обхватил его твердый член большой ладонью. Тонкая ткань лосин и боксеров очень раздражала своим присутствием. Чимин выгнулся, глубоко и томно вдохнув, раздвигая ноги. Чонгук встал между ними, взяв второй рукой его за талию и притягиваясь к нему. Он пососал ему мочку уха и прошептал: — Я не брошу. Малыш, перестань бояться. Чимин начал постанывать и понемногу совсем расслабился, очень обрадовав этим Чонгука, который не прекращал массировать его пах. Он залез ему под резинку трусов и оголил член. Чимин сильно засмущался, Чонгук захихикал и поцеловал в губы. — Какой ты милый, — сказал он ему. — Чон… Гук… — постанывал Чим. — Чимин, — прижался Гук лбом к его ключице и прошептал, — кажется… Я люблю тебя. Чаги… — Я люблю тебя, — простонал Чимин.       Чонгук отпустил его талию и стал расстегивать свой ремень. Чимин в нетерпении расстегнул ему пуговицу на джинсах, чего Гук не ожидал. Он продолжал быстро водить рукой по аккуратненькому члену своего парня, пока тот засовывал ему маленькую ручку за резинку трусов и застенчиво нащупал там член. Чонгук стянул свои трусы, начиная рвать на Чимине одежду, которая доводила до стадии крайнего раздражения. Первой пострадала рубашка из тонкой ткани. Чонгук провел руками по нежной коже от талии к ребрам вверх, впиваясь губами в ключицу. Чимин задрожал от такого жеста, выгибая спину и попискивая. Следующими могли пострадать спортивные лосины, но Чимин удержал его: — Гуки, у меня нет другой одежды. Чон отошёл, собрал его ноги вместе и одним движением оставил парня голым. Чим раздвинул ножки, но Чонгук не спешил к нему возвращаться, рассматривая изящную фигуру. Чимин сильно смутился от этого. Чонгук посмотрел на него влюбленным взглядом и, поцеловав в щеку, стянул с себя майку. Чимин смотрел, как он это делает, и восхищался накаченной аккуратной фигурой. Поражало и то, что при таком мощном прессе могла быть такая тонкая талия. Ему на столько было непривычно заниматься чем-то подобным, что он не знал, куда девать глаза при том, что не мог их отвести. Чонгук сделал шаг навстречу, положил ручки Чимина себе на грудь и пресс, обхватил его за талию и пошло засунул два пальца ему в рот. Чимин не понимал, что он делает, как и не понимал своего желания жадно обсосать эти пальцы, как можно больше смачивая слюной. Чонгук начал прокатываться у него между ног, протираясь о его член своим. Чимин же гладил его боковой пресс, получая уйму удовольствия от одних только прикосновений. Затем робко притянул его к себе и начал целовать в шею.       Чонгуку же нравились сильные партнёры, которые могут с яростью вдалбливать в стену или придушить, оставляя иссиня-бордовые засосы и укусы. Нравилось самому делать то же самое. Но от робких поцелуев Чимина сносило крышу почище, чем от героина. Он высунул пальцы у Чимина изо рта и просунул между ягодиц, начиная массировать анальное колечко. Чимин вздрогнул и завилял попой, не понимая, что тот делает. — Что ты… — простонал он. — У тебя первый раз с парнем? — спросил Чонгук, не подумав. Этот вопрос сильно задел Чимина, хоть тот и старался не показывать. Брови встали домиком, на глаза навернулись слезы. Ревность пробрала до костей. — Чим, прости, — начал обсыпать его лицо поцелуями Гук. — Нет, я… — начал отвечать Чимин дрожащим голосом. Он проглотил слезы и сказал: — Это вообще первый раз. Чонгук даже удивился. Как с такой фигурой и нежным характером у него никогда никого не было? Его накрыла волна нежности, которой он немедленно хотел поделиться со своим малышом. Он подхватил его на руки, оторвал от подоконника, закидывая изящные ножки себе на талию. Отметил, что у Чимы шикарная растяжка, о какой он не мечтал. — Чаги, — заговорил Гук, — мы ведь встречаемся?       Чимина этот вопрос застал врасплох. Гук поцеловал его нежно в губы и стал снова массировать колечко, понемногу проникая внутрь пальцами. Было немного больно, но Чимину это нравилось. Он был бы вообще не прочь, чтобы кто-то переломал ему кости. Кто-то, как Чонгук. Чимин не понимал, откуда такая любовь к мазохизму, и пытался сдерживать её уже несколько лет. Отчасти, танцы он любил за то, что можно причинять себе боль по максимуму. Это даже хорошо. — Не уходи от меня, — прошептал Чонгук, так и не дождавшись ответа. — Выеби меня, — застонал Чимин, завиляв попой.       Чон не переставал ему удивляться. Он не ожидал такой просьбы. Но не мог её не выполнить. Проник пальцами глубже, наблюдая, как Чимин исходится в экстазе от боли. — Гук-и, пожалуйста, — в нетерпении стонал он. Чонгук растерянно раздвинул ему ягодицы, проникая в него, боясь причинить боль и не понимая, что Чимину это очень нравится. Но Чим сам стал двигаться ему навстречу, пытаясь доставить своему парню как можно больше удовольствия, не зная, что хорошо может быть и самому. — Чим, тебе же больно, — пытался удержать его за бедра Чонгук. — Мне нравится, — ответил он, — хочу, чтобы было ещё больнее. Особенно, если тебе так хорошо.       