Вьюга

Румпельштильцхена не было дома уже почти сутки. Обычно это не слишком беспокоило Белль: она знала, что он был занят сделками в далёких и близлежащих землях. Но сегодня всё было по-другому. Сегодня вечером девушка услышала, как мрачно воет ветер, бьётся о стены замка без пощады, и, если бы этот замок не принадлежал Румпелю, она бы уже испугалась, что всё здание рухнет само по себе. Вообще-то Белль обычно нравилось, когда шёл снег: она часто любовалась им, сидя у окна. Но сегодня разыгралась настоящая вьюга, сильнее любой, какую только княжне доводилось видеть дома, в Анволии. Глядя в окно, Белль не могла видеть ничего, кроме мешанины мутно-белого цвета на чёрном ночном фоне. Ветер завывал на все лады, издавая рулады самых разнообразных звуков, яростно взбивал и кружил снег, которым были щедро усыпаны все окрестные горы и сад Тёмного Замка. Весь день, пока Белль убиралась, подметала и читала, она ждала, пока непогода пройдёт, но казалось, что это только усилилось, когда день плавно перешёл в ночь. Вдобавок с каждым часом усиливалось и беспокойство княжны за Румпельштильцхена: где он сейчас и всё ли с ним в порядке. Можно было, конечно, пойти к себе в комнату и там попытаться уснуть — тем более что недавно барин выделил ей действительно недурные апартаменты с большой тёплой кроватью, — однако вьюга настолько заворожила Белль, вселив в её сердце смятение, что она всё сидела и сидела в главном зале. У себя она острее переживала бы собственное одиночество и страх… а тут неподалёку стояла неизменная прялка Румпельштильцхена. Чувствовалось, что прялка эта находится тут на вечном приколе. Белль уже настолько привыкла видеть барина прядущим золото, что созерцание деревянного колеса доставляло ей какое-никакое ощущение уюта и относительной безопасности. Она сидела на диване возле камина. Но диван, хотя и тёплый и удобный, находился прямо под окном. Это делало девушку почти уверенной, что при особенно мощном порыве ветра стекло, чего доброго, разобьётся на кусочки и рассечёт её всю мириадами осколков. Она уже оставила безнадёжные попытки заснуть, отвлечь её от главного вопроса: куда подевался Румпель? Несмотря ни на что, она не могла не чувствовать страха — как из-за него, так и из-за вьюги, бушующей снаружи. Наконец, после какого-то времени, показавшегося часами, Тёмный телепортировался посреди зала. Отряхнув снег со своего уличного плаща, он расстегнул его и бросил на стул. — Румпель? — окликнула его Белль. Он резко повернулся к ней, и на его лице проступило нескрываемое удивление: — Белль? Ты что здесь делаешь? Девушка просто покачала головой и встала. Её захлестнуло огромным облегчением, когда она увидела, что барин в порядке. Она улыбнулась, и, вскочив с дивана, как можно быстрее подбежала к нему и обняла его за плечи. Улыбка только шире расползлась по её лицу, когда она почувствовала, как всё его тело застыло, а чешуйчатые ладони нерешительно легли ей на спину, обнимая в ответ. — С тобой всё хорошо, дорогуша? — Тебя не было целый день! — Белль отстранилась, чтобы посмотреть на недоумевающее выражение его лица. Она хотела вычесать снежинки из его волос, но подумала, что лучше этого не делать. — Где ты пропадал? Я так волновалась… — Это была обыкновенная сделка. Я и понятия не имел, что ты так испугаешься небольшого снега. Небольшого снега? Закатив глаза, княжна подошла к плащу, который был сброшен в сторону, и повесила его у двери. — Там вообще-то страшная вьюга. Любой бы испугался. И кроме того, я думала, что с тобой что-то случилось, — призналась она. Маг секунду помедлил, прежде чем ответить: — Вот уж не думал, что ты будешь волноваться. — Конечно, волновалась, — заверила она, повернувшись к нему лицом. — А почему нет? Румпельштильцхен отмахнулся от неё и вдруг, о чём-то задумавшись, показал на окно и сказал невпопад: — Знаешь, ты права. Это действительно самая сильная вьюга, которую я видел за последние годы. Белль согласно вздрогнула, возвращаясь к дивану, и села обратно, обернув вокруг плеч самое большое одеяло, какое только смогла найти. Около минуты Тёмный молча пялился на неё, словно она была загадкой, которую он пытался разгадать. — Ты действительно так напугалась? — А разве ты не слышишь, как воет ветер? Тебя это удивляет? — Честно говоря, удивляет. Не странно ли, что пару месяцев назад ты так легко согласилась уйти в замок чудовища, а