almond

      Поднос выуживается из духовки с лёгким скрипом и быстро опускается на предварительно выключенную плиту. Дэхви довольно выдыхает и закрывает дверцу духового шкафа. На кухне жарко до невозможности; в воздухе перемешиваются все возможные запахи: лимон, корица, творожное печенье, испечённое в прошлую партию, миндальная мука... Парень приподнимает уголки губ, прихваткой скользит по лбу, вытирая выступивший от долгого нахождения возле духовки пот. Оглядывает получившееся миндальное печенье: нежно-золотистое, со слегка треснувшей корочкой из-за сахара - удержаться и не попробовать просто невозможно (Ли быстренько оглядывается по сторонам, нет ли кого из маминых работников, и мгновенно закидывает в рот самое крайнее). Оно тает на языке мягким ореховым привкусом, Дэхви слизывает крошки с пальцев и удовлетворенно кивает сам себе - уж что-что, а свою работу в маминой кондитерской (за год успевшей обзавестись тремя круглыми столиками возле окон и парочкой барных стульев) он выполняет идеально.       Шатен снимает прихватки, аккуратно складывает их в ящик и выуживает из шкафа огромное нежно-сиреневое блюдо, украшенное рисунками ирисов. Подхватывает лопаточку и медленно перекладывает на него печенье, этакой башенкой. Когда всё готово, по краю блюда выкладывает миндальные лепестки, чуть скользнув по ним кондитерским шприцем с карамелью. Ещё раз оглядев своё творение, немного поправляет верхушку «башенки» и звонит в колокольчик, чтобы Сангюн или Хёнбин забрали печенье и разместили на прилавке. Вопреки ожиданиям приходит Тэхён, на удивленный взгляд махнув рукой (что можно понимать, как «окончательно потеряли совесть и ушли прохлаждаться на улицу») и присвистнув при виде возвышающегося печенья. Дэхви смущённо опускает длинные ресницы и интересуется, нужно ли что-то ещё испечь, пока он здесь (по договору с мамой работает он только до обеда, потом - свобода и настоящие летние каникулы).       - Да вроде нет, - Тэхён задумчиво чешет подбородок, левой рукой крепко держа блюдо, - Пока всего хватает, а там уже скоро Джэхан обещал подъехать.       - Хорошо, - Дэхви пожимает плечами и принимается перетаскивать грязную посуду в раковину. - Тогда я тут закончу и выйду к вам.       - Ага, заодно пнёшь этих придурковатых работать, - закатывает глаза Тэхён и удаляется с кухни.       Дэхви почти теряет дар речи. Если «придурковатые» (в лице все тех же Сангюна и Хёнбина) не слушаются грозного в гневе (и без гнева тоже) Тэхёна, то Дэхви, который только от одного взгляда в сторону Кима готов падать в обморок, как на них повлияет?       Загадка природы, честное слово.       Вот от Самуэля толку было бы больше: стоит этому ни на секунду не затыкающемуся метису появиться в поле зрения работников магазина, как тех тут же сдувает ветром в сторону клиентов (даже если они только собираются толкнуть входную дверь).       Но друг вроде как на каникулах и вроде как валяется где-то на песке в Пусане (или куда его там потащили греться сердобольные Джихун с Ханёном?), а значит - вне зоны доступа.       Дэхви разочарованно вздыхает и принимается намыливать кастрюлю, в которой раньше было тесто.       Намыливает он усердно, тщательно, чтоб блестело (маньяк чистоты в лице Минхёна-хёна однажды устроил ему лекцию на три с половиной часа, после которой Дэхви проникся и стал перемывать все раза по два - второй такой лекции он бы не пережил). От слегка приоткрытого окна дует слабый ветерок, хоть как-то помогая существовать в этой жаре, а из-за двери в сам магазин доносится тихий бубнёж Тэхёна и заскочившего к нему на кофе с лавандовым сиропом («Извращенец», - мысленно тянет Дэхви) Сонуна. Мытьё посуды как-то успокаивает, Ли уносится в размышления на тему продуктов, которые нужно будет заказать к следующей неделе, и пропускает момент, когда на кухню кто-то заходит.       