Чонгук только поцеловал его в губы очень нежно и стал целовать шею и грудь. Найдя нужный угол, он задел простату, и Чимин выгнулся и взвизгнул от неожиданного приятного ощущения, разлившегося по всему телу. Чонгук сразу же сбавил темп, давая своему малышу насладиться каждым толчком. Он изгибался у него в руках и стонал, выкрикивая его имя. Он и представления не имел, что может быть настолько хорошо. Крепкие руки обнимали за талию и шлепали по бедрам и заднице, Чимин только и выкрикивал сквозь стоны: — Сильнее! Чонгук боялся, что тот потом ходить не сможет. Чимин двигался на встречу, набирая темп. Чонгук прижал его к стене и начал вдалбливать с бешеной скоростью, одновременно надрачивая ему. Чимин впивался ногтями и раздирал ему спину. Так нестерпимо хорошо, что хочется вырваться. Он был благодарен Чонгуку, что тот его крепко держит. — Я не… Не могу больше… А-а-ах, — простонал Чимин и кончил Чонгуку в ладонь, оглушительно проорав. Чонгук сделал ещё пару толчков и кончил в него. Чимин представления не имел, что сейчас произошло. Он, конечно, слышал, что секс — это круто. Но не думал, что настолько. И когда кто-то обсуждал эту тему рядом с ним, это не вызывало в Чимине никаких чувств. Но никто и не говорил об этом так, как делал это Чонгук. Теперь же Чиме все услышанные разговоры казались пустым трепом. Он понял, что они обсуждали и занимались тем, о чем сами не имели особого представления. Чонгук с Чимином стояли просто обнимаясь минут 15, пытаясь прийти в себя. Гук прижался губами к виску Чимы и так и стоял. Чимин же обхватил его шею нежно руками и заговорил: — Ты серьезно говорил или мне вообще всё послышалось? Чонгук ухмыльнулся: — Так хорошо было, что могло и послышаться что-то? — Просто потрясающе, — застонал Чимка. Чонгук захихикал и высунул член, приподняв попу Чимина. Тот слегка зашипел, стиснув зубы. На пол закапала сперма вперемешку с кровью. — Чёрт, — выругался Чонгук. — Ты ходить сможешь? Жёстко для первого раза. — Нормально, — ответил Чимин, спуская ножки на пол. Чонгук заметил, как он пытается скрыть гримасу боли. От этого было не по себе. Он хотел помочь Чимину одеться, но тот резко сказал: — Я сам. Чонгук оставил. Они оба одевались. — Ты решил, или мне дать тебе время подумать? — спросил он. — О чем ты? — ответил Чимин, поднимая на него глаза. Чонгук с волнением заговорил: — Я про то… Что предложил тебе быть моим парнем. Чимин стоял в одних лосинах, которые передавали изящные линии его худых, но накаченных ног. Просто смотрел на Чонгука сонными глазками. Капли со взмокшей челки стекали по лицу. Чонгук молчал, настойчиво выжидая ответа. — Да. У Чонгука сердце подпрыгнуло. Он хотел кинуться на Чимина и затискать, но вспомнил, что у него всё болит, и не стал. Просто поцеловал его в скулу, нежно прижавшись губами. Время на телефоне показывало 7.36. Чонгук накинул на Чима свою куртку на плечи и сказал: — Давай сегодня у меня посидим? Чимин кивнул. — Я всё равно на уроки не собирался. Они вылезли из окна, и отправились к Чонгуку. Квартира у него была просторная. Он зашторил все окна и донес Чимина на руках до кровати. — Это домашний кинотеатр? — воскликнул Чимин, увидев плазму и стереосистему. — Именно, — ответил Чонгук. — Ты замерз? Хочешь горячий шоколад? У меня всё есть, только скажи. Чим улыбнулся во весь рот. — Чаги, я правда люблю тебя, — сказал он. Чонгук мило покраснел. — Я тоже тебя люблю. — Я хочу стакан кефира и поспать рядом с тобой под какой-то мультик. — Ты думай, какой мультик, а я пойду налью тебе стаканчик, — затрепетал Чонгук, убегая. Когда вернулся со стаканом с длинной изогнутой трубочкой и крышкой с голубыми сердечками, Чимин уже включил «Рика и Морти». — Обожаю, — воскликнул Чонгук, отдавая стакан и ложась рядом. Чимин закинул на него ножки и мило попивал кефир. — Если что-то понадобится… — Я помню, — перебил его Чимин, улыбаясь во все 32. — Только сказать. Чонгук погладил его по бедру, вспоминая, что на нем должен был остаться огромный синяк. — Болит? — Немного. Не-ет, — протянул Чимин, когда Чонгук убрал руку, — верни на место. Чонгук его едва касался. — Ты такой хороший, — сказал Чимин, ластясь к нему, как котёнок. — Это было офигенно, — вдруг сказал Чонгук, переставая смотреть в телевизор. Чимин поднял на него глаза, тот мечтательно смотрел в никуда. — Что? — Я про наш секс. Мы занимались… Любовью… Я сейчас взорвусь… Чимин смотрел влюбленными глазками, положив стакан на стол. — Чонгук, мне тебя мало. — Мне тебя тоже, Чим-Чим. Нам надо проводить больше времени вместе. — Я так долго был совсем один. — Я тоже. Не в прямом смысле. Кругом одни лицемеры. Которые только презирают и подлизываются. А ты настоящий. И ты — самое милое и тёплое на свете создание, Чим. — У меня сейчас лыба на затылке сойдется, — сказал Чимин. — Закрой глазки и спи, — сказал Чонгук, выключая телевизор и целуя своего малыша в лоб. — А ты? — Я всю ночь не мог уснуть. Из-за тебя… Чимин положил голову Чонгуку на грудь и стал проваливался в сон.