сейчас так дрожишь из-за простой метели? Княжна опять закатила глаза, тихо посмеиваясь. — Ты не чудовище, Румпель. Маг опять раздражённо махнул рукой, но на его лице явственно означилось изумление. Переловив его взгляд, Белль похлопала ладонью по пустому пространству рядом с собой, предварительно сдвинувшись к краю дивана, чтобы освободить место. Когда он вопросительно вскинул брови, она рассмеялась: — Я говорю: садись. Это же не причинит тебе никакого вреда, не так ли? После минутного колебания барин неловко присел рядом с ней, как будто боялся занять слишком много места. Белль только усмехнулась, поджав ноги и прильнув к нему поближе. Ветер всё ещё ревел — во всяком случае, был по-прежнему силён, — но теперь она едва замечала это. Когда она находилась рядом с Румпелем, бояться было нечего. Тот опять настороженно взглянул на свою служанку, очевидно, не имея понятия, что она может сделать дальше. — Ты не устала? — поинтересовался он. — А то выглядишь так, будто целую ночь не спала ни секунды. — Не спала, — согласилась девушка. — Но ведь и ты тоже. Румпельштильцхен просто пожал плечами, и Белль заметила, как он постепенно расслабляется. — Мне нужно было заключить сделку. Она кивнула, задаваясь вопросом, какую же сделку ему надо было заключить, что он отсутствовал в такую непогоду. Положив голову ему на плечо, она вздохнула. И вдруг почувствовала, как её голова гудит от недосыпа: это был последний раз за несколько недель, когда она так долго не спала. — Румпель? — позвала она тихо. Маг опять ответил не сразу, но Белль почувствовала вес его руки, обвившейся вокруг её плеч — всё ещё неуверенно, как она подметила. — Что? — вымолвил он. — Ты не мог бы остаться со мной? — Княжна ощутила, как её веки наливаются тяжестью, и поняла, что сей же час уснёт. — Просто ветер… — Конечно, — мягко отвечал Тёмный. — Конечно, останусь. Но она никак не отреагировала. Прошло три минуты, пять минут… По лёгкому, чуть заметному покачиванию девичьего тела Румпельштильцхен понял, что Белль дремлет. Прошло десять минут, пятнадцать… Сидеть магу становилось всё труднее и труднее, и наконец он не выдержал. — Белль, — сказал он негромко, — проснись. Девушка только вздохнула во сне. Румпельштильцхен не решился её разбудить, да так и сидел, боясь спугнуть Белль, так доверчиво прильнувшую к нему. Ну почему она… такая? Устроилась у него на плече, доверчивая, как Бэйлфаер когда-то. Маг посмотрел в окно: вьюга и впрямь расшумелась на редкость. Пожалуй, будь он обычным человеком, то и сам бы испугался. С силой Тёмного, конечно, никакая буря не была ему страшна. Все эти триста лет он жил сам по себе и отвечал только за себя. Но сейчас у него появилась эта девчонка, которая, в отличие от него, не обладает магией. И её нужно защищать. Размышляя обо всём этом, Румпель не заметил, как Белль сползла вниз. Теперь каштановая макушка покоилась у него на коленях. Тёмный слегка замешкался, но, взяв себя в руки, осторожно переложил голову княжны на диван и уже хотел идти прясть, как вдруг почувствовал тонкие пальчики, намертво вцепившиеся в край его жилета. — Не уходи, Румпель… — сонно пробормотала Белль. Маг подумал было, что его служанка проснулась, но, глянув вниз, убедился, что она спит. Румпельштильцхен подался вперёд, однако отпускать его не собирались. Он дёрнулся ещё раз — и опять без толку. Тогда он посмотрел вниз и слегка обомлел: во сне юная княжна выглядела так беззащитно, что Тёмный не выдержал и сдался. Вздохнув, он принял прежнюю позу, усадил девушку к себе на колени, дотянулся до сброшенного ею одеяла и укрыл их обоих, как бы закрывая от бури за окном. Белль сразу же обняла его, прижалась ближе и улыбнулась сквозь сон. Она спала спокойно и крепко, уютно устроившись макушкой на плече у самого страшного существа во всём Зачарованном лесу. А Румпельштильцхен, которому сон вовсе не требовался, неотрывно смотрел на неё, спящую, и ловил каждый её вдох и выдох, каждый удар её сердца. Конечно, ему всё ещё хотелось пойти и сесть за прялку, но сейчас… Он легонько накрыл ладонь девушки своей и осторожно переплёл пальцы — как можно ласковее и бережнее, чтобы не разбудить. И губы его, дрогнув, сами растянулись в такой редкой искренне счастливой улыбке. А снаружи по-прежнему вовсю бушевала вьюга: всё так же выла, стонала протяжно и жалобно, всё так же заметала снегами окрестные горы и башни замка.