Выныривает из мыслей он из-за того, что его усиленно трясут за плечо. Дэхви неуверенно моргает, сталкиваясь взглядом с кровожадной (на деле, всего лишь измученной от жары) улыбкой Сангюна.       Посуда оказывается вся перемыта и теперь сиротливо ютится на столе, высыхая.       - Там к тебе этот, ну твой... Бэджин пришёл, - заговорщицки сообщает ему официант и выразительно двигает бровями. Дэхви вспыхивает до корней волос и торопливо вытирает руки о фартук, неловко ударяясь локтём о край раковины. Сангюн давит смешок, провожая взглядом чужую худощавую фигуру.       Ох уж эта молодёжь.       В зале очень светло и пахнет разнообразной выпечкой. Сонун приветливо улыбается, откусывая от карамельного кекса, пока Тэхён за кассой пробивает грушевый пирог молодой женщине и маленькой девочке со смешными косичками. Дэхви улыбается ребёнку и напряжённо оглядывается по сторонам, в поисках заглянувшего к нему Джинёна.       - Хви-я!       Уголки губ сами собой поднимаются. Дэхви утаскивает с прилавка парочку миндальных печений и шагает к примостившемуся у столика возле двери брюнету, сейчас усиленно машущему ему рукой.       Джинён красивый до безумия. Смоляная чёлка откинута назад, демонстрируя загорелый лоб, белая футболка выделяется на смуглой коже, и ярко-ярко горят карие глаза, когда Дэхви садится напротив. Старший тянется поцеловать кончик чужого носа, потому что Дэхви после долгой готовки очаровательный и какой-то мягкий, хочется крепко-крепко обнимать и прятать ладони под его светло-голубой футболкой, но его душевные порывы нагло обрубают, засовывая в рот круглое печенье. Джинён расстроенно хрустит, но вид покрасневших щёк немного примиряет с жизнью.       - Ты же говорил, что в такую жарищу из дома не выползешь? - Дэхви откусывает аккуратно, с неким умилением наблюдая за крошками, летящими от Бэ во все стороны.       Хёнбин, проплывающий мимо на улицу, только головой качает.       Ох уж эти странные влюблённые.       - Чипсы кончились, а есть больше нечего, - бросает Джинён, вытирая уголки рта. Дэхви переводит взгляд со своего печенья на горящие голодным огнём бэджиновские глаза и со вздохом протягивает ему своё.       Ничего, он ещё испечёт.       - Ну и раз вышел, решил сюда зайти. Всё равно у тебя смена скоро закончится.       Ли поправляет старшему упавшую на лоб чёрную прядь и хмыкает. С Джинёном до неприличия уютно, тепло и совершенно спокойно. Наверное, это и есть судьба? Ну или как это там называется.       Джинён, пока Дэхви размышляет о своём, всё-таки умудряется поцеловать его в нос. В губы рисковать не стал, а то кто знает, что станет начинкой для следующей порции печенек.       В ответ Дэхви награждает его максимально убийственным взглядом и недовольным цоканьям.       Девятнадцать лет человеку, а ведёт себя как ребёнок, ей-богу.       - Мне только переодеться осталось и дождаться Джэхан-хёна. Посидишь тут? Минут десять, не больше. А потом можем ко мне пойти, мама все равно хотела приехать сюда по делам...       - Ноу проблемс, - Джинён шутливо поднимает руки и сверкает белозубой улыбкой.       Дэхви непроизвольно тает, превращаясь по консистенции почти в миндальное тесто. Ещё пара секунд - и вовсе растечется по полу.       - Хви-я, - окликает его Бэджин, когда младший неторопливо поднимается с плетёного стула. - М? - Дэхви вопросительно выгибает бровь, чуть щурясь.       - Я тебя люблю.       Где-то за прилавком умилительно воют Тэнуны, обнимая друг друга и вытирая несуществующие слёзы. Дэхви стреляет в них раздражённым взглядом и теребит кончики ушей, пытаясь скрыть своё смущение. Он едва слышно бурчит «и я... тебя...» в ответ и уносится переодеваться.       В комнату для персонала он заходит совершенно счастливый и разомлевший.       Хороший выдался денёк, да.